Соул

      Роберт в задумчивости потягивал глясе, пока Том гремел посудой на кухне. Когда он летел сюда, то надеялся увидеть прямой ответ, почувствовать что-то, но нет. Всё так же как и всегда. Нет ни единого намёка на то, о чём целую неделю твердила ему Сью. Просто Том, просто улыбки, просто смех, просто уют и комфорт рядом с ним. Всё абсолютно так же как и всегда. И если честно — Роберт не мог ответить даже себе — хорошо это или нет, потому что, как бы ему не хотелось поступить правильно и не портить жизнь парню, а в этом своём умении он не сомневался, эгоизм упорно твердил, что он имеет такое же право, как и все — быть счастливым.       Находиться весь день рядом с семьёй Холландов было… уютно. Не сходящие с лиц улыбки и заразительный смех, абсолютное взаимопонимание и уважение, ничем неприкрытая искренняя любовь и буквально источаемое каждым тепло. Словно попал в маленькую галактику, где каждая планета и не планета вовсе, а звезда. И Том был самой яркой. Одной его улыбки или брошенного взгляда хватало, чтобы разъедающая изнутри пустота замолкла. Любое прикосновение рождало тепло. Тома хотелось обнимать, слушать, находиться так близко, насколько позволяют пусть и сокращенные до минимума приличия рамки личного пространства, наслаждаться его смехом и горящими радостью глазами. Подобные чувства могут натолкнуть на мысль, что парень действительно его соул. Но вот только так было и раньше. Это обычная привязанность, не больше. Забота, далеко не отцовская, надо признать.       Подавив расползающуюся хищную улыбку, Роберт постарался перестать думать о Томе в этом ключе. Находится с ним в одном доме, да даже на одной планете и хотеть… это табу! Сначала был мелким. Потом стал другом. Сейчас… сейчас просто хотелось быть рядом. Терять это солнце из-за собственных желаний не хотелось совершенно.       — О чём задумался? — Том плюхнулся на диван, устраивая голову на коленях Роберта, который сразу запустил пальцы в отросшие пряди. Когда подобное стало нормой? Просто однажды Том сильно устал на съёмках и решил потеснить разлёгшегося на режиссёрском диванчике актёра. А тот, не желая уходить, притянул парня ближе. После это вошло в привычку, от которой никто не хотел избавляться. — Роберт?       — Мм-м? — он перевёл взгляд на лицо Тома, зависая сначала на проступивших веснушках, а потом на непослушной брови, по которой так хотелось провести пальцем и пригладить. Поняв, что ответа он так и не дождётся, Том предложил:       — Может, фильм посмотрим?       — Давай, шкет. Только пообещай, что это будут не Звёздные Войны! Клянусь! Двадцать восьмой раз я не выдержу!       — Не переживайте, мистер Старк, у меня есть идея получше, — Том не смог подавить смешок, уж больно реплика подходила Тони.       — И твои записи с костюма мы смотреть тоже не будем, Пит, — Роберт решил подыграть парню, а тот, собираясь что-то сказать, замер с раскрытым ртом, рассматривая мужчину так, словно видел впервые. — Что? Ты не знал о них?       — Как? Как ты это делаешь? — восхищённо прошептал Том, неотрывно смотря на Роберта, — Знаешь, это очень… необычно и круто. Но я сейчас словно с другим человеком говорил. Хотел бы я так же…       — Не лучшая идея, ты же знаешь, — он серьёзно посмотрел на парня.       — Или ты, или тебя, да, я в курсе. Но ты же справился. — Роберт ничего не ответил, лишь сжал челюсти и неопределённо повёл плечами. Справился? Ну как сказать, заменил одного персонажа на другого и втащил часть чужой личности в свою жизнь. В целом — по сравнению с прошлым — победа.       — Так. Что мы будем смотреть?       — Можно я поставлю, и ты уже сам увидишь? — Том исчез из комнаты раньше, чем Роберт успел возразить.       Было интересно, что же такое выбрал парень. Подавив все абсолютно невозможные и пошлые мысли, Роберт пришёл к выводу, что это что-то из старых романтических комедий, которые, как оказалось, нравятся Тому, либо один из фильмов Марвел, по которым тот всё ещё тащится. Краем сознания он успел подумать, что фильм — лишь предлог, чтобы не говорить или наоборот поговорить о вещах, которые его волновали. Но стоило этой мысли поселиться в голове, как сверху послышался грохот и ворчание, и уже спустя минуту Том вернулся в гостиную с…       — Кассета? — Роберт не смог сдержать улыбку, потянувшись к настоящему раритету. Без коробки, с написанным от руки на медицинском скотче названием, которое он не успел прочитать. — Да ещё и запись с телика! Это ж сколько лет фильму?!       — Ну, — Том смущённо принялся переподключать провода. — Мне было лет пять, когда я впервые посмотрел его и лет в семь сумел записать целиком на кассету. А сам фильм девяносто четвёртого года. Представляешь, меня тогда еще даже в проекте не было, — у Роберта при упоминании девяностых тут же пропала улыбка. Очередное напоминание, почему мысли и желания надо держать при себе.       — Надеюсь, это что-то стоящее, иначе тебя ждут полтора часа нескончаемых рассказов про каждого актёра и актрису, а так же всех их друзей, исполнителей песен и так далее.       — Хм, я бы послушал про главного героя, — Том хитро посмотрел на мужчину, заставив задуматься, а не с ним ли фильм они собрались смотреть.       — Скажи, что меня там нет, — взмолился Дауни, на что Том лишь хмыкнул, включил видео и ушёл за сладостями, предоставив Роберту возможность лицезреть запись старой рекламы журнала GQ.       — Неужели мы были такими дураками, что не видели разницы, когда газету сравнивали с глянцевым журналом, да ещё и в соляную кислоту, а не в воду её засовывают? — Роберт с благодарностью принял из рук Тома совсем недавно испечённые круассаны, тут же на секунду замирая, вспоминая свой сон.       — Видимо…       — Том, а скажи, почему мы смотрим фильм, который есть в сотнях онлайн кинотеатров, на кассете, да ещё и с рекламой? Не, я не против, конечно, вспомнить молодость, но ты-то вроде не старый разваливающийся по кусочкам динозавр?       Том удивлённо смотрел на Роберта и непонимающе хмурил брови. По сути, он был первым человеком, который задал такой вопрос, и на него удалось далеко не сразу ответить, потому что… А правда, почему он так делает?       — Эм… не знаю… У меня есть фильм на кассете, и есть проигрыватель. Зачем включать инет и искать его там?       — Чтобы не смотреть с рекламой?       — С рекламой весело? — прозвучало это как полноценный вопрос, Том явно не мог найти хоть какое-то объяснение такой верности старым технологиям. — Если честно, я не знаю, что тебе ответить. Наверное, просто… привык? И теперь это ещё одна глупая традиция, но я всегда смотрю фильмы на тех носителях, на каких они есть в доме… Да и интересно это, словно проваливаешься в то время на пару часов.       Роберт лишь кивнул, давая понять, что вопрос снят, хотя Том всё ещё пытался что-то для себя осознать. Просмотр древней рекламы дезодоранта вылился в нетерпеливое ожидание первых кадров, чтобы, наконец, узнать, что же притащил из своей видеотеки Том. И вот!       — Да ладно?! «Только ты»?! Серьёзно?! Самая романтичная и анти-соулмейтовская картина?!       — Для меня она как раз самая соулмейтовская. — Том пожал плечами, устраиваясь практически вплотную к Роберту. Смотреть один из любимых фильмов с любимым человеком, то есть, любимым как друг, как актёр, разумеется, только так. Было самым лучшим способом отпраздновать день Рождения.       Роберт сидел пару секунд молча, а потом хихикнул. Не понявший такой реакции Том вопросительно поднял голову, наблюдая за тщетными попытками актёра сдержать такой заразительный смех.       — Я, ха, ха-хаа-а! Прости. Ха-ха-ха. — Роберт громко и заливисто рассмеялся. Чтобы хоть немного успокоиться и начать говорить больше одного слова, не срываясь на смех, потребовалась пара минут. — В голове такая картина сложилась: Питер и Тони смотрят фильм… А-аа, я не могу-у! Смотрят фильм про то, как, — Роберт с трудом подавил очередной приступ смеха, — про то, как тётя Мэй встречает Тони Старка-а!       Том, который начал смеяться, ещё ничего не понимая, но заражаясь чужими смешинками, теперь согнулся пополам, задыхаясь и чувствуя, как из глаз текут слёзы. Да! А ведь точно, Мариса же снималась в этом фильме. Успокоившись и переведя дыхание, они перемотали фильм на начало.       — Чувствую, просмотр выйдет веселым, — проговорил Роберт, обнимая Тома, не замечая, как тот прижимается ещё ближе и прячет счастливую улыбку, когда волос снова касаются тёплые пальцы. Они обязательно поговорят, но потом. Завтра. Да, определённо завтра. Не стоит портить такой замечательный день.       И хоть Роберт решил отложить начатый Томом ещё днём разговор на завтра, первые полчаса он только и делал, что думал о том, как бы завести диалог про соулмейтов. Чтобы не тревожило парня, у него тоже был жирный вопрос на линии жизни, который безумно хотелось ликвидировать. Всё же День Рождения и сон, так удачно (или же нет?) выпавший на эти сутки, были подозрительны… Но стоило только появиться его персонажу на экране, как все мысли вылетели из головы. Роберт редко видел реакции на свою игру, у фанатов так и вовсе — пару раз, ведь после каждой презентации фильма они уходили подписывать сотни автографов или давать бесконечные интервью. Либо смотрели фильм с первого ряда, а поворачиваться, пытаясь что-то увидеть во мраке зала — было глупой идеей. Сейчас же Роберт по-настоящему наслаждался. Подмечал каждый жест, взгляд и дыхание.       Том не замечал того, что взгляд мужчины прикован далеко не к экрану. Куда там, всем вниманием завладел фильм, да у парня практически слюни текут и глаза горят, как у малолетней фанатки. Только вот он выглядел при этом чертовски мило, так и хотелось поставить на паузу, рассказать что-то забавное про ту или иную сцену, найти архив с фотографиями и долго перебирать постаревшие и выгоревшие карточки, наслаждаясь восторгом в глазах Тома, в которых читалось бы желание задать множество вопросов, и его распахнутым в восхищении ртом, который так бы хорошо смотрелся… Нет! Осадил себя Роберт, рассматривая Тома, увлеченности которого хотелось потакать, потому что та не была «слишком». Парень словно знал, где есть барьер, и балансировал на грани. Роберт задумался, а есть ли актер, на кого мужчина смотрел бы так же, как Том — на него. На ум приходил только Чаплин. Вот тот, с кем он мечтал поговорить, узнать чуть больше, чем позволил этот гений записать о себе, на кого хотелось походить.       Том неожиданно поставил на паузу и повернулся к Роберту с решимостью и взглядом, достойным Питера Паркера, рвущегося на непосильное для него задание. На экране Деймон и Фэй застыли в страстном поцелуе на балконе отеля.       — Роберт? А ты ведь много целовался на экране. Каково это? В смысле… как?       — Ты же сам уже целовался, — под несколько удивлённым и внимательным взглядом Том тут же стушевался, пряча глаза.       — Это не то. С Зен мы… боже, это же выглядело убого! Мы были как два тюленя, делящих рыбу.       Роберт не смог сдержать смеха, прекрасно помня, чья эта фраза. Да, отчасти Том был прав. Поцелуем то, что вышло по итогу, было назвать сложно.       — Ну вот чего ты смеёшься?       — Вспомнил, как Фавро родил эту реплику. Рассказывать не буду, обещал, что хоть что-то о съёмках унесётся в могилу, а с тобой вероятность этого стремится к нулю. Ну или подожду, пока фильм не перестанет быть на слуху у каждого десятого.       — Ладно. Я сам спрошу, — хмыкнул Том, ни капли не сомневаясь, что ему все равно рано или поздно расскажут. Роберт в этом тоже не сомневался. — Так как? Ты же знаешь, я не хочу красть твои секреты, мне просто интересно.       — Что ты хочешь узнать, Том? — тяжело вздохнул Роберт, догадываясь, чего именно парень желает, не замечать его заинтересованные взгляды с каждой встречей становилось всё сложнее и сложнее.       — Нам в школе говорили: «Вы просто наклоняетесь и имитируете поцелуй…» Но вот тут же Мариса тебя целует! С языком! А у тебя тогда жена была. Но ты тоже её целовал. Причём так, что веришь! — быстро зачастил Том. — Где эта грань?       — Нет грани. Ты просто играешь так, как чувствуешь. Хотя, некоторые отказываются целоваться.       — С тобой? — прозвучало это так, словно Том не мог поверить, что с Самим Робертом Дауни Младшим мог отказаться целоваться хоть один человек на планете.       — И такое бывало, — Роберт хмыкнул, наблюдая за такими открытыми эмоциями. — Мне всегда казалось это глупостью. Зрителям нужны не только взгляды героев, они хотят видеть подтверждение.       — Я так никогда не смогу. — Том спрятал лицо в ладонях, вспоминая, как секундами ранее от творившейся на экране химии по коже ползли мурашки, а дыхание обещало вот-вот сбиться. — Мне так неловко было. Казалось, что весь мир на нас смотрит, а я даже губ открыть не могу.       — Это дело практики.       — А ты…? — Том слишком быстро замолк, словно и вовсе не собирался произносить эту фразу вслух.       — Что я? — Роберт наклонился ближе, рассматривая покрывающий щёки румянец. Румянец? Серьёзно?       — Ну… если предположить, что я буду играть, не знаю, Ромео в новой интерпретации? Или, предположим, русала. И нужно будет поцеловаться. По-настоящему. По киношному настоящему. Мм-м… можно потренироваться? С тобой?       — Плохая идея, Том, — Роберт чуть отстранился от парня, который, наоборот, придвинулся ближе, кладя руку в паре сантиметров от его плеча.       — Почему? Ты же сказал, что нет границ. Просто поцелуй.       Роберт сглотнул, понимая, что сам себе вырыл яму, да ещё и радостно в неё прыгнул. Он не мог отказаться, потому что это бы выглядело странно и точно бы подтолкнуло Тома к определенным выводам. Но и поцеловать… от одной только мысли об этом бросало в жар.       — Хорошо. Целуй.       Том замер с открытым ртом, явно не ожидая такого быстрого «Да», если вообще его ожидая.       — Я?       — Ты же хотел. — Роберт нащупал ниточку спасения, но она тут же с тихим треском порвалась, потому что Том, краснея ещё больше, всё же придвинулся почти вплотную и резко подался вперёд, едва касаясь губ, но тут же отскочил, словно укололся о щетину. Хотя, почему же «словно», уколоться от точно сумел. А ещё обжечь своим дыханием, разжигая давно тлеющие угли. Том смотрел куда угодно, только не на Роберта и кусал губы, сжавшись, словно ждал приговора.       — Ну нет, так не пойдёт, — Роберт произнёс это раньше, чем успел подумать, что он творит, ведь можно было просто пошутить, потормошить волосы парня и свести к неудачной попытке, но… Нет. Зачем? Ведь даже от такого короткого и невинного касания демоны, что так тщательно охранялись, подняли свои головы. — Сначала, ты должен поймать чужой взгляд, — рука сама потянулась к лицу Тома, но тот поднял голову раньше, попадая в ловушку. — Потом медленно, словно спрашиваешь разрешения, податься вперёд, — Роберт замер в миллиметрах от чужих губ, неотрывно смотря в глаза, чувствуя сбитое, обжигающее дыхание на губах. — И ждать ответного шага, либо на пробу коснуться чужих губ, предлагая диалог, — он сам подался вперёд, прихватил влажную от постоянных укусов губу, и тут же чуть отстранился, ловя с открывающегося навстречу рта тихое: «Оо-х». И с удовольствием углубил поцелуй, закрывая глаза, ощущая ответное касание и увеличивая соприкосновения. Раз. Прижаться сильнее. Два. Очертить языком контур губ. Три. Насладиться распахнутым ртом. Роберт еле удержал язык, который так и хотелось проскользнуть как можно глубже, огладить нёбо, кромку зубов. И трахать, срывая задушенные стоны. Стоило Тому самому потянуться языком навстречу, как Роберт резко отстранился.       — Вау, — выдохнул парень, с азартом смотря на Роберта. И сам подался вперёд, не давая перевести дыхание и прояснить окутанные желанием мысли. — Значит. Поймать взгляд, — он коснулся щеки чуть дрожащими пальцами, а Роберт лишь откинул голову на спинку дивана, понимая, что бы не произошло дальше — он уже проиграл. — Податься вперёд, — Том перекинул ногу, зависая над бёдрами актёра. И он ждал. Не целовал. Не двигался. Застыл в мгновении, лишь сотни мыслей проносилась в голове подобно калейдоскопу. А Роберт всё ещё надеялся, что смелости парню не хватит. Зря. Том качнулся вперёд, касаясь языком чужих губ, прося их разомкнуть. Роберт сам не понял, как руки оказались на бёдрах парня, притягивая ближе, а с губ сорвалось такое желанное:       — То-ом.       Он сдался, целуя манящие губы. Целуя совсем не так, как в кино, не так, как целовал Сью. Он растворялся в парне, предлагал всего себя и каким-то образом умудрялся вести. И ощущал, как ноющее чувство в груди сменяется теплом, а помещение под закрытыми веками словно начинает светиться, как та комната из сна.       — Мм-м, — он отстранился, стоило только пронырливым пальцам забраться под рубашку, касаясь живота. Том замер, тяжело дыша, смотря счастливыми глазами, и абсолютно точно не собирался слезать с колен. Кивнув какой-то своей мысли, он потянулся к своей рубашке. Роберт тут же поймал его кисти, останавливая.       — Не надо.       — Ты ведь тоже хочешь, — Том, тяжело дыша, качнулся, касаясь стояка мужчины, вынуждая сипло выдохнуть. — Роберт.       Роберт молчал, зажмурившись до звёзд перед глазами, пытаясь побороть свои желания и занывшую пустоту. Дьявол, как же хотелось уступить Тому, поддаться его рукам, губам… пустить всё на самотёк и не думать о последствиях, но…       — Ты мой друг, Том, я не хочу всё испортить.       — Не испортишь, я сам хочу. Ну. — Том дёрнул бёдрами.       — Нет, прости. Зря я тебе поддался. Ведь понимал, что…       Том обиженно поджал губы. Молча слез с колен и уставился на застывший кадр фильма. Тяжело дыша и обуздывая свои желания. Они просидели так от силы полминуты. Первым повисшей тишины не выдержал Том:       — Что теперь нам делать? — прозвучало как-то слишком жалко. — Я же всё испортил, да?       — Знаешь, ты хотя бы был откровенен. Давай досмотрим фильм? Остынем. И пойдём спать? — Роберт хотел обнять Тома, как делал это сотню раз до этого, но не шелохнулся. Нет. Не сейчас уж точно.       Том кивнул, буркнув что-то неразборчивое себе под нос, и отсел ещё дальше, снимая фильм с паузы. По прошествию пары минут, абсолютно не успокоившись, Роберт не выдержал напряжённого молчания и буквально пропитанного невысказанными мыслями воздуха и сам потянулся к парню, обнимая за плечи.       — Иди сюда. Не хватало ещё просрать всё из-за желания поступить правильно.       — Я ведь понимаю, что у тебя семья. Жена, дети, — тихо зашептал Том, — но я не могу это контролировать. И не хочу теперь.       — О чём ты? — Роберт посмотрел на макушку парня, прижавшегося к его плечу.       — Сон. Ты же видел его, да?       — Я…       — Я видел тебя. — Перебил его Том, не давая и шанса на отступление. — И когда ты молчал весь день, то решил что… ну, зачем я тебе, верно? У тебя же есть всё, а тут геморрой в стиле Паркера на шее будет. Да и сколько порознь живут, верно? Но потом ты позвонил. И согласился приехать, и я… ну… поверил в чудо, что ли. Так ещё и подарок из сна. — Том грустно улыбнулся, обнимая Роберта за талию, прижимаясь ещё крепче к груди, пряча лицо и вдыхая любимый запах.       — Том, я…       — Не говори ничего, пожалуйста. Можно? Можно я проведу одну ночь с тобой? Хочу. Мне хочется узнать, так ли это, как все рассказывают.       — Том.       — Тебе разве не хочется? — Том смотрел покрасневшими глазами, ожидая ответа. — Ведь ночь с соулом — это не измена. Даже на законодательном уровне. Хотя Сьюзан меня убьёт всё равно, но…       — Не думаю. Она как раз тебя похвалит. Скажет, что ты поступил как взрослый человек и стал говорить словами через рот, — Роберт потянулся к вьющимся прядям, перебирая их и тем самым успокаиваясь.       — Я не понял тебя.       — В общем, мы как бы не вместе. То есть официально, конечно, мы пара, но Сью уже три года со своим соулом. И мы живём все рядом, как одна дружная и малость сумасшедшая семья, — Роберт хмыкнул, прекрасно понимая, как это выглядит со стороны. — Не хотели огласки, да и графики, территория, дома… Всё позволяет так жить. И дети счастливы.       — Тогда почему «Нет»?       — Ты слишком, — Роберт застонал, увидев этот взгляд оленёнка Бэмби, и плотно зажмурил глаза, хотя это ни капли не помогало. Особенно когда лица коснулась тёплая ладонь. — Не хочу портить тебе жизнь.       — Ты не испортишь. Ты же мой соул.       — Я не видел твоего лица. Было слишком светло, — признался Роберт, стараясь не смотреть в полные мольбы глаза напротив.       — А что ты видел?       — Я… — Роберт на секунду замолчал, воскрешая каждое мгновение, что сохранилось в памяти. — Это трудно назвать обычным сном. Слишком мало деталей. И целое море эмоций. Я помню, как зашёл в дом, залитый светом, как видел чей-то силуэт, в ту секунду было такое ощущение… Будто я дома. Не просто в квартире, а... я не знаю, с чем сравнить то чувство защищённости, комфорта, любви и… Те мгновения, что я шёл к человеку, читающему книгу, были как — вернуться домой после длительного отсутствия, только в сотню раз лучше. И это переполняющее чувство нежности и заботы… А потом меня ослепил свет. Он резал глаза, ты? звал меня к себе, но я не мог сдвинуться с места. И я проснулся.       — А я видел тебя, спускался по лестнице, а там ты стоишь. Словно ждёшь, но словно и в стороне. И взгляд прячешь. Как сейчас. И сказал такую странную фразу: «Найти на просторах Вселенной свою Родственную Душу непросто, как и расстаться с ней…» О чём ты? Я не совсем понял, если честно.       — Родственная душа не равна партнёру по жизни, Том. Как и любимый человек — не всегда твой соул. — Роберт грустно улыбнулся, вспоминая Сару, затем Сью…       — Не хочу так. Её же можно интерпретировать двояко! Ведь после того, как отпустил любимую жену, ты имеешь право на счастье. Разве нет?       — А ты? — Роберт наконец посмотрел на Тома открыто, вглядываясь в душу, отчего парень чуть стушевался. — Ты подумал, что с тобой будет спустя лет десять, когда я превращусь в старика?       — Ты же знаешь, как у соулов устроена… — тихо начал Том, но Роберт его перебил.       — У тебя вся жизнь впереди! Карьера, Том. Ты знаешь, что будет с твоими амбициями и ролями? Тебя сотрут в порошок. Будут кричать о том, что ты получил роль Паучка из-за того, что был моим соулом, и плевать всем, что это было намного раньше, чем мы хоть что-то узнали. И твои попытки чего-то достичь и сыграть провалятся, потому что, где бы ты ни снялся, везде будет моя тень. Я не хочу тебе такой жизни, Том… Я не хочу тебе её портить.       — Мой соулмейт отказывается от меня, куда хуже-то?!       — Мы в том веке, где всего четверть пар живут со своими соулмейтами, остальные выбрали другой путь.       — Но мы друг другу нравимся! Почему ты отказываешься от подарка судьбы? Кто вообще откажется прожить на четверть века больше?       — Чего?       Том удивлённо смотрел на Роберта, с трудом подбирая вылетающие из головы слова.       — Эм… ты… ты не знаешь?       — Не знаю чего?       — Про соулмейтов?       — Снится сон, когда пара друг друга находит, они вместе видят ещё один сон на двоих. Всё! Единороги, радуга, розовые дали, — Роберт говорил то, что рассказывали с детства, и с каждой фразой, глядя на Тома, понимал, что явно что-то упустил. — Что не так?       — Не знаю… Ты когда соулмейт воспитание проходил?       — Что проходил?       — Уроки про соулмейтов, как уроки полового воспитания. — Роберт нахмурился. Нет, он понимал, про что говорит Том, но. Серьёзно? В школах теперь рассказывают про особенности соулмейтов? — Ясно. Так вот, слушай! Самое первое правило — долгая жизнь, по младшему из пары. Второе правило — ни один партнёр не будет столь же идеален для вас. И третье — сны в случае отказа от пары — именно отказа, а не ненайденного партнёра — станут кошмарами на постоянной основе.       — То есть выбора мы лишены, — хмыкнул Роберт, проклиная этот чёртов мир с его долбанной несправедливостью. Кто в здравом уме потратит свою молодость на человека, который уже одну ногу занёс над гробом? Услужливый мозг тут же подкинул образ Уны, верно любившей Чарли. Она казалась абсолютно счастливой. Но это же один случай на миллион! Тем более в той истории у них хотя бы были общие дети, а тут что? Одиночество и разбитое сердце?       — Почему? Если ты не хочешь соула, ты его не ищешь. Судьба поможет.       — Я не искал, — раздражённо рыкнул Роберт, потирая заболевший висок.       — Вот именно, — грустно улыбнулся Том.       — Том… я… мне пятьдесят шесть, — устало выдохнул Роберт, надеясь хоть немного снять с ушей парня навешенной лапши о счастье и розовых слониках.       — А мне двадцать пять, и можешь поверить, до семидесяти я точно проживу. Сто лет — звучит не плохо, да?       — Том!       — А еще соулы не стареют. Они застывают в своих лучших годах.       — Хочешь сказать, что я помолодею? — скептически хмыкнул Роберт.       — Хочу сказать, что даже до нашей связи многие задались вопросом, как это ты так хорошо выглядишь…       — Ну хорошо, давай я тебе поверю. Назови мне хотя бы одно актёра, который пробыл на сцене так долго и совершенно не изменился.       — Пол Рад, Киану, Холли Берри, Элайджа Вуд, Джаред Лето…       — Все до пятидесяти.       — Патрик Стюарт! Это не сказки, Роберт… — Том устало потёр висок, точно в том же месте, где секундами ранее пульсировало у самого Роберта. — Да и какая разница: сказки — нет. Я просто… мы с тобой соулмейты!       — Том.       — Давай ты на секунду забудешь о разнице в возрасте. Да и какой возраст?! Думаешь, я не замечал твоих взглядов на мою задницу?!       — А я твоих? — подколол парня Роберт, но тут же получил пренебрежительный смешок.       — Мне можно. Я ж озабоченный подросток, фанатеющий по Роберту Дауни младшему, который собственной персоной щеголяет туда сюда, да еще зовёт на ужины в свой ДауниТаун.       Роберт лишь развёл руками. Да, апеллировать было особо нечем. Не рассказывать же парню, что вера в собственное счастье и любовь соулмейтов до гроба — рухнули в девяносто первом. Том всматривался в глаза Роберта, в которых читалась вся внутренняя борьба.       — Том, давай мы… — его прервал звонок телефона.       — Как в кино, да? — Том скосил взгляд на журнальный столик, экран светился фотографией Индио.       — Извини, — Роберт принял вызов, поднимаясь с дивана и подходя к панорамному окну. — Привет. Что-то случилось?       — Можно и так сказать! Я сегодня сон видел! Прикинь! Это Эшли! — громко прокричала трубка. Роберт удивлённо поднял брови, вцепившись взглядом в Тома, прикладывающего все усилия, чтобы не подслушивать чужой диалог.       — МакРайс?       — Именно! Чёрт! Мы ж с ней с детства знакомы! И даже встречались в старшей школе! Вау! Надо ей позвонить! — Индио вопил в трубку так, что его было прекрасно слышно на всю комнату.       — Ты… ты уверен, что хочешь этого?       — Она же мой соул! И интересы схожи! Да блин! Даже если не схожи! Мы родственные души! Какой дурак, скажи мне, откажется от своего соулмейта?! — Том смотрел на Роберта так, словно тоже не понимал этого и ждал ответа от того самого дурака.       — Да… наверное, не откажется. Я рад за тебя. У тебя всё хорошо? Помимо приобретения пары, которая об этом ещё не знает?       — О! Походу уже знает! У меня вторая линия! Всё отлично! Я перезвоню потом!       — Я в Лондоне, так что не разбуди.       — С Томом? — Том, не отрывающий взгляда от Роберта, удивлённо вскинул брови.       — С ним. Я… — Роберт хотел что-то ещё сказать, но передумал. — Тебе там звонит соулмейт, а мы говорим о моём местонахождении. Иди давай, разгребай подарки судьбы.       — Я тоже тебя люблю, па.       Роберт сбросил звонок и замер у окна, рассматривая Тома, который поднял голову и так же пронзительно смотрел в ответ. Даже от этого незначительного расстояния в груди неприятно ныло, словно осколок Тони Старка пробирался к вот-вот обещающему заглохнуть сердцу. А душа, или что там внутри за сгусток энергии, разрывалась между желанием поступить правильно и так, как давно хочется. Том не выдержал молчания первым и подошёл к Роберту.       — Ты пожелал мне на день Рождения немного безбашенности и снятия масок, — Том скользнул руками по плечам, обнимая за шею и с хитрой улыбкой проводя ноготками по загривку, точно так же, как и во сне. — Что скажешь? Достаточно смело и честно? И кто всё же откажется от счастья? — прошептал он, замирая в миллиметрах от желанных губ, едва заметно улыбаясь и доверчиво смотря в глаза.       — Подозреваю, что никто, — прошептал Роберт, сдаваясь чужим рукам, утягиваемый в нежный поцелуй.       — Мы попробуем? — с надеждой прошептал Том, заглядывая в глаза, окутанные сдерживаемым желанием.       — Мы попытаемся, — Роберт прижал парня к себе. В конце концов, он всего лишь человек, который имеет право на счастье. И который никогда не умел говорить "Нет" своим демонам. А раз Том так уверен, что всё будет хорошо, быть может, стоит ему довериться?