Завтра не вечно

«Без жертв, без усилий и лишений нельзя жить на свете: жизнь — не сад, в котором растут только одни цветы». © Иван Гончаров

      — Нет, — прошептал Драко.       Только не «это». Только не сейчас, когда всё так хорошо, когда всё только наладилось. Когда он смог чувствовать, начал жить. Перестал ненавидеть и корить себя, отца, Тёмного Лорда, в конце концов. Он только вчера понял, что смог справиться с этим, смог бы жить дальше, ничего не опасаясь. Он верил в это. Всем своим нутром.       Она появилась в его жизни так внезапно, так стремительно. Она спасла его и вытянула из пучины страха и предрассудков. Он надеялся, что она примет его таким, какой он есть. Надеялся, что сам смог принять её всю, с её веснушками, карими глазами и заносчивым характером.       Эти чувства, заполняющие его душу, сердце, подарили ему надежду, свет. То, что раньше ему было не доступно, но так отчаянно нужно.       И вдруг мир вокруг погас. Словно спичка, наконец догоревшая и превратившаяся в уголёк, его оставили и надежда, и радость, и желание. Он снова почувствовал эту пустоту. Пустоту в его голове, пустоту, в которой место только одному ему. Никому больше. Страх начал растекаться по венам, страх перед решением, которое нужно принять. Страх перед неизвестностью. Его душа, его сердце будто уже были несовместимы с телом. Они будто давно погибли, сердце перестало стучать. Он не может заглушить эту боль, этот страх, наконец, эту вновь появившуюся ненависть.       Он должен принять решение. Сейчас же. Медлить нельзя. Он может оставить всё как есть, как ему нравится, как он хочет. Пусть это будет очень эгоистично, но он будет счастлив. В кои-то веки.       Есть и другой путь. Сделать иначе, сломать всё, испортить. Свою жизнь, её сердце. Если он так сделает, не сможет больше смотреть ей в глаза. Зато не будет чувствовать себя эгоистом или предателем. Он угодит тому, кто поставил его счастье на кон.       Две разных стороны. Какое решение правильное? И есть ли правильный путь?       — Прости, — сквозь зубы процедил Малфой и уронил голову на ладони.       Тот самый Драко Малфой, который всю свою жизнь был эгоистичным нарциссом, циником и настоящей сволочью, беззвучно проливал слёзы, стыдясь принятого решения, своих мыслей, страха.       Март, 2002 год.       Дом семейства Уизли.       — Что? — удивилась Анджелина.       — К сожалению, — протянула Гермиона, украдкой смаргивая слёзы. — Я уже и не помню причину, по которой это случилось.       Конечно, она помнила. Как же забыть такое? Только вот произносить это вслух слишком больно. Так больно, что, кажется, сердце разорвётся на куски.       — Я сделаю чаю, — ободряюще улыбнулась миссис Уизли.       Анджелина покинула гостиную.       Мисс Грейнджер нервно сцепила руки, крепко сжав пальцы. Даже губу закусила до боли, только бы не заплакать. Не стоило ей рассказывать эту историю Анджелине. Если бы она не рассказывала, старая боль сейчас не вернулась бы.       В комнату ввалился Джордж с метлой.       — Извини, — неловко улыбнулся он. — Я случайно подслушал.       Гермиона выжидательно посмотрела на него.       — Гермиона, я знаю, когда ты врёшь, — склонил голову Уизли и подошёл ближе. — А ещё я вижу в твоих глазах боль, безысходность и множество сожалений. Я сам пережил подобное.       Джордж мягко коснулся её плеча. Грейнджер, не выдержав заполняемых её сердце чувств, обняла его. Прижалась что есть силы, и беззвучные слёзы ручьём покатились по щекам.       Май, 1999 год.       Хогвартс.       Гермиона уже минут пятнадцать стояла у входа в Большой Зал. Она ждала человека, которого любит. Она уже точно это решила. Драко Малфой — её любимый человек.       Наконец она увидела его, выходящего из-за стола. Его на секунду задержала Пэнси, дотронулась рукой до щеки, что-то спросила с обеспокоенным лицом. Малфой оттолкнул её и пулей рванулся к выходу.       — Драко! — если бы Гермиона не позвала его, он бы и не заметил, что она ждёт его.       Грейнджер широко улыбнулась, глаза словно засветились. Сердце затрепетало и стало так тепло, так хорошо. Будто все проблемы в этом мире для неё не существуют. Нет, не так. Мир не существует. Есть лишь он и она.       Малфой резко обернулся, и Гермиона ужаснулась его виду. Впалые щёки и глаза, потерявшие привычный озорной и немного ядовитый блеск. Губы сильно покусанные, он будто стал ещё бледнее, чем обычно. Волосы растрёпанные. Он то и дело бегал глазами по предметам, окружающим вокруг, но ничего не видел. Нижняя губа подрагивала от постоянного напряжения.       — Боже, Драко, что случилось? — Гермиона подбежала к нему и взяла в руки лицо, исхудавшее за одну лишь ночь.       Малфой вдруг выпучил глаза в удивлении и растерянности. Брови его нахмурились, а губы превратились в одну тонкую линию. Он сбросил её руки, внимательно её осмотрел, ещё больше нахмурился, развернулся и… Ушёл.       Ступор. Мысли, словно маленькие птички, вдруг заметались в голове с бешеной скоростью. Непонимание — всё, что он оставил ей, без объяснений. Вчера всё было хорошо. Он провожал её из подземелий, с нежными поцелуями и тёплыми объятиями. Даже не разрешил аппарировать, так ему хотелось, чтобы она осталась подольше. Он сам так сказал. Это было ложью? Он воспользовался ей? Манипулировал, переспал и бросил на произвол судьбы?       Нет. Не может быть. Он же Малфой. Если бы он так и поступил, то нашёл бы время, чтобы вдоволь посмеяться над ней. Тем более, у него был слишком болезненный вид.       Грейнджер кинулась вслед за ним. Сердце билось так сильно, что его было слышно даже в ушах. Воздуха не хватало, но она бежала за ним.       — Драко! — крикнула она, завидев его спину, не обращая внимания на студентов вокруг.       Она поймала его руку, потянула на себя, чтобы развернуть к себе. Но он не поддался. Стоял к ней спиной.       — Что ты хочешь от меня, Грейнджер? — выплюнул Драко своим противным голосом, каким обычно обзывал её на пятом курсе.       — Что с тобой? — залепетала она. — Что случилось?       — Я не понимаю, о чём ты, — процедил он сквозь зубы. — Отвали от меня, Грейнджер, я не хочу тебя видеть.       Его слова, словно нож, резали её изнутри.       — Объяснись, — прошептала она, но не услышала ответа. — Объяснись!       — Я не понимаю, каких объяснений ты хочешь от меня, — его плечи задрожали, голос стал рваным и дрожащим, а слова нечёткими. Но то, что он сказал, услышали все. —  Чёртова грязнокровка.       Стрела пронзила её тело, сердце, разум. Больно. Очень.       Изумлённый вздох толпы и множество голосов.       — Я ему сейчас врежу! — закричал Рон, надвигаясь на Малфоя.       Гарри бежал за ним, пытался остановить, но, кажется, не очень-то хотел. У него у самого чесались кулаки.       Драко тяжело и рвано вздохнул. Он хотел что-то сказать, но голос охрип и задрожал. Он проглотил слова и быстрым шагом направился в подземелья.       Гермиона поймала Рона за рукав и отчаянно пыталась удержать его. Слёзы душили её, капали с подбородка.       — Рон, прошу, не нужно! — срывающимся от слёз голосом кричала Гермиона. —  Прошу, не трогай его! Гарри, помоги же мне!       Грейнджер хватала руками ткань, сжимала её до боли в пальцах и ногтях. Боль разливалась по всему телу, глаза застилали слёзы. Она смотрела в спину Драко, понимая, что готова простить ему сейчас всё, даже если оправдание будет больше похоже на ложь, чем на правду. Она слишком втянулась в эти чувства.       Тело её находилось сейчас посреди коридора, руки удерживали бешеного Уизли, уши слушали Гарри. Но душа её была сейчас рядом с ним. И всегда будет только с ним.