СовершенноЛетняя

— Сара, тебе что, в голову напекло? — Аарон обернулся, оглядывая меня с головы до ног. — Серьезно, принцесса, ты хорошо себя чувствуешь? — горячая ладонь Вишни накрыла мой лоб, пока брюнет с серьезным видом пытался измерить температуру. — Вроде не горячая. Да я просто закипаю изнутри! Чертов Аарон со своим мороженым, которое ничуть не охлаждает мой пыл, только сильнее бесит, а я продолжаю сходит с ума от его близости, которая оказалась куда крышесноснее, чем самый лучший секс с Джоном. И почему он так засел в моей голове за каких-то два дня? Бесспорно, Аарон горяч, но в действительности ли это то, что мне нужно? Он ведь тоже смотрит на меня так соблазнительно, а потом ведет себя, как ни в чем не бывало. А я таю, как это чертово мороженое под палящим солнцем, напрочь забывая о том, что, по словам мамы, приличные девушки так вызывающе себя не ведут. Знала бы ты, мама, как я себя веду сейчас, — убила бы на месте. — Со мной все в порядке, — обеспокоенный взгляд Стефани говорит красноречивее любых слов, и я стараюсь улыбнуться как можно искреннее, но искренность и старание — это провальный тандем, — правда, я хочу немного пройтись. — Сара, не глупи, — Аарон, кажется, совсем не рад моей затее. Так даже лучше. И пусть мне напечет в голову, зато я точно буду знать, что это все из-за тебя. Может, хотя бы тогда перестану думать о тебе каждую чертову секунду. Как там говорила Стеф? Главное – глубоко дышать. Не помогает. Совсем. Ведь этот его взгляд, полный недоумения и еще каких-то непонятных и неизвестных чувств, совсем не помогает мне. А наоборот, твердит: «Запрыгивай на мотоцикл и крепче прижимайся ко мне, крошка». Но нет. Иду пешком, и я все решила. Может хотя бы за эту часовую прогулку смогу привести свои мысли в порядок и выкинуть из головы Аарона, к которому предательски льнет мое тело. Ты вообще на чьей стороне, а? — Я уже все сказала, — уверенность бьет ключом, и я надеваю широкополую шляпу, любезно отданную Стефани, и чувствую себя француженкой до мозга костей. Ладно, плевать. Никто ведь не запретит мне ее потом снять, да? Разве что палящее солнце. — Уверена? — рык в его голосе сравним с ревом мотора, который издает грозные звуки, желая скорее сорваться с места. Слабо киваю в ответ, сомневаясь в своей решительности и в том, что он снова не закинет меня на плечо. Поэтому и отступаю на два шага назад, продолжая смотреть на него. Губы Аарона сжимаются в тонкую линию, и он, не сказав ни слова, уносится прочь. С горем пополам мне все же удалось убедить Стефани уехать. Зато у них будет время друг для друга, пока я медленно потащусь к дому. А я собираюсь максимально оттянуть свое возвращение, иначе в этот раз сама нагряну в душ к Хиллу. А мне ведь это не нужно, да? Живописные пейзажи, умиротворяющая тишина и треск сверчков в траве действуют успокаивающе. И через шляпу солнце совсем не печет. И идти совсем легко. И еще Аарон забрал тяжелую пляжную сумку с собой, чтобы я не тащила ее на себе, оставив мне лишь телефон. Как там пишут на этих билбордах с рекламой домов: «Максимум комфорта»? У меня, определенно, максимум. И наслаждалась бы я всеми этими красотами, скалистыми берегами, морем, волны которого мерно плывут к берегу, вдыхала бы раскаленный соленый воздух и изредка снимала шляпу, подставляя лицо солнцу, если бы не Аарон, который просто так взял и уехал. Вот так вот развернулся и рванул прочь. А если я передумаю? И плевать, что нелогично. Женские поступки вообще не подчиняются логике, он ведь это знает в свои тридцать с лишним лет? Желание бежать без оглядки только растет. Может, и правда лучше уехать? Вернуться в душный Сентфор, закрыться в своей комнате до самой осени и смотреть сериалы, поедая чипсы и заказывая пиццу? Иногда можно разбавлять меню вином и мороженым, а вместо мелодрамы включать триллер. А на Францию посмотрю через экран. Стефани ведь точно выложит миллион сторис и будет звонить мне каждый день. Вот только что делать с Аароном, который совершенно неожиданно занял все мои мысли? Его образ ни на секунду не выходил из головы. Как недовольно он нахмурился, как прорычал что-то себе под нос, прежде чем уехать. Даже теперь, когда мои ноги покрылись пылью, а тело изнывало на солнцепеке, в подсознании всплывал образ Хилла, его идеальные руки, которые так крепко сжимали меня под водой, и плечи, которые я была бы не прочь потрогать еще раз. Если так много думать о нем, недолго докатиться и до обезвоживания. Интересно, можно ли признаваться в любви облакам? Потому что сейчас я готова сделать предложение этим белоснежным пушистым клубочкам, напоминающим сахарную вату, лишь за то, что они ненадолго прячут солнце, давая на пару минут насладиться тенью и вдохнуть поглубже. Зато кузнечикам, кажется, ни по чем жара, и они готовы заниматься своими непотребствами прямо у обочины. И их не пугает даже шум приближающегося мотоцикла. Он что, вернулся? Его серьезный взгляд, тонкая линия губ, напряженная поза — все говорит, нет, буквально кричит, что он зол. Вот только не ты один можешь демонстрировать свой характер, месье Хилл. Поправив шляпу, гордо вскидываю подбородок, даже не взглянув на мужчину. — Сара, садись, — пальцы крепче сжимают руль, пока мой взгляд блуждает по его телу: расстегнутая на две верхних пуговицы рубашка, пульсирующая венка на шее, которую внезапным порывом хочется коснуться губами. — Нет. Я не сдамся в плен этому красивому дьяволу. По крайней мере, не так быстро. Поэтому и игнорирую, не смотрю ему в глаза и не произношу больше ни слова, а лишь продолжаю идти вперед, слишком внимательно разглядывая землю под ногами. А он следует за мной. Медленно, едва добавляя газ. Пока я все еще строю из себя обиженную мадам. Он ведь во второй раз не уедет, да? — Сара, это глупо. Садись и поехали домой. Снова не придаю значения его порывам, хотя безумно хочется запрыгнуть на мотоцикл, крепко прижаться к нему и укатить в закат. Отвлекаюсь на цветущие ромашки, сладковатый запах которых щекочет в носу, смешиваясь с соленым бризом, и останавливаюсь, завороженная хитросплетением неба и моря на горизонте. Линия настолько тонкая, что едва можно различить, где заканчивается вода и начинается лазурный свод. Так и мы с ним оказались слишком близко, настолько, что сплелись друг с другом, теряясь в необузданном желании. Слышу, как под колесами хрустит гравий, когда мотоцикл съезжает на обочину, перекрывая мне дальнейший путь. Смешно, будто я не смогу обойти по дороге. Аарон поворачивается ко мне, снова глядя так соблазнительно, что мне хочется раздеться и запрыгнуть на него прямо здесь, не стесняясь ничего, как те вульгарные кузнечики. — Я ведь уже сказала, что не поеду с тобой, — стараюсь говорить как можно тверже, но разве рядом с этим мужчиной можно быть сильной? С ним хочется быть скромной и элегантной, слабой и нежной, страстной и распутной, но никак не сильной. Сильный он. И мужественный. И красивый. — Зачем ты приехал? — За тобой, — не сомневаясь ни секунды, отвечает он, а у меня внутри все переворачивается. Это слишком приятно слышать. До мурашек по коже и барабанной дроби в сердце. Сцепляю пальцы, заламывая их и выдавая собственное волнение. Смущаюсь, как девчонка, перед ним. — Не стоило, — бросаю я, вновь отворачиваясь, но Аарон слишком легко хватает меня за руку и тянет на себя, с каждой секундой все крепче прижимая к телу. Возмущение заставляет меня задеревенеть, и теперь я больше похожу на неуклюжую куклу, которой нарисовали слишком злобный взгляд. Он опять это делает. Снова решает все сам, забыв спросить, чего хочу я. Как же это бесит и… возбуждает. — Не стоило вообще тебя оставлять здесь одну. Глаза в глаза. Слишком близко, слишком интимно. Его дыхание обжигает и без того перегревшуюся кожу, а по телу пробегает дрожь, сосредотачиваясь в коленках, сжимая горло. Упираюсь ладошками в его грудь, но он лишь усмехается и, легонько поглаживая щеку, заправляет выбившуюся прядь за ухо, намеренно задевая шляпу, которая в тот же миг слетает с моей головы. Но солнце уже, кажется, не печет так сильно, ведь настоящий пожар разгорается между нами. Медленно он наклоняется ко мне, останавливаясь в паре сантиметров, словно спрашивая разрешения. Только я уже давно согласилась на безрассудство, поэтому выдыхаю ему в губы и прикрываю глаза, чувствуя, как он осторожно касается моих губ, пробуя, изучая. И этот поцелуй уносит меня за далекий горизонт, заставляет обмякнуть в его руках, призывает ответить на ласки. Если бы я знала, насколько умопомрачительным это будет, набросилась бы сама на него в душе, а теперь только и остается, что таять в его руках, прижиматься всем телом и получать невероятное удовольствие. Его язык скользит по моим губам, и я впускаю его, отдаваясь головокружительному танцу страсти. — Что это было? — все еще не веря в то, что только что произошло, спрашиваю я, облизывая губы, будто ищу доказательства минутной слабости, и продолжаю перебирать пальцами волосы на его затылке, боясь разрушить волшебную сказку. — Я хотел это сделать с нашей первой встречи, — он снова целует меня, на этот раз коротко и сладко, держа лицо в ладонях, пока мое сердце отбивает чечетку в груди. — Теперь ты поедешь? — Только если ты поцелуешь меня еще раз.