люци-тян

      — Тебе комфортно? — спрашивает Люцифер спокойным, нежным голосом, подходя к Азазель из-за спины.       Любопытный Ангел сидит за столом и с усердием ребёнка, высунув язык, набрасывает зарисовки. На её плечо ложится рука в белой перчатке. Азазель вздрагивает и замирает.       — Что ты тут рисуешь? — улыбается Люцифер и нагибается, обдав адски-жарким дыханием ухо Ангела. — Ох... это так мило.       На листе — не очень аккуратная, зато по-детски чувственная сцена: нарисованные восковыми мелками демоны, один ангел и Хэллтэйкер на белом фоне. И Люцифер тут тоже есть. Она выглядит статной и даже несколько чопорной, но при этом... заботливой? Непонятно. Подобное считывается на уровне подсознания: Люци-тян понимает, что у Азазель к ней особое отношение. По крайней мере, очевидно, что на Люци потрачено много времени, даже больше, чем над Хэллтэйкером — хотя именно он самый главный в этом дурдоме и всеобщий любимчик.       Люци-тян нарисована как любимый персонаж аниме.       Она отстраняется от Азазель, давая ей продохнуть, отпивает вино из бокала и театрально-медленно проглатывает.       — Ты мило рисуешь, — говорит Люцифер. — Мне нравится, как ты нарисовала меня. Даже бокальчик есть. — Люци смотрит на Азазель сквозь вино и издаёт небольшой смешок. — Внимание к деталям достойно уважения.       — С-спасибо, семпай, — кивает Ази.       Она немного нервничает. Люцифер вновь опускается к Ангелу и дышит возле уха, касаясь щекой тёмных волос, а диадемой — нимба, излучающего приятную прохладу. Ангелочек дрожит. От страха, смущения или, может быть, возвышенного трепета перед Сатаной? Всё может быть.       — Ты когда-нибудь догадывалась, что будешь иметь дела с персоной моего уровня? — спрашивает Люци. — Ты очень... очень особенная в этом плане.       — Я к-как-то не думала на эту тему. Это было большой неожиданностью, если честно.       — Ты даже особеннее Хэллтэйкера. Люди... они более привычны, чем ангелы. Более близки к демонам. И чаще с ними контактируют. В отличие от твоих сородичей, Азазель.       Люци-тян приобнимает Азазель; бокал с вином опасно накреняется, зависнув прямо возле глаз Ангела.       — Я люблю Тэйкера, но стоит признать, что ты поинтереснее его будешь. Я это говорю с позиции демона.       Ангел содрогается.       На рисунок проливается немного вина. Алые пятна, будто кровавые, поглощают некоторых демонов: Здрада, Джаджмент, Малина, Джастис, одна из тройняшек Цербер... Пандемоника с чашкой кофе — наполовину. Тэйкер, Люци, Азазель и остальная часть «собачьей» троицы избегают печальной участи.       — Ох... прости, Азазель, — сокрушается Люцифер и отпускает собеседницу.       — Н-ничего страшного, это я неаккуратная! — Азазель отдаляется от тяжёлого дыхания Люци и беспокойно собирает восковые мелки, карандаши и листочки. — Разбросала тут всё... Я всегда такая неуклюжая! Пожалуйста, простите меня, я пока что всего лишь учусь...       — Тише, — обрывает её Люци-тян и касается руки Ангела. — Всё нормально, не нервничай. Я исправлю эту оплошность.       Она ставит бокал на стол и щёлкает пальцами. Бумагу поглощает огонь — Азазель вскрикивает — пламя потухает и под ним оказывается всё тот же лист, только чистый, с идеально реставрированным рисунком.       — Вот и всё, — ухмыляется Люци.       — С-спасибо, — ошарашено отвечат Азазель. — Я не догадывалась, что вы можете... вот так.       — Я Люцифер, как-никак. Если нужна будет какая-либо помощь — можешь обращаться, мне несложно.       Азазель поворачивается к Люци-тян и смотрит на неё уже чуть с другого угла — меньше трепыханий, больше интереса.       — Е-если честно, — говорит Ази, — то до этого вы мне казались несколько... недоступными.       — Это из-за моего статуса?       — Д-да...       — По тебе было заметно. Если с остальными ты общалась с любопытством, то со мной скорее... с дрожью.       — И-извините, просто вы такое высокопоставленное лицо!       — Скажи прямо. Твои трепыхания — это страх ангела-новичка перед Люцифером или уважение перед моим статусом? Я жду честного ответа.       Люцифер стучит пальцем по краю бокала:       — Всё равно я распознам ложь раньше, чем ты успеешь договорить.       Азазель краснеет.       — Просто... я даже не знаю, как выразить это богохульство. Это, кажется, неправильно, я же ангел.       Люцифер издаёт заинтересованное «хм».       — Вы очень красивы, — говорит Азазель. — И я немножечко смущаюсь...       — О как, — улыбается Люци-тян и даже слегка хихикает. — Правда? Оказывается, я ещё не слишком стара.       — Вы совсем не старая! По к-крайней мере, по виду так не скажешь.       Люцифер наклоняется к лицу Азазель неприлично близко и шепчет прямо в губы Ангела: «А ты докажи».       — А-ангелу не положены т-такие д-действия... — пытается сопротивляться Ази.       — Ты в окружении демонов. — Люцифер проводит по щеке собеседницы подушечкой пальца. — Не думаешь, что это не очень выгодная ситуация для твоей ангельской бравады?       Вдох.       Выдох.       Ангелочек трепыхается, как птица, стиснутая в руках, как сердце, зажатое в клетке рёбер.       — Да простит меня Бог.       — Это всего лишь поцелуй, Азазель.       Совращение непорочного существа демоном. Люцифер, конечно, не суккуб — она в разы выше какой-то шлюховатой швали, но всё равно может позволить себе такие маленькие шалости. Нельзя же постоянно быть такой скучной?       Ази прикрывает глаза сама тянется к губам Люци-тян, положив руки ей на плечи.       Неожиданная смелость.       У Ангела мягкие губы, на вкус — как морозная мята. Райская прохлада. Как мятная жевачка или «Рондо». И пахнет так же. Освежающе. Будто с улицы пришла суровой зимой.       Ангел в компании демонов — кубик льда в горячем чае.       Отстранившись от Люци-тян, Азазель обратно плюхается на диван и опасливо озирается: вдруг кто увидел? Люцифер нависает над Ангелом и выглядит как само спокойствие, на грани с апатией, только причёска немного испортилась — что, конечно, не соотвествует высокому статусу, но плевать.       — Тебе комфортно? — спрашивает Люци-тян. — С нами. В смысле с демонами.       — Т-теперь да, — улыбается красная, как вино, Азазель.       Люцифер ухмыляется.       — Это хорошо. Ты очень хорошая девочка. Впрочем, скоро мы это исправим. Демоны же, как-никак.