Игры Небес. Ученик в башне

      Первое, что я почувствовала, была головная боль. Сильная. Что вообще вчера было? Мы слишком бурно отмечали успех операции «День Святого Валентина»? Надо найти близнецов и спросить.              А, нет. Дело совсем в другом. Чарли… мы расстались. Похоже. Только я не помню, что я плакала всю ночь…              Стоп.              Были Кровопролитные конфеты.              Да, у меня же снова кровь из носа пошла. Может, кровопотеря?              Похоже, вспомнить самостоятельно ничего не получится. Надо у кого-то спросить. У девочек. Мне же в комнате плохо стало? Наверное.              Открыв глаза, я увидела лишь темноту и очертания Больничного крыла. Узнала я его только благодаря тому, что видела его ночью, когда мы с Фредом вчера пришли сюда. О, кажется, на соседней койке кто-то лежит. Попробовать разбудить или пожалеть беднягу? Вдруг ему хуже, чем мне?              Но для начала надо выпить воды. Мои голосовые связки явно не в порядке. А потом буду уже решать, будить ли «соседа». А то боюсь, в случае чего он и не услышит меня.              Кажется, стакан стоял слишком далеко от меня. Дотянуться до него не получилось, я коснулась его только кончиками пальцев… и уронила на пол. Красота. И соседа будить не придется, он уже проснулся.              ‒ Беатрис? Ты очнулась? Как себя чувствуешь? – услышала я полушепотом. – Или я всё ещё сплю?              Мне не удалось опознать голос сокурсника до конца:              ‒ Фред? Джордж? Кто это из вас? Ничего не вижу.              Голос у меня как у мага-алкоголика, принявшего на грудь три бутылки огневиски.              ‒ Это Джордж, ‒ я почувствовала движение воздуха от взмахов палочкой. – Выпей воды. Я бы не узнал тебя по голосу, если бы точно не знал, что здесь именно ты.              Джордж протянул мне собранный воедино стакан с водой.              ‒ Я пойду разбужу мадам Помфри. Она, похоже, сегодня забыла Сигнальные чары поставить.              ‒ Нет, стой! – взмолилась я. – Расскажи, что случилось. Почему я ничего не помню?              Голос у парня немного надломился.              ‒ Тебя нашли в комнате без сознания. Вечером. Вся комната была усыпана обломками мебели, окна без стекол, а ты… лежала в центре всего этого беспорядка. Ты так быстро убежала из Больничного крыла утром, что не услышала слова мадам Помфри о том, что она не до конца вылечила тебя от действия Кровопролитных конфет. А потом… что-то вывело тебя из себя и получилось то, что получилось. Идиотский был план, ‒ почти выплюнул это он.              ‒ Ничего не идиотский! – прошипела я, а потом сменила тон. – Или кто-то догадался, что это мы?              Кроме Дамблдора, естественно. Или директор уже всем всё растрепал, и молва дошла до Амбридж?              ‒ Я не позволю тебе больше тестировать на себе наши непроверенные разработки, ‒ сказал Джордж. – Ты два дня здесь пролежала, Беатрис. МакГонагалл сказала, это был один из самых мощных магических выбросов, что она видела. Поэтому мы с Фредом больше не будем подвергать тебя опасности.              Как у меня может быть магический выброс, если у меня магического ядра никогда не было? Или оно чудом появилось после медитаций? Потом подумаю об этом.              ‒ Тут не вы виноваты, парни, а я сама, ‒ ответила я. – Что ещё интересного происходило в Хогвартсе?              ‒ Да собственно ничего. Мы без тебя не стали перебирать все праздничные колдофотографии. Наши часто приходили к тебе, даже святая троица заглядывала.              ‒ Поттер, Уизли и Грейнджер?              ‒ Ага. Ничего удивительного, вы же общались. Я не буду ничего спрашивать про то, что с тобой произошло, но просто знай – у тебя есть люди, которые могут тебя поддержать…              Да, моя собственная банда. Договорить парню не дали:              ‒ Мисс Освальд, ‒ ко мне бежала мадам Помфри, палочкой зажигая свет, ‒ я услышала голоса и подумала, что вы проснулись! Как себя чувствуете? Мистер Уизли, вы хоть раз на прием пищи за эти два дня выходили?              Ничего себе.              ‒ Что-то с голосовыми связками, а так всё в порядке. Устала очень.              ‒ Оно и понятно, столько крови потерять. В моей школьной медицинской практике это первый магический выброс такой силы. И то, обычно этим страдают младшекурсники, их магическое ядро подвержено колебаниям, а вот взрослый маг у меня с этим впервые, ‒ она вручила мне две склянки с зельями. – Горло сейчас подлечим этим, а также чуть-чуть придадим сил… Только от колдовства на два дня следует воздержаться. Я предупрежу профессорский состав. Отдыхайте, а завтра утром можете быть свободны. Мистер Уизли, пойдемте со мной, я выделю вам другую койку, чтобы не мешали мисс Освальд отдыхать, раз уж вы ночуете здесь.              Джордж вымученно мне улыбнулся:              ‒ Доброй ночи, Беатрис.              ‒ Спокойной ночи.              Утром я смогла внимательнее осмотреть окружающее меня пространство. На полочке стоял свеженький букетик из полевых цветов (как я его не снесла ночью?), лежали волшебные сладости из Хогсмида, открытки с пожеланиями выздоровления. Друзья ценят меня. От Чарли ничего нет. Он, наверное, и не знает. Мы же больше не общаемся. Это вернуло меня в состояние оцепенения.              Показав бодрое состояние мадам Помфри, чтобы меня выпустили из Больничного крыла, я удалилась, направившись в башню. Там меня встретили довольно радостно, особенно квиддичная команда, которой не придется искать на игру с пуффендуйцами нового загонщика снова. Девочки не отходили на меня ни на шаг, ничего не спрашивая, но оказывая молчаливую поддержку. Я была бы им благодарна, если бы меня хоть как-то интересовало происходящее вокруг.              На занятиях меня тоже никто не трогал. Сначала из-за того, что мне нельзя было пользоваться магией, а потом видя, что мне ничего не интересно. Я спокойно выполняла задание, ни с кем не разговаривая, поэтому технически ко мне нельзя было придраться. На занятиях анимагии я стабильно покрывалась белоснежными перьями, и больше ничего нового не показывала. МакГонагалл пыталась меня разговорить, напоить чаем, но я от всего отказывалась, ссылаясь на занятость. Меня даже счастливое лицо Амбридж не раздражало. Она считала себя победительницей в нашем «сражении», видя, как я угасаю. Мне же было всё равно.              Работать с магическими животными я перестала совсем. Просто не могла.              Единственное место, где я спокойно могла находиться, была библиотека. Да, со мной всегда туда таскались «сопровождающие», но там у них не было возможности меня разговорить. К тому же я всегда выполняла домашки быстрее, чем они, и пряталась в башне.              Всю подрывную деятельность против генерального инспектора взяли на себя Фред и Джордж. Они пытались подтянуть меня, но видя моё безучастие, оставили свои попытки. Как-то раз на моей полке появилась газета с фотографиями и шуточными статьями про тот День Святого Валентина, но я просто спрятала её в сумку. Все равно ни разу не открою, так пусть хоть глаза не мозолит. А выкинуть рука не поднимется.              Так, незаметно, ко мне подкрался квиддич. Слизеринцы, видя моё состояние, даже подшучивать надо мной не пытались. Видимо, жертву в замученном состоянии разыгрывать не интересно. Хотя, не думаю, что я бы смогла как-то ответить на их шуточки.              Во время установки на игру я почти не слушала Анджелину. На тех двух тренировках, на которых я присутствовала, со своими обязанностями я справлялась. Если на поле не было соперников. Либо Слоупер стал играть лучше, либо я стала играть хуже. Да какая, собственно, разница. Может быть, метла поможет, если я её попрошу.              После объявления Ли Джорданом составов команд, мы взлетели в воздух. Я даже не слушала, что он говорил. Наверное, слова поддержки. Только чувствую, они нам не помогут.              Мы пропустили первыми. Я со Слоупером находились далеко от ворот, как и все охотники, так что страховать Рона у ворот было некому. А тот как обычно растерялся и улетел в другую сторону от мяча. А потом и ещё, и ещё раз. Наши охотники отыгрывались, пока не произошло ещё одно печальное событие.              Мы с моим напарником помогали нашим охотникам добраться до колец пуффендуйцев, попутно отвлекая чужих охотников. Но неожиданно Кэти Белл прервала атаку, сделав неточный пас, и квоффл прилетел в руки прямо к Захарии Смиту, пуффендуйцу, наводящему шорох почти на каждом собрании ОД. Слоупер решил направить в него бладжер, но при этом подлетел слишком близко к нашим охотникам. Вместо бладжера он попал Анджелине по лицу битой. Так мы лишились капитана на десять минут и пропустили ещё шесть мячей.              Второй звездой сегодняшнего дня стала я. Провалившись в свои мысли, я вышла из игры, думая о всём подряд, только не о квиддиче. Очнулась я от криков трибун, и увидела, что на меня летит тот же самый Захария. Что я сделала? Закричала и упала с метлы. Это было очень гениально, Беатрис.              Самым лучшим игроком в команде была Джинни. Она заметила, как ловец пуффендуйцев Саммерби отвлекся, и выхватила его буквально у него из-под носа, пока тот отвлекся на свой насморк. Но победить все равно не вышло. По общему счету мы проиграли 10 очков – 240:230. Неслыханная удача.              Когда мы спустились на землю, возле границы поля стояли близнецы. Анджелина спросила у них:              ‒ Сколько мы играли?              Те мрачно ответили:              ‒ Двадцать две минуты.              А удалялись в раздевалку мы под песню «Рональд Уизли – наш король». Достойное завершение дня.              В гостиной царило мрачное настроение. Фред с Джорджем пытались как-то развеселить мрачного Гарри, Рон поднимался к себе в спальню, а меня перехватила Анджелина.              ‒ Беатрис, надо поговорить, ‒ сказала она.              Поговорить так поговорить. Мы поднялись в нашу комнату. Я села на свою кровать, Анджелина встала напротив меня и сразу в лоб спросила:              ‒ Беатрис, что с тобой происходит?              ‒ А что со мной не так? – улыбнулась я. – Всё как обычно.              ‒ Как обычно? – вскипела она. – У тебя очень испортилось чувство юмора! Ты вообще понимаешь, что с тобой происходит?              ‒ Со мной – ничего.              ‒ Ах, ничего? Так давай я тебе покажу!              Она неожиданно берет меня за плечи, поднимает и ведет к зеркалу.              ‒ Вот, смотри! Ты сама на себя не похожа!              В зеркале я вижу себя – похудевшую, с темными мешками под глазами, тусклые волосы собраны в хвост, а не в обычные французские косы. Ну, жизнь меня немножко потрепала.              ‒ Думаешь, я не понимаю, что произошло? Я прекрасно понимаю! И вот что я тебе скажу, милая – одним единственным человеком весь мир не заканчивается! Ты давно на свое окружение смотрела? Я знаю минимум одного человека, которому в этом плане ты не безразлична!              ‒ И кого же?              ‒ Сама будешь догадываться! Может быть, хоть от этого ты оживешь. Дальше.              ‒ А что дальше? Мои личные проблемы – не ваши.              ‒ Из-за того, что ты сосредоточилась на своих личных проблемах, ты совсем забыла о чувствах других! Та Беатрис, которую я знала, никогда бы не забила на чувства своих друзей и нужды команды. Мы с ног сбились, присматривая за тобой, а ты на это совсем не обращаешь внимания. А сегодня? Я надеялась на тебя! И что ты сделала? Ты играла даже хуже второго загонщика, периодически совсем отключаясь от игры. И вот что я тебе скажу – хватит! Хватит жалеть себя! Ты нужна мне, ‒ сказала она тихо, – ты нужна нам всем.              И вышла из комнаты.              Спустя пару минут по гостиной Гриффиндора прошелся легкий приятный ветерок, после которого я вышла туда с полуулыбкой. Фред, Джордж и девочки замерли в непонятных позах, видимо, готовились бежать ко мне. Зачем же я так их мучила? Все подбежали ко мне и обнялись вместе со мной. У меня самые лучшие друзья на свете.              Воскресенье я провела довольно плодотворно. Гуляла с девчонками, медитировала, смоталась в маггловский Лондон, чтобы сделать сюрприз декану. А также набраться вдохновения для новых проделок генеральному инспектору.              В понедельник после занятий я влетела в кабинет к МакГонагалл со счастливой улыбкой. Она даже немного опешила:              ‒ Мисс Освальд?              ‒ Профессор, у меня для вас сюрприз!              ‒ Надеюсь хороший?              ‒ Несомненно, ‒ загадочно улыбнулась я.              В руках у меня был спрятан пакет с вкуснейшей маггловской выпечкой. Любитель чая и сладостей профессор точно оценит. Это лучше альбусовских лимонных долек! Отставив пакет в сторону, я приняла облик своего белоснежного пересмешника. Взяв в клюв пакет, я подошла к столу, взлетела, аккуратно положила его на стол, спустилась обратно и превратилась в человека. Лицо МакГонагалл выражало удивление:              ‒ Беатрис, как… как вы это сделали?              ‒ Тренировалась, ‒ улыбнулась я. – а выпечка в качестве моральной компенсации своего поведения в течение недели. Кстати, Орден скоро собирается?