***
Поликлиника была заполнена людьми. Морозов проталкивал меня сквозь толпу, подводя к нужному кабинету. Постучавшись, он прошмыгнул внутрь, оставляя меня одну среди множества пациентов. Пожилые люди и не очень испепеляли меня взглядом, и казалось, если бы не Морозов, выглянувший из кабинета, они точно сожрали бы меня со всеми потрохами. — Макарова, чего стоишь?! Заходи! — Сказал Дмитрий, дёрнув меня за руку, и увлекая за собой в кабинет, закрыл дверь. — Здравствуйте, — тихо поприветствовала я врача сидящего за рабочим столом. — Здравствуй, проходи, садись, — проговорил мужчина средних лет. Голос у него был таким же бархатистым, как у Морозова, но не таким приятным. Слушая Диму, хотелось, чтобы время остановилось хотя бы на мгновение. А здесь, вполне обычный мужской голос. Внешность тоже была не особо выдающейся и примечательной. По национальной принадлежности более славянская. Большие синие глаза, кожа средних тонов и каштановые волосы. Послушно сев на стул перед врачом, я до конца не понимала, что мне нужно делать и что говорить. — На что жалуешься? — Спросил мужчина, раскрывая мою карту, которую ему отдал Дима, когда зашёл первым. — Частые головокружения, темнеет в глазах, давление падает и повышается, — будто на автомате начала перечислять я, — Ах, да. Головные боли присутствуют. — Вчера в обморок упала, — произнёс Дима, стоящий около дверей. — Так, хорошо, — сказал врач и начал заполнять формуляры. — Сдашь анализы и пройдёшь электрокардиографию, вместе с вегетативными пробами. — Хорошо, — послушно проговорила я и взглянула на бейдж мужчины. «Валерий Николаевич, значит. Наверняка хороший знакомый Морозова», — мысленно продолжила я. — Держите, — вручив мне кипу бумажек, сказал Валерий Николаевич, — Как только будут готовы анализы, я тебе наберу, — тут мужчина уже обратился к Морозову. — Как скажешь, спасибо, — спокойно ответил репетитор и, открыв дверь, пропустил меня вперёд. Покинув кабинет врача, мы отправились на поиски нужных кабинетов. Я шла следом за Морозовым, но, то и дело приходилось обходить и проталкиваться через людей стоящих в очередях. В очередной раз, когда меня чуть не засосало в одну из таких кучек, я вцепилась в руку Димы. Обернувшись, он с неким удивлением посмотрел на меня, но потом сжал мою руку крепче и пошёл дальше. Внутри всё затрепетало от этого простого, но такого нужного мне действия. Найдя кабинет, где принимают анализы, Морозов, подтолкнул меня вперёд, для красоты картины ему оставалось только пнуть меня под зад. — Джентльмен, ей богу! — пробубнила я, отдавая часть не нужных листов. — Тебе помочь, золотко? — Проговорил Дима, едва сдерживая смех. — Тебе помочь, бе-бе, — передразнила я, заходя в кабинет. — Придурок! Перед тем как закрыть дверь я услышала бархатистый смех Морозова, отчего низ живота приятно потянуло.***
Устало откинувшись на спинку сидения, я посмотрела в лобовое стекло совершенно безжизненным взглядом. За прошедшие два часа в больнице из меня выжали все соки. Морозов стоял на улице и курил. Для меня этот факт не был открытием. В тот день, когда они расстались с Екатериной, Дима вернулся с пеплом на водолазке, от него пахло сигаретным дымом, в результате чего даже самый глупый человек в мире мог сопоставить факты и прийти к выводу, что Морозов курит. Докурив и выбросив окурок, репетитор сел в машину и посмотрел на меня. — Ну, как ты, боец? — Поинтересовался мужчина, внимательно изучая моё лицо. Я поморщилась от холода и повернула голову в его сторону. — Бывало и хуже, — спокойно ответила я, — правда есть хочется. Ты же утром не дал мне поесть из-за того, что знал, что мне анализы сдавать. — Сейчас заедем в одно место и перекусим, — заводя машину, успокоил мужчина. — Зачем? Я и дома могу поесть, — вяло проговорила я. — Макарова, я не могу оставить девушку голодной, это не в моих правилах. Тем более, боюсь, ты до дома не дотянешь, — бросив на меня серьёзный взгляд, сказал репетитор и выехал с парковки. «Девушку?! Он считает меня не просто ученицей, а в первую очередь девушкой? Значит ли это…?» — Задумалась я на долю секунды, а потом улыбнулась собственным мыслям. Моя улыбка от Димы не утаилась, он усмехнулся и продолжил следить за дорогой. Из динамиков доносилась какая-то слащавая песня о любви, от которой настроение явно не поднималось, а наоборот стремительно падало, будто проваливаясь в Марианскую впадину. Морозов потянулся, и, щёлкнув по кнопке, переключил на другую радиоволну. Заиграла песня Салтыкова — «Белая ночь», но исполнял её совершенно другой исполнитель. И как ни странно мне это нравилось. Лёгкая мелодия в стиле пост-панка, приятный мужской вокал — идеально. — Черниковская хата, — проговорил мужчина, заметив, что я сконцентрировалась на песне, — у них довольно хороший стиль. — Ты знаешь этого исполнителя? — Удивилась я, поворачивая голову в сторону репетитора. — Да, часто слушаю, когда хочу отдохнуть и побыть наедине со своими мыслями, — признался Дима. — А ты разве не знаешь об их существовании? — Честно — нет. Я, признаться, редко слушаю музыку, — тихо говорила я, всматриваясь в городской пейзаж через лобовое стекло. — Но вот эта песня мне определённо нравится. Может, включишь мне как-нибудь что-то из своего репертуара? — Договорились, — улыбнулся мужчина. — Мы почти приехали, — оповестил Морозов и начал перестраивать машину в другой ряд. Когда машина была припаркована и заглушена, мы вышли из неё и направились в сторону небольшого ресторанчика. Я была поражена тем, что за семнадцать лет жизни никогда не была в этом районе города. Оказавшись в помещении простого, но уютного ресторана, я расслабленно выдохнула. Положив мне руку на поясницу, Морозов повёл меня в сторону столика с большими уютными диванчиками. — Ты здесь бывал раньше? — Поинтересовалась я, но тут же замерла, заставляя мужчину остановиться вместе со мной. Ситуация казалась мне настолько комичной, что я издала нервный смешок. Всё как тогда, мама сидит за столом с тем самым мужчиной в паре метров от нас. Проследив за моим взглядом, Морозов увидел причину моей резкой остановки. Он продолжал держать меня за поясницу. Наклонившись чуть ниже, он прошептал: — Если хочешь, мы можем покинуть это место и заехать в любое другое. Я обернулась и едва коснулась кончиком своего носа до его носа. Зрачки Димы слегка расширились, а его дыхание коснулось моих губ. — Нет, не нужно. Я слишком голодна, пойдём, — на выдохе поговорила я и, взяв Морозова за руку, потянула к свободному столику. — Сделаем вид, что их тут нет. — Как скажешь, Стюра, — следуя за мной, ответил Дима. Пока я снимала пальто и шапку, в голове крутились мысли. Что могла делать моя мать в этом районе города да еще со своим любовником? Непонятно. Взяв меню и ознакомившись, мы подозвали официанта. — Будьте добры пасту с морепродуктами и кофе без сахара, — проговорила я, закрывая меню. — С твоим давлением? — Обратился ко мне Морозов, а потом к официантке, — Девушке принесите зелёный чай, а мне как раз кофе без сахара. На этом, пожалуй, всё, — улыбнулся официантке репетитор и посмотрел на меня. — Ваш заказ будет готов в течение получаса, — проговорила девушка и ушла. Я усмехнулась и откинулась на спинку дивана. Посмотрев в сторону, где сидела мать, я поймала её заинтересованный взгляд на себе. — Странно, вот вроде родная мать, а ощущение, что совершенно чужой мне человек, — обратилась я к Дмитрию, а потом и вовсе посмотрела на него. — Почему так? — Честно говоря, не знаю, Стюра, — скрестив руки на груди, ответил мужчина. — Я не был никогда в подобной ситуации. Сама знаешь, мои родители умерли пару лет назад, когда я был на последнем курсе. Тогда на меня взвалилось практически всё. Похороны, продажа некоторого имущества и Никита — подросток со сложным характером. В тот момент с ним было очень трудно найти общий язык. Он постоянно закрывался от меня, устраивал скандалы и трепал мне нервы, — пару минут он помолчал, а потом продолжил. — Кажется, я уже говорил тебе, что это гораздо лучше, чем мёртвые родители. Ты сможешь видеть их и общаться с ними. Поверь, это самое важное в сложившейся ситуации. Вскоре твоя злоба на мать пройдет, и ты сможешь нормально её воспринимать. Мария Семёновна поймёт, что в погоне за мнимым счастьем, она потеряла самое главное — семью. В том числе, любящего мужа и прекрасную дочь. — Ты прав, — посмотрев в карие глаза, произнесла я. — И как ты справлялся с проблемами? — Рядом были нужные люди. Когда я встретил Екатерину, то смог отвлечься от душевной боли. Вскоре понял, что она не нужна мне, но расстаться с ней смог только недавно. Твой отец тоже сыграл важную роль в моей жизни, — продолжал говорить Морозов. К столу подошла официантка и, поставив передо мной пасту и чашку чая, а перед Морозовым его кофе, удалилась, оставляя нас вновь наедине. — Да? Тем, что взял тебя на работу? — Спросила я, беря в руку вилку и приступая к трапезе. — И это в том числе. Наши отцы были хорошими друзьями. И когда Павел узнал, что наших с Никитой родителей не стало, он первым делом вызвался помочь в организации похорон. Позже, он узнал, что я оканчиваю университет по специализации ветеринария и сразу же предложил мне работу. Я не думая согласился. Так мы и сработались с ним. Помимо этого я занимался репетиторством, чтобы растить Никиту, у него ведь одиннадцатый класс был. А позже твой отец предложил мне позаниматься с тобой. — И в конечном итоге ты стал моим нянькой, а я твоей занозой в заднице! — Заключила я, прожёвывая макароны. Мужчина рассмеялся, чем привлёк к нам внимание. Я смутилась и опустила взгляд в тарелку. В такие моменты Дмитрий по-особенному мне нравился. Он становился открытым рядом со мной, спокойно говорил на любые темы и в нужные моменты мог пошутить. Взяв чашку с чаем в руки, я сидела и делала небольшие глотки. — На самом деле не такая уж и заноза, — признался Дима. — Тогда я просто вспылил. Прости. Мне действительно за это стыдно. — Чего? — Поперхнувшись чаем, спросила я. — Вам, Дмитрий Александрович, стыдно?! — Представь себе, я тоже человек и мне может быть стыдно, — улыбнулся Дима и положил руки, на стол, обхватывая ладонями свою чашку с кофе. Отодвинув пустую тарелку, я проделала тоже самое со своей чашкой. — Ты очень хороший человек, — начала говорить я, но меня прервал телефонный звонок. — Извини, — проговорил Дима и, достав телефон из кармана брюк, принял вызов. — Да, Валера? Пока Дмитрий разговаривал по телефону, я допивала чай и наблюдала за тем, как моя мать покидает ресторан. Так и бывает в жизни? Ты смотришь, как когда-то дорогой тебе человек уходит, а ты по факту ничего не можешь сделать из-за своего характера, обиды и другого ряда обстоятельств. Краем уха я услышала, что говорит Морозов и повернула голову в его сторону. — Персен? — Переспросил мужчина и начал постукивать пальцами по поверхности стола. Эта картина вызвала у меня искреннюю улыбку на лице. Заметив это, Морозов улыбнулся, продолжая разговаривать и слегка наклонив голову, лукаво посмотрел мне в глаза, отчего на лице стал выступать румянец. Щёки слегка горели. Будто кто-то уличил меня в чём-то неприличном. — Хорошо, я понял тебя. Через неделю привезу её на приём. Всего доброго. Сбросив вызов и убрав телефон в карман брюк, мужчина пару минут смотрел на меня. — Поздравляю, Макарова, у тебя ВСД, — с нотками упрёка сказал Дима. — Сейчас поедем в аптеку, потом домой. — Это плохо? — Спросила я, отставляя чашку в сторону. — Насколько всё серьёзно? — Плохо. Эту неделю ты будешь сидеть дома, и отдыхать, восстанавливать силы и пить курс таблеток. Через неделю я отвезу тебя на приём. А там посмотрим и решим, что с тобой делать. Когда тебе станет лучше будешь жить как все нормальные люди. Только иногда твой диагноз будет давать знать о себе, — проговорил репетитор и позвал официантку. Забрав счёт и достав из кармана пальто пару купюр, он собирался вложить их, как я перехватила его руку. — Я могу заплатить за себя сама, — пронзая взглядом мужчину, сказала я. — Когда на свидание с мальчиком пойдёшь, то будешь платить за себя. Пока ты со мной, я оплачиваю, — аккуратно убирая мою руку, сказал Дима и вложил деньги. «Мужской поступок, Дмитрий Александрович», — подумала я, но вслух произнесла совершенно другое. — Такое ощущение, как будто у тебя денег хоть жопой жуй, — пробурчала себе под нос я и вышла из-за стола. Морозов лишь рассмеялся и поднялся следом за мной. Помог мне одеться и оделся сам. Покинув ресторан, мы вышли на улицу. За то время, что мы были там, на улице пошёл снег. Снежинки крупными хлопьями падали с неба и оседали на землю. Упавшая мне на нос снежинка тут же растаяла, оставляя после себя маленькую капельку. Поморщившись, я вытерла её рукавом куртки. — Уже замёрзла, Макарова? — Спросил Дима, наблюдая за мной. — Что? — Удивилась я. — Как ты…? — Я заметил одну маленькую особенность. Когда ты мёрзнешь, то начинаешь непроизвольно морщиться, — произнёс Морозов так легко, будто это была простая истина, понятная даже младенцу. «Он наблюдает за мной и замечает даже такие простые мелочи. Значит ли это то, что я хоть немного интересна ему?» — Сейчас сядем в машину, и я включу печку, — снимая машину с сигнализации и открывая для меня дверь, сказал мужчина.Теперь я понимала, что медленно, но верно влюбляюсь в этого человека и его поступки.