«Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться. Чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит на тебя» © Фридрих Ницше
Мощные капли с силой били в окно гриффиндорской гостиной. За окном лил дождь. Первый в этом жарком мае. Гермиона нервно покусывала перо, подаренное Джорджем. Она собиралась написать сочинение по Истории Магии, но её мысли снова и снова возвращались к нему. К Драко Малфою. После той стычки прошло несколько дней. Драко перестал здороваться с ней, начал избегать. Да что уж там, он даже не смотрел на неё. Неужели вот так всё закончится? Только один день перечеркнул сразу целый месяц. Всё, что они так долго строили, основываясь на доверии и понимании, просто кануло в воду. Она ли сделала что-то не так или проблема в Малфое? — Гермиона, — Джинни подошла, мягко обняла Грейнджер за плечи и осторожно прижала к себе. — Всё хорошо? Ох, знала бы подруга, что у неё давно не всё хорошо. Для неё вообще перестало существовать само слово «хорошо». Только вот в гостиной они не одни. Гермиона ни за что не скажет никому, что она грустит или страдает из-за слизеринца. Бо́льшая часть гриффиндорцев ненавидит Слизерин и всех его студентов. — Всё хорошо, — промямлила Гермиона срывающимся голосом. — Ты можешь сказать мне, — прошептала Уизли успокаивающе. — Хотя бы просто дай знать. Ты ведь понимаешь, никто ничего не узнает. Грейнджер тихо всхлипнула, кивнула, и быстрая слезинка скатилась по её щеке. Впрочем, она исчезла так же быстро, как и появилась. Джинни судорожно выдохнула и ещё крепче прижала к себе подругу. Как бы Джиневре ни хотелось, чтобы подруга была с её братом, она не станет уговаривать Гермиону, убеждать или, ещё хуже, заставлять. Намного важнее, чего хочет сама Гермиона, чем то, чего хочет Джинни. Грейнджер вольна сама решать, как жить и что делать. Никто не вправе вмешиваться. Даже если она хочет быть с Малфоем, который разбил её хрупкое сердце. — Джинни, — прошептала так тихо Гермиона, что никто не смог бы их услышать. — Я должна узнать, что с ним не так. Он не такой. Он бы так никогда не поступил, я знаю. Я знаю его. — Знаешь ли? — спросила таким же шёпотом подруга. Гермиона нервно сглотнула. Знает ли? Действительно, может ли она утверждать, что знает его лучше, чем, к примеру, та же Пэнси. Или Забини. Или, наконец, Гарри. Конечно, не может. Но она думает, что знает его. Она верит в то, что знает. Этого вполне достаточно. — Как мне узнать, почему он так поступил? — спросила Гермиона. — Поговорить? — предложила Джинни. — Пробовала, — покачала головой Грейнджер. — Он и слушать не хочет. Его будто останавливает что-то. Я всем сердцем чувствую, что он не изменился, что он не виноват. — Что, если это лишь голос твоей привязанности? — предположила Уизли. — Вдруг ты смотришь на эту ситуацию через розовые очки, сквозь свою влюблённость? — Быть может, и так, — кивнула Гермиона. — Но я не оставлю это предчувствие так просто. Ни за что. Я придумаю, как вытащить его на разговор.***
Длинные тонкие пальцы держат заточенный нож. Малфой занёс его над столом и принялся мелко нарезать корень мандрагоры. Когда-то он дотрагивался до её кожи этими самыми пальцами. До шеи, плеч и волос. — Урок окончен, — улыбнулся Слизнорт, положив руку на толстый живот. — Завтра мы продолжим готовить это зелье. Паучьим глазам нужно настояться. Все студенты поставили банки с паучьими глазами и вышли из класса. Профессор тоже вскоре покинул кабинет. Гермиона, не теряя времени, схватила Драко, складывавшего учебники в сумку, за рукав. — Какого чёрта, Грейнджер? — возмутился он. Как и вчера, как несколько дней назад, он воспринимал любой контакт тело-к-телу в штыки. — Нам нужно поговорить, Драко, — сказала Гермиона, заглядывая тому прямо в глаза, которые он так старательно прятал, опуская вниз. — Я не понимаю, что происходит. Просто скажи причину, и я больше не потревожу тебя, обещаю. Я постоянно терзаюсь сомнениями, объясни мне всё. — Мне нечего тебе объяснять, — высокомерно произнёс Малфой. — Не подходи ко мне больше, ясно? И Драко, вырвав рукав из её хватки, спешно покинул комнату. Беззвучные слёзы полились из глаз Гермионы. Слёзы боли, отчаяния и гнева. Она была твёрдо уверена, что обязательно добьётся от него правды. Даже если эта правда сильно ранит её, она узнает всё. Если бы только Гермиона знала, что если услышит правду, то у неё появится светлая и чистая надежда. Надежда, которую так не хотел давать ей Драко.***
Грейнджер со спины обняла крепкое тело Малфоя. Тот вздрогнул и на мгновение застыл. Его руки мягко опустились на её ладони, крепко сжали. И вдруг резко откинули от себя. Он обернулся. Глаза его были полны ярости и чего-то ещё. Чего-то, чего, к сожалению, Гермиона понять не могла. — Я сказал тебе не приставать ко мне! — угрожающим шёпотом сказал Драко. — А то что? — воскликнула Грейнджер. — Ударишь меня? Или, быть может, что-то похуже? — Не мели чепухи, Грейнджер, — цинично бросил Драко. — Ты знаешь, что я никогда не посмел бы. — Тогда я не понимаю, в чём дело, — Грейнджер прижалась к Малфою, обхватив его руками. — Расскажи мне, чтобы я смогла понять тебя. Что с тобой не так? Ты ведь не такой. — Тогда какой я? — голос его оставался холодным, с нотками раздражения, Драко не смел прикоснуться к ней, однако и не отталкивал. — Ты такой, каким я тебя знаю, — сказал Гермиона. — Такой, каким я узнала тебя за этот месяц. Тебе больно и сложно. Тебя одолевает много страхов и предрассудков. Ты постоянно стоишь перед выбором и устал выбирать. Ты холоден и груб, и это часть тебя. Это и есть ты. Но ведь есть и другая сторона. Я видела эту сторону, и даже если сейчас ты высокомерен и холоден, в тебе осталась частичка тепла и света. Она всегда будет с тобой. Эта частичка делает тебя лучше, но сейчас она вдруг померкла. Я не понимаю, что потушило её. Обстоятельство? Человек? Твои мысли? Прошу, расскажи. — Иди к чёрту, Грейнджер, — дрожащими губами произнёс Малфой, проигнорировав её слова. И, откинув её руки, удалился. — И больше не появляйся у меня на глазах. Он снова оставил её одну. Просто ушёл. Она опять не смогла достучаться до него. Не смогла растопить лёд, поглотивший его душу. Если бы только Гермиона знала, что Драко услышал её уже очень давно. И он до сих пор слышит, но не может ответить теми же словами, которыми она пытается его вернуть.