***
Миновав длинную очередь из возбуждённых и пёстро разодетых людей, Барри протиснулся прямо к двери, цепко держа Пэтти под руку. Фрэнк, проверявший документы на входе, при виде Барри коротко улыбнулся, узнавая его, и кивнул вышибале позади себя. — Вип-список, — коротко пояснил он, пропуская Барри и его подругу внутрь. Внутри было шумно. Всё пульсировало, звенело, отдавалось эхом смеха и криков десятков людей, переливалось всеми цветами радуги. Пэтти, поглядев на него, улыбнулась, приподнимая брови. Выглядела она потрясающе. Барри невольно оглядел её с ног до головы, — они так редко куда-то выбирались вместе, что он почти забыл, как она смотрится в платьях, а не в застиранной футболке и с небрежно завязанным хвостом, зубрящая материалы для очередного зачёта. — Что? — крикнула Пэтти, наклоняясь к его уху. Он помотал головой, улыбаясь и сжимая её руку. — Ничего! — крикнул в ответ, вытаскивая телефон. — Подумал, что тебе очень идёт это платье! — она рассмеялась, и он продолжил. — Отойдём в сторону, я хочу позвонить Кейт? Вообще-то, Кейт просила его позвонить, когда он будет подходить, но он решил, что сделать это внутри будет хорошей идеей. Он понятия не имел, что здесь будет настолько шумно, но выбора теперь не было, поэтому он прижал телефон к уху и заткнул пальцем второе, слушая протяжные гудки. — Барри! — услышал он звонкий голос подруги. — Слышу, вы уже здесь? Проходите в зал, слева будет лестница. Поднимайтесь по ней, сразу сворачивайте налево, в коридор за жалюзи, и я вас встречу. — Кейт, это потрясающе! — Барри обнял её, как только они оказались в её кабинете. — Я многого ожидал, но чтобы вот так… — Согласна, — тепло улыбнулась Пэтти, пожимая Кейтлин руку. — Ты молодчина, проделала такую огромную работу. То, что Кейт бессовестно и совсем по-детски счастлива, было заметно невооружённым глазом. Она буквально светилась, явно безуспешно пытаясь сдержать широкую улыбку и дикий блеск в глазах. А ещё — нервничала, Барри сразу определил это по тому, как она сжимала пальцы, то потирая их друг о друга, то заламывая. — Ну что, это нужно отметить, правда? — она тряхнула волосами и повернулась к столу, где стояла бутылка скотча и стаканы. — Теперь понимаю, почему ты не показывала мне это место раньше, — сказал Барри, присаживаясь в одно из кресел у стола и показывая глазами Пэтти на другое. — Тебе правда нравится? Добрались без проблем? На входе всё в порядке? Фрэнк справляется? — Кейт, — мягко прервал её Барри, принимая из её рук стакан и тут же отставляя его на стол, чтобы взять её ладонь в свою. — Всё потрясающе, правда, я могу повторять тебе это сколько угодно раз подряд, если хочешь. Место идеальное, здание идеальное, улица идеальная и Фрэнк, на мой взгляд, уже стал настоящим профи. Я счастлив за тебя. Ты мечтала об этом ещё со школы. Поэтому сейчас я хочу, чтобы ты расслабилась, и давайте выпьем — за тебя, Кейт, за твой клуб, и за то, чтобы всё у тебя пошло как по маслу. Они чокнулись и выпили, после чего Кейтлин глубоко вздохнула и снова заулыбалась. — Спасибо, Барри. Не знаю, что бы я делала без тебя. И тебе, Пэтти. Спасибо вам за поддержку, ребята, это для меня очень важно. Поверить не могу… — она присела на стол, проводя по нему рукой. — Это мой собственный стол в моём собственном кабинете. Это мои стены. Мой клуб. С ума сойти, правда? Барри рассмеялся, и Кейтлин рассмеялась вслед за ним. — Сделаешь мне подарок? — она лукаво посмотрела на него, подмигнув Пэтти. — Споёшь сегодня? — Конечно, Кейт. А я уж думал, ты не попросишь.***
Вспоминая то, далеко не первое, но по-настоящему судьбоносное выступление, Барри каждый раз испытывал странную грусть. Потому что каждый раз это заставляло его задумываться о том, как мало иногда нужно для того, чтобы жизнь сделала крутой поворот, чтобы всё в одночасье перевернулось с ног на голову. Как одно совсем маленькое, казалось бы, ничего не значащее решение может полностью изменить всё. Если бы он знал, что по чистому стечению обстоятельств в тот вечер в новом клубе Кейт в зале будет Оливер Куин… Если бы он знал, что Оливеру понравится его голос… Если бы он знал, что его пригласят в империю The Rogues, и что предложат контракт, и что спустя две недели после этого выступления он будет сидеть в кабинете Леонарда Снарта, таращиться на него и его сестру, кумиров своей юности, на минуточку; а его руки будут дрожать так сильно, что он расплескает предложенный ему виски… Если бы он знал, что Пэтти уйдёт от него спустя два месяца, и что на следующее утро после этого он проснётся в одной постели с Айрис Уэст… Если бы он знал, к чему приведёт всего лишь одно маленькое ничего не значащее решение, конечно же, он отказался бы, он бы предпочёл оставить всё как есть, потому что ему нравилась его жизнь, и Пэтти в ней, и учёба, и две-три песни в клубе каждые выходные — ради удовольствия, и карьера судмедэксперта, маячащая впереди. Он видел себя во всех этих ролях — хорошего сотрудника, эксперта, мужа, отца, друга, обычного человека с обычными радостями и печалями. В чём он совершенно точно никогда себя не видел, так это в роли кумира для пятнадцатилетних девочек. В роли вокалиста группы The Flash. В роли марионетки The Rogues.***
Кейтлин позвонила рано утром, около семи часов, перебив самый сладкий сон. Барри просыпался с трудом, никак не хотел реагировать на настойчиво трезвонящий телефон, натягивал одеяло на голову, пока не получил больный тычок прямо под рёбра от Пэтти. Это заставило его протянуть руку и схватить трубку, продрать глаза и взглянуть на экран. — Чёрт побери, — пробормотал он, выпутываясь из одеяла. — Кто там? — спросила Пэтти, не поворачиваясь. — Кейт. — Ну конечно. Барри предпочёл проигнорировать неприкрытую злость в её сонном голосе, малодушно списав это на раннее пробуждение. Он ответил на звонок, выходя из комнаты и прикрывая за собой дверь, чувствуя, что дрожит от холода. — Кейт? — его голос был хриплым, а интонация не слишком вежливой. — Барри, прости, что звоню так рано, но я просто не могла не позвонить. Я получила сообщение, которое тебя заинтересует, я уверена. — Какое сообщение? — Вчера на открытии клуба среди гостей был Оливер Куин. Тебе о чём-то говорит это имя? — Э-э… Нет? Он прошлёпал на кухню, по пути утягивая с дивана плед, чтобы завернуться в него, прежде чем плюхнуться на стул у окна. — Я подскажу. The Rogues. Барри нахмурился, хотя это сработало — глаза перестали закрываться, а недовольство её звонком сменилось на заинтересованность. — Что это значит? — Оливер Куин — директор A&R в империи Леонарда Снарта, Барри, — голос Кейтлин всё равно звучал слишком громко и весело для семи утра. — И вчера он слышал твоё выступление, и… — И? — нетерпеливо поторопил он. — И ему понравилось. Он прислал мне сообщение, в котором спросил о тебе. То есть… — она снова многозначительно замолчала. — Кейт! — не выдержал он. — Тобой интересуются The Rogues, Барри, — торжественно произнесла она. — Он спрашивает, не захочешь ли ты прислать ему свои записи. И прийти к ним на прослушивание.***
Барри вытянул ноги и плеснул себе ещё водки в стакан. Было время, когда он всерьёз задумывался о том, что стал слишком много пить. И пытался себя ограничивать, честно стараясь контролировать количество алкоголя, ежевечерне попадающее в его организм. Поначалу это даже работало, и сладкая ложь самому себе, звучащая как «только один стакан за ужином», вполне походила на правду. Теперь было пофиг. Теперь было — безо всякой эстетики, не выбирая, не смакуя, самое дешёвое и дрянное. Просто пофиг. Он отхлебнул и даже не поморщился. Покосился на телефон, лежащий на столике. Тот всё вибрировал — кому-то он снова понадобился, теперь его ни на секунду не оставляют в покое, он всегда где-то нужен, всегда куда-то должен успеть, всегда кому-то что-то должен, и это бесило, это так бесило. И поэтому было совсем не удивительно, когда в его дверь начали беспардонно колотить, игнорируя то, что у него, вообще-то, имеется дверной звонок. Барри вяло подумал, что можно не открывать, и пусть хоть до крови себе там кулаки собьёт. Но соседи могут вызвать полицию. Так что не вариант. Перепалка через закрытую дверь — утомительно, глупо, да и вообще, не в его стиле. Пришлось открывать. — Так и знал, что это ты, — ухмыльнулся он вместо приветствия, оставляя дверь распахнутой настежь и заваливаясь обратно на диван. Пускай всё вокруг бесило, увидеть злую рожу Оливера со сжатыми в тонкую полоску губами и глазами, словно мечущими смертельные стрелы, было очень даже весело. О чём Барри не преминул сообщить смехом в ответ на то, как мистер Куин с ноги захлопнул дверь, отозвавшуюся жалобным треском. — Тебе смешно? — спросил Оливер так тихо и так страшно-угрожающе, что Барри не выдержал и снова прыснул. — Прости, Олли, — пробормотал он, с трудом дотягиваясь до бутылки, которая упала и валялась под столиком. — Но ты бы себя видел… Тебе налить? Оливер, смерив его взглядом, подошёл и выхватил бутылку водки у него из рук. — Э-эй! — Ты пьян, Барри. — Тоже мне новость. К твоему сведению, я ещё днём был пьян. — И до сих пор не заблевал всё вокруг? Презрение Оливера сочилось во все стороны, стелилось по полу, заполняло всю комнату, как ядовитый газ. Будь Барри чуть трезвее, он бы понимал, что впервые видит Оливера таким. И это правда было страшно. И ему было бы страшно. Да и наверняка будет — когда-нибудь потом, в другой жизни, когда он очнётся и до него дойдёт. Но прямо сейчас было пофиг. — Меня стошнило, — доверительно сообщил ему Барри, свешивая руки между коленей и оставляя попытки забрать свою бутылку. — После концерта, в туалете. — До или после того, как ты заставил Уэллса тебя трахнуть? Барри подобрался, и с его лица исчезло тупое и блаженное выражение. Даже комната перестала двигаться по кругу, когда он сконцентрировался взглядом на холодном лице Оливера. Внезапно вся блажь ушла, и на какое-то мгновение до него стало доходить, что всё это — реально. Не хмельной сон, не адреналиновый приход, не морок и не бэдтрип после неудачного смешивания антидепрессантов с так полюбившейся в последнее время водкой. На мгновение пробрало страхом, стало холодно, подкатила паника. Чуть помотав головой, Барри отвернулся, усаживаясь прямее и скрещивая руки на груди. Отпускало. Комната снова начинала потихоньку крутиться. Главное, Оливеру в глаза не смотреть. — Глупости не говори, — пробормотал наконец Барри. — И вообще, не твоё это дело. — Если бы ты знал, — тихо произнёс Оливер, размытым силуэтом передвигаясь к окну в периферийном зрении Барри, — насколько противно мне находиться сейчас в твоей квартире, если бы ты знал, как противно мне видеть твою пьяную рожу… Барри рискнул быстро поднять глаза, чтоб взглянуть в спину Оливеру и увидеть, как сильно тот сжимает горлышко бутылки. — И если бы ты знал, как мерзко мне думать, что когда-то я считал тебя хорошим парнем и чуть ли не другом, — он повернулся к Барри лицом. — Это становится моим делом, когда Снарт звонит мне и вызывает к себе в двенадцать часов ночи. Уверен, тебе плевать, но Уэллс уволен. — Он… что? — Моё мнение — это должен быть ты. Ты, а не Уэллс, отдавший компании годы своей жизни и тысячи часов своего труда, — Оливер начинал повышать голос, и каждое слово стреляло прямо в висок, отдаваясь болезненным уколом в мозгу. — Олли, я… — Замолчи! — крикнул Оливер, резко делая шаг в сторону Барри, отчего тот отпрянул и вжался в спинку дивана, глядя испуганно и ошалело. — Ты — маленький зарвавшийся ублюдок, инфантильный, не приученный отвечать за свои поступки, и единственное, что ты можешь — это сидеть и жалеть себя, и ныть, как будто твоя жизнь — дерьмо, хотя на самом деле это ты, ты превращаешь в дерьмо жизнь людей вокруг себя! Барри даже не успел испугаться, когда бутылка пролетела мимо него и с дребезжащим звоном врезалась в стену, рассыпаясь во все стороны осколками. Зато испугался потом. Он сильно вздрогнул, не в силах моргать, двигаться и открывать рот, только чувствовал неприятную слабость в районе мочевого пузыря, словно вот-вот обделается, как маленький. — Ты ничтожество, — снова тихо сказал Оливер. — С этого момента я снимаю с себя все обязанности, связанные с тобой и с твоей группой. Выпутываться ты будешь сам. Ещё раз посмотрев на Барри пустым, ничего не выражающим взглядом, он двинулся к двери. Открыл её и замер на пороге. — Ах да. Через неделю ты уезжаешь в трёхмесячное турне. Это не обговаривается. Только пикни — и я повешу на тебя такие неустойки, что не то что ты сам, но твои дети и твои внуки будут выплачивать компании до самой своей грёбаной старости. Дверь закрылась за ним с грохотом, от которого Барри снова вздрогнул, а звук этот повис в воздухе, словно эхом повторяясь в невесомости. Спустя минуты — а может, часы с момента, как Оливер ушёл, Барри наконец пошевелился в абсолютной тишине. Бегающие глаза наполнились слезами, и, не выдержав, он упал лицом в диванные подушки, сотрясаясь от сильнейших рыданий.***
Встреча была назначена в клубе Кейтлин. Барри не помнил, когда он последний раз так сильно нервничал. Возможно, так было впервые. У него в буквальном смысле тряслись поджилки и невыносимо тянуло в районе солнечного сплетения, а руки то и дело покрывались тонкой плёнкой противного холодного пота. Он сначала решил было выйти раньше, чтобы точно не опоздать, но потом передумал и заставил себя налить себе ещё одну чашку кофе. Нужно просто прийти вовремя, напоминал он себе. И не нервничать. И не вести себя по-идиотски. Не тараторить. Не проявлять раболепие. Не путаться в собственных ногах. Не охрипнуть. Короче говоря, нужно всего-то навсего стать на полчаса совсем другим человеком. Вконец отчаявшись, Барри вылил в раковину остатки кофе, который уже в горло не лез, и перепроверил время. Всё ещё слишком рано. Может, стоит переодеться? — Как думаешь, я не слишком официально вырядился? Он появился на пороге спальни, встрёпанный и снова с влажными ладонями. Пэтти сидела на кровати с ноутбуком и даже не подняла на него глаз. — Ты нормально вырядился, — пробубнила она, продолжая что-то печатать. Её тон и всё её поведение со вчерашнего утра, когда Кейт разбудила их своим звонком, расстраивали и злили Барри, но прямо сейчас у него не было времени и моральных сил с этим разбираться. Поэтому он молча прошёл к шкафу и раскрыл его, разглядывая свой скудный гардероб. — Может, лучше вот это… — пробормотал он скорее сам себе, нежели обращаясь к Пэтти. — Господи, Барри, да сколько можно! — не выдержала она, резко захлопывая крышку ноутбука и отшвыривая его на кровать. — Что с тобой? Ты забыл, что у тебя скоро начинается практика? Забыл, что на тебе висят долги по паре предметов? Я не понимаю, чем ты вообще занимаешься, когда начинается самая важная часть твоего обучения! Оставив в покое вещи, он повернулся к Пэтти. Волнение и мандраж подстёгивали его дать хоть какой-то выход эмоциям — огрызнуться, поссориться, но Барри не был бы Барри, если бы позволил себе сорваться. По крайней мере, не на Пэтти. — Слушай, — он глубоко вздохнул и подошёл к кровати, усаживаясь на край. — Признаю, что я излишне нервничаю, и понимаю, почему тебя это злит. Пэтти, я не возлагаю никаких надежд на эту встречу. Иду просто из любопытства. Ну скажи, кто на моём месте не пошёл бы? — А что, если он тебе и правда предложит что-то заманчивое? — Не предложит. — А если, Барри? — она повысила голос, её пытливые серые глаза словно дыру в нём вознамерились просверлить. — В таком случае может мне удастся договориться так, чтобы это не мешало моей учёбе. А лишние деньги нам не помешают. Пэтти… Я же не идиот. — Ещё какой идиот, — буркнула она, но он с облегчением отметил, что градус раздражённости в её голосе заметно понизился. К счастью, Пэтти не умела на него долго злиться. — Вернусь и засяду за учёбу, обещаю, — он наклонился, чтобы поцеловать её в щёку, и встал. — Пожелай мне удачи. — Удачи, — коротко улыбнувшись, она снова взяла ноутбук.***
— Хочешь, налью тебе чего-нибудь? Кейтлин вопросительно смотрела на него с полуулыбкой на лице. Подумав, он помотал головой. — Нет, не нужно, спасибо, Кейт. Я так и не понял, ты что, была и раньше с ним знакома? — Как тебе сказать. Мы встречались лишь раз, кажется, это было на какой-то вечеринке, где нас познакомили, и на этом всё. Честно говоря, я сама была страшно удивлена, когда получила его сообщение. Но думаю, это хороший шанс для тебя. — Да? — неуверенно протянул он, потирая тыльную сторону шеи — влажную от пота, отметил он с неудовольствием. — А я думаю, что вообще понятия не имею, что тут делаю прямо сейчас. Кейт рассмеялась, откидываясь в кресле и глядя на Барри с таким знакомым ему ласковым выражением. — Вы просто поговорите. Перестань так нервничать, вечно ты делаешь из мухи слона. Она хотела сказать что-то ещё, но её телефон коротко пиликнул, и она поспешно встала. — Он здесь. Пойду встречу его, а ты успокойся пожалуйста, тебя никто не съест. Тронув его за плечо, она вышла из кабинета, и в течение нескольких минут он слушал быстро удаляющийся цокот её каблучков. Никто не съест, разве что Пэтти, вяло подумал он. Откуда-то справа на него дохнуло свежестью, и он повернул голову, замечая окно, спрятанное за жалюзи. В прошлый раз он его не видел, наверное, потому что было темно. Лёгкий ветерок был приятен — холодил лицо, которое, кажется, горело огнём. Барри оглядел кабинет, обставленный в стиле минимализма, но со вкусом. Тут не было ничего лишнего — стол, навесная книжная полка, маленький сейф, спрятанный в стенную нишу, и кресла для гостей. Оглянувшись, Барри приметил большой живой цветок в углу с красивыми белыми цветами. Кажется, это калла? А может, лилия, чёрт их разберёт, эти цветы. Потерев лоб, Барри понял, что его мысли скачут с одного на другое, отвлекая от главного. На самом деле это работало — он даже перестал потеть. Ну, до того момента, пока не услышал приближающиеся шаги и невнятные голоса. Он невольно выпрямился и сделал очень глубокий вдох, прикрывая на секунду глаза. Лишь бы не облажаться, лишь бы не облажаться… — Здравствуй, Барри. Меня зовут Оливер Куин. Можешь называть меня Оливер, — сказал директор A&R The Rogues, когда они с Кейтлин вошли, и Барри поспешно вскочил, натянув на лицо улыбку. — Я вас оставлю, — улыбнулась Кейт. — Буду в зале. Дальнейший разговор в первые сутки Барри помнил смутно. Настолько сильно он перенервничал, что чувствовал себя практически больным. К его чести, однако, справился он неплохо, почти не тараторил и, кажется, не ляпнул ни одной глупой фразы, за которые ему обычно бывало потом стыдно. Оливер ему сразу понравился. Он, конечно, не создавал впечатление «своего парня», держался официально и почти не шутил, но в целом казался приятным мужчиной. Он ничего ему не обещал и ничего не предлагал — пока что. Коротко разъяснил, что обычно глава отдела исполнителей и репертуара не занимается лично поиском новых талантов, однако, замечая нечто необычное и подающее большие надежды, вполне может проявить участие, как и делает прямо сейчас Оливер. Потом он спрашивал Барри о его певческом опыте (пел в школьном хоре, немного занимался и пел в театре, далее — регулярные, но исключительно любительские выступления в местном клубе), учёбе и планах на будущее. Барри отвечал максимально коротко, потому что знал за собой замечательную способность забываться и начинать говорить без умолку: если в студенческой компании прокатывало и даже создавало ощущение, что он эдакий общительный весельчак, то здесь, скорее всего, эффект был бы прямо обратным. В заключение Оливер сообщил, что в целом доволен беседой, взял у Барри флэшку с несколькими записями, которую тот подготовил по наущению Кейт, и пригласил его на прослушивание ровно через неделю. Прежде чем взять у Оливера визитку и пожать ему руку на прощание, Барри удалось (как он надеялся, незаметно) вытереть пот с руки об штанину. Вся встреча заняла не более двадцати минут, хотя Барри показалось, что прошло как минимум часа два. Когда Оливер Куин ушёл, Барри просто рухнул в кресло, и Кейт пришлось отпаивать его холодной водой. Ему ещё ничего не предложили — он ещё ни на что не соглашался — но ощущение было такое, будто жизнь уже полностью поменялась. Пэтти была права. Конечно же, скорее всего, после прослушивания ему скажут что-то в духе «Спасибо, что пришли, мы вам перезвоним», — а потом никогда не перезвонят. Но если они перезвонят, сможет ли он сказать «нет»?