Твой любимый киллер

POV Костя В доме Волкова, как оказалось, уже жила его дочь. Она и дала согласие на то, чтоб нас впустили. Это была обычная девушка лет двадцати со вполне естественной внешностью, что не очень характерно для лиц ее круга, русыми волосами, зелеными глазами и стройной фигурой. Она была одета по-домашнему: в футболку и шорты, которые еле прикрывали весьма неплохой зад. — Скажите, вы что-нибудь меняли в доме после смерти отца? — поинтересовался я, проходя в гостиную. — Пользовались ли камином? Она скрестила руки на груди, и я понял, что ей некомфортно в нашем присутствии. — Н-нет, мама запретила им пользоваться. — Ясно. — Я мельком оглядел гостиную, где искать уже было явно нечего, и спросил: — А можно на кухню пройти? Она коротко кивнула и повела нас с капитаном за собой. — Я так и не понимаю, что ты хочешь здесь найти. — Павел был изначально не очень рад тому, что я предложил вновь проехаться по местам преступлений. — Я сам не знаю, — коротко бросил я. Кухня у них была не такой уж и большой, но очень стильной, однако ее интерьер меня не особо интересовал. Открыв стеклянный шкафчик с посудой, я оглядел стаканы и кружки. Если Волков в тот вечер пил алкоголь, то яд, вероятнее всего, могли подмешать либо в него, либо дать отдельно. Так как начал он пить гораздо раньше, чем отключился, то в алкоголе яда не могло быть, иначе смерть бы наступила ближе к вечеру, а не посреди ночи. — Скажите, а где вы покупали посуду? — спросил я, повернувшись лицом к Волковой-младшей. — Не знаю, мама всегда заказывала ее где-то за границей. Название магазина не скажу, но… она не любила покупать ее здесь. Говорила, что на прилавках ее лапают все подряд, и ей от этого противно. Вновь обратив внимание на стаканы и различные бокалы, я заметил, что они действительно отличались от тех, что продаются в обычных магазинах для дома. У некоторых из них даже был свой специфический дизайн. Я пересчитал их все, и взял с полки один высокий восьмигранный стакан. — Ну и что ты там увидел? — продолжал вопрошать капитан, заглядывая мне через плечо. Я не ответил на его вопрос, а вновь обратился к девушке: — А где шестой? Она нахмурилась и, недоумевая, оглядела мое лицо, а потом и кухню. — Не знаю, — пожав плечами, ответила она. — Ну, может, где-то в комнатах? Может, вы его не помыли? Она, отрицательно покачав головой, сказала: — Нет, я не беру стаканы отсюда. У меня есть своя любимая кружка. — Волкова указала рукой на огромную кружку с каким-то рисунком, стоявшую на столешнице. — Да и вообще, какая разница? Может, папа разбил его. Какое это имеет значение? Я лишь коротко кивнул и, поставив стакан на место, потащил Павла за собой, к выходу. Поблагодарив новую хозяйку дома, мы покинули ее обитель, а она так и осталась стоять на пороге в недоумении от моих странных вопросов. Меня удивило, с какой педантичностью Волков относился к своей посуде. Все комплекты бокалов и стаканов были полными, за исключением единственного. Это показалось мне странным. POV Ника — Я сделал то, что ты просила, — сказал Виктор, как только дверь его частного дома распахнулась передо мной. Он выглядел несколько раздосадованным, будто я насильно заставляла его заниматься всем этим, а не просто просила помощи. — Спасибо. Я зашла в дом и сняла пальто. — Она в подвале. — Скрестив руки на груди, он прислонился спиной к стене. — И что ты планируешь с ней делать? — У тебя есть веревка? Тонкая. Он коротко кивнул и удалился куда-то, а я пока решила пройти в подвал. Там, ровно на том же месте, что и телохранитель Волкова, на том же стуле, сидела Алина, опустив голову вниз. Она все еще была без сознания, но я не сомневалась, что быстро приведу ее в чувство. Я спустилась по лестнице и уставилась на нее. Она была красивой… Уж точно красивее меня, и меня раздражало даже это. Интересно, Костя повелся на внешность? Он ведь спал с ней… Вдруг дверь подвала распахнулась, и появился Виктор. — Держи. — Он бросил мне довольно тонкую, но прочную веревку, после чего сказал: — Не буду мешать. Он удалился, а я вновь перевела взгляд на Алину. Затем я подняла веревку с пола и подошла ближе к стулу, на котором она сидела. Мне пришлось несколько раз похлопать ее по щекам, чтобы она пришла в себя. — Ну что? Как ты себя чувствуешь? — с ухмылкой поинтересовалась я. Сначала она не поняла, где находится и кто стоит перед ней, но вскоре, когда оглядела все помещение, в ее глазах появился страх. — А тебе идет такое выражение лица, — усмехнулась я. — Хотя бы не такое нахальное, как утром. Она дернулась, наверное, ожидая, что это как-то поможет высвободиться из тех оков, которыми Виктор старательно обеспечил ее. — Можешь не пытаться. Тебе не развязать эти узлы. — Ты! — Испуг в ее глазах смешался с презрением в отношении меня. — Ну, я, и что? — Расхаживая взад-вперед, я не сводила глаз с ее лица, которое доставляло мне неописуемое удовольствие. — Помнишь, я говорила, что нужно быть аккуратнее со своими речами по отношению к тому, кого видишь впервые? Алина дернулась еще несколько раз, но ее это, очевидно, не спасло. — Ты чокнутая… — А ты хамка. И за это придется заплатить. А еще за то, что ты спала с моим мужчиной, и у тебя хватило наглости этим хвастаться. Ее лицо искривилось в неприятной истерической гримасе, после чего на глаза навернулись слезы. — Знаешь, что я считаю самым скверным грехом? — поинтересовалась я, перебирая веревку в своих руках. — Это глупость. А в тебе ее, как я вижу, много. — Ты больная?! — Она не переставала реветь, и мне это так нравилось. — Ты хочешь убить меня за то, что я спала с Костей?.. — Не только за это. Да и к тому же... раз уж это так, то ты представляешь для меня угрозу. Вдруг ты оказалась права, и он действительно пошлет меня ради тебя? — Улыбка не сходила с моего лица. — Мне нужно все предусмотреть. Однако я точно была уверена, что он не способен расстаться со мной ради такой, как она. Это мог бы быть кто угодно, но только не она. Она была слишком глупой для него. Скорее всего поэтому он и использовал ее только для секса. Но зачем теперь она была нужна, если есть я? Алина не могла уже нормально разговаривать, потому что слезы буквально душили ее. — Зачем тебе... это? — выдавила она. — Что конкретно? Костя? — Да… Я призадумалась ненадолго, хотя ответ был очевиден. — Ты слышала о Протекторе? Наверняка слышала. — Я уже даже не заморачивалась по поводу ее ответов на мои вопросы. — Так вот, Костя ведет все его дела. А мне нужна информация по поводу того, как идет следствие. Только и всего. Она никак не отреагировала на мой ответ, ибо за свою жизнь все же переживала сильнее. Мне не хотелось с ней больше ничего обсуждать. Настроение было не то. Хотелось, чтобы ее просто не было на этом свете. Хотелось причинить ей боль, увидеть те несколько минут страданий и сожалений о своем поведении. Я подошла сзади и сделала удавку из этой прекрасной веревки. — Нет! Нет, пожалуйста! Я прошу тебя! Прости!!! Прости, я больше никогда не буду так говорить! — вопила она. — Помогите!!! — Тебя никто не услышит. — Мой голос звучал даже как-то усыпляюще. Она дергалась и вертела головой изо всех сил стараясь избежать того, что ей было уготовано. А мне было приятно наблюдать за этой адской психической агонией. Это было прекрасно. — Расслабься, — продолжала я совершенно спокойным тоном, затягивая веревку на ее шее. — Если будешь сопротивляться, это продлится дольше. Алина, естественно, не послушала и продолжила изо всех сил сопротивляться, поэтому мне пришлось приложить значительные усилия, чтобы наступила асфиксия. Это длилось дольше, чем я рассчитывала. Я поняла, почему такой способом убийства в основном использовали мужчины: мои физические силы были уже на исходе, когда она, к моему же счастью, перестала дергаться и, соответственно, дышать. Голова ее безвольно повисла, а подбородок уперся в грудь. Я присела на корточки и уставилась в ее лицо. Вот что случается с глупыми людьми. Просто нужно было быть вежливее со мной, и тогда она могла бы сохранить свою жизнь. — Так вот чем занимается Протектор вместо того, чтобы вершить справедливость, — послышался голос Виктора сзади. — Убивает каких-то несчастных девок? Я, погрузившись в свои беспорядочные размышления, не заметила, как он вошел. Повернувшись к нему лицом, я поднялась на ноги, однако отвечать на его выпад не особо хотела. — Это же ты? — Судя по интонации, он и так знал ответ на свой же вопрос. — Ты у нас тот самый Робин Гуд, который убивает богатых и отдает деньги бедным? Он похоже, хотел убедиться, услышав ответ из моих уст. Ясное дело, что все, кто хоть какое-то представление имел о моей настоящей деятельности, скорее всего догадывались, кто такой Протектор. — С деньгами такое было только один раз, — бросила я, чтобы не показаться слишком хорошей. Он медленно спустился по лестнице. — Может, расскажешь, что она тебе сделала? — Виктор подошел ближе и, скрестив руки на груди, уставился на меня. — Только не говори, что это заказ. — А вот это уже мое дело. — Тогда будь осторожна, — сказал он. — Твоими делами интересуется Святой. — С чего вдруг? — А ты видела, что происходит в городе из-за тебя? — Я не слежу за новостями. Он расхаживал по подвалу, а я не сводила с него свой пристальный взгляд. — Люди разделились на два лагеря… Одни считают, что ты справедлива, а другие – что никто не заслуживает смерти. — И какой же лагерь больше? — Это неважно, — перебил он меня. — Важно то, что ты теперь имеешь влияние. Ты хоть знаешь, сколько уголовных дел было заведено в отношении коррумпированных чиновников? — Причем здесь это? — Следственный комитет начал проверку в отношении многих из них, чтобы понять, кто может стать твоей следующей жертвой. Как выразились СМИ, чтобы спасти от Протектора. Однако... — Он усмехнулся чему-то. — Теперь вместо пули Протектора многих из них ждет тюрьма. И они этому не очень рады. Да я даже понятия не имела об этом. Но мне нравилось такое развитие событий. Мои усилия не прошли даром. — И что с того? — спросила я, изо всех сил скрывая то, что я довольна этой информацией. — Что Святого не устраивает? Он поджал губы, как делал это обычно, когда не хотел что-то говорить или хотел сказать что-то неприятное. — Ты привлекаешь внимание. А нам это не нужно. Я недовольно хмыкнула и постаралась отразить все недоумение на своем лице. — А не он ли случайно послал меня избавиться от Островского, после смерти которого и появилась эта дурацкая кличка Протектор? Или он рассчитывал, что убийство такого человека, да еще и из снайперской винтовки, внимания не привлечет?! — Я говорила на повышенных тонах, ибо доводы Виктора звучали просто абсурдно. — Дело не в этом. А в том, что теперь все последние политические убийства относят к делу Протектора. А нам такая слава ни к чему. Я вздохнула. — Тебе опять нужно напомнить, что конкретно к вам я никакого отношения не имею? Он закатил глаза и даже потер лоб, чтобы хоть чуть-чуть расслабить мышцы лица. — Тогда скажи мне, почему какая-то неизвестная баба, задушенная твоими руками, лежит в моем подвале в моем доме, задушенная моей же веревкой? Я задумалась на какое-то время. А ведь он был прав, и мне не очень-то хотелось это признавать. — Я поняла. Я к тебе больше не обращусь по этому поводу, — спокойно сказала я и направилась к лестнице. — Уж прости, избавиться от нее я могла бы помочь, да вот только толку от меня будет не так много. Я не была мастером вырывать зубы и расчленять тела. Виктор схватил меня за запястье. — Послушай, я не это имел в виду. — Он смотрел мне в глаза с сожалением о том, что сказал. — Просто я тоже против того, чем ты занимаешься. Ты же просто наемник, а ведешь себя как серийный убийца. Если тебя поймают, от такого количества трупов даже Святой тебя не отмажет, хотя у него есть связи. Пожалуйста, перестань… Я выдернула свое запястье из его руки и, бросив на Виктора короткий взгляд, в котором в полной мере попыталась выразить разочарование, побежала по лестнице вверх. Я не ожидала от него поддержки, но рассчитывала на то, что он хотя бы не будет лезть в это.