Как отпустить дракона

      Даня просыпается утром скорее даже не от света, потому что за окном еще темно, а от холода. В комнате зябко.       Как Этери вообще не замерзает тут, когда спит одна?       Соседняя подушка пуста. За закрытой дверью слышится знакомый голос. Она разговаривает.       Даня бегло смотрит на часы. Дикая рань. Иногда в это время он еще даже не ложился, пропадая в Интернете.       Для Этери, которая живет на два часовых пояса, это тем более нормально.       Иногда Дане даже кажется, что Этери разделена на две жизни. Часть ее-- за океаном в Америке вместе с Дишей. А часть--тут, в Москве на катке.       Рядом с ним?       Даня трет щеки, пытаясь все-таки уложить в голове то, что произошло вчера. Если вдуматься, ничего особенного. Заснули вместе, проснулись по отдельности.       Но Даня понимает, что на самом-то деле все не так.       Что это хрупкое " я тебе верю" сильнее всех остальных несказанных слов. То, что Этери смогла это произнести заставляет Даню с одной стороны гордиться, а с другой--бояться.       Что если сейчас она просто сделает вид, что вчера совсем ничего не значит для них обоих? Или того хуже-- скажет, что ошиблась?       Эта женщина точно умеет запутать все так, что не разобраться.       Из-за двери слышится тихий смех.       От него Даня чувствует в груди неясное тепло. Словно солнышко щекочет изнутри лучами.       Он ступает босыми ногами на холодный пол, морщится и нажимает на ручку двери. Этери сидит на полу, оперевшись на стену. Телефон на зарядке-- отойти от розетки далеко невозможно.       --Привет, Даня,--Диша замечает его первой в камере, смешно морщит нос.       Этери оборачивается быстро, краснеет, как школьница, которую поймали за прогуливанием уроков.       --Я...--начинает говорить она.       -- Сидишь на холодном полу,--перебивает Даня.-- Привет, Диш.       В глазах Дианы читается сразу все. И облегчение, что больше не нужно держать в себе тайну нарисованных на стаканчике сердечек...а еще больше радость от того, что можно уже не волноваться. Потому что та, кого она оставила в Москве, уже не одна.       -- Вот тогда и не сиди на полу,-- произносит Диша.--А мне пора. Люблю тебя.       Этери отключается, оставляет телефон в розетке, чувствует, как Даня помогает подняться.       --Ты теперь всегда будешь носить мою байку?--улыбается.       Как еще иначе спросить: между нами что-то изменилось?       Этери пожимает плечами.       --Почему бы и нет. Она теплая...или лучше снять?-- и тут же смущается, понимая, что только что сказала.       Даня кусает губы. Он слишком явно сейчас видит перед глазами то, что было вчера.       Почти прозрачную белую кожу Этери, выпирающие ключицы, грудь, покрывающуюся мурашками от холода...а еще глаза--бездонные, такие, в которых можно утонуть без остатка.        В груди теплеет от воспоминаний, как Этери подается немного вперед и тянется к Дане губами, словно хочет спастись этим поцелуем от пустоты внутри.       Она и сейчас стоит перед ним такая беззащитная, упираясь лопатками в стену. Достаточно только сделать один шаг, чтобы упасть в пропасть, но Даня остается неподвижным. Потому что даже сегодня не жалеет, что устоял...        --То, что ты сейчас хочешь больше всего на свете. То, что нужно нам обоим. Сделай это...       А ведь мог бы вчера получить то, о чем мечтают многие мужчины. Мог обладать ее телом, целовать жаркие губы, чувствовать себя внутри, дарить наслаждение, но не стал. Потому что это не являлось тем, что было нужным им обоим.       По крайней мере, для Этери.       --Не хочу, чтобы ты мерзла, поэтому не снимай,-- невозмутимо отвечает Даня, обнимает.       Чувствует холодный нос на шее.       --Ты ледышка.       --А ты ежик. Колючий,-- фыркает ему в ухо, смеется.       --Пошли чай пить.       Этери не возражает, прячется в вороте байки.       --Черт,-- ругается, вспоминая, что вчера разбила кружку, мнется босыми ногами на пороге.       Даня вздыхает.       -- Иди в спальню, я все уберу и сделаю тебе чай.       Улыбается хитро. Лохматая.       -- С мятой и лимоном?       --С мятой и лимоном...       Даня подметает осколки тщательно, складывает один за другим, замечая на них яркую чешую и лапы дракона. Сам привозил подарок из этапа Гран-При в Китае, выбирал долго между тем, что приносит счастье и дарит здоровье. Уже и забыл, что выбрал. Хотя, если вдуматься, хитрые китайцы могли подсунуть все что угодно. Иероглифы Даня читать, конечно, не научился.       С удивлением вдруг понимает, что знает, где на этой кухне мята и лимон, нарезает тоненький кружочек.       Черепки на столе кажутся сокровищами из сказок. Блестят от света лампы.       Но хранить разбитую посуду-- к беде. А им несчастий и так уже хватает, поэтому без сожалений выкидывает в урну осколки.       Даня даже не смотрит сейчас на телефон, понимая, что найдет там слишком много негатива для такого раннего утра.       Возвращается в спальню почти бесшумно, проскальзывает в приоткрытую дверь, понимая, что чай уже, в принципе, никому и не нужен.       Этери спит, поджав под себя босые ноги и накинув на голову капюшон.       Даня вздыхает, ложится рядом, укрывая ее одеялом и прижимая к себе.       Ведет носом по шее, отодвигая волосы, прикасается губами к позвонкам и выдыхает.       -- Как же я счастлив, что ты есть,-- шепот теряется в тишине комнаты.       В этот момент Даня чувствует, что сердце заходится от нежности, когда вместо ответа Этери наощупь находят его ладонь и бережно прикасается к ней губами.