Игры Небес. Ученик в башне

      14 февраля. Ночь. Мы с Фредом и ведрами под мышкой движемся во владения мадам Помфри. Я думала, что мне легко будет пережить кровотечение, после вырванных крыльев ничего не страшно, но я очень сильно ошибалась. Точнее, недооценила изобретение. Кровь лилась чуть ли не фонтаном. И чтобы не дразнить Филча, мы и шли с ведрами, чтобы на пол не накапать.              Подготовительная часть плана была выполнена просто прекрасно. Не могу дождаться утра. Завтрак мы пропустим точно, а там как пойдет, может быть, к обеду сбежим. Хочется же посмотреть всё вживую, а не только по колдофоткам. Кстати, из них можно будет сделать прекрасный фотоотчет и пустить по Хогвартсу газетку с ними… Расскажу парням, они оценят.              [POV Джордж Уизли]              Вот и наступило долгожданное утро. Даже жаль немного, что Дред и наша гениальная боевая подруга пропустят начало шоу. Но они увидят фотки. Ладно, мы с Ли готовы, пора спускаться вниз.              В гостиной возле портрета скопилась толпа. Оно и понятно, именно там мы положили несколько колдофотоаппаратов, закупленных специально для сегодняшнего мероприятия. А еще заготовки валентинок для любимого генерального инспектора. Они будут оперативно самодоставляться в кабинет к Амбридж или зачитываться посланниками-гномами. Признаю, эту идею мы стырили у Локонса, незадачливого преподавателя ЗОТИ прошлых лет, но это же так прикольно! Так, пора растолкать всех и начинать разыгрывать комедию.              ‒ Разрешите, пропустите, ‒ начал плавно пробираться через толпу я, ‒ у вас тут так интересно и весело, а я не знаю причину.              Ли продвигался за мной:              ‒ Просветите опоздавших, ‒ смеялся он.              Ответила нам Анджелина:              ‒ Да вот, лежат колдофотоаппараты, валентинки и записка. А рядом никого не было, столик и его содержимое появились будто бы из ниоткуда.              Записка гласила:              «Доброе утро, храбрые гриффиндорцы! Вы готовы к замечательному празднованию такого замечательного праздника, как День Святого Валентина? Что-то нам подсказывает, что не готовы. Чтобы исправить это вопиющее недоразумение, рекомендуем вам разобрать колдофотоаппараты (желательно теми, кто умеет ими пользоваться), валентинки и проследовать в Большой Зал. Для чего это нужно? Чтобы сделать праздник для нашего любимого профессора ЗОТИ воистину незабываемым. Поэтому:       1. Разбираем валентинки и пишем признания для генерального инспектора, выражаем все свои мысли и радость о том, как мы с ней познакомились и как интересно она ведет уроки.       2. Послания отдаем гномам-посланникам, которые будут ждать вас в Большом Зале или коридорах нашего любимого Хогвартса.       3. Снимаем очень много фотографий. Потом мы соберем из них коллекцию и распространим по всей школе.       4. Не спешим убегать в Хогсмид, иначе вы пропустите все самое интересное!       Теперь вы готовы! Да здравствуют первые хогвартские Голодные игры для любимого преподавателя!       P.S. Просьба вечером вернуть колдофотоаппараты и все сделанные фотографии на этот столик».              Примерно такие же послания и столики мы разместили в других факультетских гостиных, ну, кроме гостиной слизней. Будем надеяться, все будут достаточно благоразумны и послушаются рекомендаций в записках. Ладно, пора сделать удивленное лицо:              ‒ Кто же так сильно захотел мгновенного исключения из школы? – задумчиво сказал я. – Хочу пожать руку этому человеку!              ‒ Никто не знает. Но, думаю, насчет веселого праздника нас не обманули, так что… следуем инструкции в записке и разбираем реквизит! – кричит Алисия. – Эй, и проследите, чтобы первокурсникам досталось!              ‒ Кстати, Джордж, ‒ сказала Анджелина, ‒ а где Беатрис? И Фред тоже. Беатрис ночью не ночевала в комнате.              ‒ А они в Больничном крыле валяются, ‒ ответил за меня Ли, ‒ неудачно протестировали Кровопролитные конфеты.              ‒ Смотреть нужно было и проверять свои драже Берти Боттс на вшивость, ‒ заржал я.              ‒ Так это ты им что-то подсыпал? – ахнула Алисия. – Не знаю, Джордж, приколист ты или садист.              ‒ Это они неудачники, ‒ кровожадно улыбнулся я. – Ладно, давайте мне какую-нибудь валентинку, да побольше, я сейчас такое послание нашей болотной Жабе сочиню!              Первое изменение все заметили на входе в Большой Зал. Так уж получилось, что с приходом Амбридж стена с входом в нашу трапезную превратилась в стенд для всех Декретов об образовании. Сейчас же стена выглядела по-другому. Нет, декреты все так же на ней висели, но… в форме огромного сердца. В центре была выложена надпись:              «МЫ ВАС ЛЮБИМ, ПРОФЕССОР АМБРИДЖ»              Народ с колдофотоаппаратами начал усиленно работать затворами. Весь коридор озарился кучей волшебных вспышек. Причем фотографировали не только наши – когтевранцы и пуффендуйцы тоже уже подтянулись на завтрак. Как и преподаватели. Флитвик и Спраут стояли в изумлении и изо всех сил старались не хихикать. Наша декан старалась разогнать всех, потому что на входе образовалась пробка.              ‒ Проходим, проходим, успеете еще насмотреться! – громко декламировала она. – Филиус, Помона, помогите мне, пожалуйста! И где все старосты, почему они ничего не делают?              ‒ Думаю, старосты развлекаются сейчас от души, ‒ сказал Ли. – О, а вот и главная виновница торжества.              Действительно, на лестнице стояла Амбридж собственной персоной. Лицо её сначала порозовело, потом покраснело. Затем она смогла сдвинуться с места, подошла, махнула палочкой, и декреты развесились так же, как висели раньше. Мы предсказывали это и оставили возможность убрать первый «презент» специально. Послышался разочарованный вздох, и студенты начали расходиться по факультетским столам. Но ненадолго. У свободной стены стояла инсталляция с подписью: «ПРОПАЛА ЯДОВИТАЯ ЖАБА. НАШЕДШЕГО ПРОСЬБА ВЕРНУТЬ ЕЁ В МИНИСТЕРСКОЕ БОЛОТО, ЛОНДОН». Это была клетка, внутри которой лежала кукольная розовая одежда и черный бант, точь-в-точь как у нашего генерального инспектора. Увидев это, Амбридж попыталась заставить исчезнуть клетку, но та упорно стояла на месте. Не помогала даже трансфигурация. Это одна из наших секретных разработок. Так что останется там инсталляция до завтрашнего дня.              Все посмотрели, поулыбались, сфотографировали чудо-клетку, и приступили к завтраку. Но заметили, что на преподавательском столе произошли некоторые изменения. Возле места, где обычно сидела Амбридж, стояли только кувшин с молоком и печеньки в форме кошачьих мордочек. На тарелке лежала записка:              «У САМОЙ МИЛОЙ КОШЕЧКИ ХОГВАРТСА ДОЛЖЕН БЫТЬ ПРАВИЛЬНЫЙ РАЦИОН»              Генеральный инспектор записку проигнорировала и попросила МакГонагалл подать ей овсянку. Та это и сделала, но как только Амбридж зацепила кашу ложкой, каша… сбежала. То же самое сделали и сэндвичи, и пирог, и всё, что было на столе. Кроме молока и печенек. Так что профессору ЗОТИ пришлось смириться и завтракать тем, что дают.              Подговорить домашних эльфов было несложно. Их Амбридж тоже немного ущемила в правах, слишком активно пользуясь их услугами. Так что они тоже были недовольны. Плюс, на кухне были знакомые нам эльфы, Добби и Винки. У Беатрис было такое удивленное лицо, когда мы зашли на кухню. Пусть она и пыталась это скрыть, но мы с братцем Дредом заметили. Она что, никогда эльфов не видела?              После завтрака начала приходить почта. Одна из сов покружила над нашим столом, а потом просто села на него и стала сидеть. Интересненько.              ‒ Подруга, ты что, потеряла адресат? ‒ сказал я. – Дай посмотрю.              Сова от безысходности протянула лапку. «Беатрис Освальд». Ага, видимо ей братец мой пишет. Надо сходить передать.              ‒ Хорошая птичка, ‒ погладил её я. – Держи крекер.              Сова схватила угощение и улетела. Так, теперь надо прогуляться в Больничное крыло.              [Конец POV Джордж Уизли]              День тянулся просто бесконечно. Это всем студентам и генеральному инспектору весело, а мы тут лежим, прохлаждаемся. Хотя ладно, чего я возмущаюсь, это же была моя идея, причем вполне рациональная. Фред отсыпается, потому что на приготовления ушла почти вся ночь (особенно тяжело было договориться с орлом на входе в когтевранскую башню), я же более менее уже пришла в себя. Запас крови в организме восстановлен, можно будет скоро и на послеобеденную часть розыгрышей посмотреть. Но у судьбы на меня были другие планы. В больничное крыло заглянул Джордж Уизли.              ‒ Привет, генерал Освальд, как самочувствие? – с порога начал он, чудом не разбудив брата. Того видимо в состоянии разбудить только подъемный кран.              ‒ Прекрасно, офицер Уизли, ‒ да, звание братьев в течение года успело повыситься. Да и говорить так удобнее. – Чем обязана неожиданному визиту?              Продолжила я уже шепотом:              ‒ Ты же должен следить за исполнением планов и гномами, вдруг они обязанности свои забудут!              ‒ Подрабатываю совиной почтой, ‒ сказал он и протянул мне конверт, ‒ решил пожалеть бедную птицу, она такая потерянная на нашем столе сидела.              Письмо было от Чарли.              ‒ Сейчас посмотрим, что тут мне написали… Амбридж не приставала к тебе? – спросила я, пытаясь не бросать разговор и прочитать записку одновременно. Драконолог писал:              «Принцесса, прибегай к одиннадцати часам в Три метлы, отметим праздник вместе. И спасибо за полироль для метел, она уже дошла до Румынии. Чарли»              В смысле в одиннадцать? Сейчас уже десять! Что же за день такой?              ‒ …так что у нее и без меня проблем хватает, ‒ говорил Джордж. – Эй, Освальд, что у тебя с лицом? Ты побледнела.              ‒ Я опаздываю! Скажи мадам Помфри, что мне уже стало лучше, и я пошла в башню! – Я подбежала и обняла его. – До вечера, Джордж!              Выбежавшая я уже не услышала его печальных «пока, Беатрис» и предупреждения мадам Помфри о возможном возобновлении кровотечения. А также я не заметила гриффиндорца, который принес мне еще одно послание, впоследствии разрушившее мою жизнь.              Единственное, что за день я заметила из всех розыгрышей – это гнома, певшего для генерального инспектора одно из посланий:              

Самая моя моя,       Самая любимая…

             Автор и дальнейший текст остался мне неизвестен, но исполнение «певца» было воистину шедевральным. В Хогсмиде было довольно много парочек, которые решили все же уединиться во второй половине дня. Мне показалось, я даже заметила Поттера вместе с Гермионой. У всех любовь. Даже у меня, хотя, это неожиданный сюрприз.              Когда я зашла во владения мадам Розмерты, Чарли меня уже ждал. Заметив моё приближение, он встал со стула, подошел ко мне и нежно поцеловал:              ‒ Хотел сначала позвать тебя к мадам Паддифут, но потом решил, что для нас это будет слишком сахарно.              ‒ И ты как всегда абсолютно прав, ‒ посмеялась я. – Как жизнь и как ребята?              Чарли погрузился в рассказ о буднях заповедника, а я слушала его и наслаждалась. Еще несколько месяцев, и школа закончится. К этому времени, я думаю, мы поймаем Волдеморта и я смогу, наконец, уехать отсюда. Устала я от магической Англии. Вот Румыния – другое дело!              ‒ Слушай, я тут послушал рассказы местных студентов, пока тебя ждал… Говорят, кто-то устроил прекрасный праздник для вашего преподавателя ЗОТИ… Ты не прикладывала к этому руку?              Пора возвращаться с небес на землю.              ‒ Нет, с чего ты так решил? Я лежала в Больничном крыле, случайно отведала Кровопролитную конфетку.              ‒ Из ассортимента братцев?              ‒ Ага. Интересная вещь. Сбегать с уроков Амбридж – самое то.              ‒ Тогда почему ты лежала в Больничном крыле?              ‒ Случайная передозировка, ‒ улыбнулась я. – Спутала с обычной конфетой.              ‒ Ну ладно-ладно. Мы еще кого-то ждем?              Ко мне на всех парах летел четверокурсник Колин Криви, из ОД. Внеочередное собрание? Но Гарри же в Хогсмиде. Или нет? И почему весть разносится не по галеонам?              ‒ Привет, Беатрис, тебе передали записку, ‒ крикнул Колин.              ‒ Спасибо, Колин. Я уже думала…              ‒ Искал тебя по всей школе. Нет, это не ОД, там все по плану и проработанной схеме. Ладно, я побежал, пока! – и четверокурсник растворился в толпе.              Интересно, и от кого записка? Неужели… от Дамблдора? Этого еще не хватало! Как всё не вовремя! И Колина кто-то потянул за язык про ОД сказать! Письмецо было действительно от директора:              «Спасибо за сегодняшнее фееричное шоу, мисс Освальд. Всем студентам, и некоторым преподавателям нужна была эмоциональная разгрузка. Не знаю как, но вы её сотворили. Даже меня впечатлили, чего уж греха таить.       Но пишу я вам по другому поводу. Через неделю в штабе будет совещание по поводу одной из вещиц Тома Реддла. Жду во вторник после ужина у себя в кабинете и надеюсь на вашу посильную помощь и участие.       Альбус Дамблдор».              Новости о крестражах? Нужно не забыть. Что-то рано директор прислал мне послание, обычно он мог это делать прямо в день собрания и доверял это МакГонагалл. А тут за три дня и лично. Что-то в Запретном лесу сдохло. Чарли терпеливо ждал, пока я закончу читать, а потом снова заговорил:              ‒ Что такое ОД?              Почему из миллиона вопросов он задал именно этот? Это же тайная организация! Да, мы можем называть аббревиатуру при посторонних, но если я начну объяснять Чарли, что это за кружок, в меня может прилететь и откатом за нарушение обещания! Гермиона владеет Протеевыми чарами, вдруг она и пергамент с именами заколдовала, чтобы, если что, выявить стукача? И что мне делать сейчас?              ‒ Прости, я не могу тебе сказать. Боюсь, я могу получить магический откат за нарушение обещания молчать.              Чарли нахмурился:              ‒ Что-то опасное, всё, как ты любишь?              ‒ Нет-нет, почти не опасное.              ‒ «Почти»? Ну ладно. Это о нем тебе в записках пишут?              ‒ Немножко о другом.              ‒ Знаю я одного любителя писать записки… Любовников себе нашла? – смеется Чарли.              ‒ Да какие любовники, я из библиотеки почти не вылезаю. И из загона гиппогрифов.              И тут Чарли делает неожиданную вещь – берет и раскрывает письмо Альбуса, которое я положила на край стола. Я немедленно из-за него вскакиваю:              ‒ Письмо! Верни мне письмо, пожалуйста! Оно же моё!              ‒ Ты так сильно мне не доверяешь? – смеется Чарли. – Должен же я знать своих хогвартских конкурентов.              По мере прочтения опуса директора лицо Чарли всё больше хмурится. Подняв на меня серьезный взгляд, он сказал:              ‒ Знаешь, Беатрис, я устал. Я понимал, что ты не будешь сидеть в Хогвартсе тихо, как мышка, у тебя натура такая. Но это, ‒ он помахал перед моим лицом письмом – уже ни в какие ворота не лезет. Ты делаешь одно, а мне говоришь совершенно другое! Так ведут себя люди, которые любят друг друга? Так они друг другу доверяют? Ты прямым текстом солгала мне, а кое-что недоговорила. Сколько у тебя еще секретов?              ‒ Чарли, послушай…              ‒ Я уже услышал достаточно, причем не от тебя, а от других людей! Однажды вся твоя деятельность закончится плохо. Ты так стремишься уйти от меня обратно на свои небеса? Мне это надоело. Я ухожу.              И Чарли уходит. У меня же не было сил даже двинуться с места. Ведь он прав, прав! Я всего лишь хочу выполнить свою миссию и восстановить в школе справедливость. Ведь то, что творит Амбридж – ненормально! И я говорила Чарли об этом. А раз ему все равно, значит и мне все равно. Мне все равно.              Мне.       Всё.       Равно.              В гостиной царил привычный шум и гам. Столик все еще стоял на месте, на него даже вернули один из колдофотоаппаратов. На записке с инструкциями к действию даже кто-то приписал своей рукой:              «Ребята, тарелки с котятами уже разобрали, не ищите их по замку».              Да, раз эта шутка так всем понравилась, мы решили её повторить и разместили стенды «отдаем в добрые руки» в трех местах замка. Видимо, к обеду уже все опустошили. Что же, прекрасно. Надеюсь, парни заберут потом фотки и всё остальное сами. Я же ничего не хочу. Устала безумно.              В комнате никого не было. Как прекрасно. Не дойдя до кровати, я упала на колени и закричала. Давно, да, наверное, никогда мне не было так больно. Кровь… видимо Кровопролитная конфета снова начала действовать.              [POV Анджелина Джонсон]              ‒ Жаль, Беатрис всё пропустила! Эти гномы преследовали по пятам её весь день!              ‒ Ничего, ‒ сказала Алисия, ‒ сейчас мы ей всё расскажем. Да и фотки потом точно увидим.              Открыв дверь, я с Алисией потеряла дар речи.              ‒ Жди… здесь, ‒ сказала я ей и побежала по лестнице вниз. В гостиной сидели близнецы.              ‒ Фред, Джордж, за МакГонагалл, срочно!              ‒ Что случилось?              ‒ Фред, МакГонагалл!              Один из братьев убегает. Остается второй.              ‒ Я не уйду, пока ты мне всё не расскажешь, ‒ сказал Джордж.              ‒ Ладно, ‒ отвечаю я. – давай руку и пойдем. Вы же тоже… её друзья.              За руку с девчонкой пройти в наши спальни можно. Иногда. Или Хогвартс понимает, что если мы с Алисией останемся там… вдвоем… то мы тоже сойдем с ума.              Вся комната разрушена. Из окон выбиты стекла. Портьеры разорваны и развеваются на прохладном ветру. В центре комнаты лежит Беатрис, нос и часть волос которой в крови. Рядом с ней уже сидит Алисия, которая пробует найти пульс.              ‒ Мерлинова борода, ‒ тихо сказал Джордж.              ‒ Она самая, ‒ ответила я.