***
На календаре вальяжно расположилось число 21. День, когда Минерва проснулась от тошноты, не проходящей и изнуряющей. По привычной, можно сказать, протоптанной дороге она направлялась в Больничное крыло. К человеку, который, только посмотрев на неë, смог бы вынести верный вердикт. Заспанная Поппи мало что понимала, когда в еë комнаты постучала Минерва, выглядевшая также. — Поппи, извини, что так рано, но я должна удостовериться. Ты бы не могла… Ну ты понимаешь… — Минерва не понимала какого черта стесняется, ведь они столько прошли вместе. И если бы не тот случай, когда Поппи заменила зелья, то крепкой семьи, в который было уже два мальчика могло бы и не быть. — Да, конечно, проходи. — Поппи наспех натянула шаль на плечи и показала на кушетку. Стандартные 10 минут, и Минерва расплывается в улыбке. Реакция Северуса будет такой же. Похоже, студенты когда-нибудь прибьют еë за отсутствие на уроках. — Так, Минерва, если в этот раз будет мальчик, то ты будешь должна мне 100 галлеонов. Я понятия не имею, какие обряды вы проводите с Северусом, что каждый год он уходит под ручку с банкой денег. — Она шуточно насупилась и была готова поклясться, что в этот раз поставит на мальчика. — Значит так, в этот раз я ставлю на мальчика, и только попробуй его не родить. — Поппи также в шутку пригрозила Минерве пальцем, говоря это. — Как прикажешь. Ну все, я пошла говорить Северусу. — Радостно произнесла Минерва на выходе из Больничного крыла, пока Поппи, медленно спуская колючую шаль с плечей, шла обратно в постель.***
Когда Минерва, позабыв об утренней тошноте, заходила в комнату, Северус в соседней комнате качал Вильяма, наблюдая за тем, как мило сопит Дэм. Ему хотелось бы также. Смотря на все это, Минерва понимала — ещё один ребенок будет лишним. Очень. — Северус, у меня к тебе разговор. — Она забрала младшего сына из его рук и, тихонько баюкая, положила в кроватку, где тот засопел точной копией матери. Она не садится к нему на колени по давней привычке. Лишь присаживается на стул напротив него и молится Мерлину, чтобы все закончилось хорошо. — Так, дай мне секунду собраться с мыслями. — «Будет отстойно вывалить на него фразу: «я беременна», точно ведро с детскими какашками». Хотя, может, не стоит изменять давним привычкам? — В общем, я понимаю, что сейчас не лучшее время, у нас и так двое детей. — Он резко перебивает еë, пока расплывается в улыбке. — И ты хочешь ещё одного? — такой реакции от него она не ожидала, от слова совсем. — Что прости? Ты хочешь ещё детей? — она ошарашенно впивается в него взглядом. — Боже, Минерва, ты что меня не слушала? Когда ты первый раз забеременела, я сказал, что хочу много детей, поэтому сейчас мы этим и займемся. До уроков 2 часа и не случится ничего страшного, если мы опоздаем. Вместе. — Он подает ей руку, чтобы она села в кресло к нему. Давняя традиция не сдает свои позиции. Она аккуратно садится и чувствует горячее дыхание на своей шее, а затем поцелуи. — Северус, мне нельзя. Я беременна. — Секунды тянутся подобно магловской жвачке, а Северус, похоже, не верит. Лишь морщинка меж бровей говорит ей, что он пытается разобраться правда это или ложь. — Ты серьезно? — Абсолютно, я только что была у Поппи. — Минерва, сколько раз тебе говорил: «не ходи одна по замку. По нему бродит Блэк». Нет она опять за свое. У нас с тобой будет ещё один малыш, а если с тобой что-нибудь случится, то я не выдержу. Ты же знаешь. — Он кладет голову ей на плечо, привычными выдохами создавая мурашки на теле. — Я так боялась, что ты будешь не рад… — в одно мгновение с еë плеч, на которых сейчас лежала голова Северуса, слетел камень сомнений, разбившись о его любовь. — Минерва, как можно быть такой дурочкой? Столько лет уже знакомы, женаты и любим друг друга, а она все за свое. По-твоему, для чего мне трехэтажный дом? Пока мы не заполним все комнаты детьми, ты от меня никуда не уйдешь. — Он улыбается, обнажая белоснежные зубы. Она делает тоже самое. — Но их же семь!!! Ты издеваешься? Хочешь создать целую команду по квиддичу? — такого возмущения на ее лице он не видел, пожалуй, никогда. — Брось, Солнце, смотри, два ребенка у нас уже есть, так что дело за малым. Быстренько родить этого и преступать к другим. — Он спускает лямку с еë плеча, покрывая поцелуями, еë клитор начинает пульсировать, но уже нельзя. — Северус, прекрати. — Он собирается еë перебить, но она слишком хорошо знает своего зельевара. — И все твои: я помню, я вовремя остановлюсь, здесь не подействуют. Кстати, я хочу, чтобы ты не заваливал учеников на экзамене. Ты меня понял? Иначе… — он смиренно надевает лямку на положенное место, представляя жестокость мести. — Иначе что? Оставишь меня без удовольствия? Сама выберешь имя? Что ты сможешь сделать, если ты в моей власти. — Она старается сохранять хладнокровие, но даже о спокойствии речь идти не может. — Ровно, как и ты в моей. Так что, будь добр, если хочешь ещё парочку детей, я хочу увидеть хорошие результаты экзамена. — Она пытается встать и выбраться из хватки, но он не даёт. — Как прикажете, госпожа. Только сегодня вечером мы выбираем имя для малыша. — За его словами следует незамедлительный кивок, и она все-таки поднимается с кресла в надежде на то, что результаты действительно не будут плохими, но Северус, как всегда, в своем репертуаре.***
Северус приходит поздно, когда стрелка часов ушла далеко за полночь. Сейчас у него не было времени растягивать проверку на неделю. Минерва уже ждала его в теплой кровати, расслабляющей до того, что мозг сводит от наслаждения. — Котенок, я в душ, только ты не ругайся, но младший Уизли сдал экзамен хуже всех. Я держался изо всех сил и, только благодаря тебе, не поставил ему «Тролль». — Он стягивает с себя мантию и скрывается за темной дубовой дверью, оставляя Минерву в размышлениях о том, как она будет отыгрываться за несчастного ученика. — Милая, ты говорила, что… — он замирает, так и не договорив. Выходит к ней лишь в пижамных штанах, а по груди скатываются горячие капли воды. — Минерва, какого дьявола? — он почти кричит на неë, мгновенно вспоминая, что дети спят и кипя от ярости. Хотя, знаете, скорее от возбуждения. — Ох, Северус, Вильям срыгнул на меня, и мне пришлось переодеться. — Она невинно хлопает ресничками, прикрывая коварство в бездонных голубых глазах. Спина, изгибающаяся с кошачьей грацией, соприкасается с бортиком кровати до бедер, а с ноги, чуть согнутой в колене, будто нарочно сползает серое одеяло. — И ты думаешь, что я тебе поверю? — он медленно приближается к ней. И готов поспорить, что это она сейчас будет жертвой. — Дело твоё. — Конечно, он не поверит ей. Эта до безумия короткая шелковая ночнушка цвета красного вина принадлежала особым случаям. Она была лучшей в своем деле, но и у неë были соперницы, от которых Северус не был способен удержаться. — Мне казалось, ты очень хорошо поужинал. Так что, может, прекратишь пожирать меня глазами и ляжешь в постель? — спокойно произносит Минерва, хлопая ладонью по второй половинке кровати. — Ты же знаешь, место для десерта есть всегда. — Произносит он и, ложась на кровать, чисто случайно задевает ногу Минервы грудью. — А обойти и лечь ты не мог? — Нет конечно. Я слишком устал. Так мы будем выбирать имя? — Северус невозмутимо уставился на Минерву, накрываясь при этом одеялом только до пояса. — Засранец. Если будет мальчик, назовем его Стефан. Ну, а имя для девочки мы выбрали почти три года назад. — Северус невольно ухмыляется и произносит: — Мне кажется, имя для наших следующих детей мы выбирать не будем, от слова совсем. Назовем первым именем, что придет в голову, да? — Минерва не может сдержать смех от его слов, мысленно соглашаясь с ним и забывая о том, что где-то в спальнях страдает Рон Уизли от оценки «Слабо».