Освети мой мир

Топот маленьких ножек удалялся от комнаты родителей. Дети не стали успокаивать маму, ведь это могло только ухудшить еë и без того плохое состояние. После вчерашнего им хотелось отдохнуть от криков родителей хотя бы день. Пусть двойняшки и были ещë слишком малы для осознания всего масштаба трагедии, но они понимали, что, возможно, не увидят родного брата вновь, если, конечно, отец не найдëт его. За несколько лет совместных тренировок эти двое настолько привыкли к слаженной работе, что даже в повседневной жизни они неосознанно анализировали действия друг-друга. Благодаря этой тесной связи они понимали один другого без слов. Ребята действительно могли бы стать отличным дуэтом героев. Войдя на кухню, дети разошлись по разным углам. Аой направилась в сторону холодильника. Заметив это, Шото пошëл к шкафчику с посудой и, встав на стул, взял две тарелки и ложки, в то время как младшая сестра доставала из холодильника молоко. Мальчик поставил посуду и, сев за стол, начал насыпать себе в тарелку медовые хлопья. Аой уже заливала свою порцию молоком, а затем, передав бутылку брату, сама села на стул и принялась есть. Дети больше любили завтракать омурайсу, но так как мама была не в настроении, а брат с сестрой еще спали, пришлось обойтись хлопьями. Не так сытно, как хотелось бы, но до пробуждения Нацуо и Фуюми хватит, чтобы утолить голод. Говорить им было не о чем. Пусть Шото с Аой и были пятилетними детьми, они все равно понимали, что если сейчас начнут говорить о Тойе, то кто-нибудь из них обязательно расплачется. Хоть и прошли только сутки, но двойняшки уже успели ужасно соскучиться по старшему брату. Позавтракав в абсолютной тишине, Шото и Аой начали убираться. Распределение обязанностей было, как всегда, недолгим. Сестра мыла посуду, а брат вытирал еë и ставил на полку шкафчика. Он не любил мочить руки, ведь из-за причуды матери, доставшейся ему по наследству, его правая рука была всегда холодной, намочив которую, будет ощущение, равноценное опусканию руки в ужасно ледяную воду. Аой это прекрасно знала, поэтому не заставляла брата делать то, чего он не хочет. Да еще и, плюс ко всему, Шото был немного выше, и ему намного проще дотянуться до полки. – А-чан, возьми печенье и приходи в комнату. А я пока включу мультики, – заявил старший и, не дождавшись ответа, поспешно направился в детскую. Вытерев мокрые руки о полотенце, девочка придвинула стул к кухонному гарнитуру и, встав на него, открыла дверцу шкафа, доставая овсяное печенье. Из-за невысокого роста Аой не могла спрыгнуть со стула, учитывая то, что еë руки была заняты упаковкой печенья, поэтому она медленно опустилась на корточки и села, чтобы впоследствии оказаться на полу. В этот момент на кухню зашла Рей и, тепло улыбнувшись, подошла к дочке. – Аой, дорогая, прости, что накричала, – начала беловолосая, грустно глядя на ребëнка. Правая рука женщины мягко легла на щëку девочки. – Ты же знаешь, как я люблю вас. Но пойми, что я очень переживаю за вашего брата. Аой понимала, что сейчас нужно согласиться с мамой. Ведь она может устроить истерику, если ей воспротивиться. Пусть она и мягко улыбалась, говорила, что сожалеет, но нет сомнений в том, что извинялась только ради приличия. – Всë в порядке, я понимаю, что ты просто беспокоишься о старшем брате, – с поддельной улыбкой на лице проговорила девочка. Это был правильный ответ - женщина стала мило улыбаться. – Знаешь, я так обрадовалась, когда узнала, что у меня будут двойняшки, – начала было говорить Рей, – я всегда хотела вторую дочку, – продолжила беловолосая, начиная гладить белоснежную чëлку своей дочери. "Она всегда так говорит..." - пронеслось в мыслях ребëнка. – Но... – запнувшись и изменившись в лице, выдавила женщина. – Кто бы мог подумать, что ты будешь так на него похожа! – схватившись за рыжую копну волос, выпалила Рей, глядя на дочь глазами, полными отвращения. "Опять... Опять она будет говорить, как жалеет, что родила меня, что если бы знала, как я буду похожа на отца, то прервала бы беременность любым способом. Опять она будет говорить, что когда я вырасту, то буду такой же как и он..." - пронеслось в голове Аой. Неосознанно к глазам стали подступать слëзы. Это больно. Очень больно слышать это от человека, которого так сильно любишь. – Аой, не рыдай. Я единственная, кому тут нужно плакать, – грустно улыбаясь, проговорила женщина. Ее бледная рука отпустила волосы и вновь скользнула на щеку, приподнимая голову маленькой девочки, при этом запрокидывая ее назад. Рей перестала улыбаться, и на еë лице можно было увидеть настоящую злость. В руке матери что-то блеснуло. Однако, замахнувшись на дочь, беловолосая не смогла ничего сделать. Еë запястье схватил мужчина, свободной ладонью ударив Рей по лицу. Её хватка ослабла, и, громко стукнувшись о пол, нож выскользнул из руки беловолосой. Энджи во все горло начал кричать на свою жену, не подбирая выражений. Аой вскочила с места и побежала в комнату, где, отойдя от шока, начала захлёбываться слезами. Старший брат изо всех сил пытался выяснить, что произошло, но девочка его не слушала. Пусть из-за постоянных тренировок с отцом и вечных ссор родителями двойняшки были более стрессоустойчивыми, чем их сверстники, но всë же они являлись детьми. Какими бы сдержанными они не были, они тоже могли взять и сорваться... В детскую вбежали Нацуо и Фуюми, проснувшиеся от криков родителей, что сопровождались плачем Аой. – Шото, что случилось?! – падая на колени перед плачущей девочкой, спросила сестра, обратившись к мальчику. – Я... Я не знаю, я сидел в комнате и включал телевизор, чтобы посмотреть мультики, а потом на кухне что-то упало, и родители начали ссориться. А потом... Потом А-чан прибежала и начала плакать, – начал быстро объяснять Шото, испуганно переводя взгляд с Аой на Фуюми. – Она плачет и не может ничего объяснить, – добавил мальчик, явно переживая за младшую сестру. – Аой, успокойся и объясни, что произошло, – мягко сказал Нацуо и сел на колени перед девочкой. Вытирая слëзы рукой и пытаясь восстановить дыхание, сбившееся из-за истерики, Аой постаралась успокоиться, но смогла лишь начать свой невнятный рассказ: – Мама... - произнеся это, она вновь начала глотать слезы. Старшие даже представить не могли, что лучше делать в такой ситуации. Пока Шото и Фуюми успокаивали сестру, Нацуо достал футон и, уложив девочку, укрыл еë одеялом, и та, в свою очередь, почти мгновенно заснула. – Шото, не выходи из комнаты, пока родители не успокоятся. Посмотри мультики или поиграй во что-нибудь. Хорошо? – грустно улыбаясь и косясь в сторону двери, спросила старшая сестра. – Хорошо... – неуверенно ответил мальчик, после чего сел собирать конструктор. Улыбнувшись в благодарность, старшие Тодороки вышли из детской и разошлись по своим комнатам. Через какое-то время крики стихли. Энджи ушëл из дома, вновь занявшись поисками старшего сына, а Рей осталась на кухне, чтобы приготовить обед. Шото не решался около получаса выйти из комнаты и спросить у мамы, что произошло. Мальчик никогда не видел, чтобы его сестра так сильно плакала. Он не знал, что могло еë довести до такого состояния. На кухне шумел газ, и были слышны всхлипы, которые заглушали быстрые стуки ножа о деревянную разделочную доску. Когда плач женщины стал затихать, Шото всë-таки решился выйти из комнаты и поговорить с мамой, надеясь, что она не накричит и не прогонит его. Осторожно открыв дверь, обладатель разноцветных глаз на носочках пошëл в сторону кухни. Подойдя к двери, Шото услышал, что Рей с кем-то разговаривает. Приоткрыв дверь и заглянув в небольшую щелочку, мальчик понял, что женщина беседует по телефону. – ...Мам, я больше так не могу... Чем они старше, тем сильнее становятся похожими на него. Я не могу так больше... Мне так мерзко смотреть им в глаза, мне порой кажется, что это не мои дети... – говорила беловолосая в трубку, опираясь одной рукой о столешницу, а второй придерживая телефон около уха. – М-мам?.. – запинаясь выдавил Шото, открыв дверь и испуганно глядя на мать. Замерев на секунду, женщина повернула голову в сторону двери и растерянно посмотрела на ребëнка. Свист чайника заглушал мысли, пытающиеся оправдать собственную мать. "Это не правда... Она ведь так не думает... Это просто какая-то шутка, да?" - проносилось в маленькой голове мальчика. Но ответом на его немой вопрос стала лишь невыносимая, обжигающая боль в левой половине лица.