The Brightest Black

      Драко проводил взглядом уходящую Пэнси, думая, не стоило ли самому сказать Гермионе, что Амбридж, похоже, отделалась только домашним арестом, замаскированным под отставку.       Он увидел, как на газете в ее руках вспыхнули слова. Драко сидел слишком далеко и не мог их разобрать. Но он все равно задумчиво нахмурился, прокручивая в голове все действия Пэнси. Там была ещё одна статья. Она ведь смотрела на первую полосу, да?       Он торопливо оглядел стол слизеринцев. Вот она. В руках третьекурсника был ещё один экземпляр «Ежедневного Пророка». Драко вытащил палочку и призвал газету, не обращая внимания на протестующие крики.       Сердце остановилось, когда он прочел заголовок. Драко мог лишь догадываться, что содержалось в статье.       Нет.       Он швырнул газету обратно третьекурснику, вскочил и помчался через Большой зал.       «Гермиона! Подожди…»       Он опоздал.       Раздался яростный крик, а затем все тарелки на гриффиндорском столе взлетели в воздух, забрызгав всех учеников ошметками джема, каши, тыквенного сока и других странных съестных припасов.       Всё помещение застыло в шоке из-за сверкающих тарелок, парящих в воздухе. Несколько студентов быстро пришли в себя, и вскрикнули: они прикрыли головы, ожидая падения тарелок. Драко видел только лицо Гермионы, указывающей палочкой в воздух. Ее волосы практически искрились от гнева, но сжатые губы свидетельствовали о том, что она немного взяла себя в руки.       Она глубоко вздохнула и медленно опустила палочку, возвращая все блюда на свои места. Ещё один взмах — и вся разбросавшаяся еда оказалась в прежнем положении.       — Прошу прощения, — отчетливо произнесла она с едва ли слышимым в голове гневом.       Гермиона повернулась и ушла, провожаемая взглядами всех присутствующих. Драко понадобилось мгновение, чтобы взять сердце под контроль и услышать импульсы мозга.       И он помчался за ней, едва замечая, что Гарри и другие Новые Мародеры смотрят ему вслед. Как и профессора — Драко был уверен, что позже Гермионе назначат отработку. Но сейчас было не время беспокоиться об этом.       Ее уже не было в коридоре, но, кажется, он догадывался, куда она могла пойти.       «Гермиона?»       Она предпочла не отвечать, но чувство внутри говорило, что она хочет его присутствия, поэтому он послушал его и пошел ее искать.       Через несколько минут Драко стоял перед старым заброшенным классом, в котором она всегда занималась до этого года. Защитные заклинания на двери были новыми.       И к тому же довольно пугающими.       Тем не менее, он проигнорировал желание изучить их и действовал чисто инстинктивно, потянувшись и поворачивая ручку.       Дверь легко поддалась.       Вся комната была в беспорядке, а Гермиона стояла посреди учиненного хаоса.       Она развернулась и направила на него палочку, как только услышала, как закрылась дверь.       Гермиона тяжело дышала, и ее темные волосы прилипли к лицу и шее. Карие глаза, больше похожие на полированную медь, чем на обычную бронзу, опасно сверкали.       Драко проигнорировал направленную на него палочку и пошел прямо к ней. Когда между ними осталось расстояние в фут, Гермиона выронила палочку и бросилась в его объятия.       Он обнимал ее, впитывая ее злость, как впитывал ее боль после пробуждения ото сна Ветитуса.       Словно привлеченный этой мыслью, Драко увидел несколько неподвижных образов, что вспыхнули под веками. Как она плачет от отчаяния, что не может научиться летать. Как он утешает ее и предлагает научить. Как она радостно смеется, приземлившись, и обвивает его шею своими тонкими руками.       Образы были ненастоящими, но эмоции, скрывающиеся за ними…       Малфой крепче прижал ее к себе и зарылся лицом в ее волосы.       Когда Гермиону перестало трясти, она отстранилась и полсекунды смотрела на него, прежде чем поцеловать.       Вчера их поцелуи были мягкими, осторожными, пытливыми.       Этот был совершенно другим.       Их языки боролись за господство, пока ее пальцы путались в его волосах. Драко крепче обнял ее, прижимая мягкие изгибы к своему худощавому телу. Когда она подалась к нему бедрами, Драко застонал, оторвавшись от ее губ и покрывая ее лицо легкими поцелуями.       — Гермиона…       — Драко.       А потом ее губы снова накрыли его.       Ничего не существовало, кроме них.       Каким-то образом он оказался прислоненным к стене, а мантия устроилась где-то на полу. Драко почувствовал, как несколько пуговиц оторвались от рубашки, когда Гермиона дернула ее, покрывая влажными поцелуями его ключицу. Малфой обхватил руками тонкую талию, прижавшись головой к холодному камню. Она провела губами по изгибу его шеи.       — Мой, — прошипела Гермиона, прежде чем укусить его за мочку уха.       Ладони сжались на ее талии, и он выдохнул:       — Да.       Она сместилась, и его пальцы запутались в ее рубашке, вытаскивая ее из юбки. Драко дернул за ткань, чтобы притянуть Гермиону еще ближе, снова захватывая ее рот своим.       Она застонала, и Малфой ослабил хватку, начав блуждать пальцами по девичьему телу. Они скользнули ей под одежду, и при первом же прикосновении его руки к ее нежной коже Гермиона замерла.       Не успел Драко отреагировать, как она отпрянула от него. Ее глаза были широко раскрыты, а лицо полно паники.       — Нет! Ты… ты не можешь… нет!       — Гер… Гермиона? Что?       Он растерянно моргал, пока мозг пытался вернуть привычную циркуляцию крови, чтобы мыслить ясно. Пальцы дернулись в желании снова заключить ее в объятия.       Драко никогда не испытывал ничего подобного в те несколько раз, когда они с Пэнси экспериментировали с поцелуями на четвертом курсе.       — Моя… моя кожа… не трогай ее… пожалуйста, — голос Гермионы разбил ему сердце; Драко никогда раньше не слышал, чтобы она звучала так слабо и беспомощно. Это напомнило ему, как она выглядела, когда лежала привязанной к больничной койке.       Он сделал шаг к ней, и она обхватила себя руками, пряча их.       Скрывая шрам, который оставила Амбридж.       И вот тогда что-то щелкнуло.       Драко глубоко вздохнул и сделал несколько шагов вперёд, оказавшись прямо перед Гермионой, но не касаясь ее.       — Гермиона, не волнуйся. Я… я не сделаю ничего, чего бы ты не хотела.       Она глянула на него снизу вверх, и ему больше всего на свете захотелось прижать ее к себе.       — Обещаешь?       Он медленно вытянул руку и коснулся ее щеки.       Драко мгновенно оказался в ее сознании. Смотрел, как она прячется в цепях. Они были хаотично переплетены вокруг друг друга — совсем не такие, какими были всегда.       «Обещаю».       Он коснулся цепи. Она и другие ближайшие отодвинулись в сторону, и вот он уже находился внутри вместе с ней. Гермиона вновь оказалась в его объятиях.       «Нам нужно поговорить об этом. Что бы это ни было. Придумать правила».       Драко крепко прижал ее к себе, наслаждаясь ее близостью.       «Нам правда нужны правила? Мы уже дали друг другу клятву».       «Клятву? Точно. Клятва верности. Мы тогда были довольно незрелыми, да?»       «Да. Я рад, что это был не Непреложный Обет.       «Не было третьего человека. Да и нам нужно было лишь знать, нарушил ли клятву другой. Мы не хотели убивать друг друга».       Драко крепче прижал ее к себе, поглаживая по спине.       «Ты уверена? Я помню, как ты выглядела, когда я впервые заговорил с тобой о планах моей матери и Святочном Бале. Когда я назвал тебя…»       Драко замолчал, не желая проговаривать это слово. Даже без клятвы верности он сомневался, что хочет произносить его.       «Это было совсем другое. Я была зла. Я… я никогда ещё так не злилась».       Он отстранился, чтобы видеть ее лицо.       «Почему? Я знаю, что другие называли тебя так».       Гермиона отвела взгляд, и на ее щеках появился легкий румянец.       «Да. Но они не ты».       Ему нечего было на это ответить. Поэтому он просто закрыл глаза и наклонился, чтобы поцеловать ее.       Когда они оторвались друг от друга, то снова оказались в опустевшем классе, окруженном обломками, которые когда-то были мебелью.       Они оба тяжело дышали, оглядывая комнату, и рука Драко соскользнула с ее щеки и вплелась в ладонь, на которой не было шрама.       Прежде чем заговорить, Гермиона сжала его пальцы.       — Я устроила настоящий бардак.       Он не мог не ухмыльнуться.       — А разве так не всегда происходит?       Гермиона довольно по-детски показала ему язык, прежде чем взмахнуть палочкой, исправляя повреждения. Он вытащил свою и начал помогать ей. Драко не так ловко управлял палочкой левой рукой, но Алианора позаботилась о том, чтобы у него это хотя бы получалось. Обычно она наколдовывала ему мешочек на правую руку, чтобы он не мог ее использовать, после чего атаковала жалящими заклинаниями.       Когда комната была убрана, она засунула палочку в карман. Драко сделал то же самое.       Наконец Гермиона перевела тему разговора к причине своего стремительного ухода из зала.       — Я не позволю этому продолжаться. Даже если придется демонтировать всё Министерство и перестроить его.       Ее слова были практически государственной изменой. Тем не менее, это не помешало ему сказать:       — Я поддержу тебя. Что бы ты ни сделала.       Гермиона изогнула брови, и он заметил, что одна осталась чуть ниже другой. Это выглядело немного менее нелепо, чем несколько лет назад.       — И как же ты собираешься меня поддержать? То, что мы целовались, ещё не значит, что я выйду за тебя, как хочет твоя мать.       — Гермиона, клятва? — он закатил глаза. — Я знаю, что ты не поддерживаешь желание моей матери. И я буду поддерживать тебя так, как ты захочешь. Так делает семья. Так делают друзья. А я думаю, что мы и то, и другое. Если не больше.       — Больше?       — Да, больше, — Драко почувствовал, что его щеки загорелись.       Она на секунду опустила взгляд к их ногам, и ее шелковистые волосы упали на лицо, скрывая ее от его взгляда. Драко казалось, что вся его жизнь зависит от того, как она отреагирует, и он не мог объяснить почему.       Как он раньше не понимал, насколько важна для него Гермиона? И не только как член семьи или другая половина его магической связи, но и как она сама.       Гермиона, шрамы, характер и всё остальное — это было самым важным в его жизни.       Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она что-то решила. Гермиона подняла на него глаза, блестевшие под густыми черными ресницами, которых он никогда раньше не замечал. Она прикусила губу, и пристально глядя на него, сказала:       — Больше, да, я тоже хотела бы больше.       Щеки практически раскололись, когда он встретился с ней взглядом и усмехнулся.       — Хорошо. И как мы собираемся всё исправить?       — Пока не совсем уверена, но знаю одну вещь.       — Какую?       — Нам нужно выяснить, почему Фадж решил, что сможет обвинить целый Аврорат в государственной измене и выйти сухим из воды. Потому что Пэнси была права, это пахнет как дело рук Волдеморта.       Он кивнул в знак согласия, в голове уже вовсю перебирая всю известную ему информацию о Министерстве и о том, как оно работает.       Придётся немного поработать.

***

      Гермиона и Драко уже составили половину списка возможных причин, по которым Фадж мог обвинить авроров, когда что-то постучало в одно из маленьких окон класса.       Они оба вытащили палочки и встали, но подойти решила Гермиона.       Из-за угла сияния солнца невозможно было разглядеть, что находится по другую сторону стекла, пока она не подошла к окну.       Это была сова.       Очень сердитая и взъерошенная сова.       Гермиона дернула щеколду и распахнула окно. Сова тут же уселась на подоконник и протянула лапу. К ней был привязан очень толстый конверт.       Гермиона быстро произнесла диагностическое заклинание, но увидела лишь защитные заклинания. В том числе и те, что были ей совершенно чужды. Должно быть, их сотворил Тачики — или другой неевропейский волшебник или ведьма — поскольку она могла распознать корни большинства защитных заклинаний.       — Что это? — спросил Драко.       — Что бы это ни было, оно чистое. Сова была защищена множеством заклинаний. Некоторые не были основаны на латыни.       — Правда?       Драко мгновенно оказался у окна, произнося ещё одно диагностическое заклинание. Рядом с ним Гермиона сразу почувствовала себя в большей безопасности.       Она так долго игнорировала это, но они определенно были больше, чем просто друзья. Больше, чем просто кузены.       — Интересно. Я изучал создание заклинаний. Ты знала?       Гермиона вытянула руку, чтобы взять конверт, но сова снова ухнула и нетерпеливо встряхнула лапкой.       — Нет, тебе ещё ничего не удалось сделать? Я только создавала объекты. Или изменяла заклинания. Например, сумки или дневники.       — Нет, — он покачал головой, — но кое к чему я уже близок. Посмотрим, что из этого выйдет. Что там написано?       Гермиона развернула письмо, и сова улетела, издав сердитый рык.       — Здесь два письма. Похоже, одно от Бродяги, а другое от твоей мамы. Хочешь прочитать одно, а потом поменяемся? — она протянула ему письмо Нарциссы.       — Нет, я просто буду читать через твое плечо. Первое от Сириуса?       Она развернула письмо Бродяги и начала читать, чувствуя за спиной присутствие Драко, его дыхание, что почти щекотало ей ухо, когда он читал.       Гермиона,       Прошлым вечером все закончилось не очень хорошо. Невыразимцы прибыли в Аврорат, когда Кингсли допрашивал Амбридж. Все авроры в настоящее время под арестом. Перси Уизли передал нам эту информацию до статьи в «Ежедневном Пророке». Не делай глупостей. Да, я знаю, что вы с Гарри будете продолжать их делать, если я не дам вам иного повода.       Причина, по которой ты ничего не должна делать, — это то, что ты уже сделала.       После твоей первой статьи про Амбридж, когда Ксено получил бесплатные экземпляры «Хроник Фейри» и разослал многочисленным волшебным домам, их подписка взлетела до небес. Как и упала подписка на «Пророк».       Большинство сначала увидели твою статью.       Они засыпали Министерство совами, требуя объяснить ситуацию с Амбридж. Когда Министерство заявило о неосведомленности (опять же, по словам Перси), люди толпами стали приходить в Министерство. Вот тогда-то все и услышали о «Пророке».       Я никогда в жизни не был свидетелем такого захватывающего события.       Похоже, Министерство наконец-то осознало, что предать доверие британских волшебников и ведьм — плохая идея. Населения, где каждый старше одиннадцати лет вооружен.       Министерство наняло иностранных наемников в замену авроров. Последовавший конфликт был огромным. Повсюду один хаос, но мне пришлось оторваться и написать тебе. Я знаю тебя. И знаю, что ты хочешь что-то сделать, как и Гарри, Драко и остальные твои друзья.       Ничего не делай. Пусть твои слова закончат свою магию. Мы позже отправим сову с дополнительной информацией. Мамору заколдовал ее, чтобы она смогла проскользнуть мимо перенаправляющих заклинаний Амбридж.       Думаю, нужно посетить Японию, когда всё закончится. Знать заклинания с разными языковыми базами довольно удобно.       С любовью,       Бродяга       — Ну, — сказал Драко с благоговением в голосе, — я этого не ожидал.       Гермиона кивнула, лихорадочно впитывая новую информацию в попытке переварить ее.       Что именно означало слово «хаос»?       — Письмо моей матери?       Гермиона снова кивнула и сложила письмо Бродяги. убрав его в мантию, прежде чем развернуть письмо Нарциссы.       Гермиона,       Сразу же доставай свое устройство связи с дьявольскими близнецами, и запоминай всю информацию, которую они передают. Не обращай внимания на слова Сириуса. Я уже поговорила о записи. Напиши ещё одну статью. Отправь ее в мир. Мы должны быстро всё организовать, пока Волдеморт не смог использовать нынешний хаос для атаки.       Мне сказали, что он всё ещё слаб, всё ещё перегруппировывается, но мы должны быть в безопасности. Я уверена, что у него до сих пор есть люди в Министерстве. Люди, которые либо вынудили, либо уговорили Корнелиуса на это безумие.       Авроры были освобождены из тюремных камер. Пока я пишу, Руфус Скримджер берет всё под свой контроль. Обуздывая хаос, он не является моим первым претендентом на пост следующего министра, но он — единственный жизнеспособный вариант. Он пользуется народной поддержкой, так как был потерпевшей стороной. Он также доверяет Сириусу и его советам. Сейчас. Мы сможем разобраться с ним, если понадобится.       Найди информацию. Напиши статью. Оставайся в безопасности внутри Хогвартса, если уйдешь, остальные последуют за тобой. Ты не должна никого отпускать. Держи всех в безопасности.       С любовью,       Нарцисса Малфой       P.S. Не беспокойся об Амбридж. С ней уже разобрались. Она больше никогда никому не причинит вреда. Клянусь.       P.P.S. Грим помог. Он был очень рад.       Когда Гермиона закончила читать, Драко уже доставал дневник.       — Она… она сделала то, что хотела сделать я! Она разобралась с Амбридж! — Гермиона услышала жалобный тон в своем голосе, но ей было все равно. Она так хотела наказать ее! Разорвать эту жабу на части, заставить пожалеть о том, что она посмела ей навредить.       Драко издал резкий смешок.       — Твой отец помогал. И разве можно их винить? Ты вышвырнула ее из Хогвартса, дала им шанс закончить начатое. Смотри в дневник. Фред и Джордж очень ориентированы на детали. Забудь обо всем, ты можешь написать статью с их информацией.       Гермиона что-то проворчала себе под нос, но спорить не стала. Вместо этого она вытащила свой дневник и пошла садиться. Драко присоединился к ней.       Не то чтобы ей было удобно просто сидеть и писать — Гермионе хотелось действовать. Быть там, в Министерстве, но Нарцисса права. Если Гермиона уйдет, остальные последуют за ней. И если за всем этим стоит Волдеморт, то они должны защищать Гарри. В сознании вспыхнул образ Волдеморта, направившего палочку на стоящего на коленях Гарри за несколько секунд до того, как она аппарировала.       Гермиона вздрогнула.       Да, Гарри должен был оставаться в безопасности. Оставаться в Хогвартсе. Теперь, когда Амбридж нет, это было самое безопасное место в Британии.       Гермиона глубоко вздохнула и начала расставлять письменные принадлежности. В этот момент Драко вытянул руку и заправил ей за ухо прядь волос. Она улыбнулась и, не успев подумать, повернулась, быстро поцеловав его ладонь.       В ответ Драко медленно наклонился и легонько чмокнул ее в щеку, а потом встретился с ней взглядом. Он нежно улыбнулся, и Гермиона покраснела, вспомнив их предыдущие поцелуи.       — Начнем? Я помогу. Если ты не против?       — Да, — сказала она, кивнув. — Да, я не против.       — Хорошо.