Крылья по скидке

Начало Второй мировой проехалось набатом. Просто первого сентября Кэтерин стояла у красного поезда и старалась не реветь, пока никто вокруг не понимал: началось нечто страшное. Она знала, как сильно ударило по правительству Великобритании подписание пакта о ненападении СССР и Германии, догадывалась и о том, как обострит это ситуацию с русскими магами, которыми сама девушка интересовалась вполне себе здраво. Том выглядел не менее напряжённым. Он уже знал о том, что «картинки» предрекают их стране ровно так же, как знал о том, что это неизбежно. Впрочем, надеть маску весёлости более-менее получилось. Успокаивал тот факт, что Хогвартс вроде как не бомбили, а значит и умереть в замке им не грозит. — Эта война реально продлится целых шесть лет? Запершись в купе, они сидели теперь друг напротив друга и сосредоточенно молчали, пока Реддл вдруг не решился высказаться. Катерина тут же сделала страшные глаза и приложила палец ко рту: говорить о таком громко было самоубийством. Доставая палочку, она мысленно представила себе схему заклинания и почувствовала, как на секунду потемнело в глаза — так, что пришлось сесть — но дверь всё же была заперта. Тяжело вздохнув, она села на диванчик и прикрыла глаза. Ну зато она хотя бы умная. — Устала? — сочувствующе спросил мальчишка, подавая ей бутылку сока из дорожной корзины. — Не так сильно, как могла бы, — проворчала девочка; ему совсем необязательно было знать о том, что перед отъездом она магией вычистила почти весь дом старого доктора, и что теперь у неё перед глазами вот уже минут так сорок бегали маленькие точки. Том устало вздохнул и потянулся за своей книгой. — Сделаю вид, что поверил. Картинка почти сбила с ног, заставив кровь политься из носа. — У тебя есть примерно секунд тридцать на выражение своей позиции, — быстро бросила девочка, прижимая платок к лицу. — Потому что к нам несутся твои друзья и они дико хотят пообсуждать дела маглов вместе с нами. Реддл печально вздохнул и отворил купе — закрытая дверь всё же могла показаться немного странной — а после снова уселся напротив Кэтерин и взял в руки начатую ещё дома книгу. Предсказание и правда сбылось: не прошло и минуты, как дверь купе распахнулась, являя им запыхавшегося Нотта и чуть более порядочно появившегося Малфоя. Где-то за их спинами Кэтт разглядела мисс Гринграсс, отчего тут же улыбнулась и слегка помахала ей рукой, не отнимая платка от лица. — Боёвка? — озабоченно спросил Нотт, подлетая к своей новой подружке. — Обидел кто? — Картинка с вами, — буркнула девочка, отчего-то веселясь; подобное поведение боевика умиляло особенно. — Так что вы, мистер Нотт, косвенно в этом виноваты. — Шоколад любишь? — тактично спросил мальчишка, быстро здороваясь за руку с Томом и усаживаясь рядом с мисс Руквуд. — Цветы люблю, — нахально заявила девочка, отшучиваясь. — Розы. Пионовидные. И бельгийский шоколад. Том фыркнул, поднимая холодные, но всё-таки искрящие весельем глаза на неё. — А ещё она любит читать старые книжки и трепать людям нервы. — Не без этого, — согласилась Лилиан, присаживаясь у окна и оставляя место для Малфоя; сам будущий лорд быстро поздоровался с Кэттерин и Томом, а после начал судорожно рыться в своей школьной сумке, явно разыскивая там что-то крайне для него важное. Сидящая рядом блондинка надулась, отворачиваясь. Ей явно хотелось чуть больше внимания. К тому же, как подметила мисс Руквуд, настроение у Лили было явно чем-то откровенно испорчено. Вот только чем — это тот ещё вопрос. — Понял, — отозвался Теодор и вздохнул, представляя, как удивится заказу отец. — Как дела, ещё никого не прибили у этих своих маглов? — Какой моветон, — протянула Кэтт, явно смеясь. — А ты ещё не стух в своём фамильном имении? — Стух, — радостно согласился Тео. — Зато нашёл кучу интересных книг. Вот только понятия не имею, где это всё нам с вами читать — старшие заинтересуются и умыкнут. Быстрый взгляд Тому в глаза и его едва заметный кивок заставил девочку расслабиться. — Есть одно место, — протянул будущий Наследник Слизерина, отвлекаясь от книги и вздыхая. — Но вам всем придётся принести Непреложный. А ещё не убегать туда слишком часто. Казалось, на секунду даже Малфой перестал рыться в своих загашниках и с удивлением посмотрел на теперь уже друга. — Вот те на… А клятва попроще не подойдёт? Блондин явно сомневался и закусывал губу, стараясь не сильно выказывать своего беспокойства, Нотт сохранял лицо совершенно каменное, в то время как Лилиан едва могла сдержать любопытство. — Паникёры, — отрезала она. — Я готова, Кэтт, но приносить буду тебе, а не твоему принцу. Ты мне нравишься больше. — Кто ещё чей принц, — парировала девочка, не скрывая довольной улыбки; ей доверяли и это было приятно. — Принесу Реддлу, — решил Абраксас. — Кэтт, — вяло отозвался Нотт, пожимая плечами. — Без обид, дружище, но она поприятнее. — Разве что пока не открывает рот, — улыбнулся Реддл, заставив Кэттерин фыркнуть и толчком магии отвесить ему неплохой подзатыльник. Нет, ну, а правда. Это что ещё за буллинг её любимой. Она улыбнулась и слегка поёрзала, стараясь усесться удобнее. Как же её радовало общение с этими детьми! Все они не чета своим сверстникам с того же Хаффлпаффа, куда попадали чаще всего все маглокровки, иногда не чета даже Гриффиндору, который сейчас, пребывая в самом своём расцвете, штамповал первоклассных боевых магов, а не каких-то там рыжих терпил. Ум, сдержанность, эрудиция и манеры — всё это подкупало уже давно искушённую общением с интересными людьми мисс Руквуд. Оное же общение с этими ребятами представлялось ей интересной игрой в своеобразные «дочки-матери», где она принимала на себя роль то самой мамы, то всего-навсего любимой шебутной подружки, добиваясь этим развития нужных ей черт характера в друзьях. И что, что пока что её влияние на них так слабо, что можно вздёрнуться? Зато оно уже дало плоды, и это не могло не радовать. Ну, а что до редкого «буллинга» от Тома, так чёрт с ним. Когда-нибудь он поймёт, чем она на самом деле занималась всё это время, быть может даже и осудит, но, в любом случае, будет крайне за это благодарен. Решение, принятое так поспешно, было также скоро воплощено в жизнь, а потому буквально через пару минут вся четвёрка узнала о Выручай-комнате. Маленькие волшебники увлечённо строили планы на создание их личного убежища. — Конечно, неплохо было бы обзавестись ближе к концу школы реальным классом, — заметил Абраксас, продолжая поиски в своей сумке. — Но велика вероятность того, что этот наш «схрон» обнаружат… а пока вот, смотрите, что. Магловская газета. Сегодня началась война. В купе повисло напряжённое молчание. Сердце Кэтт билось где-то в горле, потому что она понимала: что-то они с Реддлом оба упустили, и это что-то очень и очень важное. — Но чёрт бы с ней, с этой магловской войной, — мрачно продолжил мистер Малфой, доставая вторую газету, всю исписанную убористым почерком на французском. — Это что-то вроде «Пророка» во Франции. Там началась война с герром Грин де Вальдом. И угадайте, кто является его самым ярым сподвижником. — О боже, — тихо прошептала Лилиан, прикрывая рот рукой. — Если они объединились… -…то это будет самая страшная война за последние несколько сотен лет, — безжизненным голосом предрекла Кэттерин. — Самая кровавая война.

***

Вечер «на разговоры» выдался только уже второго сентября. Набрав еды с кухни, ребята устроились в Выручай-комнате, принявшей вид вполне себе уютного помещения. — Похоже на мою гостиную дома, — удивлённо пробормотал Нотт, поглаживая кончиками пальцев мебель. — Классные кресла, — лениво бросила Кэтт, усаживаясь в одно из них. — Но быстрее, ребят. Времени в обрез. И всё же, несмотря на недостаток временного ресурса как такового, первое время они молчали. В камине жарко пылал огонь, и почему-то очень не хотелось отрывать от него взгляда. Не хотелось притрагиваться даже к еде, хотя сегодняшний ужин и прошёл весь на нервах, а потому был особенно скуден. Как и каждый теперь ужин в Хогварсте. Вчера руководство школы сразу после распределения и гимна объявило им об опасности, грозящей как маглам, так и магам. — Из Германии к нам движется двойная угроза, — стараясь не нагонять паники, осторожно начал директор Диппет. — В лице мага и магла, оба из которых помешаны на идее внутривидовой селекции. Это уже не сохранение наших с вами магических традиций, не сохранение института семьи, это просто глупая, верная смерть. Что будет, если постоянно смешивать яркие, пёстрые краски с, скажем, красным? Скоро вся палитра обретёт один оттенок, станет грязной, скудной. Так и ваши семейные дары постепенно вымоются, оставляя после себя один наиболее яркий, зато чистый, — последнее слово он выплюнул с наибольшим презрением. — Такова ли цена за мнимое превосходство над другими? Такова ли цена за мертворожденных детей и слёзы от диких болей, связанных с бесчисленными наследственными проклятьями и хворями? Такова ли цена за «высокую» по мнению двух людей жизнь? Вы станете не личностями, вы станете, подобно человеку в Советах, очередным винтиком идеальной системы, который, как износится, будет безжалостно заменён новым. Школьники сидели, съёжившись, и не могли оторвать глаз от властной фигуры, теперь стоящей посреди Большого зала. Обычно смешливый и добрый, теперь директор Диппет внушал недюжинное уважение одним своим взглядом. — Теперь вы должны быть особенно сознательными, потому что враг может быть где угодно, — наставлял мужчина. — И заметьте, я говорю не о больной подозрительности, я о сознательности. В нынешних реалиях это особенно важно. Проверяйте свою почту на заклятия и чары, критически воспринимайте всю информацию, с опаской относитесь к тому, что говорят вам другие. Лучше подойдите и уточните у взрослых, которым вы доверяете, а только потом принимайте какое-то важное решение. В течение этой недели мы пополним нашу библиотеку некоторыми магловскими научными трудами, поэтому не брезгуйте ими — вполне возможно, что строки великих мыслителей всё же смогут дать вам разгадку. Не отвергайте просьб маглорождённых, в защите или совете, и старайтесь не просить сейчас выгоды для себя — все мы сейчас в одной лодке, но их лодка может в любую секунду дать брешь, ведь они находятся на самом стыке двух войн. Если ситуация ухудшится, мы постараемся решить проблему и оставить вас в школе на летнее время, но пока что сказать, возможно ли это, очень и очень трудно. Берегите себя и друг друга, но главное помните: вы люди. Так оставайтесь людьми. Также профессором Ричардом Шаффиком, ведущим Защитную магию и БКМ (Боевой кодекс Мага), было сделано объявление о начале работы дуэльного клуба. — Больше практики, меньше теории. И для всех, — сурово заметил старый вояка. — Расписание появится в течение этой недели, со следующего понедельника оно вступает в силу. Мерлином заклинаю, буду нещадно третировать всех, кто будет пренебрегать этими занятиями. Когда-нибудь они смогут спасти вам жизнь. Кэттерин помнила, что тогда она почувствовала только горячую благодарность ко всему педагогическому составу школы. Было крайне приятно осознавать, что о тебе помнят, а значит ты не брошена на произвол судьбы. — Ну так что мы имеем? — подала голос Лилиан. — Идёт война. Это очевидно, — совсем не аристократично фыркнул Абраксас, падая в соседнее с Реддлом кресло. — И она не просто идёт, а наступает вполне себе стремительно. Так и до континентальной блокады недалеко. Мистер Реддл быстро переглянулся с девочкой и слегка ей кивнул, словно не давая разрешение, а просто принимая её извечное желание почти что всё им рассказывать. — Была картинка, — тихо отозвалась Кэтт. — Нас ожидает кое-что похуже блокады. Голод, тысячи — десятки и сотни тысяч — смертей, бесконечные бомбёжки и разрушенные города. А ещё извечные баталии на море, одни из самых разрушительных и в прошлом, и в будущем. — Беженцы? — Масса. Какое-то время ребята сокрушённо молчали. Часы, висящие на одной из стен, мерно тикали. — Давайте отвлечёмся, — не выдержала Кэттерин, вскакивая. — Ты куда, стрекоза? — удивился Нотт, вскидываясь. — За перьями и чернилами, — бросила она через плечо. Минута — и дружная пятёрка уже сидела у камина с маленькими пюпитрами, которые можно было уместить на коленях, перьями, чернилами и тонкой бумагой. — Я даю вам три слова, а вы пишете короткий рассказ, — улыбнулась девочка. — А после мы читаем их вслух, выбираем лучший, и человек, его написавший, предлагает следующие три слова. Этот приём ловко чистит мысли, к тому же развивает коммуникативные навыки и проверяет ваш словарный запас. — Звучит неплохо, — подала голос Лилиан. — Итак, первые три слова?.. — Почтовый ящик. Закусочная. Ферма, — улыбаясь, бросила она, зарываясь в собственные листы. — Время пошло! Прямо над их головами зависли мерцающие стрелки, заставившие Лилиан удивлённо выдохнуть. Мисс Гринграсс только покачала головой и принялась за написание коротенькой истории, пока из её головы всё никак не выходила беспокойная мысль о том, что её подруга слишком быстро развивалась. Вполне возможно, что через пару лет эта рыжая угловатая девчонка сможет составить ей весомую конкуренцию в подборе выгодной партии… Иногда ей казалось, что на это её любимое недоразумение засматривается аж наследник Нотт. А парень с ковеном — да ещё с каким ковеном! — ей самой был вполне себе нужен. Хотя, кто знает, быть может отец всё же решится на жениха с континента. Время улетало стремительно, что заставляло Лилиан ещё больше нервничать. Она была вполне себе либеральных взглядов и даже успела полюбить свою подругу, но проиграть почти что магле… это было бы слишком унизительно. Ей нравилось ощущать себя в их компании наиболее ценной, нравилось то, как Малфой-младший подаёт ей руку, чтобы она спустилась по лестнице, нравилась улыбка Нотта… но абсолютно не нравилось то, что это подходило к концу. И в её хорошенькой голове всё никак не умещалось, что мальчишкам сейчас намного интереснее дружба, чем какие-то там эфемерные отношения. — Время вышло! — заключил Том, и часы над их головами рассыпались, заставляя пергаменты взмыть в воздух, а Кэттерин — счастливо улыбнуться. — Ну, кто первый? — По закону жанра, кто первый впряг, тому ж везти, — хохотнул Теодор, смотря на подругу. — Мы тебя слушаем, Кэтт. Девчонка улыбнулась, выхватила из кружащих листов свой и, устроившись поудобней, начала: — Последние дни июля догорали, словно письма, брошенные расстроенной женой в камин, и оставляли после себя сладкое послевкусие переспевших яблок, сухого ветра и приближающейся долгожданной прохлады. Билл устало развалился в кресле на веранде своего дома, попыхивая трубкой и изредка посматривая куда-то вдаль. Он любил эти вечера за особенное тепло и какой-то уют, что дарила ему его крохотная ферма. К тому же, сегодня была суббота, а это значило, что Мэри не будет готовить. Этим вечером она выйдет из их общей спальни особенно хорошенькая, возьмёт его под локоть своей изящной маленькой ручкой и направится к их двуколке, разговаривая с ним о театре, о своей новой колонке в газете и о том презамечательном почтовом ящике, что им доставили на днях: большой, красный, пузатый, этот ящик почему-то особенно восхищал его молоденькую жену. Билл довольно улыбнулся, вспоминая веснушчатые щёки, тонкие запястья и заразительный смех своей Мэри, а после довольно потянулся, вставая. Она особенно любила, когда он вот так ждал её, стоя у двери, чтобы открыть её совсем у ней перед носом, а ему почему-то особенно нравилась эта её улыбка и короткий рывок вперёд, с которым она бросалась к нему, чтобы обнять. Они только учились жить, учились вести свой собственный быт, но уже умели быть счастливыми. Догорал июль. У камина повисла небольшая пауза. — Хочу лето, — вдруг сказала Лилиан, жмурясь. — Сидеть на веранде у бабушки и ни о чём не думать, пока домовики накрывают в беседке стол к чаю. — А я скучаю по июлю, — неожиданно отозвался Абраксас. — В июле мы с родителями всегда уезжаем к морю, и я люблю смотреть вечером на прибой. Мама обыкновенно ходит по кромке пляжа босиком — она ещё так красиво придерживает подол платья одной рукой — а отец неизменно следует за ней, придерживая, и они очень долго о чём-то разговаривают. Это так уютно. — Тебе бы в писательницы, — как-то очень тихо оповестил её Нотт, вставая с кресла и направляясь к двери. — Уж очень живо получается. Доброй ночи, ребят. Но Кэтт их не слышала. Вспоминалось детство на большой ферме у бабушки, тихий шёпот липы за окном, журчание ручья и стоящая плотной пыльной стеной жара, от которой хотелось поскорее спрятаться в таинственный грот невдалеке от озера. Вспоминалось детство.