Неправильный партнер

      Баки все-таки едет с ним, хотя Стив по-прежнему считает, что это не лучшая идея. После «Озарения» прошло всего несколько дней, Баки только начал восстанавливаться и все еще во многом воспринимает себя Зимним Солдатом, разговаривает с несуществующим Пирсом, ждет каких-то приказов и указаний. Узнает пока только Стива, ходит за ним по пятам и медленно воскрешает в памяти обрывки воспоминаний, в основном о военном времени. Но наверстывает быстро. Каждый следующий день лучше предыдущего. Стив уверен, Баки все вспомнит, он прогрессирует с каждым днем и главное – его он вспомнил. Несмотря на отданный Пирсом приказ уничтожить, Баки спас его после падения с гелликерриера, спас и отнес к своим, остался рядом, повторяя словно заклинание: «Стив Роджерс. Мой друг».       Стива вызывают на опознание. Трупы из полуразрушенной штаб-квартиры ЩИТА извлекают уже в течение нескольких дней, работы до сих пор продолжаются, запущен процесс установления личностей погибших. Стив возглавлял боевые подразделения ЩИТА, знал многих оперативников, поэтому и приглашен на опознание. Родственникам допуск пока не давали из соображений секретности, но они все равно толпятся у желтых лент, напирают на охрану. Краем уха Стив слышит отдельные выкрики, там рыдает жена Джека Роллинса, и он думает о том, что стоит подойти к ней после, позаботиться, чтобы ее включили в программу защиты свидетелей.       Баки вполне ожидаемо останавливается у трупа Александра Пирса. Тот уже опознан, табличка подписана рукой Фьюри, хотя узнать Пирса сложно – весь обгорел, тело сильно деформировано, но Баки к нему будто тянет непреодолимой силой. Стив опасается какой-то непредсказуемой реакции на смерть хендлера, но Баки просто смотрит на изуродованный труп, и его лицо не выражает ничего – совершенно пустое. Стив сначала ждет, но потом решает, что лучше закончить со всем этим быстрее и выйти отсюда на свежий воздух. Поэтому оставляет Баки позади и осматривает другие трупы. Вносит установочные данные в таблички, прикрепленные к железным койкам, ставит свою подпись. В случае возникновения споров в отношении опознанных тел он будет вызван повторно. Поэтому Стив записывает лишь имена тех, в ком уверен. Он оборачивается – Баки все так же смотрит на Пирса. А он наконец останавливается у трупа Брока Рамлоу.       Стив узнает его сразу, – тело не деформировано, лицо целое. Пуля вошла настолько аккуратно в висок, что при других обстоятельствах можно было бы решить, что это самоубийство. Стив смотрит в его лицо, но не спешит вписывать имя. Пусть работники морга думают, что он пытается вспомнить, всматривается, чтобы узнать. Несмотря на всю ненависть и презрение к этому человеку, в душе все равно разрастается щемящее чувство утраты, Стив пытается побороть эту слабость, но сложно. Брок был ему дорог. И даже ненавидеть его не получается, хотя очень хочется. И за это он начинает ненавидеть себя.       В своей жизни Стив всегда старался поступать правильно, избегать ошибок, но в отношениях с Броком он с самого начала знал, на что шел. Знал, что ничем хорошим это не закончится, и Наташа предупреждала его неоднократно. Но Стив и предположить не мог, что последствия будут настолько болезненными. И самое неприятное в том, что он с самого начала чувствовал, что не стоит в это ввязываться, что Броку нельзя доверять, но он не просто в это ввязался. Он Броку доверял, возможно, он даже Брока любил в какой-то момент. А сейчас даже вспоминать об этом не хочет и отдал бы все, лишь бы вырвать остатки этих чувств из своей груди, стереть все воспоминания. Это была ошибка. Страшная ошибка, которая могла стоить ему всего. Могла стоить ему Баки. Ведь Брок был напрямую вовлечен в проект «Зимний Солдат». Стив мог простить Броку многое. Мог бы простить предательство и ложь по отношению к себе. Но он не может простить Броку того, что разговаривая с ним о Баки, рассматривая их старые фотографии, расспрашивая о прошлом, Брок совершенно хладнокровно продолжал работать с Зимним Солдатом. И методы этой работы Стиву теперь прекрасно известны.       – Стив?       Он вздрагивает, чувствуя, как ладонь Баки мягко ложится ему на плечо. Пора идти дальше, но он не может. Баки теперь тоже внимательно всматривается в лицо бывшего командира, переводит взгляд на Стива.       – Твой друг?       Баки не спрашивает, он утверждает. Впрочем, Стив настолько долго стоит у трупа, что действительно это самый логичный вывод.       – Нет, мы не дружили.       Стив врет ему. Или не врет. Брок не был ему другом, но не хочется вдаваться в подробности. Он просто хочет вычеркнуть его из памяти. Ему всегда хотелось поступать правильно, и эту страшную ошибку он не может себе простить.       – Я знал его, – медленно произносит Баки. – Это командир Брок Рамлоу.       Это странно, потому что Баки мало кого узнает. Значит, с Броком они были действительно в тесном контакте. Стив готовится к худшему, когда спрашивает:       – Он был плохим или хорошим?       Баки медлит с ответом, думает и наконец говорит:       – Разным.       Стив усмехается. Пожалуй, лучшее определение, которое можно было бы дать. Если задуматься, то он тоже знал Брока именно разным. Когда-то он его почти любил, теперь беспросветно ненавидит себя за это.       Баки стучит металлическим пальцем по табличке с установочными данными.       – Здесь неправильно, Стив.       И правда. Указаны данные Джека Роллинса. Стив удивляется, но причина ошибки находится быстро – у Брока чужой жетон. Стив сверяет выдолбленный на металле шифр со списком в руке – это действительно жетон Джека. Но размышлять на эту тему не хочется. Стив для себя решил, что все, сказанное Броком, он будет считать заведомой ложью, выдуманной легендой, не будет пытаться ничего выяснять и отделять правду ото лжи. Ему неинтересно. Он просто хочет забыть. Вычеркнуть из головы.       День тяжелый, Стив ворочается, не может заснуть, его одолевают воспоминания, все в этой квартире напоминает ему о Броке. Он хочет переехать как можно быстрее, объясняя это тем, что им с Баки нужно больше пространства и две спальни, но на самом деле он просто хочет избавиться от прошлого. Забыть эту страшную ошибку.       Дверь спальни приоткрывается, и Баки выходит к нему в гостиную. У него проблемы со сном, мучают кошмары. Стив всегда на чеку, но сегодня Баки приходит сам, тихий и спокойный. Садится на край дивана и спрашивает шепотом:       – Не спишь?       Хочется обнять его, прижать к себе, но неизвестно, как Баки на это отреагирует. У него проблемы с доверием и тактильностью. Поэтому Стив просто отвечает ему, не пытаясь приблизиться:       – Я весь твой, Бак.       Баки смотрит на него из темноты и говорит:       – У меня есть к тебе странная просьба…       – Все, что угодно. Ты же знаешь.       – Потанцуй со мной?       Стив смеется и в порыве чувств берет его за руку. Баки вздрагивает, но руку не убирает, сжимает его пальцы в ответ. Эта просьба совсем не кажется Стиву странной, наоборот, Баки всегда любил танцевать, его не вытащить было с танцев, и это означает лишь то, что он вспоминает прошлое, становится прежним. И Стив счастлив.       Он встает с дивана, включает ночник и перебирает старые пластинки. Баки упирается подбородком ему в плечо, наблюдает за его движениями и сам вытягивает нужную ему песню.       – Вот эту.       Стив не знает, помнит ли Баки момент их неуклюжего танца и обмена первыми недопоцелуями в щеку. Или же выбирает эту шуточную песню про старшего сержанта случайно. Но он ставит пластинку в патефон, оборачивается и смотрит на Баки. И смущается не меньше, чем семьдесят лет назад.       – Танцор из меня, конечно, так себе. Но я буду стараться.       Баки теперь совсем другой. Измученное лицо, длинные спутанные волосы, эта страшная железная рука. Но он вдруг улыбается уголком рта и это настолько его улыбка, что Стива пронзает абсолютное счастье. Это его Баки. Он вернулся. Сквозь года. Сквозь невозможное.       И это не случайность. Баки помнит. Он помнит этот момент и все это намеренно. Он говорит те же слова, что и тогда. Говорит специально – Стив понимает это по озорному блеску его глаз. Они кружат по гостиной, Баки движется так же ловко, как и всегда, а Стив так и остался совершеннейшим бревном в танцах. Пластинка заканчивается, они останавливаются, переводя дыхание, и слышен только скрип иголки по пустым выемкам.       Баки смотрит на него, как семьдесят лет назад. Улыбается, облизывает пересохшие губы и шепчет строчку из песни, меняя слова:       – Поцелуешь меня на ночь, капитан?       И Стив целует его в приоткрытый рот, в эту улыбку. Ему понадобилось семьдесят лет, чтобы решиться. Понадобилось потерять Баки, чудом вернуть его обратно, чтобы решиться на то, что должно было быть сделано семьдесят лет назад. Стив всегда жалел об упущенном и недосказанном и больше не упустит ничего. Сжимает Баки в объятиях и чувствует себя самым счастливым.       – Стив…       Баки вытаскивает из кармана какой-то мятый листок бумаги и протягивает ему.       – Стив, командир Рамлоу был твоим другом.       Он говорит это так, будто пытается Стива в этом убедить.       – И он просил передать тебе, чтобы ты не держал на него зла.       – Бак, о чем ты…       Стив забирает мятый листок из его рук, разворачивает и узнает ту самую фотографию, которая раньше стояла у него в рамке рядом с кроватью. Когда-то давно Брок смотрел на нее внимательно, не мог оторвать взгляд. И Стив спрятал ее в ящик, не доставал больше, слишком много событий произошло, все закрутилось – он и забыл. И сейчас он идет в спальню, открывает ящик тумбочки и видит пустую рамку. Да, это та самая фотография. Мятая, расплывшаяся, но это она. Неровным почерком Брока выведены пояснения со стрелками. «Ты – Баки Барнс» – и стрелка к улыбающемуся Баки. «Стив Роджерс – твой друг. Позаботься о нем» – и стрелка к нему.       – О господи…       Стив смотрит на фотографию, на эти кривые буквы, расплывшиеся от воды, но все еще читаемые, – и понимает, что это единственное, что у него осталось от Брока. Простыни давно выстираны и не хранят его запах. Недокуренные сигареты выброшены, как и зажигалка, забытая им случайно в последнюю ночь. Стив с ненавистью вышвырнул ее в мусорный бак, как только правда открылась. Брок знал, что все откроется рано или поздно. Поэтому и не сближался особо. Предупреждал же – не привязываться. И Стив даже не может обвинить его в обмане – Брок никогда ничего ему не обещал. Наоборот, сделал больше, чем обещал – вернул ему Баки. А Стив все обещания провалил. Но и не было у него шанса их выполнить. Не зря Брок над ним смеялся: слишком много на себя берешь.       – Господи, почему… Почему он не ушел из ГИДРЫ? Почему не рассказал мне? Да я бы из пылающего Трискелиона его вытащил… – шепчет Стив в пустоту. Баки пожимает плечами, он не может знать. Стив тоже не знает, не понимает, мысли путаются. Ведь это было так просто… Просто взять и рассказать ему. Хотя бы в ту последнюю ночь. Да в любой момент. Стив бы его простил. В любой момент. За одно то, что Брок вернул ему Баки. Помог Баки его вспомнить. Да даже просто так. Он бы вытащил Брока из Трискелиона. Даже считая его предателем, – вытащил бы. Потом бы разобрались. Стив бы не дал ему умереть, попроси Брок о помощи. Но Броку ничего от него не было нужно. Никогда. Нужно было не от него.       И понимание приходит. Чужое имя на табличке, чужой жетон. Ответ на все вопросы один – Джек Роллинс. Причина в нем. Стив не знает всех деталей их отношений, знает только то, что Брок когда-то рассказал ему сам – вкратце, вскользь. Стив не слишком знал Джека. Был ли тот фанатичным приверженцем ГИДРЫ, боялся ли за свою семью, просил ли Брока остаться, были ли они снова вместе в конечном итоге – Стив не знает. Уверен лишь в одном – Брок остался в ГИДРЕ, в пылающем Трискелионе из-за Джека – именно так, без вариантов. Потому что и сам Стив поступил бы так же. Остался бы с Баки до конца. На любой из сторон. И больше ничего не было бы важно.       Стив выдыхает тяжело, закрывает лицо руками, эмоции переполняют. Баки не может знать, о чем он думает, но чувствует, понимает без слов. Обнимает его со спины и утыкается лбом в его шею. Стив счастлив, что Баки вернулся. Он самый правильный, его Баки. С ним все по-особенному – так всегда было, так есть. И Стив корил себя за то, что ввязался в эти странные отношения с Броком, не дождавшись Баки всего чуть-чуть. А теперь понимает, что именно благодаря Броку Баки вернулся.       Стив всегда так хотел поступать правильно, но Брок был прав: жизнь вся состоит из ошибок и сорванных обещаний, и совсем не ясно, что правильно, а что нет, не попробуешь – не узнаешь. Они с Броком изначально были по разные стороны, неправильные друг для друга. Никто не ждал, что что-то получится, ничего и не вышло. Он остался с Баки, Брок ушел за Джеком. Каждый получил то, что хотел. Сделал то, что должен был. Так, как мог. Но в то короткое мгновение этой постоянно меняющейся вселенной, когда их ритмы совпали, орбиты пересеклись, – все было очень правильно.