По воле волн / Adrift

Двадцать минут. Прошло уже двадцать минут с тех пор, как она проснулась от вибрации телефона на ночном столике и, взяв его в руки, зажмурилась от яркого света. Двадцать минут назад она впервые прочитала его сообщение, но так и не ответила. Двадцать минут она пыталась разобраться в причинах тупой боли, что сжала грудь в ледяные тиски. KyloRen: Кажется, я влюблен в нее. Рей в сотый раз перечитала эти слова, втайне надеясь, что они могут измениться. Она потерла глаза, наконец села в постели, взяла в руки телефон и, зевнув, напечатала: Scavenger287: Да, это проблема. Или нет, если подумать. Его ответ последовал почти мгновенно. KyloRen: Я в полной заднице. Scavenger287: Эй, успокойся, давай все обсудим. Ты уверен? Может быть это просто феромоны говорят в тебе? KyloRen: Нет, в том-то и дело. Разве феромоны не разжигают первобытное, неконтролируемое желание? Все таки они имеют прямое отношение к репродуктивной функции, не так ли? Но это не то, что я чувствую. Точнее, не только это. Сидя в постели, Рей почесала нос и нахмурилась от неприятного, давящего чувства, которое становилось только сильнее. Запустив пальцы в растрепанные волосы, она пыталась разобраться в том, что с ней происходит, но так и не преуспела. Может, она голодна? Да, скорее всего. Пожалуй, стоит приготовить овсянку на завтрак. KyloRen: Это то, с чем я могу справиться, понимаешь? Я могу утопиться в блокаторах, зализать раны, оклематься и жить дальше. Животную часть я могу контролировать. Но каждый раз, когда она говорит что-то умное или делает что-то смелое, со всей страстностью, даже если это приводит в бешенство — это чувство появляется у меня в груди. Оно не дает спать по ночам. Вчера, я видел как она улыбается, и меня осенило, что я был бы счастлив, даже если это все, что у меня когда-либо будет. Хватит и ее улыбки, на расстоянии. И я бы чувствовал то же самое, если бы от нее пахло ногами. Или мылом. Или мелом. Если подумать, не такая уж она и голодная. На самом деле у нее совсем пропал аппетит. Из-за тяжести в животе она легла на спину, держа телефон над лицом. Scavenger287: Да, похоже все плохо. KyloRen: Я не понимаю, что мне теперь делать? Ты когда-нибудь была влюблена? По какой-то загадочной причине ее мозг атаковало выражение лица Бена Соло, когда она прошлым вечером пробежала мимо него к велосипеду, бормоча себе под нос что-то о том, что надо рассказать По, Финну и Роуз о сиренах. Она тряхнула головой. Scavenger287: Не думаю. Но разве это важно? То как это называется? Все эти ярлыки? То что ты только что описал, за это стоит бороться. Назови это любовью или, ну даже не знаю… абракадаброй. KyloRen: Нет такого слова. Scavenger287: Конечно, есть. KyloRen: Совершенно уверен, что нет. Scavenger287: Посмотри в словаре, необразованный грубиян. KyloRen: Думаю, ты единственный человек в мире, который может заставить меня сейчас смеяться. Спасибо. Она натянуто улыбнулась, взбивая подушку под головой, уютно устраиваясь под одеялом. Scavenger287: Это меньшее, что я могу сделать, чтобы помочь. С тобой мне гораздо легче справиться с тем, что происходит. И я практически чувствую, что все будет хорошо. KyloRen: Конечно, я не могу этого гарантировать. Но могу пообещать, что буду рядом, если этого не произойдет. Scavenger287: Боже, как бы я хотела, чтобы ты был в моей реальной жизни. Не пойми неправильно, я люблю своих друзей. Но это просто… по-другому, понимаешь? KyloRen: Я понимаю. Она смотрела на его сообщение целую вечность, пока телефон не зажужжал снова. KyloRen: Думаю, мы могли бы поговорить. Она нахмурилась, глядя на экран, и села, отчего разноцветное одеяло сползло вниз по телу. Scavenger287: А разве мы сейчас не этим занимаемся? KyloRen: Нет. То есть, да. Но я имел в виду разговорный-разговор. Ты вчера обновила приложение? Scavenger287: Да. KyloRen: Взгляни в левый нижний угол чата. Теперь рядом с иконкой смайликов, в левом нижнем углу, красовался маленький значок видеокамеры. Сердце бешено колотилось, пока она пыталась переварить это, покусывая нижнюю губу. Scavenger287: Видеочат? KyloRen: Да. Ну, каковы шансы, что мы когда-нибудь увидим друг друга где-либо еще? Технически, это не нарушает наше условие об анонимности. Scavenger287: Это полностью нарушает наше условие об анонимности. KyloRen: Ладно, да, наверное. Но иногда я просто представляю. Понимаешь. Мне бы очень хотелось услышать твой голос. В комнате было так тихо, что, когда Биби подняла голову и посмотрела на Рей со своего кресла, девушка была уверена, что кошка услышала, как бьется сердце у нее в груди. Долгое время она просто смотрела на слова из пикселей, держась за телефон влажными от пота руками. До тех пор, пока он снова не зажужжал. KyloRen: Прости, просто забудь об этом. Дурацкая идея. Scavenger287: Нет, нет! Это не так! Мне бы очень хотелось. И потом, по-видимому, совсем растеряв свою гордость, она добавила: Scavenger287: Услышать твой голос. KyloRen: Правда? Ты не против нарушить нашу договоренность? Когда она печатала свой ответ, улыбка на губах наконец коснулась ее глаз, окрашивая их в необыкновенный оттенок золотого. Scavenger287: Кажется нет. KyloRen: О, хорошо. Да Так Как насчет вечера? Около шести? До пяти у меня встреча, а потом Чуи хочет пойти на пробежку. Он злится из-за того, что мы пропустили вчерашнюю. Но после этого? Если тебе удобно? Рей подтянула колени к подбородку и лучезарно улыбнулась, глядя на вереницу сообщений. Улыбка стала еще шире, когда она прикинула: По и Финн будут искать сирен с пяти часов до самого заката, а Роуз не вернется из магазина раньше семи. Значит, в шесть, кроме нее и животных, на работе никого не будет. Scavenger287: Отлично! KyloRen: Итак, мы встречаемся! В смысле не встречаемся — встречаемся. Ну ты понимаешь о чем я. Scavenger287: Понимаю. KyloRen: Ну вот. Что ж, нужно успеть заскочить в душ перед работой. Тогда увидимся позже? Буквально? Scavenger287: Да. Буквально. Она думала о душе, каплях воды и обещаниях, когда плюхнулась обратно в кровать и укрылась с головой пестрым одеялом, пряча подростковую улыбку, не сходившую с ее лица.

***

— О, и если ты услышишь звук, похожий на кашель, нужно будет… — По, твоя машина не кашляет, — вздохнула Роуз, закатывая глаза, и сунула ключи от машины в задний карман. — Она разваливается на части. Двигатель сдох. И я не засуну голову под капот, когда она того и гляди взорвется. — Она не… — Малыш, — позвал Финн с уставшим выражением лица, направляясь к двери. — Мы опаздываем. Нам пора. Рей говорила, что они начали петь около половины шестого, да, Рей? — Что? Она сидела в офисном кресле, подобрав ноги под себя, и грызла ноготь большого пальца, равнодушная к разговору. Звук собственного имени вырвал ее из раздумий, отчего Рей резко вскинула голову. Приподняв бровь, на нее подозрительно смотрел Финн. — Сирены. Они запели где-то в половине шестого, да? — Да, — выдавила она из себя и кивнула. — Да, в пять тридцать. — Детка, ты в порядке? — заботливо спросила Роуз, отдаляясь на шаг от двери. — Да, конечно! — отвела Рей, возможно, слишком воодушевленно для того, чтобы ее ответ прозвучал правдоподобно. — Просто зависла на секунду. — Уверена, Орешек? Ты ела сегодня? Тон Финна заставил ее почувствовать себя пятилеткой. — Ребят, я в порядке, о'кей? — ответила Рей самым решительным образом. Нахмурившись, она встала и направилась к выходу с целью наконец вытолкать друзей на улицу. — Я съела на обед пол-лазаньи из баклажанов, — вранье. — И вам всем уже давно пора выходить, так что до встречи. Они почти не сопротивлялись, когда она, положив руки на спину Роуз, фактически выставила троицу за дверь и закрыла ее за ними, едва они переступили порог. — И прошу вас, не занимайтесь этим на лодке! — крикнула она через стекло, помахав им на прощание рукой, когда все трое сели в машину По. Как только рев мотора стих вдали, Рей повернулась и, тяжело вздохнув, прислонилась к двери. Она выудила телефон из кармана, чувствуя, как стеклянная дверь позади нее приятно холодит спину, и посмотрела на время. 17:02 Еще час. Она справится. К 17:15 она уже почистила клетку Тоби и осмотрела рану на его панцире, сияя от счастья, когда записывала в его карте: «Отказ от антибиотиков. Две недели до полного восстановления». Она дала ему щедрую порцию хрустящих ярко-зеленых листьев салата, почесала макушку и закрыла аквариум, убрав телефон в задний карман джинсов. В 17:30 она гуляла с Френки, маленьким фазьером, по саду на заднем дворе, внимательно наблюдая за его поврежденным копытом. Когда он улегся на траву, тяжело дыша от усталости, она уговорила его вернуться в загон, который они смастерили специально для него, и с широкой улыбкой на лице погладила его по голове, хваля за успехи. К тому времени она переложила телефон в передний карман, чтобы лучше чувствовать вибрацию. Без пятнадцати шесть смесь для поргов была готова, и Рей, склонившись над гнездом, осторожно кормила их из пластикового шприца. — Нет, не то, чтобы он так сильно нравился мне… если вы не заметили, — объясняла она Пипу, после того как он открыл крошечный клювик и возбужденно защебетал, прося еды. — Есть одна девушка, которая ему нравится. Ну, знаешь, по-настоящему. Кажется, она славная. Ее взгляд метнулся к телефону, который она предусмотрительно положила на стойку минутами ранее, думая о том, что точно увидит, как загорится экран. По какой-то причине, когда она снова взглянула на птенцов, в груди образовалась странная холодная пустота. — Да, все так, мы просто друзья. Очень хорошие друзья. Из-за него я… Она не смогла придумать, как правильно закончить это предложение, поэтому просто покачала головой, и сменила тему. — Я тебе говорила, что он тоже веган? В 17:55 Рей смотрела на свое лицо в зеркале ванной комнаты, все еще влажное после умывания. Она специально ущипнула себя за щеки и прикусила губы, чтобы они порозовели, а затем провела пальцами по распущенным волосам, укладывая их так, как ей нравилось. В 18:15 он так и не написал ей. Рей сидела на краю смотрового стола, свесив ноги, и пристально смотрела на телефон в своих руках. Один узел в животе скручивался в другой, когда Пейн, брат Пипа, чирикнул из гнезда. — Чистое полотенце? Сейчас, — кивнула она, спрыгнула на пол и направилась в крошечную кладовку. Поставив телефон на нижнюю полку, так, чтобы видеть экран, Рей потянулась к пластиковой коробке, где хранились чистые полотенца. Ровно в 18:19, оглушительный звук визжащих шин заставил ее резко дернуться назад, из-за чего она больно ударилась затылком о стену позади. Тяжело дыша, она повернула голову к двери, что вела в прихожую, и долго смотрела на нее широко распахнутыми глазами, после чего решилась выбежать на улицу. Едва она успела войти в смежную комнату, как входная дверь настежь распахнулась и на пороге появился Бен Соло с медведем на руках. Какой странный, странный сон! Зачем Бену Соло нести медведя? Конечно, он мог бы, учитывая его размеры, но… — Можешь ему помочь? — выдавил он тяжело дыша, его покрасневшие глаза пригвоздили ее к месту. Удивительно, что судорожный вздох, который он испустил после этих слов, не отпугнул ее, а наоборот, заставил подойти ближе. Приблизившись, она поняла, что перед ней не медведь. Это была собака, ньюфаундленд, ну, или, во всяком случае, на него похожая. Уши, шерсть, морда, лапы — все указывало на это. Все, кроме одного. Собака была по крайней мере в полтора раза больше, чем любая этой породы, которую Рей когда-либо видела. — Чья это собака? — спросила она, переводя широко раскрытые глаза с мужчины на животное и обратно. — Моя. Это мой пес, — ответил он прерывистым хрипом и сделал шаг ей навстречу, глядя отчего-то блестящими, неизъяснимо испуганными глазами. — Пожалуйста, Рей, ты можешь… Она резко втянула воздух, когда сквозь пелену шока разглядела кровь на густой коричневой шерсти, прямо на плече, вперемешку с мелким гравием и песком. — На раковину, — резко бросила она; посторонние мысли покинули ее без промедления. В тот момент когда она ворвалась в смотровую, указывая на стойку рядом с большой промышленной раковиной, ее тело полностью переключилось в режим для экстренных ситуаций. — Положи его туда. Сейчас же! Как только Соло выполнил, что ему было велено, она накинула белый халат, подбежала к раковине и как можно быстрее продезинфицировала руки, после чего вытащила пару синих латексных перчаток из коробки рядом с краном. — Вот, придержи вот так, — прошептала она как можно спокойнее. Ее плечо, руки в перчатках, предплечье, волосы — каждая часть ее тела, очевидно, решила коснуться тела Соло, когда они вместе укладывали собаку, но у нее не было времени думать об этом. — Еще чуть-чуть, мне нужно, чтобы его плечо… Да, отлично, просто держи его голову так… Вот, здорово. Она кивнула, включила воду и схватила выдвижной смеситель, растягивая его, пока он не достиг плеча пса. Он заскулил, когда вода просочилась в мех, и стоящий слева от нее Соло вздрогнул. — Ш-ш-ш, эй, приятель, нам нужно все хорошенечко промыть, ладно? У тебя там много песка, — ласково проворковала Рей, и животное ответило ей долгим печальным взглядом и тихим ворчанием. Она улыбнулась ему, старательно очищая область вокруг раны, пока песок, кровь и мыльная вода стекали вниз по канавкам металлической стойки прямо в раковину. — Да, какой замечательный мальчик, — снова заворковала Рей, осматривая раненое место и, удовлетворительно кивнув, выключила кран. — Ты не мог бы положить его на смотровой стол и рассказать, что случилось? Пожалуйста, — попросила она, не поднимая глаз на Соло, когда подошла к металлическому ящику и ловко достала из него ножницы. — Он просто… — начал мужчина хриплым, надломленным голосом. — Мы играли с ним на пляже, и он начал кататься по песку, но он всегда так делает. — Конечно. В ожидании продолжения, она встала с противоположной стороны стола и наклонилась, чтобы как можно осторожнее подстричь шерсть вокруг раны. — А потом он… Голос Соло на момент прервался, когда он провел пальцами по шерсти на животе собаки, и Рей услышала, как он быстро сглотнул. — Потом он заскулил очень громко, и я подбежал к нему, и… там была кровь, на песке, и он хромал. Его голос снова сорвался, и она сочувственно посмотрела на него, слегка улыбаясь, чтобы подбодрить. — Ты видел, что это было? — Кажется… разбитая бутылка. — Чертовы дети, — выплюнула она, сердито качая головой. Ножницы лязгнули о металлический стол, когда она их положила. — Долбаные дети с их долбаными кострами, клянусь богом. Все еще качая головой от негодования, она наклонилась ближе и, положа руки по обе стороны от раны, осторожно потянула кожу. Пес тихонько заскулил, отчего Соло еще глубже запустил пальцы в собачью шерсть. — Эй, держись, приятель. Рей позаботится о тебе. Она… Пес прервал его, издав звук, который был чем-то средним между между рыком и скулежом. В ответ Соло улыбнулся ему, одинокая слеза скатилась по его носу. — Да, так и есть. — Он что-то сказал про меня? Она не смогла сдержать улыбку, когда окинула его быстрым взглядом, которого хватило, чтобы заметить, как румянец пополз по его шее вверх. — Он просто… — сказал он, делая паузу, и его кадык подпрыгнул. — Просто спросил, не доктор ли ты часом? — Что ж, — она выпрямилась и расправила плечи, потом улыбнулась, глядя на пса сверху вниз, и на секунду коснулась указательным пальцем кончика его носа. — Ты будешь счастлив услышать, что я и вправду догтор. Она стянула перчатки, а Соло усмехнулся, почесывая щеку. — А ты, — Рей взглянула на него, запрокинув голову наверх, — будешь рад узнать, что это весьма поверхностная рана. Не думаю, что такому большому мальчику вообще понадобятся швы. Лицо мужчины на глазах приобретало здоровый оттенок, а когда он сделал глубокий вдох, нижняя губа задрожала на миллисекунду. — Правда? — Правда. — А что насчет… всей этой крови… — Рана обширная, но неглубокая, даже подкожного жира не видно. Артерии не задеты, как я и предполагала. Кровь почти уже не шла, когда ты привез его. Ты остановил ее? — Да, толстовкой. Теперь его голос звучал гораздо мягче, и со спадом адреналина ее тело отреагировало на него жаром и покалыванием. — Хорошая работа. Он улыбнулся ей едва заметной улыбкой. Лишь на секунду, такой кроткой и сдержанной — но странным образом ее хватило, чтобы осветить всю комнату. — Я только возьму новые перчатки и стерильный физраствор, чтобы как следует продезинфицировать рану, хорошо? — спросила она. Ее голос звучал напряженно, и поэтому, как только он кивнул, она быстро перевела взгляд на пол и лишь затем повернулась к раковине. — Черт, — буркнула она себе под нос, когда увидела пустую коробку. Услышав это, Соло повернулся и посмотрел на нее. — Все в порядке? — Да, просто, — она пожала плечами, помахав пустой коробкой в воздухе. — Просто перчатки закончились. Есть еще, я сейчас принесу, одну секунду. Соло кивнул, и Рей направилась в кладовку. Она глубоко вдохнула через рот, как только вошла внутрь, и крепко обхватила руками талию. Потребовалось несколько секунд, чтобы, закрыв глаза, сосредоточится на дыхании, и только после этого она потянулась за табуреткой, чтобы достать коробку одноразовых перчаток. По, как обычно, держал их на самой верхней полке, поэтому то время, что понадобилось ей, чтобы добраться до них, было потрачено на тихие оскорбления в адрес босса. Схватив коробку, она осторожно спустилась, и, как только ее ноги коснулись пола, стеллаж сотрясло металлическое жужжание. Нахмурившись, она посмотрела вниз, ища источник звука, и ахнула, когда увидела свой телефон ровно там, где она и оставила его, с включенным экраном. Ей даже не нужно было прикасаться к нему, чтобы прочитать сообщения. KyloRen: Кира Прости, я сегодня не смогу Мне очень, очень жаль Я потом все объясню Прикусив нижнюю губу, она уперлась лбом в полку. На мгновение закрыв глаза, Рей сделала глубокий вдох и выпрямилась. Тряхнув головой и расправив плечи, она взяла перчатки и направилась в смотровую, уверенно глядя вперед. Работа всегда помогала. — Прости, что так долго, просто По все время куда-то их прячет, — объяснила она, возвращаясь к раковине, и, заменив пустую коробку новой, достала из нее пару перчаток. — Похоже на него, — пробормотал Соло. Невольно Рей попыталась отыскать в его голосе хоть намек на враждебность, но, к своему удивлению, не нашла ничего и близко похожего. То, что она услышала, больше напоминало странную тоску, которая заставила ее взглянуть на него, и она увидела, как он смотрит на своего пса, нежно поглаживая его голову одной рукой и засунув другую в карман спортивных штанов. Она старалась не обращать внимания на мягкое тепло, которое разлилось у нее в груди, — что, учитывая присутствие Бена Соло, было явлением необычным, — и, поджав губы, взяла марлю и физраствор. — Ну что, приятель, готов ко второму раунду? — спросила она, смачивая марлю, чтобы обработать рану. Огромный зверь тихонечко зарычал, и она улыбнулась. — Ого, должно быть, было так страшно! Да ты храбрец! Протирая порез, Рей подмигнула Соло, как будто они были в тайном сговоре, и он снова улыбнулся ей в ответ, отчего в животе что-то затрепетало. Молчание между ними, когда она закончила промывать рану, затянулось, и, хоть тишина не доставляла никакого дискомфорта, она почувствовала, как ее тело зудит от желания снова услышать его голос. — Давно он у тебя? — Ох... кажется, вечность. С детства. — Мило. Не думала, что ты любишь собак, — она улыбнулась, пожала плечами и выбросила грязную марлю. — Он лизун? — Что? — Ему нравится лизать все подряд? Тебя, мебель, свою шерсть… — О, — произнес он, и его шея снова порозовела. — Да, он очень ласковый. Она кивнула и погладила собаку по животу, добродушно улыбаясь. — Тогда обойдемся без Нитрофуразона. Не хочу, чтобы он его съел. И давай оставим рану открытой, это должно ускорить процесс заживления. Только приглядывай за ним, чтобы он не занес туда грязь. — Конечно, — согласился он и облизнул нижнюю губу. На долю секунды его близость ощутилась болезненно; протяни она руку через стол — могла бы с легкостью коснуться его руки, лица, волос… — Мы можем обойтись без антибиотиков. В нашем случае они принесут больше вреда, чем пользы. Но на всякий случай выпишу вам рецепт на мазь. — Конечно, — повторил он чуть тише. Она задержала дыхание, когда ей пришлось оторвать себя от смотрового стола и широким шагом направиться к письменному. — Я все запишу. Следи за любыми выделениями, покраснением, отеком, зудом, если появится. Кожа вокруг пореза припухла, но это нормально. Просто посматривай, как заживает. С этими словами она вернулась, держа в руках бумагу и ручку, и пододвинула стул, чтобы сесть рядом с пациентом. Соло не сводил с нее глаз, пока она сидела с планшетом на коленях, прикрепляя к нему рецепт. Затем она начала писать. — Да, она должна подойти просто отлично… — пробубнила Рей, напряжённо хмуря брови. — Владелец… Бен Соло… Мудак необыкновенный. Когда она с полуулыбкой посмотрела наверх, лампа на потолке подсвечивала его сзади. С такого ракурса свет казался теплым ореолом вокруг него. — Кличка пациента? — Чуи. Звук, который издала ручка, выскользнув из пальцев и ударившись об пол, был в тысячу раз громче, чем можно было того ожидать, учитывая ее размеры. Рей неловко потянулась за ней и села обратно с выражением полного отсутствия на лице. — Пишется Ч-У-И, — произнес он по буквам, и она машинально кивнула. Кровь бешено ревела в ушах. Почему с ней это происходит? Почему так бьется сердце? Почему трясутся руки? Это смешно и так по-детски глупо. Скорее всего, это распространенное имя. Да, новое модное имя, которое люди начали давать собакам, потому что те любят жевать все вокруг… — Знаю, оно странное, — смущенно добавил он и, опустив взгляд на свои ботинки, спрятал руки в карманы. — Сокращенно от Чубакки, которое, как я полагаю, еще более странное, да? Его тон был ровным и спокойным, как будто его слова ничего не значили, как будто они не могли заставить планету сместить ось вращения, нарушить приливы, изменить порядок смены времен года, сдвинуть горы и вызвать землетрясения; изменить саму жизнь на клеточном уровне. — Эй, я тут ни при чем, мой отец назвал его так. А я слышал, что, по-твоему, он не может так сильно накосячить. Его улыбка была доброй, слегка неуверенной и в какой-то степени игривой. На щеках у него появились ямочки, откровенно мальчишеские и такие искренние. Именно такой она представляла его улыбку. В ней было все, на что она где-то глубоко в своем подсознании надеялась каждый раз, когда закрывала глаза, чтобы увидеть его лицо. — Все хорошо? Хочешь, я еще раз произнесу по буквам? Когда он спрашивал об этом, его улыбка померкла, и что-то глубоко в груди оплакивало ее отсутствие. Ее взгляд вернулся к рецепту, над которым зависли дрожащие руки, и больше они никак не двигались. Нет, ей не нужно, чтобы он еще раз произносил имя Чуи по буквам. Она прекрасно знала, как оно пишется, а еще она знала, что он ненавидит мочить лапы и боится грозы, обожает арбуз и отказывается завтракать, пока ему не почешут живот, а его любовь к Колдплей сводит Бена с ума. Она знала его как свои пять пальцев. — Нет, все в порядке, — сказала она тонким голосом, откашливаясь, пока записывала имя, после чего протянула Бену рецепт. Вставая, она подумала, что мышцы напрягаются только благодаря силе его притяжения, поэтому пришлось опереться о край стола, чтобы сохранить дистанцию. Сжимая пальцами холодный металл, она без стеснения смотрела ему в глаза, словно видела его впервые. Может, так оно и было. Сообщения мелькали перед ее глазами, все до единого. Рей видела, как они вспыхивают под веками, когда она моргала, пытаясь удержать слезы. Все до одного. Это были глупые шутки посреди ночи, которые заставляли ее уткнуться лицом в подушку, чтобы заглушить звонкий смех. Невинные, незатейливые комплименты, после которых она не могла перестать мечтательно улыбаться, окрыленная дражайшей легкостью на сердце. Откровенные признания, совершенные в толпе людей, предназначенные только им двоим для собственного исцеления. То, как они приняли на себя груз вины друг друга, окрашивало весь мир в новый оттенок пыльно-розового цвета. Упоминания о девушке — его великолепной, удивительной девушке, — заставляли грудь сжиматься от неприятного, болезненного чувства, в котором она не осмеливалась сама себе признаться. Все эти слова плыли у нее перед глазами и одновременно с тем звенели в ушах, мягко и робко, озвученные бархатным и невероятно глубоким голосом. Все они были похожи на него. Она пахнет так, как никто никогда. Не похоже ни на одну из Омег, что я когда-либо встречал. — Уверена? — настаивал он, поджав губы и сверкая глазами, как будто для него время продолжало идти своим чередом. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Да, да! Просто немного устала. Тяжелый день. Он кивнул. Взгляд у него был такой пронзительный, что им можно было воспламенять корабли. Или мосты. Или ее сердце. — Ты работаешь сегодня одна? — Да, Роуз поехала в магазин, а… а ребята отправились на поиски сирен. — Точно. Сирены, они… Он затих на мгновение, тяжело сглотнув, как будто воспоминания о песке, ветре и изумрудно-зеленой воде не давали ему дышать так же, как и ей. — Они их нашли? — Узнаю, когда они вернутся. А я, по правде говоря, не представляю, чтобы в этом мире были такие, кто знал бы тебя и не любил. — Точно. Они надолго? Тебе что-нибудь нужно? Поужинать или… И снова этот румянец на шее. Навязчивая мысль поселилась у нее в голове, что было бы так просто приподняться на цыпочках и поцеловать его. — В смысле, я мог бы сбегать к Маз и… — Нет, все в порядке! Правда. Роуз должна скоро вернуться. — Ох. Отлично. Ну… тогда до вторника? — Конечно, ты про… — она облизнула губы и заправила волосы за ухо. — Встречу, верно? — Да. — Ага, — согласилась она, затем достала из кармана визитку и протянула ее ему. — Вот… просто позвони, если его что-то будет беспокоить, хорошо? — Спасибо, — тихо сказал он и осторожно взял карточку, не касаясь ее пальцев. — Значит, он готов ехать? — Да, я бы сказала, что он прекрасно сможет дойти до машины сам. — Вот видишь, Чуи? — спросил он, беря на руки пса, чтобы опустить его на пол. Чуи громко запротестовал, и Бен поднял бровь. — Не строй из себя королеву драмы, Рей говорит, что ты в порядке. Собака снова заворчала, и Рей широко улыбнулась, чувствуя, как щиплет глаза. Я был бы счастлив, даже если это все, что у меня когда-либо будет. Хватит и ее улыбки, на расстоянии. — Я провожу тебя до двери. Проходя мимо Чуи, она погладила его по голове и молча направилась к выходу. Солнце за окном уже село, и улицы окутал мрак. Кажется, земля продолжала вращаться. Как странно. Рей остановилась у двери, придерживая ее открытой, и Бен пропустил Чуи первым, а сам остановился на пороге и повернулся к ней лицом. — Как мне отблагодарить вас? Она вытянула шею, чтобы посмотреть ему в глаза, и среди прохладного ночного воздуха позволила себе вдохнуть его запах. Разбавленный легким бризом, он мягко проникал в каждую пору, в каждую клеточку, в мышцы и кости, принося благословенный покой. Впервые за долгое время это не испугало ее. — Не беспокойся об этом, — серьезно сказала она, борясь с желанием взять его за руку. — Мы некоммерческая организация. Это наша работа. — Что ж, я… попробую придумать способ. — Удиви меня. Его улыбка была полна сладких обещаний, и она позволила себе улыбнуться в ответ. Наблюдая за тем, как он кивнул и неохотно повернулся к улице, она чувствовала себя так, словно закрыла любимую книгу, прочитав последнюю страницу, — пронзительную, но благодарную тоску, которая пройдет, как только откроешь ее опять. Заново, с первой страницы. — Бен? — позвала она, когда он открыл дверь машины, чтобы Чуи смог запрыгнуть на заднее сидение. Он повернулся к ней лицом, его густые черные волосы развевались на ветру, сливаясь с ночным небом, на котором выделялись лишь звезды. — Да? Кажется, я влюблен в нее. — Поезжай осторожно. Он улыбнулся и кивнул, задержав на ней свой взгляд на бесконечное мгновение, прежде чем сесть в машину и раствориться в ночи.