Дела Корон, Мечей и Магии

Равнина распласталась до самого горизонта, уперев свою необъятность в серые пики гор. По правую руку от короля Католиса пестрел ковёр волшебных трав разнообразных форм и расцветок. Изредка в нем мелькали удивительные создания, неузнаваемые, притягательные. Они заинтересованно и ничуточки не враждебно наблюдали, как двигаются под жарким летним солнцем нестройные ряды не чужих существ - друзей. Мальчик чувствовал это и улыбался им. Где-то далеко за этим ковром было море. Красивое синее море, чьи волны вечно бьются о берег, шепча незатейливую могучую песню. Эзран представил, как рыбы свободно несутся в глубине вод неизвестно куда, повинуясь лишь голосу природы. Из голубой бесконечности раздался волчий крик ястреба. Каково это - летать?  Как жаль, что Зим остался с матерью. Он бы смог передать эти прекрасные ощущения от движения воздуха под крыльями, плотного, но поддатливого настолько, насколько нужно чтобы взмахнуть и устремиться ввысь к безмолвию звёзд, туда, где ещё никто не бывал... — Эзран, то есть, король Эзран. — позвал голос со стороны. — Что? — рассеянно ответил мальчик. — Ты о чем-то задумался? — Да. О природе. Ты не представляешь, что можно почувствовать, когда смотришь на мир взглядом животного. — Расскажешь? — безликий голос прозвучал заинтересованно. Мальчик выдержал паузу, собираясь с мыслями: — Ты чувствуешь, будто знаешь все на свете. Знаешь зачем все именно так, а не иначе, что правильно, а что неправильно, что важно, а что нет. — И что же важно и правильно? — в интонации было больше сопротивления новому, чем любопытства, однако Эзран ответил: — Жизнь. — А смерть? — Смерть это плохо. Однозначно. Лишь перед ней любой зверь ощущает неконтролируемый ужас. Такой, какой бывает перед прыжком с большой высоты в озеро, только вместо воды - темнота. — Ну а если посмотреть с другой стороны? Взглядом человека? Эзран очнулся. Рядом скакала королева Дьюрена. Это был её голос. — Ну так что? — нетерпеливо переспросила девочка. — И для человека тоже, мне кажется. — неуверенно произнёс мальчик. — А я уверена, — ярко воскликнула Анья — что смерть это ничто, пустое место! И нет в ней ничего хорошего или плохого. Вот мои родители, например, погибли, отвлекая монстра, но их жертва спасла всех нас. Скажи, зверь, какова их смерть? Король увидел себя на узкой каменной стене разрезающей пропасть. С одной стороны бушевали страсти, чужеродная пестрящая масса, с другой - его жизнь и судьба, зелёный парк. Один неверный шаг и... Мальчик вздрогнул, закрыв глаза. — Ты чего? — приблизившись, королева Анья легонько коснулась его плеча. — Прости, может я слишком резко... — Ты права. Для человека это другое. Но все равно страшное. — Конечно. Дети замолчали. На Эзрана вновь накатило чувство вины перед Рейлой за то, что не поверил, за то, что в глубине души злился на неё. Она всегда была рядом, была готова помочь, поддержать, понять, а он так обошёлся с ней, пускай почти незаметно, пускай только через интонации и мысли... В вышине вновь разнесся крик ястреба. — Знаешь, мне нравятся птицы. Они, как живые стрелы, летят далеко далеко по всей планете, свободные, радостные. — Все животные свободны, ведь их не волнует то, что волнует нас.  — Весьма очевидно — по-доброму насмешливо улыбнулась девочка. — Может и так. — Вижу, ты не в духе. — Угу. — Может поведаешь о своей проблеме? Если хочешь. — Зачем? — Чтобы убедить королей, нужно самим не быть вдалеке друг от друга. Да и к тому же человек должен помогать человеку. Эзран молчал. Мальчику часто рассказывали, что излишняя открытость(особенно в политике) может привести к не самым хорошим последствиям, однако юная королева Дьюрена была той единственной, что полностью могла понять все его чувства и переживания, а потому он колебался. Анья понятливо направила лошадь чуть дальше влево, давая время на раздумье. Тихий стук колёс повозок и мерный цокот копыт вгоняли Маркуса в тоску. Делать было совершенно нечего. Его постоянный собеседник некоторое время назад лёг досыпать, так как играл в "монету" вчера до поздней ночи. По его рассказу, он даже смог выиграть у какого-то рогатого лопуха лук, который потом отдал тому по доброте душевной. Маркус, как приверженец исключительно сложных стратегических игр, где решает только голый расчет, совершенно не признавал такие "низменные развлечения", потому даже не мог сыграть с другими солдатами, радостно перекидывающимися колкостями в адрес друг друга. — Хей, эльфийская морда, если ты дальше будешь нас наебы*ать, зуб даю, я не посмотрю на перемирие и оборву твои черезмерно длинные уши! — возмущался пожилой солдат, теребя себя за бороду. — За морду сейчас посохом по башке огребешь! К тому же это не я нае*ываю, это вы сами себя обыгрываете, или раздаёте неправильно, эксперты бл*! — тихий высокий голос молодого жреца, совершенно неподоходящий для ругани, не вызвал нужного эффекта. Вместо того, чтобы устрашиться, игроки и наблюдатели повалились от хохота. — Мели, Камеля, твоя неделя! А посохом все же лучше не бей, погнешь ещё, о шлем то! — хихикал старик, незаметно подкладывая эльфу карту. Маркус уже подумывал о том, что стоило бы оставить увлечение серьёзными играми, поклонников у которых оказалось, к несчастью, очень немного, как вдруг рядом с повозкой возник светло-шоколадный лик неизвестной солнечной воительницы. С удивлением парень узнал в ней ту самую, которая после битвы при Грозовом Шпиле, помогла ему подняться на ноги и отвела к лекарям. Он  пытался отыскать её потом, но тщетно. — Ты Маркус, верно? — спросила эльфийка, приглядываясь. — Да. — Отлично. — поднатужившись, она перелезла через борт — Позволишь присесть, воин? — Конечно, садись. Теперь они скучали вместе. Факт этот несколько забавлял Маркуса, однако не настолько, чтобы развеять бездействие ума. Эльфийка, зевнув, откуда-то из-за пояса выудила вистл и приложила к губам. Раздался пронзительный заунывный тянущийся звук, однако никто даже не повернул головы. Незамеченной вошла первая нить. Увидя, что мотив воздействия не возымел, воительница вновь взялась за инструмент. И вновь протяжный звук хлестко, хотя и не так, как прежде, ударил тоской по воцарившейся скуке, открыл дверцу к высокому осторожно, но точно там, где надо. Маркус не заметил, как сам собой начал напевать неизвестную ему песню. Сначала шёпотом, а затем все громче и громче его сильный, но достаточно нежный голос плавными стежками сшивал музыку с реальностью: Состарилась осень, и смотрит она Как снег меж камнями чертит письмена, Как реки скуёт ледяная кайма - Так осень уходит, её лёгкий след заметает зима. Слова возникали из ниоткуда, но, как ни странно, не уходили в никуда. Каждый звук, каждая вибрация отпечатывались в памяти, на глазах рождалось что-то новое. Маркус не слышал, но почувствовал, как его собеседник проснулся и взялся за гитару. И что-то новое появилось в рождающемся мотиве. И кроны сверкающе сыпятся вниз, И лист одинокий на ветви повис. В морозный туман убежал солнца свет - Так осень уходит подряд много лет. Маркус всем существом своим ощутил приближение финальной точки, что завершила бы песню, однако несколько потерялся без чёткого ориентира в волнах звонкой меняющейся протяжности. Как будто осознав всю важность происходящего, жрец отложил уже никому не интересные карты и начал выстукивать ритм по древесине повозки. В тот же момент все звуки взлетели на ключевую высоту: Озлобилась осень, и смотрит она Как в краске дождей утопают снега, Как с рек острой крошкой слетает кайма, Но осень уходит, её хладный прах заметает зима! Закончилась мелодия, закончились слова. Песня офомилась в том виде, в каком её будут вспоминать спустя многие столетия. Маркус медленно вздохнул, как после тяжелой работы. Все не принимавшие участия в действе огорошенно смотрели на них, находясь в состоянии волшебного транса. В тот значимый момент воин осознал для себя, что в музыке скрыта колоссальная сила, недоступная ни одному магу ни одного из существующих течений. Очнувшись от оцепениния люди и эльфы с ближайших повозок смешались друг с другом, забурлили обсуждения по поводу песни. — Это было весьма необычно — произнёс собеседник, откладывая гитару. — Но круто, правда, воин? — Ага — Маркус ещё не успел до конца прийти в себя. — Если бы я знал, что так все будет, то, во-первых, не садился бы за эти гребанные карты, а во-вторых достал бы барабан и бубны. А то просто так по дереву стучать совсем не то. — Товарищи, пропустите — сквозь образовавшуюся толпу протискивался невысокий, тщедушный на вид паренёк, держа над головой небольшой свёрток. Пробравшись наконец к повозке, он развернул свёрток, демонстрируя инструмент, и сказал: — Вам скрипач не нужен? В моем отряде не любят скрипку, к сожалению. — Почему бы и нет — пожали плечами все невольные участники случайно образовавшейся группы. Тревожный свист дозорных одним махом обрезал все обсуждения, заставив солдат схватиться за оружие, а лошадей - испуганно остановиться. Второй свист заставил всех сорваться с места. Третий, уже ненужный, пронёсся над  пустым обозом. Эзран практически решился на разговор, когда прозвучал сигнал от дозорных. Король мягко похлопал коня по шее, и скакун тут же сорвался с места. За спиной послышался щелчок плетки, вскоре Анья поравнялась с ним. Мальчик осуждающе  посмотрел на неё. — Не стоило так — тихо сказал он. — Время дороже... — также тихо ответила она. Изначально правители находились посередине всей колонны(для того, чтобы быть под защитой с обеих сторон), потому, когда они прискакали к месту возможного сражения, там стояли воины, опустив оружие к земле. Напротив них, ощерившись дубинами, подобиями серпов, кирками и короткими кинжалами бушевала толпа в серо-жёлтых просторных одеждах. — Что делают люди на нашей земле?! — голоса отдельных элементов толпы сливались в общий тупой гомон, обращенный к эльфийским воителям. — Как вы, гордость солнечного народа, позволили врагам топтать поля наши?! Как вы с ними в одном строю стоять посмели?! Как вы оружие свое не обратили против поганого их племени?! — злобный гул не давал и шанса объясниться, давил на сознание навязчивым чувством вины. Вздымались над головами орудия смерти, толпа, разъяренная, но нерешительная, ждала первого слова, первого шага, первого удара. Из рядов воинов вышел человек. Эзран даже вспомнил его имя - Маркус. Он стянул с себя красно-белую рубаху, обнажив жилистое беззащитное тело, выхватил кинжал из ножен и одним резким движением провел тонкую кровавую полосу наискосок от плеча до бедра. В предвкушении замерло время. — Зачем? Это же больно! — раздался тонкий голосок из глубины тел. Маркус собрал в кулак сочащиеся из раны алые струйки и протянул толпе. — Вы хотите крови? — спокойно спросил он — Так возьмите, мне не жалко. — Я не хочу! Почему мы хотим этого? — вновь раздался тот же тоненький голосок. Из толпы наружу протиснулась маленькая девочка лет пяти. Гомон стих... И в наступившей тишине беззвучно сгинула толпа, рассыпалась будто древняя глупая гадкая старуха. Эзран взлохматил гриву коня, шепча ему что-то на ушко. Конь медленным шагом подвез короля к месту несостоявшегося конфликта. — Я король Католиса — начал он — скажите, кто вы, куда держите путь и чего вы хотите? — Пить хочется — капризно заявила рогатая малышка — очень уж жарко! Солнце действительно пекло неимоверно, машинально взгляды существ обратились к зедийскому лесу по левую руку. Гигантские деревья высоко раскинули свои кроны, даруя благодатную тень земле и всем её обитателям как древние добрые боги. Эзран мельком посмотрел вокруг. И люди, и эльфы - все безмолвно глядели в чащу, никто не издавал ни звука. — Возможно, будет мир. — прошелестел ветер. — Точно будет. — ответил Эзран. Переговоры затянулись до позднего вечера. Участниками толпы оказались крестьяне и шахтёры из приграничных поселений. Уже больше недели к ним не приезжал чиновник из Люкс-Аурии, который собирал еженедельную ресурсную норму, взамен отдавая работникам золото. Обычно сборщик появлялся позже на денёк - другой, однако опаздание на неделю это немыслимо. Обеспокоенные граждане с жителями других селений, что были поближе к городу, отправились в Люкс-Аурию с караваном, чтобы узнать в чем дело да заодно продать ресурсы и уникальные произведения народных умельцев. При рассказе о гибели города Эзрану с Аньей пришлось приложить все усилия, чтобы не вызвать бурю негодования и спокойно объяснить все нюансы истории. Много лет спустя король с гордостью вспоминал эти переговоры как первый удачный самостоятельный опыт в дипломатии, ведь им удалось не только убедить жителей в своих мирных намерениях, но и заручится их поддержкой. Они пообещали, что помогут разобрать завалы и подсобят при отстройке родного города. Конечно, взамен работники требовали золото в весьма большом количестве, однако и король и королева были уверены, что в казне солнечного народа с лихвой хватит денег для оплаты. Ночь в который раз вступила в свои права. Немногочисленные почитатели её, изредка зевая, сидели у походных костров, выдумывая все новые и новые причины для того, чтобы дольше бодроствовать. Однако сегодня ночь наконец одарила их чудом. В одну секунду с полей вокруг взметнулись сверкающие искры зедийских волшебных насекомых. Маленькие, большие они взлетали к черному безлунному небу и постепенно исчезали из виду, превращаясь в едва мерцающие звёздочки. — Старики говорили, что такое случается, когда дует ветер суровых перемен — задумчиво промолвил один безымянный шахтёр — Может и правы они, но, дракон меня побери, как же это красиво! После долгого трудоемкого дня мальчик спит как убитый. Во сне он обходит свой сад, изредка поглядывая на стену, за которой текут и перекатываются волны Мировой радужной массы. Однако сейчас все мысли его прикованы к сорнякам, окутавшим родник. Надо бы выполоть эту гадость раз и навсегда, но куда уж теперь, в такой час. Придётся завтра.