Аврора
Наступил декабрь. Атмосфера приближающихся праздников витала в воздухе. Хагрид, с первого дня этого волшебного месяца, принялся украшать Хогвартс; как обычно, он в одиночку притащил для этого двенадцать прекрасных, пушистых, серебристых елей; гирлянды остролиста и серебряной мишуры обвивали перила лестниц; в шлемах пустых доспехов горели негаснущие свечи, и в коридорах с равными промежутками развесили большие пучки омелы. Профессор Флитвик помогал вешать елочные игрушки, магией отправляя их на самые верхушки рождественских елок. По всему замку доносилось пение его студенческого хора, исполняющих рождественские гимны. К слову, мы с Анной прежде так же принимали участие в этих песнопениях, но в этом году обстоятельства изменились, не позволяя нам заниматься подобной чепухой. В середине месяца у Аннабель был день рождения. Несмотря на ее увлечение Маклаггеном, отчего ее настроение становилось лучше с каждым днем, она не захотела устраивать шумную вечеринку, ссылаясь на нежелание видеть Драко и притворно улыбаться остальным нашим однокурсникам после того унижения, которому все стали невольными свидетелями. Даже подарок от Драко, что он передал ей через меня, она с отвращением швырнула на пол, едва приоткрыв коробочку. В остальном же, было довольно спокойно. До поры до времени… Это был вечер пятницы, мы неспешно спускались с третьего этажа после урока Защиты от темных искусств. Анна весело щебетала о предстоящей вечеринке у Слизнорта на следующей неделе, а я, задумавшись о чем-то своем, кивала ей в ответ. Мы были на лестницах одни, так как остальные наши однокурсники уже, наверное, наминали пироги с патокой, заканчивая вечернюю трапезу. Ничто не предвещало беды. Внезапно, лестница резко стала менять свое направление и мы едва не покатились вниз, вовремя ухватившись за перила. Когда она остановилась, я все еще ощущала сильное головокружение, ссылаясь на резкое движение лестницы, но оно почему-то не утихало. Почувствовав, как на моем лбу выступили капельки пота, я остановилась, пытаясь унять дрожь в коленках. — Ора, все в порядке? — взволнованно поинтересовалась Анна, опустив руку на мое плечо. — Да… Не волнуйся, сейчас пройдет. Я отмахнулась и уже намеревалась сделать очередной шаг, как вдруг мы услышали дикий вопль: — Моя голова! Мы обернулись и замерли. Пред нами стоял, в прямом смысле, на своих двух Почти Безголовый Ник и восторженно ощупывал свою шею. Его голова уже не висела на нескольких сантиметрах кожи, а она была на своем месте, как и положено обычному человеку. Человеку, а не призраку, коим он являлся. Сэр Николас был из плоти и крови, и пребывал в не меньшем шоке, нежели мы. — Мерлинова борода! Я жив! Я снова жив! И голова моя на месте! Он орал, казалось, на весь замок, отчего портреты на стенах, прежде шумно беседующие друг с другом, замолкли и уставились на него. Своими криками он привлекал внимание и других призраков, обитающих в Хогвартсе. Вскоре к нему подлетел Толстый Монах, привидение Пуффендуя: — Сэр Николас, что вы… Он замер в полуметре от лестничной площадки и нашему взору предстала невероятная картина: призрачное, черно-белое тело монаха стало медленно наполняться красками, перестав быть прозрачным. Он обретал плоть и, более не имея возможности висеть в воздухе по всем законам земного притяжения, с криком рухнул вниз. Анна перегнулась через перила, наблюдая за ним, но грохота от падения мы так и не услышали, поскольку призрак вновь взмыл в воздухе, обретя свою привычную форму существования. — Это чудо! — не унимался Ник. — Вот это да… Что происходит? — недоумевающе воскликнула Анна, поглядев на меня. — Я не знаю… Я… — не успев договорить, поскольку лестница вновь принялась резко менять свое положение. Вмиг я почувствовала себя, как выжатый лимон и, покачнувшись, рухнула на ступеньки. — Ора! — испуганно вскрикнула Анна и бросилась ко мне, но она не успевала поймать меня. Из-за движущейся лестницы, я покатилась вниз и, еще мгновение, я бы упала с последней ступеньки. — Арресто моментум! — послышался довольно знакомый бас и я застыла в воздухе прямо над пропастью со множеством лестниц. Я ощущала, как начинаю терять сознание, не в силах разобрать слова в общей какофонии звуков. И, прежде чем мои веки сомкнулись, я почувствовала, как меня с легкостью подняли на руки, словно я была пушинкой, и куда-то понесли. В нос мне ударил знакомый запах сандала и, ощутив себя в безопасности, я отключилась.***
— Мисс Блэк, немедленно угомонитесь, — раздраженно бросил Снейп. — Мисс Лестрейндж всего лишь переутомилась. Она останется здесь на ночь, придете к ней завтра. Отправляйтесь к себе. Живо! — Но профессор, Ора… — испуганно протянула Анна. — Это не переутомление. Это… нечто большее! — Мисс Блэк, не вынуждайте меня наказывать вас за непослушание. Или вы настолько недалеки, что не понимаете с первого раза? — холодно подметил он. Аннабель что-то тихо буркнула себе под нос и застучала каблуками, удаляясь. — Доброй ночи, сэр, — напомнил Снейп. Я услышала натянутый голос Анны, едва скрывающий злость: — Доброй ночи, сэр. Вновь послышались шаги, но уже более быстрые и вскоре они вовсе умолкли вдалеке. — На вашем месте, я бы давал мисс Лестрейндж Животворящий эликсир с большой осторожностью, поскольку в нем содержится полынь, на которую у Авроры может быть аллергия, — небрежно заметил Снейп. — Быть может, стоит лучше применить Укрепляющий раствор? Когти грифона с кровью саламандры, по моему мнению, были бы куда более действенными в данном случае. — Профессор Снейп, при всем моем уважении, целитель здесь я, а не вы, — обиженно ответила мадам Помфри, но все же, видимо, прислушалась к его словам и спешно куда-то удалилась. — Мисс Лестрейндж, я знаю, что вы уже очнулись. Заморгав, я открыла глаза и обвела взором больничное крыло, пытаясь сфокусировать взгляд. — Профессор, как я здесь очутилась? — слабо вымолвила я. — Мне кажется, более уместным вопросом станет — что с вами произошло? — он изогнул одну бровь, не сводя с меня глаз. Я слегка поежилась под его взглядом и тут же ужаснулась, припоминая недавние события. Мне хотелось спать и я с трудом ворочала языком, выговаривая слова: — Вы хотите сказать, что это была… моя сила? — Именно так. Это — одно из проявлений вашего дара. И, конечно, такое явление отняло у вас немало энергии. Вам необходимо научиться контролировать вашу силу, чтобы она не заставала вас врасплох. Сегодня вы едва ли не покалечились, я не смогу всегда быть рядом, чтобы уберечь вас. — Неужели это еще может повториться? — ошарашенно протянула я, пребывая в шоке от услышанного. — Вы чем меня слушали, мисс Лестрейндж? Конечно, это будет повторяться и усиливаться с каждым днем, приближающим вас к совершеннолетию. Вы излучаете свою силу на определенном расстоянии, из-за чего призраки, пребывающие рядом с вами, начали обретать плоть. Вам стоит избегать пребывания в данных… кругах, дабы пресечь появление лишних вопросов от свидетелей подобных инцидентов. Я молчала, переваривая слова, сказанные деканом и понимала, что не хочу мириться с этим. Не о такой жизни я мечтала, мне все это не нравилось. Я хотела избавиться от этого, так называемого, дара. — Профессор, вы говорили, что есть один способ, о котором вам известно… Прошу вас, раз у меня, все же, есть выбор, скажите мне… — взмолилась я, в слезах. — Мисс Лестрейндж, — Снейп замолк на мгновение, словно обдумывал каждое дальнейшее слово. — Иногда лучший способ погубить человека — это предоставить ему самому выбрать свою судьбу. В недоумении я уставилась на него, пытаясь понять смысл сказанного. Но нехватка энергии не позволяла быстро соображать: — Что вы имеете в виду? — Я имею в виду, что этот выбор может пасть не в вашу пользу. И он может стать, — он подчеркнул следующие слова, — последним для вас. Сообразив, наконец, я ужаснулась. В висках застучало, а перед глазами все вновь поплыло. — Посему необходимо научиться с этим жить. А пока, старайтесь быть предельно осторожной, — подытожил Снейп и замолк. Послышались шаги и к нам подошла мадам Помфри, принявшись суетиться вокруг меня: — Ох, Мерлинова борода, я едва нашла эту настойку. Вынуждена буду вас попросить, профессор Снейп, пополнить данные запасы. — Непременно, — бросил он и, более ничего не сказав, покинул больничное крыло.***
Снова за замерзшими окнами крутились снежные хлопья. Оставалась ровно неделя до рождественских каникул и вечеринки у Слизнорта. Ученики пребывали в предвкушении данных событий, а слухи о том, что у Слизнорта намечаются танцы — разносились с молниеносной скоростью. Целые толпы девочек, в надежде получить приглашение на вечеринку от самого Избранного, как бы случайно оказывались под пучками омелы всякий раз, как Гарри проходил мимо. К счастью, за время многочисленных ночных скитаний по замку Гарри досконально изучил все его тайные ходы и переходы и теперь, перемещаясь с урока на урок, без особого труда ухитрялся находить маршруты подальше от омелы. Поттер зашел в Большой зал и, отыскав взглядом Рона за столом, уже наминающего десятый тост с джемом, подсел к нему. — Когда ты уже кого-то пригласишь на вечеринку? — сокрушался Рон с легкой завистью. — Чего ты медлишь? Ты ведь можешь пригласить любую! — Ты бы тоже мог пойти, если бы извинился перед Гермионой и пригласил бы ее, — сказал Гарри напрямик, замечая, что Рон исподтишка посматривает на их подругу. Та сидела в одиночестве на дальнем конце стола и ковыряла вилкой в тарелке. — Ага, чтобы снова получить от нее канарейками по роже? — фыркнул Рон, надувшись. Гарри не успел ничего ответить, поскольку к столу подошли Лаванда и Парвати. Втиснувшись между Гарри и Роном, Лаванда обхватила Рона за шею. — Вы слышали, что вчера вечером произошло на лестницах? — хихикнула Лаванда. Рон отрицательно покачал головой, а Гарри отвернулся, пропуская мимо ушей рассказ Лаванды и вновь обратил внимание на Гермиону, думая о том, как бы помирить своих друзей. — Так вот, эта слизеринка едва не свалилась с лестницы от того, что на нее призраки напали! — рассмеялась Браун. — Представляете? Призраки! Это ж какой трусихой надо быть, чтобы настолько их испугаться? Нет, ну слизеринцы, конечно, все трусы, но чтоб такие… Рон прыснул со смеху, а Гарри заинтересованно навострил уши, пытаясь понять о ком идет речь. — Немудрено, она ведь родственница Малфоя. А он — еще тот трус и тряпка! — поддакивал Рон. — Ну, теперь она в лазарете отлеживается, нервишки, видать, у бедняжки совсем сдали, — Лаванда театрально изобразила обморок. — Это вы о ком? — Гарри напрягся, вдруг ощутив жжение под ложечкой. — Ну об этой, чудачке слизеринской, Лестрейндж, — небрежно бросила Браун. — А что, ты ее знаешь? Гарри промолчал, ощутив странное волнение, как будто сердце сорвалось в бездну и летело вниз, не видя ни конца, ни края. «Как же так? Что могло произойти с Авророй?» — думал он, не веря, что девушка могла испугаться призраков и поэтому упасть с лестницы. Он взволнованно ерзал на лавке, порываясь встать и прямо сейчас броситься навестить слизеринку. Ему необходимо было разобраться во всем. А прежде всего, удостовериться, что она в порядке. Гарри едва дождался завершения завтрака и когда друзья вышли из Большого зала, небрежно бросил им, что у него есть некоторые дела, а сам рванул в больничное крыло. Он не думал о том, что, быть может, скомпрометирует себя, если заявится к девушке с визитом, быть может, она не пожелает его видеть и тот час же прогонит. Гарри необходимо было увидеть ее хоть одним глазом, тогда его душа будет спокойна. Хотя бы на какой-то миг. — Гарри? — удивилась Аврора, когда парень зашел в помещение лазарета, и тут же слегка смутилась подобной фамильярности. — Что ты здесь делаешь? — Привет, — нерешительно вымолвил он и медленно подошел к кровати, на которой сидела девушка. — Я услышал, что с тобой произошло и решил проведать. Как ты? — Спасибо. Я в порядке. Наступило неловкое молчание. Гарри засунул руки в карманы и блуждал взглядом по всему помещению. Он ощущал, как сердце, бешено стучащее только что от волнения за девушку, постепенно успокаивается и наполняется приятным теплом. — Собственно, мадам Помфри меня уже выписывает. Тебе крупно повезло застать меня здесь, я уже собиралась идти к себе, — Ора нарушила молчание, поднимаясь с кровати. Девушка слегка пошатнулась, а Гарри моментально среагировал, подскочив к ней, чтобы придержать за локоть: — Позволь, я тебя провожу? Она кивнула и Гарри протянул девушке свою руку, чтобы она ухватилась за нее. От прикосновения к ее нежной, бархатной коже, Гарри ощутил электрические разряды по всему телу. А от того, что Аврора шла сейчас так близко, рядом с ним, у парня начала идти кругом голова, словно он был пьян. Они шли в тишине, спускаясь в подземелья. Гарри испытывал невероятное спокойствие и умиротворение, никакие слова не были нужны в данный момент, лишь бы эта девушка была рядом, лишь бы крепко сжимала его локоть своими тонкими пальчиками, лишь бы ее бледная кожа покрывалась таким нежным румянцем всякий раз, когда она улавливала его взгляд на себе. Гарри никогда не был большим мастаком по части общения с девушками, ему всегда проще было укротить хвосторогу, нежели пригласить объект симпатии на танцы, но вот уже какую неделю он обдумывал как бы решиться подойти к Авроре и пригласить ее на вечеринку. И вот, казалось, лучшего момента не сыскать. — Аврора… — он запнулся на середине предложения и они остановились на углу поворота к слизеринской гостиной. — Хочешь пойти со мной на вечер к Слизнорту? Эти слова вырвались у Гарри прежде, чем он успел их удержать; он слышал собственный голос как будто со стороны. — На вечер к Слизнорту? С тобой? — Ага, — сказал Гарри. — Туда полагается приходить с кем-нибудь, ну, и я подумал, может, ты захочешь… То есть… — Он принялся оправдываться, решив, что девушка сейчас просто рассмеется над ним. — То есть просто по-дружески… Но если тебе не хочется… Гарри прикусил язык, соображая, что наговорил уже лишнего и готовился выслушивать насмешки в свой адрес. — Но почему ты приглашаешь меня? — с удивлением и с долей смущения спросила Аврора. Гарри встретился с ее взглядом и утонул в ее глазах. Все слова, которые он прокручивал в своей голове вмиг улетучились, его потянуло к девушке магнитом и, не успев понять, что делает, он поцеловал ее. К его удивлению, Ора не отпрянула, не залепила ему пощечину, смятение уступило место блаженству, посему Гарри позволил себе обвить ее талию одной рукой, а другую опустил на ее щеку, ласково поглаживая бархатную кожу пальцами. Ее манящие и столь желанные уста затрепетали, отвечая на нежные прикосновения его губ, а его сердце пустилось в пляс, так и норовя вырваться из плена грудной клетки и очутиться в ее ладонях. Трепетать у ее ног, служить ей и покоряться, быть полностью в ее власти. Осознание этого опьяняло рассудок и сводило с ума. Никогда прежде Гарри не испытывал подобных чувств. Прошло несколько долгих мгновений или, может быть, полчаса, а то и несколько солнечных дней, прежде чем они оторвались друг от друга. И вновь повисло неловкое молчание. Гарри ласково заправил прядь волос Авроры за ухо и улыбнулся ей. — Я могу принять это за согласие? — негромко спросил он. — Я подумаю… Ора загадочно улыбнулась и, сделав несколько шагов назад, развернулась и отправилась в свою гостиную.