Красная Шапочка

      Расплакалась она почему-то только в комнате, когда Елена вызвалась помочь собрать вещи. Прямо навзрыд, кашляя, хрипя, давясь этими дурацкими слезами, отпихивая от себя Елену, болтая какую-то полную чушь. Фрэнсис сама от себя не ожидала, а потом не могла даже примерно воспроизвести, что она наговорила сестре. Кажется, что-то обидное, потому что в глазах Елены было столько боли… Да. Кажется, Фрэнсис выдала что-то вроде «Ты же струсила, поэтому это должна сделать я». Черт!       Фрэнсис должна была чувствовать себя героиней, но на деле только ужасно сильно хотела удавиться. Или утопиться. Еще не решила.       — Вот что. — Клаус, к счастью, уже ушел, благородно решив не стоять у нее над душой, ожидая, когда она соберет вещи. Все равно пути назад уже не было… Не сбежит младшая Гилберт никуда, кроме особняка первородных вампиров. Фрэнки горько усмехнулась, утирая слезы. — Ты… ты даже не пытайся меня спасать. Не подставляйся. Оно того не стоит. Это мой выбор. Мой. Я сама так решила, и я в помощи никакой не нуждаюсь. Подумаешь, кровь сдавать… — Фрэнсис попыталась улыбнуться. — Это иногда даже полезно! Если в разумных количествах.       Кажется, на уроке литературы, когда они обсуждали Робина Гуда, упоминалось, что он от этого умер. Ну, от того, что ему пиявками слишком много крови высосали. Вроде бы. Хотелось бы верить, что Клаусу нужно, чтобы Фрэнки подольше оставалась живой.       — Фрэнки…       — Нет, Елена! — перебила ее Фрэнсис. Она не знала, кого сейчас пытается успокоить — сестру или себя. Младшую Гилберт трясло, но не от холода. — Все так, как и должно было быть. Рискнуть должна была я. Не ты.       — Фрэнки! — Голос старшей сестры звучал одновременно и протестующе, и очень жалко. Елена шагнула к Фрэнсис, но она инстинктивно сделала пару шагов назад, упираясь в стену. Опора впервые так радовала.       — Я знаю, что ты меня любишь, — медленно прошептала Фрэнсис, смотря сквозь сестру. — Я знаю, что ты не хотела этого для меня. И ты знаешь, что я всем сердцем люблю тебя. И что я хочу, чтобы ты была счастлива! — Отошла бы еще дальше, да стена уже за спиной. — Прости. Я… я не хочу тебя обидеть сейчас. Я просто…       Просто иначе сложнее будет уйти.       — Прости, — прошептала Фрэнки. — Можно я… немного посижу одна?       Елена не хотела уходить, но кивнула и вышла. Тайлер в комнату не рвался. Джереми все еще не вернулся домой. На кровати Фрэнки лежали два частично собранных рюкзака, и младшей Гилберт впервые стало себя настолько жалко.       Она почти упивалась этим чувством. Ей было абсолютно, совершенно, категорически себя жалко. В голову начали лезть дурные мысли, противоречащие ранее сказанным ею же словам. Почему именно Фрэнсис? Разве Елена не заслуживает этого? Разве не из-за Елены погибали их близкие? Друзья, семья… Фрэнки ощутила фантомный запах духов Дженны, и она снова всхлипнула. Может эти мысли не ее личное безумие, а абсолютная правда? Может…       Боже, да что она несет?!       Фрэнсис резко вскочила, скидывая оставшиеся вещи, чуть не сломав замок, пока пыталась застегнуть раздувшийся рюкзак, и почти бегом выходя из комнаты. Меньше слов — больше дела. Она должна идти.       Когда Фрэнсис оказалась на первом этаже, Тайлер подошел к ней первым, опередив Елену, и обнял так, что стало трудно дышать. Фрэнсис попыталась его от себя отпихнуть, упершись руками в грудь, но оказалось, что сдвинуть гибридскую тушку намного сложнее, чем просто волчью — сил-то больше, чем раньше, как и упрямства. В конце концов она обмякла, расслабляясь в руках друга, решив, что сопротивляться бессмысленно, и глухо поинтересовалась, надеясь, что старшая сестра не услышит:       — Я дура, да?       — Одиннадцать баллов из десяти, — хмыкнул Тайлер в ответ, свободной рукой накручивая прядь ее волос на палец. Возню со своими волосами Фрэнки прощала только Тайлеру. — Хотя знаешь, пожалуй, двенадцать, но один балл снимаю за то, что у тебя слишком жалкий вид. — Тайлер засмеялся над своей же удачной шуткой, а потом, за секунду посерьезнев — Фрэнки всегда поражала эта способность оборотней скакать из одного настроения в другое за секунду, — заявил: — И шагу без меня там не сделаешь.       Фрэнсис могла бы пошутить про то, что в туалете или в ванной она прекрасно справится без Тайлера, но она промолчала. Только тоже наконец-то обняла Локвуда в ответ, уверенная, что он все поймет и без слов, а затем отстранилась, подошла к Елене и замерла. Слов не было опять. Фрэнки просто стояла, смотря на сестру, запоминая каждую черту ее лица так, будто бы видит ее в последний раз.       — Проследишь за Джером? — тихо спросила Фрэнки, не зная, что говорят сестрам перед тем, как уйти из дома, и возможно навсегда. — Я… Елена, я правда не знаю, как ему это объяснить… но ты же его знаешь, еще пойдет… меня спасать… — Опять ком в горле. — Елена, я…       Теперь ее обняла уже Елена, и Фрэнсис не пыталась ее оттолкнуть. Больше она не плакала. В душе словно что-то сломалось, но затем возвратилось снова — сильное, твердое… и не желающее так легко покориться воле какого-то там первородного гибрида, даже несмотря на то, что он самое опасное существо во всем сверхъестественном мире.       — Я украду телефон из кармана самого Клауса, если он вздумает запрещать мне с вами видеться. — Фрэнки, конечно, понимала, что этот план вряд ли реализуем, потому что Тайлер открутит ей ее дурную голову быстрее, чем она хотя бы шагнет к Клаусу, но почему-то ей казалось, что сказать это сейчас важно. — Я убегу, если он не будет давать нам видеться. Я знаю, как отбить нюх даже оборотню, я на Тае проверяла, он меня просто не найдет! Елена, я… — Черт. Сама не верила в то, что говорила. Такие глупости получались. Как Клаус ее может не найти? — Я обязательно еще вернусь.       На последних словах она отступила от Елены на несколько шагов и посмотрела в глаза старшей сестры в последний раз. Точка была поставлена. Чем дольше Фрэнсис остается здесь, тем сложнее будет расстаться в дальнейшем.       Пора было переселяться в свой новый дом и пожинать плоды поразительного невезения и чертовски длинного языка.

***

      Увы, к моменту их с Тайлером прихода в особняке были абсолютно все… живые первородные. Фрэнки вдруг вспомнился непонятый семьей Финн. Она ведь видела его всего один раз, но почему-то ей казалось, что они нашли бы, о чем поговорить. Черт. Вспоминать мертвых в такой обстановке — просто великолепное занятие.       Да. В доме были все первородные, и по одному взгляду Ребекки — а ведь Фрэнки только переступила порог особняка! — становилось очевидно, что жизнь Фрэнсис здесь не будет сказкой.       Ну, что же… игра началась!