Подкидыши

      Это был великолепный план. Простой и беспроигрышный. Кто решится позвонить в полицию и сообщить, что ему под дверь подкинули гигантскую черепаху в памперсах? Совершенно верно. Никто!       Только такая безумная мысль руководила крысом, который старательно рассовывал своих детей по квартирам соседних домов. В голове звенело от постоянных детских криков (то младшенького дубасил Рафаэль, то у хулигана из рук отбирал свой коротенький карандашик и старый, почти исписанный блокнот Донателло, то Леонардо прятал от остальных свой яркий кубик Рубика). Он готов был и вовсе посадить всех четверых в какое-нибудь корыто и отправить в недельный тур по канализационным тоннелям. Но любовь к детям и здравый смысл удерживали от такого опрометчивого шага. Однако Сплинтеру казалось, что если хоть раз заорет хоть один из его детей, у него просто лопнет голова. Нет, он не бросал своих отпрысков. Он спасал им жизнь. Потому что, если у горе-отца не будет одного дня отдыха, он просто сойдет с ума. И тогда дети точно останутся без присмотра.       Сплинтер видел сурового мужчину и знал, что тот вроде как ведет какие-то восточные единоборства у подростков. Терпения больше всех требовал Микеланджело, поэтому крыс без зазрения совести подкинул младшего сына умудренному годами дядьке. Двум юным девушкам достались самые благонравные чадушки: Донателло и Леонардо. Ни с одним, ни с другим не должно было возникнуть проблем. Хотя нет, с Донателло должно было. Но, если в доме выбьет пробки или там вдруг затопит подъезд — это будет всего лишь результат его невинных детских экспериментов. Парню-хоккеисту, одинокому и на вид вменяемому, достался Рафаэль. Будет неплохо, если самый неспокойный его сын получит клюшкой по панцирю за свое поведение… Сплинтер тряхнул головой. Нехорошая мысль. Будет неплохо, если этот парень приобщит Рафаэля к спорту. Вот, так лучше.       Когда все четверо детей оказались приняты своими няньками на воспитание (крыс проследил, чтобы никого из них не обидели и не сдали в полицию или каким-нибудь службам. Наблюдал, прячась за оконными откосами и на балконах, рискуя быть обнаруженным кем-нибудь среди бела дня), он смог наконец выдохнуть. Проворно спустился в канализацию. Оказавшись в просторных залах, в которых он обосновался со своей семьей, замер. И блаженно вздохнул. Тишина. Тишина-а-а-а!       От открывшихся перспектив Сплинтер не знал, за что и хвататься. Можно было спокойно, без спешки, принять ванну. Отмокать в горячей воде хоть два, хоть три часа, пока не остынет. А можно приготовить себе незамысловатый обед и насладиться им — опять же, в тишине и покое. Можно было переделать все полезные дома по дому, найти наконец под слоем пыли, мусора и детских игрушек, притащенных со свалки, пол. А можно завалиться на жесткую кушетку и проспать весь оставшийся день. И при этом никто не будет дергать его за хвост и за усы, тыкать в нос игрушки, лепить в шерсть комки пластилина… Это оказалось куда соблазнительнее и чистой воды, и вкусной еды, и порядка (который закончится ровно тогда, когда черепашки окажутся дома). Вытянувшись на кушетке, крыс до хруста потянулся, укрылся ватным одеялом и немедленно уснул.       В ночь требовалось забрать всех своих отпрысков. Благо, с сонными справиться оказалось куда легче. По одному Сплинтер приносил домой детей и укладывал спать в деревянные ящики старого буфета, которые служили им кроватками. Вернувшись с Леонардо и укутав сына одеяльцем, Сплинтер глубоко вздохнул. Все начнется сначала завтра на рассвете. У него будет разрываться голова от детских криков. Лопаться мозг — от многозадачности. Рафаэль и Микеланджело обязательно подерутся из-за какого-нибудь невероятно важного для каждого клочка мусора. Леонардо снова будет рисовать деревья, которые видел на картинке в книжке, и горестно рыдать, когда Рафаэль нечаянно разорвет его рисунок. Донателло начнет ставить опыты на всех и вся, то пришпилив кого-нибудь из братьев степлером, то облив хвост отцу растворителем, то придумает еще что-нибудь.       Но… Но.       Если бы их не было. Если бы не возникли в жизни Сплинтера четыре крошечные черепахи тогда, когда он перестал быть человеком, когда и смысла жить уже не было. Если бы они не оказались рядом, беззащитные и требующие заботы… его бы тоже не было. Крысы по имени Сплинтер уже бы не существовало на свете. Они дали ему смысл, за который стоило держаться, ради которого стоило жить. Они любили его и забавно пищали на четыре голоса: «Папа!» Он знал, что очень им нужен, и знал, что они, как воздух, необходимы ему. Наблюдая за спящими детьми, крыс усмехнулся в усы. Завтра будет новый нелегкий день.       А сегодня — спать!