Мир после войны.

Огонь и разруха. Именно так можно описать то, когда боец попадает в патовую ситуацию. Когда друзья и знакомые мёртвыми заполняют все свободное пространство, а ты, оставшийся последним выжившим, не знаешь не то, что откуда придёт враг, но и каким он будет. Но все ещё продолжаешь верить в лучшее… Пробегая по полуразрушенным коридорам, одна из фигур была в этой как раз ситуации. Все те, кого знала эта персона, мертвы, тогда как он, продолжая цепляться за шанс выжить, бежит дальше. Это укрепление, этот блиндаж последнее, что разделяет его от неминуемой смерти, что все ближе и ближе. Вглядевшись в небольшой прошлом, незнакомец увидел стальные машины, что своими гусеницами уничтожили то место, где ранее находились окопы. Понимая, что чудища развернуться и направяться сюда, оттолкнувшись, незнакомец продолжил бежать. Сердце начало колотиться быстрее, дышать стало тяжелее, везде послышались взрывы. Наконец за углом оказалась дверь. Однако не успел персонаж войти, как увидел, как сверху на него летит обвалившийся потолок. Резко подскочила на кровати, Милфорд вскрикнул на мгновение. Подняв голову и осмотревшись, было ясно, что всё это — его воображение, однако насколько ярко оно передало воспоминание о той катастрофе. От кошмара у снайпера сами по себе затряслись руки, от чего тот окончательно перехотел ещё раз ложиться. Да и мало того, что руки ломит, так ещё и голова гудит.  — Правду говорят… Война меняет человека. — Одевшись по быстрому (нацепив на себя носки, а за ними башмаки, серую майку и чёрные, как уголь, брюки), снайпер вышел на воздух, пропитавшийся, ещё с наступления на небе полумесяца, запахом отходов бензина. Недавняя новинка в виде сорока самоходок с пулемётным гнездом заставила лагерь не радоваться, как считали командиры, а скорее хорошенько попотеть, так как топлива, для всего этого удовольствия было, как кот на плакал, а ведь нужно было ещё и равномерно налить в бензопаки машин эту всю дрянь. Лишь к часу ночи, за полчаса до пробуждения снайпера, эту ношу, путем ошибок, удалось выполнить. Однако стальные стаканы, видимо использовавшиеся в виде своеобразных линеек для наполнения, до сих пор воняли бензином и были испачканы. Решив просто перестать глядеть на это, ещё не отошедший от сна Милфорд дошёл до ручейка. Холодная вода быстро привела в чувство голову снайпера. Да и руки теперь лишь покалывало. Осмотревшись вперёд, олень заметил, неожиданно для своих глаз, вражеского разведчика-пегас. Сидя на толстой ветке в густых кронах деревьев, он не заметил видимо из-за листвы умывающегося солдата. Тому это было на руку. Тихонько поднявшись, он пошёл к палатке. Брать ближайшую винтовку было рискованно. Снайпер понимал, что такое действие уж точно заметит пегас и смоется на своих двоих. Поэтому, не торопясь, солдат вошёл в свой «домик», нервно смотря по сторонам ради…  — Бинго. — достав опирающуюся на край своей кровати, снайпер осмотрел её. — Надеюсь не подведешь. Пегас продолжал осматривать позиции. Постоянно поглаживая листву на своём маскировочном костюме, он наконец отыскал глазами то, о чем говорил генерал Соарин. Самодельная радарная вышка. Теперь понятно откуда этот дивизион получает подкрепление для своих дерзких нападений. Записав координаты, летуну стоило бы возвращаться, однако он, не став ограничивать себя во времени, стал записывать и место, где находились чейнжлинские самоходки. Это стало роковой ошибкой для разведчика, так как стоило ему оторваться от блокнотика, в котором находились свежоиспеченные данные, как он на мгновение увидел… Оленя. После этого зрение пегаса перестало функционировать, а через секунду и сердце. Через десять минут к трупу подошла целая толпа солдат, как мирно спавших на матрасах, так и тех, кто стоял на дежурстве. Всех, особенного пришедшего младшего лейтенанта, поразило, данное зрелище. Снайпер к тому времени спал на удивление вновь. Видимо убийство дало ему удовольствие, которое он использовал для отдыха. Осматривая дырку, офицер взял недалеко лежащий блокнотик.  — Да этот ублюдок чуть не разломал нам всю оборону… Грязная падаль! — ударив подошвой сапога по лицу мёртвого разведчика, лейтенант продолжал читать данные. — Этот человек герой… Рядовой, уберите это куда-нибудь. Мертвецы нам не нужны в лагере. Всем остальным заниматься своими делами. Пока толпа зевак расходилась, офицер задумался. Этот снайпер может пригодиться его троюродному брату. Войдя в свою палатку, он медленно начал набирать номер, боясь, что аппарат может вновь сломаться от короткого замыкания. К этому вечеру и произошло судьбоносное знакомство капитана со снайпером. Разговор был коротким.  — Пулеметчика?  — Да. В случае чего можно и офицера какого-нибудь. Надеюсь вы справитесь. Не хотелось бы у вас забирать оружие.  — Я вас понял, командир… Спустя пять дней снайпер до сих пор вспоминал об этом, рассматривая с бинокля свою новую добычу. Темпест Шедоу. Будучи настоящей львицей, её приход на офицерскую службу заставил старые методы войны в основе своей рухнуть окончательно. Многим зазнавшимся генералам пришлось отойти от своего военного дела, отдавая (нередко с силой) свои карьерные места молодым, понимавшим что такое война. По современным меркам. Быстро дойдя до полковника её 24 дивизии смогли стать угрозой для всего южного фронта с конца 1013 года. Теперь же она намеревается вновь выйти со всей этой заварухи и быть, как раньше, странницей. Снайпер же, по поручению капитана, должен был ускорить её уход. В течении двух дней пришлось наблюдать и ещё сутки думать, как её устранить и где это будет легче выполнить. Однако эта особа была крайне загадочной. Её рацион был рандомным, словно у неё и не было распорядка дня. Она редко ела и часто ходила с небольшим конвоем в шесть человек. Шла в командный штаб с ним, на инспекцию своих дивизий, даже в туалет ходя, оставляла их поблизости. Вот и сегодня, в этот особо жаркий и последний августовский день, вытирая пот рукавом, снайпер наблюдал за этой бабой. Как будто она ожидала его прихода. А ведь уже осталось на выполнение 12 часов. В противном случае враг сможет с лёгкостью разбить войска чейнжлингов.  — И выстрелить рискованно, и жертва будто знает. Я впервые вижу такое… Предусмотрение. — Темпест Шедоу в этот раз пошла куда-то. Поглядев вперёд, снайпер удивился. — Она уезжает? Так быстро снимает с себя со щитов… Нет, наверное обманный маневр. Хитро. Но в свое время я охотился на белок. Они то поумнее. В попытках рассмотреть в подробностях все, Милфорд заметил недалеко человека с цистерной, видимо наполненной бензином, что заставило усомниться в своей идеи. Возможно она едет… проверить другие фронты? Решив не поддаваться ненужному страху, снайпер снял с ветки лист и стал пожевывать. Это ещё с начала своей профессии убийцей помогало держать поток эмоций под контролем.  — Вполне возможно что это её двойник… Нет, на вряд ли бы он повторил походку и строение её речи с подчинёнными. Хотя… Может у неё есть сестра-близнец? Из приделанного снайпского прицела, злодей бурил взглядом полковника. Зрачки те же, строение лица то же. Волосы…  — Ага… Видны проимки. Значит и правда двойник. — машина к тому моменту двинулись и поехала через лес. — Я оказался прав… Значит кто-то слил этим козлами всю информацию о моем прибытии. Рассматривая дальше окрестности, снайпер в течении десяти часов продолжил кружить прицелом. Глаза начали болеть, так как настоящей Темпест нигде не было. Даже вездесущий конвой растворился после того, как скрылась та машина с клоном. Как вдруг он заметил движение со стороны танка. Модель этой техники, впрочем как и остальных была неизвестна снайперу, однако она, потихоньку покачивая дулом, проехала в пятиста метрах от позиции оленя.  — Да. Они знают. — потихоньку сдвигаясь назад, снайпер понял, что дело пахнет жареным. В прямом смысле — танк стал поливать всю растительность плотным огнем из башенки. И это ярево стремительно идёт на него. — Твою мать. Мать… Твою! Сделав небольшой прыжок, олень стал бежать так, как никогда не бегал в жизни, забыв начисто о винтовки. Или наоборот — специально оставил для того, чтобы можно было проще сбежать.  — Капитан. Вот этот упырь. На 9 часов вечера. — крикнул водитель танка своему командущему, сидящему на специальной лесенке, благодаря которой можно было без проблем выйти из танка. — Стрелять из пулемёта?  — Полковник сказал хоть живым, хоть мёртвым. Шести слов хватило, чтобы с огнеметной башней заработал и пулемёт. К тому моменту пламя, чудом не задевшее одежду солдата, продолжало догонять бойца, вместе с пулями. Лишь из-за множества, как толстых, так и тонких деревьев, злодей умудрялся выживать, хотя то, что удача вот-вот уйдёт, не давало злодею внутреннего покоя. Хотя какой покой? Тут сотни пуль, три из которых, спустя десять секунд погони нагнали Милфорда. Одна в спину, а две в ноги. Упав, снайпер не поднялся, тогда как танк не стал ехать дальше. Нет, не из-за благородство или лени. Просто танк, стараясь догнать свою цель, попал небольшую яму своей «грудкой» отчего отьехать назад, или продолжить догонялки уже не имело смысла без тягача.  — Он мёртв?  — Нам надо проверить. И поскорее, это нейтральная зона. — подбежав к снайперу, командир грубо ткнув того автоматом. — Судя по всему тяжело ранен. Видно как реагирует на спину. Тварь живу… Несколько выстрелов из кустов прервали слова капитана. Водитель со своим помощником, поняв, что враг уже пришёл, отстреливаясь, попытались взять свою добычу, но быстро ретировались, поняв, что враг лишь усиливает огонь. С уходом эквестрийцев, пятеро солдат побежали к снайперу.  — Черт. Он похоже не дышит. Живей, оттащите его. — взяв две гранаты, сержант по званию, кинул их на танк, отчего произошёл маленький взрыв. — Живо, живо. Раны для снайпера оказались смертельным. Доставив еле живого солдата, доктора в течении всего дня старались поддерживать в том жизнь, совершенно плюнув на других раненых по приказу капитана, что и дал задание оленю. В течении двадцати часов, используя все доступные средства, пациента удалось вернуть довольно быстро из комы. Произнеся какую-то тарабарщину, он вновь упал без чувств.  — Он жить будет?  — Вполне возможно, герр капитан. Вполне возможно. По крайней мере пуля, что попала ему в спину, чудом не повредила позвоночник. Всего пара милиметров и он вполне мог и погибнуть. Пуля застряла в его мясе. Скорее всего она могла повредить легкое…  — Мне нужен только прямой ответ. Раз он «вполне возможно» жив, мне нужно, что бы первые два слова переформировались в «точно». Идите. Сделайте все, что бы олень мог продолжить нести службу.  — Воевать, герр капитан? — доктор, побледнев немного, старался держать себя в форме. — Но… Оо… Его организм…  — Выполнять! — чуть громко произнёс офицер, после чего собеседник, чуть пошатываясь, ушёл в страхе. — Умудрился же ты так вляпаться… Повезло, что караул рядом проходил. Отойдя от фотографий, что принёс доктор, показывая травмы Милфорда, чейнжлинг сел на свой стул, сделанный из редкого красного дерева. Судя по всему миссия изначальная была неудачной. Сначала ему присылают телеграмму, из которой говориться о неком окружении их войск на севере, из-за чего пришлось отдать половину подразделения. Потом внезапный пожар на складе с автоматическими винтовками, произошедшим за день до возвращения снайпера. А теперь и возможная смерть этого человека. Всё было слишком странно. Будто в муравейнике, тут завелась своя ломехуза, что используя подручных приблуды, делает столь сложные операции.  — Неужели эта чёртова Вишня все это предусмотрела… Нет. Атака на севере явно не ее идея. Масштаб там более широк. — написав две даты (одна об получении телеграммы, сообщающей об окружении войск Кризалис, а другая о пожаре на складе), было ясно, что они совершены в последовательности. Пожар произошёл вечером в четверг. Письмо о некоем разгроме тем же вечером, но уже в пятницу… Скорее всего совпадения, однако в них есть что то общее. Каждый раз враг был впереди ровно на шаг. Значит, провал снайпера не случайность! Здесь, в этом лагере и правда завелась мерзкая, проэквестрийская ломехуза, что называется…  — Капитан!.. — в палатку командира вбежал вспотевшийот рядовой. — Новая телеграмма от радиостанции. Это срочно! Взяв быстрым движением руки тоненькую и широкую бумажку, чейнжлинг, поморгав, сделал глубокий вздох.  — Это крайне прискорбно. Однако от неё все равно нет уже смысла. — порвав письмецо на несколько частей и кинув на сухую землю обрывки, капитан, подтолкнув рядового сказал. — Собирай всех. В наши ряды проник шпион. Персонажи вышли, и единственное, что «украшало» теперь почву была порванная телеграмма, на которой были написаны всего четыре слова: *Соранск взят коммунистической заразой* * * *  — Сэр! Враг прорвал последние рубежи. Город обречён… Их бомбардировщики летят на нас! Сэр? — крича от безысходности, рядовой обомлел. Старший сержант был мёртв, успев по телеграфу сообщить о взятии города. Левая рука ещё держала револьвер 1004 года, что дало понять солдату, что офицер уже сделал свой выбор. — Трусливая тварь! Скинув труп со стула, рядовой безуспешно пытался сообщить об угрозе, пока не заметил, что и устройство уже было повреждено. Не успев выразиться, произошла цепочка небольших взрывов, один из которых и разнеся на кусочки несчастного. Генерел Александр Николаевич, смотря в это время в бинокль, улыбнулся. Эквестрийские самолётики успешно отработали возможные очаги сопротивления. Его солдатам остаётся лишь красиво войти в город и повесить два знамени. Сталлионграда и Эквестрии. Оставив конец задачи своим танковым частям, генерал-лейтенант сел в подьехавший джип Виллис. Интересная эквестрийская конструкция, представляющая из себя легковую машину. Наверное эта была единственная технология, которая, как ленд-лиз отходил от Эквестрии своему верном союзнику. Правда двигатель нужно было часто охлаждать, однако чего не сделаешь ради поездки с ветерком. Приехав к тому самому лагерю жёлтых и зеленоватых палаток, офицер, поблагодарив водителя и отдав честь, пошёл в штаб. Недалеко проходило около сотни, как минимум чейнжлингов, что стали пленниками после успешного окружения близ озера Ключа. Когда-нибудь это будет записано в учебники истории, однако сейчас важно было сообщить, что операция была выполнена. Каково же было удивление генерал-лейтенанта, когда среди знакомых радостных лиц, он увидел самого маршала. А именно девушку, что своими, коротко постриженными до плеч мальвиными волосами, порожала своим умом, честолюбие и смелостью.  — Товарищ Мария Петровна? Я… Я прошу прощение за…  — Не стоит. Вы, Александр Николаевич сделали то, что мало кто мог сделать. Благодаря вам удалось перерезать от основных сил свыше пятидесяти тысяч вражеских солдат. Благодаря вам, нашим союзниками будет ещё проще добить эту гадину. Говорят, что это привело и к мини-наступлению в ста семидясити километров от столицы нацистов. Поэтому вы заслужили… — из подсумки, маршал достала специальный чёрный коробочек. Открыв его, Мария широко улыбнулась. -… чин генерал-майора. Поздравляю вас с товарищами! Под дружный хор «Ура!» офицеры один за другим, радовались за награду Александра. Тот в свою очередь был в шоке от радости. Не зная что сказать, он нацепил эту красивую золотую звёздочку себе на правую сторону груди и отдав честь маршалу, продолжил принимать поздравления. А уже к 4 часам утра два сталлионградских солдат, убив последнего солдата, защищавшего до последнего верхний этаж резиденции мэра, зашли на полуразрушенную крышу. В некоторых местах зияли даже дыры от бомб, что правда не остановило рядового и ефрейтора, стащив с флагштога знамя империи и выкинув его на разрушенный перекрёсток вдали закрепить два своих. И через пять минут все, сражавшиеся за свободу от нацизма солдаты стали кричать и радоваться. Над городом развивались отныне два фла. Красный Сталлионград и голубенькая Эквестрия. Благодаря этому захвату, конец войны уменьшился с трех на две недели. К утру люди трех армий (Кристальной Империи, Эквестрии и Сталлионграда) устроили богатый банкет и танцы. Одни целовали друг друга в щеки, обнимаясь и разговаривая друг о друге. Вторые хвастали, кто сколько медалей получил, в особенности майоры. А третьи просто брали от праздника все, что могли и веселились. Минус был лишь в том, что после праздника, немало солдат гуляли по поверженному городу бухими. В особенности кристалийцы, что издревне ещё любили повеселиться до усрачки. Лишь коммунистам удавалось сдерживаться, хоть пьяниц там тоже было не так мало. Благо командование вовремя заметило это и надаволо более ярых пьяниц по ушам. А то кто знает — опасно сидеть на лаврах победы. * * * Выжатая как лимон, принцесса Луна с трудом дошла до родной кровати. Целую ночь ей пришлось со своими верными фестралами искать своих дипломатичных партнёров, а именно упрямых Яков, что каким-то образом, пробив стену собственного посольства, решили разбуяниться. И все из-за того, что эквестрийский дворецкий принёс послам чай не с нотками вкуса ежевики, а бергамот.  — Никогда не думала, что наши гости по изысканности могут разбить в пух и прах кантерлотских аристократ… Оххх… В прямом смысле. — зевнув, принцесса ночи, тихонько перебирая крыльями, попрощалась со стражами. Благо она вовремя дала место Солнышку, убрав Луну в ускоренной движении на другое полушарие. Давалось ей это даже тяжелей. По её мнению, звезда, которой давала движение сестра, наполняла последнюю энергией. А то как объяснить то немыслимое, что вытворяла Селестия. И это лишь одной рукой, тогда как принцессе Луне приходилось это делать чуть ли не используя силу всего тела. К этому она привыкла, однако все равно было неприятно понимать, что ты слабей сестры, пусть и старшей. Проспав до десяти утра, она почувствовала лёгкий ветерок и лучики Солнца, что сверлили её глаза.  — Селестия… Как бесит меня твоё… Твоя приставучесть. Я между прочим вместо тебя охотилась. — Потирая глаза, принцесса ночи сонно посмотрела на беленькой пятно, что постепенно становилось фигурой. — И не смейся… Благодаря мне эти упрямцы перестали свой бессмысленный дебошир. Надеюсь только что денег, которые я дала, хватит на ремонт мастерской и магазин… Ииии (зевает)… Магазинов. Солнцеликая, проведя глазами в сторону, улыбнулась. Понимая что она не отстанет от своего и будет, в случае чего, продолжать будить, Луна быстро переоделась в утреннее платье.  — Ты даже не представляешь, сестрёнка, насколько я рада тому, что ты сама выполнила столь тяжёлое задание. Потому и бужу тебя, чтобы…  — Ладно тебе. Я бы лучше позавтракала. — через минуту, выйдя с Солнцеликой, она думала о блюде. — Может быть овсянка?!  — Фу. Не люблю её. Как можно есть эту странную субстанцию молока и размещённых там непонятно как хлопьев?  — Эх Сели… Ты до сих пор капризная в еде. Ты точно идёшь на диету? Овсянка ведь полезный продукт. При том — это своеобразное кулинарное тесто, которое…  — Можно выкинуть на неполюбившегося тебя гражданина?  — Да. Которое мо… Селестия! — злобно смотря на сестру, смеющейся над глупостью, Луна ускорили шаг, дойдя до королевской столовой. — Всё же твои шуточки доведут тебя до ожирения. Принцесса Селестия, не обратив на это внимания села на правую сторону стола, заказав небоьшой кекс с клубникой на верху и подслащеный кофеёк. Немного успокоившись, повелительница ночи, взяла свою долгожданную овсянку с баночкой малинового джема.  — Сестра, ты уже слышала о недавнем наступлении в центре? — спросила невзначай Солнцеликая, попивая из кружки напиток.  — Нет. Нашим людям удалось разбить врага наверное и отодвинуть его? — загребая серебряной ложкой кашу, Луна стала медленно её есть, стараясь не подавиться во время разговора  — Догадалась. Я вот думаю… Лу, ведь после этой войны люди будут недовольны нами?  — С чего ты взяла?  — Ну, мы слишком долго занимали этот пост. Мы нередко допускали с тобой одни и те же ошибки, в результате которых народ переставал видеть в нас своих героев. — доев кекс, она взяла чашку с оставшимся кофе — Настолько долго, что не смогли вовремя защититься от тех, кто желал смерти нашей Эквестрии. Наша с тобой безрассудность теперь приводит к бунтам. И если раньше люди были недовольны войной, то теперь, поняв, что внешний враг побеждён, они переключаться на нас, сделав нас… Предателями. Поэтому мы должны с тобой отдать эту власть молодому поколению. Тем, кто с оружием защищал свободу и гармонию.  — Правильные вещи говоришь, но ведь власть — опасная штука. Многие, если не все, правители попали под её тёмную сторону. То же семейство Гроверов из Грифонии. Что сделал первый в их роду молодой принц? — Луна посмотрела на Селестии. Поняв, что та пока не хочет отвечать, она продолжила. — Я люблю народ также сильно, как ты, однако зачем так торопиться? Вдруг, после нашего отречение, люди будут лишь хуже жить?  — Не нам решать как будут жить эквестрийцы. При этом… Они выдержали то, что мы даже не видели с тобой. Многие люди потеряли кров и сражались с чейнжлингами в неравных боях, ради того, чтобы мы спали на шёлковых кроватях. Тысяча женщин работала в тылу, сохраняя нам дополнительные месяцы власти. — попросив налить ещё кофе, она посмотрела младшую сестру. — Не отдав свой долг, мы лишь докажем, что для них принцессы — бесчестные аристократки, думающие только о себе… Поэтому я так и тороплюсь.  — Хе, ты говоришь как коммунист. Но я ещё тогда говорила, я согласна с твоим решением. Если ты отречешься, твоя сестрёнка сделает это же во благо страны. — съев половину миски, она сжала ложку — Мне просто немного страшно за судьбу ихнюю. Целый час проходил в неловко молчании, пока Селестия не завела тему уже о союзнике. Довоенная политика держалась лишь на формальностях. Сейчас же, учитывая свои заслуги, коммунисты вновь могут пойти по старому пути.  — Как думаешь, усилит ли это их позицию?  — Отдав им эти земли? Конечно. А к чему вопрос? Боишься что наши недавние друзья могут стать врагами?  — Нет, что ты? Благодаря некоторым данным, Василию, как и мне не нужна вторая война. Однако их идеология. Она немало кого из наших людей приняла к себе и… Мне боязно за будущее Эквестрии. — запив очередной стакан, принцесса Солнца продолжала сидеть.  — Ну… Это будет выбор наших подданных. Ты же сама сказала. Если они того хотят, мы не можем им в этом мешать. Селестия улыбнулась ответу. Пока младшая сестра доедала овсянку, героиня вышла во двор. Вдалеке были десятки улиц, жители которых общались меж собой, брали за деньги свои вещи и просто жили. Сверкнув глазами от яркого солнца, Солнцеликая вновь вошла в замок.  — Да. Это их выбор…