Завтра не вечно

«Любые перемены сопровождаются болью. Если ты не чувствуешь боли, значит, ничего не изменилось» ©Мел Гибсон

      Каждый тихий шаг эхом отдавался от каменных стен огромного замка. Казалось, будто весь мир замер вокруг. Даже картины притихли: все их обитатели давно спали.       Гермиона размеренно шагала по пустым коридорам Хогвартса и оглядывала стены, почти полностью забитые портретами и пейзажами самых разных размеров. Она рассматривала высокие и низкие каменные статуи. Всматривалась в красивые гобелены разных факультетов. Где-то вдалеке какой-то обитатель картины сладко зевнул. Гермиона не сдержалась и, прикрыв ладонью рот, тоже зевнула. Остановилась и потянулась, устремляя руки к потолку, к самому небу.       Ночное дежурство ввели из-за того, что первокурсники снуют по замку и пытаются залезть в каждый угол в поисках приключений. Возможно, они надеются на увлекательные, захватывающие и иногда пугающие путешествия, такие, какие были у Гарри Поттера и его друзей? Грейнджер тихо усмехнулась, и её смешок ударился о стену и эхом разлетелся по коридору.       Рядом поменяла направление лестница.       После того, как Тёмный Лорд навсегда исчез, многие дети, впервые попавшие в Хогвартс, жаждали совершить такой же подвиг, как Гарри Поттер. Гермиона вздохнула. Жаль, что зачастую дети видят героя только в Гарри. Нет, Поттер, безусловно, справился с Волан-Де-Мортом, но ведь против злодея плечом к плечу стояли и другие волшебники. Грейнджер не хотела славы, она лишь хотела, чтобы дети видели в профессоре МакГонагалл не только строгую учительницу и куратора Гриффиндора, но и стойкую, храбрую женщину, которая боролась за Хогвартс и каждого ученика в ней. И не только о профессорах речь. Семья Уизли, погибшие Тонкс и Люпин и многие другие.       Может быть, со временем, когда дети подрастут, они захотят узнать больше о той войне, что была совсем недавно, и поймут, что героем стал не только Гарри. А пока пусть резвятся, только чтобы без последствий.       Гермиона огляделась вокруг и направилась к библиотеке. Осторожно заглянула по пути в несколько классов, на всякий случай, и, удовлетворённо кивнув, пошла дальше.       Хогвартс пугал и заставлял душу трепетать от тишины, заполнявшей пространство. Казалось, будто стены становились больше, и замок выглядел бесконечным.       Когда Гермиона подошла к библиотеке, совсем рядом раздался странный шум, нарушивший тишину школы магии.       — Нокс, — прошептала Гермиона и тихо пошла на звук.       Кажется, сейчас она поймает маленького нарушителя. Как же она надеялась, что без инцидентов закончит дежурство и наконец отправится спать в спальню старост! Джинни, которая жила с ней, наверняка уже давно видела десятый сон.       Тихо ступая, стараясь не спугнуть нарушителя, она зашла за угол библиотеки и смогла рассмотреть тёмную фигуру, разместившуюся на лестнице. Грейнджер подошла ещё ближе, и уже когда была полностью уверена, что её будет видно, нарушила тишину и спокойствие:       — Что ты тут делаешь?       Силуэт задвигался, и Гермиона подошла поближе, чтобы разглядеть, кто это. Только человек был одет во всё чёрное и его трудно было распознать. Она не могла понять даже, какой это факультет.       — Я повторяю, что ты делаешь тут в ночное время? — Гермиона уверенно шла прямо к человеку. — Директор запретил гулять по ночам.       — Неужели? — просипел голос. — Кому он запретил? Первокурсникам? Мне казалось, на старших это не распространяется. Особенно на старост.       Гермионе голос показался очень знакомым, и она подошла к первой ступеньке лестницы.       — Это касается всех, — заявила Грейнджер.       — Правда? — человек поднял голову и посмотрел прямо на Гермиону. — Тогда прошу прощения, мне казалось, что в мои обязанности входит патрулирование.       — Малфой? — Гермиона остановилась в ступоре, но, собрав все силы в кулак, снова двинулась ему навстречу. — Ты тоже патрулируешь?       — Как видишь, — ответил Малфой так беззаботно, словно открыл шоколадную лягушку.       Гермиона осторожно, на безопасном расстоянии, села на одной ступеньке с Малфоем.       — Что-то не похоже это на патруль, — вздёрнула одну бровь Грейнджер, увидев в руке у слизеринца бутылку огневиски.       Малфой хрипло рассмеялся, и от его смеха по коже побежали мурашки.       — Хочешь? — он поднял руку с огневиски и помахал бутылкой прямо около лица гриффиндорки. Гермиона отрицательно помотала головой. — Как хочешь, — пожал плечами Малфой и сделал большой глоток. Резко выдохнул и опустил взгляд в пол.       Грейнджер стало неловко. Слизеринец явно не просто так здесь. И уж точно не просто так пьёт. Один. Это странно. Вряд ли поведение магглов сильно отличается от поведения волшебников. Поэтому Гермиона осмелилась предположить, что Малфою плохо, и он тут не просто так. Возможно, даже изливал душу стоящей напротив статуе. А Грейнджер помешала его уединению. Но правила есть правила. Если уж патрулирует, то пускай патрулирует! А не огневиски на ступеньках распивает.       — Почему ты сидишь здесь? — против воли вырвался вопрос у Гермионы.       Малфой уставился на неё затуманенным взглядом серебристых глаз, подёрнувшихся лёгкой дымкой, словно туманом. То ли от алкоголя, то ли от слёз? Волосы немного растрепались, и пряди, выбившиеся из укладки, спадали на лоб слизеринца. Он нервно сглотнул, кадык на его шее дёрнулся.       — Пью? — скорее вопросительно ответил Малфой, будто неуверенный в своём ответе.       — Просто так в одиночку не пьют, — философски заметила Грейнджер и села поудобнее, положив палочку в карман. Ей нужно уговорить Малфоя пойти в гостиную Слизерина, поэтому разговор, кажется, затянется.       — Поймала, — Малфой покрутил пальцем в воздухе и ударил им в висок.       — Тогда почему же ты пьёшь?       Малфой посмотрел на Грейнджер внимательно, с прищуром. Словно заглядывал в душу.       — Если я расскажу тебе, то узнают твои дружки, — съязвил он.       — Мы же нормально разговаривали, — вздохнула Гермиона. — Обязательно переводить всё в препирательства?       — А обязательно быть такой придирчивой? Я по-другому не умею, Грейнджер! — воскликнул Малфой, и Гермиона слегка вздрогнула.       Его громкий голос сильно резанул по слуху в ночной тишине Хогвартса.       — Что ты от меня хочешь? Оставь меня. Одного.       — Что случилось? — возможно, если бы она сейчас была на пятом или шестом курсе, то точно оставила Малфоя одного и нагрубила напоследок. Но война меняет всё. Мнение о людях, поведение. Иногда кажется, что эта вражда была пустой и никогда не была нужна никому. Поэтому да, ей не всё равно.       — Что случилось? — эхом повторил за ней слизеринец. — Магическая Война, Тёмный Лорд, Пожиратели, смерть, победы и поражения. Мой отец за решёткой, а мать…       Гермиона сочувственно взглянула на Малфоя. Она тоже часто грустила по тем, кто ушёл. Пусть его отец и в Азкабане, это всё равно, что его нет совсем. Рон и Гарри тоже тоскуют по тем, кого рядом уже нет. Да что уж там, все скучают по былым временам, по людям, которые раньше были с ними.       — Всё в порядке? — Гермиона протянула руку и тут же прижала её к груди.       — Нет, — тихо прошептал Малфой. — У меня, чёрт возьми, не всё в порядке…       Гермиона видела такое состояние. Пустота. Пустота, которую хочется заполнить алкоголем. Боль, которую хочется заглушить.       — Можно? — она указала пальцем на огневиски.       Малфой протянул ей бутылку и в упор наблюдал за ней. Гермиона сжала в руке горлышко бутылки, стараясь не думать о том, что из неё уже пил Малфой, глотнула немного и закашлялась. Слизеринец тихо рассмеялся. Вкус был терпким, резким с небольшой горчинкой. Горло обволок жар. И, отобрав бутылку у Гермионы, тоже выпил. Только значительно больше.       — Наверное, с компанией действительно лучше, — прошептал Малфой, и Гермиона ему улыбнулась.       Все они повзрослели. Забыли былые ссоры и их причины. Зачем это? К чему? Ненависть — порок. От него нужно избавляться.       — Вам, наверное, тяжело без Снейпа? — Гермиона имела в виду не только Малфоя, но и остальных слизеринцев.       — Да, — Малфой еле заметно кивнул. — Со Слизнортом всем трудно ладить. Многие привыкли к Снейпу, а Слизнорт, он как новое звено в старой цепочке.       — Я понимаю, — кивнула Гермиона. — Я рада, что профессор МакГонагалл осталась нашим куратором. Но я понимаю, что тебе сложно, примерно так же, как мне тяжело смириться с тем, что директор уже не Дамблдор.       Малфой снова взглянул на Гермиону и протянул огневиски. Грейнджер снова отпила, только ещё меньше.       — Гриффиндорцы всегда говорят правду в лоб? — с усмешкой спросил Малфой.       — Что? — Гермиона не поняла, что он имеет в виду.       — В такой ситуации, как сейчас, — начал объяснять Малфой, слегка жестикулируя рукой, — обычно люди говорят что-то вроде: «Я так тебя понимаю». Смысл в том, что человек, не испытывая тех же чувств, говорит, что понимает. Хотя это не так. Ты сравнила мои чувства со своими, немного схожими. Это странно, и признаю, очень умно. Кажется, я даже стал чувствовать себя немного лучше.       — Ты только что назвал меня умной? — поперхнулась девушка смешком.       — Нет, — нахмурился Драко. — Вовсе нет. Я сказал, что в этой ситуации ты поступила остроумно. Только и всего.       — Значит, да, я думаю, что гриффиндорцы всегда говорят правду.       — Это глупо, — Малфой посмотрел в пол. — Зачем собеседнику знать всю правду, если можно использовать ложь для своей выгоды?       — Кажется, этим мы и отличаемся от слизеринцев, — Гермиона пристально взглянула на Малфоя. — Мы говорим правду, потому что не собираемся использовать её в своих интересах. Против человека или, чтобы манипулировать.       — На самом деле, это прекрасные способы для достижения целей.       — Но нечестные, — пожала плечами Грейнджер. — Хотя и, соглашусь, действенные. Однако почему хотя бы раз в жизни не попробовать перестать лгать?       Малфой удивлённо поднял брови и внимательно посмотрел на Гермиону.