СовершенноЛетняя

Леденящий душу страх, немой ужас и желание как можно скорее слезть с этой дьявольской штуки — такой и была моя первая поездка на мотоцикле. Возможно, это связано с тем, что Джон — отвратительный водитель, поэтому пока мы учились в школе, я предпочитала ездить на машине с Дереком или ходить пешком с Бобби, ведь это было куда безопаснее. И не так укачивало. Конечно, Джон со временем научился водить свой байк, но сидела за его спиной я крайне редко, боясь повторить давние воспоминания. Но ехать с Аароном было до невозможности спокойно. Хотелось раскинуть руки в стороны и подставить лицо ветру, почувствовать, как волны адреналина плещутся в крови и попробовать свободу на вкус. Но я все никак не могла оторваться от него. В конце концов, прокатиться с ветерком я успею, а вот еще раз пощупать кубики пресса, что перекатываются под пальцами, и прижиматься к широкой спине, вдыхая его приятный аромат, может и не получится. Кажется, влюбляюсь во Францию и его городок со странным, но мелодичным названием Жуан лё Пен, когда мы съезжаем к небольшому пляжу, что расположился прямо среди скал. Белый песок, пара людей вокруг и пейзаж, достойный лучших картин. Лазурного цвета вода, обласканная солнечным светом, в толще которой вырисовывают узоры кораллы, скалистые берега со всех сторон, что старательно прячут этот райский уголок от безжалостных туристов, и густо разросшиеся фиговые деревья, плотной листвой укрывающие берег от палящего солнца. Можжевельник наполняет воздух терпким хвойным запахом, расслабляя сознание, а легкий шепот волн ласкает слух, зовет в свое теплое море. Пальцы сразу же зарываются в песок, а на лице появляется глупая детская улыбка, и я восторженно оглядываюсь по сторонам, пытаясь запомнить каждую песчинку, каждую веточку, каждый выступ в скалах. В кармане назойливо вибрирует телефон, а я слышу, как Стефани щелкает камерой, делая первые снимки. Но запоминать ощущения нужно не так. Пропустить песок сквозь пальцы, пройтись у самой кромки, позволяя волнам едва коснуться разгоряченных ног, сделать глубокий вдох, вбирая все запахи, подставить лицо солнцу и вслушаться в тишину мира — вот из чего складываются воспоминания. И только потом можно сделать пару кадров, чтобы закинуть в инстаграм и получить восторженные комментарии, тогда как самое главное останется глубоко в сердце и спустя время будет согревать продрогшее от холодной сентфорской зимы тело. — Здесь красиво, — с упоением шепчу я, продолжая завороженно разглядывать пляж, пока Аарон смотрит на меня с не меньшим восхищением. — О, да, дружище, — кивает Вишня, торопливо сбрасывая с себя лишнюю одежду. — Местечко огонь, — Хилл лишь глухо усмехается, качая головой. — Сара, мы должны сфоткаться, — Стефани уводит меня в сторону, а после мы слишком долго позируем для тысячи селфи. Кажется, я вхожу во вкус, а настроение стремительно летит ввысь. Когда серия пафосных фото, которые точно появятся на страничке Стефани, а возможно, и моей, заканчивается, мы корчим забавные рожицы, а я ждала именно этого момента, потому что теперь-то мы самые что ни на есть настоящие. Смеющиеся, с глупыми, но счастливыми улыбками и горящими глазами. — Мы ехали сюда несколько минут, — начинаю я, привлекая внимание Аарона, — почему не пошли пешком? — Потому что после обеда мы зажаримся под солнцем, пока дойдем до виллы. Но, если хочешь, можешь прогуляться обратно, — отвечает Аарон, снимая майку, а мой взгляд снова скользит по его телу. И, кажется, не только мой. Пока Стефани и Вишня снова выражают свою любовь сплетением языков, я замечаю, как неподалеку от нас две совершенно отвратительные девушки с теми самыми дирижаблями вместо аккуратной попки и силиконовыми сиськами пялятся на Хилла. Ну уж нет, девочки, этот мужчина занят, ищите себе другого. Интересно, когда это я решила, что Аарон мой? В тот момент, когда кормил меня сыром или предложил секс на столе? А может и вовсе когда предстала перед ним голой в душе? Так или иначе, делиться этим красавчиком я не собираюсь. Вот только у Аарона, видимо, другое мнение. Окинув девушек быстрым взглядом, он поворачивается к морю, пока я пытаюсь совладать с желанием пнуть его посильнее. Чертов бабник. Больше никакого сыра. — Я подумаю над твоим предложением, — недовольно фыркаю, на что Аарон лишь пожимает плечами. — Ну, мы купаться-то идем или вы собираетесь весь день так валяться? – ворчит Вишня, явно недовольный тем, что мы со Стефани устроились на покрывале и теперь разглядываем облака, мирно плывущие по ярко-голубому небу, совершенно позабыв о двух мужчинах, которые до этого обсуждали машины и, кажется, какие-то бухгалтерские дела. — Если хотите, можете идти, а я пока побуду здесь, — оперевшись на локти, разглядываю свою кудрявую компанию, что уже на низком старте. Стефани восторженно кружится и медленно тянет Вишню к воде, а Аарон недоверчиво поглядывает на меня. Ну и чего тебе? У тебя, кажется, есть две подружки, которые, очевидно, хотят перейти в наступление, ведь уже поправляют свои купальники, еще сильнее выпячивая грудь. Простите, крошки, но эту битву мы проиграем. 1:3. — Ты же сейчас несерьезно, — его брови медленно ползут вверх, а я прячусь от пристального голубого взгляда за темными очками. — Похоже, что я шучу? — пафосно приспускаю очки на кончик носа, глядя на мужчину поверх линз. Становится жарковато от нашей небольшой перепалки, а перспектива окунуться в прохладную воду больше не кажется такой уж плохой. — Нет, иначе твои шутки слишком несмешные, — усмехается он, разглядывая мои пунцовые от злости щеки. Да как он смеет вообще? Ужасный, отвратительный Аарон! В ярости подскакиваю с пледа, удостаивая его испепеляющим взглядом. Жаль, что я не медуза Горгона. Превратила бы в камень и поставила дома. Смотрела бы на эти чертовы идеальные кубики пресса и широченные плечи сутки напролет, зато не чувствовала бы сейчас злости, граничащей с возбуждением. — Знаешь что… — начинаю я, но Аарон не дает мне договорить. Обхватив рукой талию, он наклоняется ко мне, и пока я пытаюсь осознать, что вообще происходит, и не задохнуться от внезапной близости, закидывает меня на плечо. — Что ты делаешь? — пищу я в возмущении, хотя, признаться, наощупь он довольно приятный. — Тебе нужно остыть, — он уверенно шагает к воде, пока я, забыв обо всех приличиях, стараюсь выбраться и продолжаю отпускать ругательства в его адрес. Хилл только смеется над моими жалкими попытками. — Отпусти меня! — Не-а, — крепче сжимая мои ноги, отвечает Аарон. Ладно, мистер решительность, ты сам начал эту игру. Ох, хотела бы я пройтись поцелуями по этим идеальным мышцам, но вместо этого что есть сил кусаю Аарона. Он недовольно шипит, дергаясь, а в следующую секунду раздается звонкий шлепок, который я больше слышу, чем чувствую. По телу вмиг прокатывается волна возбуждения, смешанная с возмущением, а все, о чем я могу думать, это руки Аарона, сжимающие мои ноги. Кажется, хочу укусить его еще раз. — Аарон, отпусти меня! Осторожно, продолжая придерживать меня, он помогает мне спуститься с плеча, крепко обхватывая талию. А я вцепляюсь пальцами в его плечи, пока он уверенно заходит глубже. Вода приятно охлаждает мой пыл, легкие волны успокаивают, а присутствие рядом мужчины слишком будоражит сознание. Он слишком близко, и я готова раствориться в моменте без остатка, потянуться за поцелуем, чтобы ощутить на губах его вкус. От безумства нас отделяют считанные сантиметры, когда я слышу отрезвляющий голос Вишни и как можно скорее отстраняюсь от Аарона, хотя до безумия хочу продлить этот волшебный момент. — Принцесса, ты все-таки решила искупаться! — кричит Вишня, подплывая к нам, а Стефани бросает многозначительный взгляд. Что-то заподозрила, подружка? Боюсь, твои предположения окажутся слишком верны, и я опять выбрала не того мужчину. — Мне не дали возможности отказаться, — и хотя мерное балансирование на волнах успокаивает, я все равно продолжаю злиться на Аарона. Мы еще недолго плаваем, о чем-то непринужденно болтая, а после плетемся на сушу. Сочная парочка снова ушла в свой вишневый мирок, а моим спутником опять стал голубоглазый дьявол. — Ты обиделась? — осторожно касаясь пальцами моей руки, спрашивает он. Обиделась? Да я в ярости, Хилл! Хочу утопить тебя в этом чертовом море за всю наглость, что ты себе позволил. Обиделась? Больше, чем на кого-либо в своей жизни! Даже чертов Джон, бросивший меня по телефону, не так сильно задел, как твое непомерное эго и отвратительная наглость! Но больше всего меня бесит то, что мне это понравилось. Понравилось висеть на твоем плече, чувствовать, как ты сжимаешь мое тело своими сильными руками. Понравилась твоя дерзость и мужественность, в конце концов, ведь никогда и никто еще не был таким уверенным, сексуальным и нежным одновременно. — Да, — все, что отвечаю я, демонстративно отворачиваясь и вновь пряча глаза за очками. — Извини, — тихо говорит он, зная, что я точно услышала. Ну уж нет, красавчик, так легко в этот раз ты не отделаешься. Намеренно игнорирую Аарона и врываюсь в беседу Вишни и Стефани, рассказывая истории из бурной студенческой жизни. Солнце медленно подбирается к зениту, и на пляже становится слишком душно. Частые перевороты с живота на спину не помогают, ровно как и прохладная вода, а до меня, наконец, доходит смысл слов, сказанных Аароном. Признаю, идея ехать на мотоцикле не такая уж и дурацкая. Вишня мирно сопит рядом со Стефани, а я оглядываюсь по сторонам, выискивая среди медленно расползающихся в тень людей своего обидчика. — Стеф, где Аарон? — спрашиваю я, оглядываясь по сторонам. — Сара, ты уверена, что сближаться с ним — хорошая идея? — кажется, моя строгая подруга вернулась. — Он ведь старше тебя на целых двенадцать лет, малышка. — Между нами ничего нет. Никакого сближения, — твердо отвечаю я, хотя и не уверена до конца в своих словах. — Не могу же я прятаться всякий раз, как он появляется рядом? Это, как минимум, будет невежливо, ведь мы живем в его доме. — Ладно, — выдыхает подруга, — но пообещай мне, что ты не станешь делать глупостей. — Не стану Стеф, — слишком робко отвечаю я, замечая вдалеке стремительно приближающегося Аарона. — Не стану. Хилл спешит к нам со стаканчиками ванильного мороженого, а от этой умилительной картины губы сами растягиваются в улыбке. Он вручает рожки Стефани и Вишне, но я снова включаю мисс «я-обиделась-но-ты-сам-виноват». — Надеюсь, этот рожок сможет загладить мою вину, — эх, не заглаживать надо, Хилл. Он улыбается, а я, недовольно хмурясь, все же принимаю мороженое. — Ладно, посмотрим, насколько вкусным оно окажется. Ваниль щекочет в носу, приятный холодок касается губ, оставляя сливочный вкус во рту, а я поднимаю взгляд на Аарона, чтобы в следующую секунду вновь сойти с ума от его дерзости и, словно спичка, вспыхнуть от маленькой искорки. Он медленно, словно боясь спугнуть, сокращает расстояние между нами, а я только и могу, что смотреть на его губы, гадая, как скоро они накроют мои. Его взгляд задерживается на моем лице, и он поправляет влажные пряди, осторожно убирая их за плечи. Застываю в предвкушении и кусаю губы, сдерживая шумные вдохи, рвущиеся из груди, но в последний момент он наклоняется ниже, ловко слизывая языком подтаявший кончик мороженого, продолжая сверлить меня своими лазурными глазами, в которых я опять растворяюсь. Чувствую, как болезненно сжимаются мышцы в низу живота, отчаянно требуя близости этого мужчины, с губ все же срывается тихий вздох, который явно не скрылся от его внимания, а по телу пробегает дрожь, обычно настигающая в моменты возбуждения, и сосредотачивается в пояснице, заставляя выгнуться ему навстречу. — Ты опять? — шиплю я, стараясь не привлекать внимания Стефани, на что Аарон обольстительно улыбается, сметая последние частички злости. — Немного холодка не помешает, — он наклоняется ближе, опаляя шею прохладными выдохами, мягко скользящими по коже. — Ты выглядишь слишком аппетитно. Прощай, мозг — здравствуй, безумство! Он снова очаровывает меня своим чертовым мужским магнетизмом, а я готова наброситься на него здесь же, ведь все эти мурашки, бегающие по телу, сбившееся дыхание слишком сильно терзают меня. Да еще и трусы пора выжимать! Что же ты делаешь со мной, мистер Хилл? — Съешь меня? — быстрее, чем я успеваю подумать, вырывается из моего рта, а Аарон довольно хмыкает. — Уговаривать не придется. — Ну, вы идете? — раздается откуда-то недовольный возглас Стефани, и я хватаюсь за него, как утопающий за соломинку, надеясь, что эта хрупкая травинка вытащит меня на берег. — Конечно, — отвечает Хилл. — Поехали, Сара, — он протягивает мне руку, но я лишь качаю головой. — Я пойду пешком.