~ XXXIX ~
Стремглав ворвавшись в отделении полицейского участка, Боми с порога налетела на служащего, который под чужим напором умудрился рассыпать кипу не сшитых между собой документов. Бумага воспарила в воздухе, после чего, приземлившись на влажный пол, начала с жадностью впитывать подтаявший снег, слетевший с ботинок посетителей. Грязно выругавшись себе под нос, мужчина намерен был отчитать нарушительницу спокойствия, но был резко притянут к ней за подтяжки брюк. Тряхнув незнакомца несколько раз, Боми потребовала немедленно выдать ей местоположение некоего Ким Ханбина, имя которого работник архива слышал впервые в своей жизни. Растерявшись от неслыханной дерзости, мужчина даже не сразу сообразил, что нужно ответить, поэтому единственное, что ему оставалось, — безмолвно указать в конец коридора, где находилась камера временного содержания, куда доставляли местное хулиганьё. Сорвавшись с места, Боми бросилась в указанную сторону, надеясь, что её не перехватят и не выставят из здания. Стук женских каблуков разбудил задремавшего в будке пожилого охранника. Моргнув несколько раз, он только через пару минут осознал, что мимо него проскочила красная копна волос. Залетев в помещение, первое на что наткнулась Боми был ряд столов, заваленных цветными папками и канцелярией. Ближайшая к ней столешница, о торец которой она чудом не врезалась, была самой неприбранной. Множество кофейных подтёков, по форме похожих на кольца кружек, пропечатались на дереве. На столе лежало раскрошившееся печенье, крошки от которых можно было найти и на полу. Присмотревшись, Боми углядела рядом со стулом серую мышь, без зазрения совести выковыривающую из ведра огрызок яблока. Подавив визг, девушка отскочила в сторону, впечатываясь спиной в металлическую решётку. Камера временного содержания походила на клетку для диких животных, стальные прутья которой нельзя было просто так распилить или прогнуть. В такой бокс с лёгкостью можно было посадить льва или тигра, не боясь, что он своим весов проломит решётку. Однако Ханбин никогда не казался Боми диким, отчего она не понимала почему его следовало держать под замком, в изоляции от окружающих. Вместе с молодой человек в замкнутом пространстве сидели ещё двое. Мужчина средних лет, с красным пропитым лицом, в порванной, засаленной одежде и очень дёрганный юноша, плечи и руки которого ходили ходуном, а голова, как у голубя, вжималась в тело. Развалившись на узкой скамейке, Ханбин изучал давно не белёный потолок с отслоившейся извёсткой и проступившими жёлтыми подтёками. Закинув руки за голову, он всем своим видом показывал, что находится не в исправительном учреждении, а на элитном курорте. Скамейку он явно принимал за шезлонг, а жёлтое пятно на потолке за карибское солнце. Ему оставалось только дать в руки алкоголь из текилы, соуса табаско и ликёра самбуки с ароматом аниса и нотками мёда. Перевалившись со спины на бок, заключённый заметил переполошенную наследницу Грин Плаза. С первого взгляда ссадин на женском лице обнаружено не было, поэтому про себя он спокойно выдохнул, надеясь на то, что после того, как его скрутили, Боми тронуть больше не посмели. Ханбин презирал мужчин, отыгрывающихся на женщинах. Он готов был каждому свернуть шею, не заботясь о последствиях. Лениво поднявшись с нагретого места, он поморщился от боли в рёбрах. Только сейчас Боми сумела уловить помятый и запылённый вид его одежды. Рассечённая губа, с запекающейся коркой крови, успела разбухнуть. На смуглом лице наливался синяк с ладонь, помимо этого Боми казалось, что сместилась и перегородка носа. Когда они расставались, ничего подобного на пылком лице она не видела. Следовательно, появиться увечья успели от ресторана до полицейского участка. Не оставалось никакого сомнения: Ханбина били. Взгляд наполнился ужасом. Боми несколько раз пробежалась по чужому лицу. Не сложно было догадаться, что отец оказался очень мстительным. Обид он не прощал. Глупость Ханбина изначально можно было сравнить с камнем, пущенным по воде. Он хотел рассечь водную гладь, но в итоге пал на её дно безымянным грузом. Как сотни до него и сотни после. – Тебя так же? – сухо поинтересовался молодой человек, садясь поближе к Боми. – Так же? – переспросила девушка, морщась от вида ссадин на мужском лице, как будто это были её раны. Пальцы непроизвольно дотронулись собственной щеки, погладив то же самое место, где была припухлость на лице защитника. – Мяли, – указал он на рану на губе. – Отец никогда не заходил настолько далеко, – чистосердечно призналась девушка. – Для него я всегда была товаром, а сломанный товар вряд ли кто-то купит. – Дерьмово, – прохрипел заключённый. – Тебе не нужно было за меня заступаться, – покачала она головой, прижимаясь к решётке. – Теперь это всё плохо может кончиться. Я узнала, у тебя есть административные правонарушения, поэтому простым штрафом или условным ты вряд ли отделаешься. Отцу не нужно будет много усилий, чтобы упечь тебя за решётку. – Неужели ты всю жизнь так живёшь? – проигнорировал её слова молодой человек. – Судьба не оставила мне выбора, – пожала она плечами. – Многие уверены, что лучше родиться богачом, нежели бедняком, но, на самом деле, — это великое заблуждение. Мой мир не лучше только от того, что у меня есть деньги. От них нет толку. Понимаешь? Я ведь даже не могу сбежать на край света. – Вероятно, теперь я кое-что да понимаю, Пак Боми, – поднялся он со своего места, после чего отряхнул пыльную куртку с подранным рукавом, из которого вылез синтепон. В два широких шага он оказался рядом с девушкой. Руки с силой сжали решётку. – Что? – пересохшими губами спросила она обречённо. – Это не я заперт в клетке, это ты сидишь в ней, – усмехнулся Ханбин. – Дело лишь в выбранном ракурсе. – Какая прекрасная аллегория, – улыбнулась Боми. – А этот, твой бывший... ну... он такой же изверг? – Нет, – покачала она головой, – Воншик хороший человек. Когда я была с ним рядом, я ощущала себя в безопасности. – А я уж было пожалел, что не врезал ему тогда в клубе, – хмыкнул молодой человек. – Он такой у тебя с виду масляный, что не мешало бы сбить спесь. – Это иллюзия, на самом деле он может и ответить. – Чем? Уголовной статьёй? Очередной мастак выдвигать обвинения? – прищурился Ханбин. – В смысле ударить. У Воншика седьмой дан в тхэквондо, – рассмеялась Боми, поспешно опуская ресницы и пытаясь закатать рукава шубки: отчего-то в один миг смотреть в глаза напротив стало неловко. – С виду и не скажешь, – презрительно исказились губы молодого человека. – Всё дело в многолетней выдержке. Его тихий тон — лишь тактика, которая направлена на усыпление бдительности противника, – потеребив опушку меха, Боми виновато глянула на своего защитника. – Прости, мне не хватит сил вытащить тебя отсюда. Я целую ночь не спала, ломала голову вместе с Юджин как бы тебя вызволить, но у меня нет должных связей. – Я предполагал, – проговорил Ханбин, отрываясь от решётки и снова волочась в сторону скамьи. – Единственный вариант... – Твой бывший? – перебил её молодой человек. – Нет, спасибо, у него в должниках ходить я не собираюсь. – Говорят, гордость иногда можно засунуть... – И это говоришь мне ты? – снова перебил её Ханбин. – Просто забей на всё. Пусть теперь ситуацию решает воля случая. Я связался кое с кем. Если у этого человека сегодня хорошее настроение, то мне повезло. – Значит есть шанс тебя вытащить? – обрадовалась Боми. – На самом деле ходить у него в должниках, ещё хуже чем у Ким Воншика, – рассеянно взлохматил молодой человек волосы. – Впрочем, давай просто подождём. И ждать пришлось долго. Боми несколько раз пытались выдворить из полицейского участка, но она всё время бойко держала оборону, пытаясь дозвониться Ёнгуку, который какого-то чёрта в самый неподходящий момент был не в сети. Время тянулось монотонно и было наполнено шорохом канцелярских бумаг, сморканием в бумажные салфетки и звоном ложки, блуждающей в чайной кружке. Когда тени уходящего дня слились в чёрную мглу, на пороге полицейского участка номер шестьдесят шесть появился невысокий молодой человек. Боми не знала, кто именно должен прийти по просьбе Ханбина, но в вошедшем человеке она сразу узнала того, кого они ждут, а иначе у неё не было предположений, что именно здесь делает сопливая мечта всех школьниц. Не иначе как самая настоящая звезда Холю стояла перед её глазами, поправляя воротник леопардовой рубашки. Узкие брюки и высокие кожаные сапоги. Боми долго пыталась вытащить из закромов памяти похожий образ, но никто из знакомых не шёл на её ум. Наследница Грин Плаза точно знала, что где-то видела ночного гостя полицейского участка, но вспомнить, где именно, не могла. – Вы всё-таки пришли, – подпрыгнул Ханбин с места, путаясь в собственных ногах и едва ли не падая на ровном месте. Выпрямившись по струнке, точно солдат с руками по швам, он сделал уважительный поклон ровно на девяносто градусов. По крайней мере, Боми была готова поклясться, что там ровно девяносто градусов и даже транспортир в руки брать не нужно было. Чужая покорность перед незнакомцем заставила задуматься и попытаться взглянуть на него с другой стороны. Обычно в подобном жесте вежливости было сокрыто куда больше, чем могло показаться на первый взгляд. Так кланялись только перед самыми могущественными, самыми влиятельными людьми этой страны. На её памяти такой поклон могли отдать только председателю Паку. Однако между возрастом председателя Пака и этим молодым человеком была целая бездна, поэтому Боми не могла даже вообразить за какие заслуги перед ним покорно склоняет голову даже такой пылкий и непокорный юноша, как Ким Ханбин. За сладкой улыбкой и мягко подведёнными глазами прятался совсем непростой человек. – Если бы одна дура не пыталась меня несколько часов кряду убедить, что она умеет петь лучше, чем сосать, я был бы уже давно тут, – палец, скользнув под бархатный чокер, дёрнул его на себя и освободил горло от петли. – Ещё одни пробы? Какие по счёту за эту неделю? – поинтересовался Ханбин. – Седьмые или девятые? Да какая разница, когда даже не наливают? Знаешь, я ведь и идти не собирался. Ну, по крайней мере, ужин с конгрессменом Юном выглядел куда соблазнительнее. А его лобстеры, видел бы ты этих лобстеров вживую, ну тех самых, что он ввёз в страну контрабандой ещё на прошлых выходных. Представляешь, променять сочных лобстеров на какую-то дуру, которая даже ни одной ноты не тянет. И дёрнул же её черт запеть. Зачем вообще петь, если ты внучка военного министра? – едва шевеля губами, возмущался Бэкхён. – Барышня питает иллюзии на счёт того, что она действительно талантлива, поэтому слёзно просила своего старика не вмешиваться. Пришла на пробы тайком, почти провалилась, пока не появился я... ну и... – Я думал, вас не интересуют внутренние дела компании. Разве вы член приёмной комиссии? – Вместо меня там заседает моя именная табличка, – поднял Бэкхён палец вверх, – а это уже чего-то да стоит, между прочим, она отлита с добавлением чистого золота. В любом случае, подобные инциденты требуют того, чтобы я пару раз в год появлялся. Дружба с военным министром важна для меня. Отказать я не мог. Даже был вынужден разыграть сценку: под конец выступления пришлось вскочить из зрительного зала и начать хлопать, чтобы заткнуть эту смазливую морду. Жаль, правда, что никто так и не оценил мою актёрскую игру. Теперь все в компании уверены, что я с ней сплю и она моя личная протеже. С моей помощью теперь с неё пылинки будут сдувать. Хотя... зачем же всех разочаровывать? Кажется, я и правда теперь с ней сплю. Должна же она как-то отработать все те фальшивые ноты в своём выступлении. Иногда от того, чтобы стать звездой, человека отделяет всего лишь один хороший минет правильному человеку, – потеребив чокер в руках, Бэкхён через решётку уставился на Ханбина. – А у тебя-то чего случилось? Как погляжу, день насыщеннее моего был. – Вы про лицо? – цокнул молодой человек языком. – Да так, всего лишь пару раз ударил одного чеболя. Вероятно, у него сотрясение. Громкий свист пронёсся по кабинету. Король игорного дома запихал руки в задние кармашки брюк. – И насколько он влиятельный? – приподнял Бэкхён бровь, понимая, что не со всеми влиятельными чеболями ему бы хотелось портить отношения. – Очень, – нехотя признался Ханбин, – это владелец Грин Плаза. – Председатель Пак? – удивился преступник, переводя взгляд на Боми, которая, не отрываясь, его изучала. Взгляд её был настолько внимательным и пристальным, что Бэкхёну казалось будто бы его щекотят глазами. Невероятно красивыми глазами. – Он самый, – языком подрогал он рану на губе. – И за что ты его так? – в улыбке расплылись мужские губы. Ханбин растерянно перевёл взгляд на девушку, которая всем видом показывала, что знать постороннему о её конфликте с отцом не стоит. – За дело, – сухо ответил заключённый, – он заслужил. Так надо было. Комната наполнилась напряжением. Боми даже смогла уловить рокот секундной стрелки на настенных часах. Она знала, что сказанного слишком мало, чтобы незнакомцу захотелось вытащить отсюда Ханбина. О председателе Паке знали все в Сеуле, поэтому нужно было быть глупцом, чтобы вступать с ним в открытый конфликт: пока что даже ослабевший и теряющий из рук управление над Грин Плаза он всё ещё оставался не последним человеком в стране. – Ладно, если так надо было, – пожал Бэкхён плечами, после чего рухнул на близстоящий пластиковый стул. – Осталось только уплатить штраф и дождаться конвоира. У них там кто-то умудрился потерять ключи от зверинца, – указал он рукой на клетку. – Подождём, я никуда не тороплюсь. – Ханбина выпустят? – впервые подала голос девушка, удивляясь скорому решению вопроса. – Бумажно я всё уже уладил, – вытянув ладонь перед собой, Бэкхён принялся рассматривать свои пальцы. Впервые в жизни Боми видела настолько ухоженные мужские руки да ещё и с маникюром, на котором сияла отполированная ногтевая пластина. Она уже представляла, как молодой человек садится на стул, закидывает ногу на ногу и небрежно протягивает одну руку мастеру, а второй с пренебрежением, от нечего делать, пролистывает модный журнал на столе, думая какого цвета кожаные брюки ему бы прикупить в этом месяце. – Красавица, ну и долго ты будешь насиловать меня глазами? Если что, мое сердечко уже занято... так что... вряд ли я на что-то соглашусь... ну, кроме хорошего минета. Какой дурак откажется от хорошего минета? – Просто... – Боми растерялась, впервые в жизни она растерялась под напором чьих-то любопытных глаз. Настолько ясных и по-детски чистых, что казалось будто бы все поступки лежат на их поверхности. – Ты что, хангыль забыла за одно мгновение от моего неописуемого очарования? – усмехнулся он самым уголком губ, засматриваясь на зацветшую накануне на полицейском столе герань. – Да я как бы... – выдавила из себя девушка, смотря на протянутую ей навстречу руку. – Красавица, у тебя не найдётся влажных салфеток? – Боми вздрогнула. Думала, что незнакомец коснётся её лица, но вместо этого он переломил ярко-красную ветку герани за её плечом. – Салфеток? – удивлённо переспросила она, после чего начала копошиться в сумочке на плече. Чужой сладковатый парфюм навязчиво начал окутывать её тело. – И от зеркальца я бы не отказался, – с интересом заглянул он в недра женской предусмотрительности, углядев там всё то, что помогло бы выжить любому человеку пару недель на необитаемом острове. – Держите, – протянула девушка Бэкхёну то, что он просил, не понимая, с чего вдруг она решила разговаривать с кем-то официально, когда этот некто выглядел очень даже молодо. Боми до сих пор пребывала в смятении и не могла понять, что не так с этим загадочным незнакомцем. Удивительно, но впервые её язык онемел и она не знала, что сказать. Чужая аура отпугивала. Почему-то Боми пришла к выводу, что с таким человеком она бы вряд ли решила когда-нибудь шутить. Шутки с таким человеком способны были погубить. – Мы с вами случаем не знакомы? Бэкхён глянул на девушку из-под лукавых бровей. Губы тронула обманчиво-мягкая улыбка. Клапан на упаковке щёлкнул, давая возможность вытащить влажную салфетку. – Вряд ли, – покачал он головой, – если бы мы когда-нибудь встречались, я бы точно тебя запомнил. Да и ты бы меня никогда не забыла. Покрыв пальцы тканью, Бэкхён коснулся щеки. Резкий рывок вниз, как удар самого острого клинка, — и на лице проявился шрам. Безобразный до ужаса. Который всего пару мгновений назад скрывал плотный слой грима. Пак Боми хватило пары секунд, чтобы вспомнить лицо незнакомца, уродливый рубец которого полностью изменил его внешность. Раньше она часто видела молодого человека в торговом центре Ким Воншика. Ей казалось даже, что она видела его на их свадьбе. К вечеру кучевые облака раздулись в своих размерах. Дворовая собака каталась в снегу, суля по народным поверьям в ближайшее время снегопад. Сороки, гнездясь на деревья, недовольно каркали. Снег кругом блестел — на какой сугроб не взглянешь. Со стороны казалось, что всё это проделки сказочного волшебника, который ночью, зацепившись мешком о колючую ветку, просыпал всю свою серебряную пыль. Солнце, прорвавшись сквозь тугую наволочку, золотило крыши домов. Мороз шумно трещал. – Спасибо вам огромное за то что вытащили меня и за то что внесли всю денежную сумму, – снова почтительно и снова чётко под углом в девяносто градусов склонился Ханбин, когда молодые люди очутились на улице. – Ты же понимаешь, что слепое заступничество — это не про меня? – подтолкнул он дебошира в бок, отводя подальше от Боми. – Я не люблю, когда людей, которые на меня работают, без моего на то ведома запирают в обезьяннике, но ещё больше я не люблю, когда мои люди настолько тупы, что их скручивают на ровном месте. Не мог что ли перья этому председателю почистить под покровом ночи и без следов? – Простите, не сдержался, – виновато пожал плечами молодой человек. – Я всё отработаю. – Да вижу я как вы с Бобби отрабатываете. Одного хиленького маньяка мне уже почти год поймать не можете, – поморщился Бэкхён, после чего перевёл взгляд на Боми, поправляющую в зеркальце губную помаду. – Знаешь, рыцарство твоё — дело похвальное, конечно, но не по зубам тебе этот орешек. Разбить сердце дело не трудное, а вот склеить задача непосильная. – Я думаю, вы неправильно всё поняли, – отрицательно замотал Ханбин головой. – Она женщина Ким Воншика — и любой кто крутится с ней рядом, обречен проиграть в этой неравной схватке. Что ещё мне понимать? – усмехнулся Бэкхён. – Если в один день её мужик решит запереть тебя за решёткой по-настоящему, прости, помочь не чем не смогу. Я не меняю компаньонов даже на хороших людей. – Буду иметь ввиду, – самодовольно улыбнулся Ханбин. – Да ничему, ни черта тебя не научила эта ситуация, – рассмеялся король игорного дома. – Впрочем, делай как знаешь. Только сильным подчиняется любовь. – Спасибо вам ещё раз, – попинав ногой ступеньку крыльца, молодой человек снова встретился с умными глазами, которые на его памяти теряли рассудок слишком много раз, но при этом всё ещё оставались разумными. Обманчивая мягкость во внешности и характере Бэкхёна очень тщательно скрывала его внутренних демонов. Настолько тщательно, что даже он успевал обмануться, встречаясь с ними лично. – Не торопись радоваться, – хлопнул его Бэкхён по плечу, – ведь то, что я собираюсь провернуть, может снова отправить тебя в карцер. Надеюсь, тебя там не сильно мяли? – пальцы попытались оттереть на чужом плече собственной слюной пыльное пятно. – Что вы задумали на этот раз? – радостно отозвался Ханбин, готовый выполнить поручение в любой момент. Обычно все безумные идеи Бён Бэкхёна заканчивались невероятными приключениями в разных уголках света. Однажды они с Бобби даже искали в Египте затерянное сокровище фараонов. – С дальней перспективой: выкрасть два фургона с золотом, – хохотнул Бэкхён. – Фургоны с золотом? – переспросил молодой человек. – Чуть позже Бобби просветит тебя в дела подробнее, но это так... в дальней перспективе, через несколько неделек, когда я сам узнаю детали дела. – А чего вы хотите в ближайшей перспективе? – нахмурился Ханбин, предчувствуя подвох со стороны начальства. – Нужно выкрасть кое-что размером поменьше, чем два фургона турецкого золота, но это не значит, что миссия выдастся легче, – расплылся в губах преступник. – Ты знаешь, где находятся королевские горячие источники? – Да, знаю, – кивнул Ханбин, принимая из чужих рук свернутый в несколько раз листок. – Разве не их вы недавно выкупили у одного ушлого политика? – Это адрес, – кивнул Бэкхён на свои размашистые буквы. – Что будем красть? – Ну-у, – примерился преступник, постукивая пальцами по губам. – До метра шестидесяти точно не дотягивает. Плоская, что сзади, что спереди. Талия с альбомный лист. Вся такая тонкая, что можно переломить без проблем, как осиновую ветку. Глаза огромные и испуганные точно у оленя. Вечно плачет, так что не удивляйся, если обслюнявит тебе весь салон. – Мне нужно выкрасть девушку? – изумился молодой человек, никогда не наблюдая за боссом подобных пристрастий. – Только тихо и аккуратно, – прошептал Бэкхён, прикладывая к губам руку, – её брат — коп, и он с нас обоих кожу снимет, если узнает, кто это провернул. – Если вы собираетесь делать что-то дурное... – нахмурился Ханбин, заворачивая лист обратно. – Простите, босс, но мне придётся вам отказать, если вам это для утехи. Заприте меня лучше обратно в камере. – Ты какого обо мне мнения? – прижал Бэкхён обиженно к груди руку, выпятив губу. – Я против женского насилия. – Да не буду ничего делать с соплячкой, – пробурчал молодой человек. – Тебе даже силу не придётся применять. Скажи просто: тридцать миллиардов сто десять миллионов и четыреста восемьдесят тысяч вон с учётом косы, и она сразу же поедет с тобой хоть на край света. С тебя только вывести её в соседнюю провинции к полуночи завтрашнего дня. Понял? – Только не говорите... – наконец-то осенила Ханбина чужая заинтересованность в чьей-то персоне, – что эта девушка — Бан Айли. – Есть проблема? – Вы опять залезаете на территорию Бан Ёнгука, – покачал молодой человек головой, пряча листок в кармане куртки. – Он точно с нас всех шкуру сдерёт. Проводив удаляющегося незнакомца взглядом, Боми уставилась на Ханбина, требуя пояснить произошедшее. – Это кто такой был? – выпустила девушка в воздух клубок морозного пара, натягивая шапку плотнее на уши. – У него там много имён, что настоящее давно успело затеряться в череде фальшивых, – усмехнулся молодой человек. – А поконкретнее? – скрестила Боми на груди руки. – Судя по шраму на его лице, дела он ведёт не самые чистые. – Почему так решила? – удивился Ханбин женской смекалке. – Косметическая индустрия не стоит на месте, он давно мог бы замаскировать шрам, но он явно носит его для устрашения окружающих. Знаешь, когда шрам был спрятан, он был совсем другим человеком. Возможно, это моё предположение, но мне кажется, что в один момент он просто устал от своей идеальной внешности и теперь ничего не хочет менять. – Я не застал этого лично, но слышал, что в своё время он был популярен у женщин, – согласился Ханбин. – Впрочем, и мужчины влюблялись в него с регулярной частотой. – Красота — тяжёлое бремя, – склонила Боми голову на плечо. – Так всё-таки, чем он занимается, что его даже имя моего отца не остановило? – Контролирует развлекательный бизнес страны, владеет внушительным пакетом акций в лидирующих на рынке Кореи и Японии компаниях, – признался Ханбин. – Легальный и нелегальный, как я понимаю? – Правильно понимаешь, – обмотал молодой человек шарф вокруг шеи, после чего дыхнул на замёрзшие ладошки. – Пойдём, посажу тебя на метро, такси в этом районе, да в такой час вряд ли поймаешь. Надеюсь, принцессы ездят на метро? Уж извини, моя машина стоит в другом конце города, поэтому подвезти тебя до дому не смогу. – И сколько у него акций в компании? – полюбопытствовала Боми, подстраиваясь под шаг молодого человека. Мысли её из раза в раз возвращались к таинственному незнакомцу. – Около тридцати пяти, кажется, – задумчиво почесал Ханбин подбородок. – Сколько? – округлились женские глаза. – Неужто он главный акционер? – Нет, главный — сын основателя компании. Его доля акций больше, но и то, думаю, потому что Бён Бэкхёну лень вступать в борьбу и заниматься скупкой активов. – Сколько ему лет? На вид много и не дашь. – Около тридцати, думаю. О нём мало что известно. – Удивительно, – прошептала Боми. – Кто за ним стоит: семья или хорошие связи? – Не поверишь, – рассмеялся Ханбин, – но за ним стоит только одна очень влиятельная женщина. – Женщина? – восторженно вдохнула девушка морозный воздух. – Богатая любовница? – Нет, – ещё заливистее засмеялся молодой человек, положив руку на живот, – на протяжении всей жизни за ним рука об руку идёт удача. Он чертовски везучий человек, Боми. Это даже невозможно описать словами. Со стороны происходящее похоже на мистику, но он ни разу в своей жизни никому не проигрывал. Он оказывался в местах в нужное время и в нужном месте. Он даже никогда не опаздывает, потому что поезда и самолёты нарочно задерживаются по необъяснимым причинам. У него невероятно развита интуиция. В обход синоптикам он, выходя из дома, может взять зонт, предчувствуя, что пойдёт дождь, который даже не предсказывали метеорологи. Он заранее знает, чем сулит ему встреча с тем или иным человеком. Он может увидеть, как предателя, так истинного друга, взглянув на человека только раз. – Он подписал контракт с дьяволом? – прищурилась Боми. – Возможно, ведь всем стало бы тогда понятно, отчего он так часто собой не владеет. – Что значит, не владеет? – Неконтролируемые вспышки гнева со временем сменяющиеся затяжной депрессией. – Он злится, а потом грустит? – опешила Боми. – Можно и так сказать, – утвердительно кивнул Ханбин. – Ты так восторженно о нём отзываешься, – удивилась собеседница. – Похоже, он тебе действительно нравится. – Он невероятный человек, и я счастлив, что знаком с ним. Правда, без доли лести. Знаешь, порой в жизни попадаются удивительные люди, знакомство с которыми меняет твоё мировосприятие. Они пугающе-притягательные, но и это тебя не останавливает. – Точно, – хлопнула Боми в ладоши, – а я всё пыталась подобрать правильное слово. Какой же он, этот, твой Бён Бэкхён? Точно, он пугающе-притягательный. А ещё, мне показалось, что он временами дёрганый. Он стоит — и всё его нутро клокочет, а руки с ногами ходуном ходят. – Да, сейчас чаще, чем всегда, – согласился Ханбин. – Обычно это не так бросается в глаза. Думаю, дело в том, что последнее время он немного на взводе. – Есть причина? – полюбопытствовала Боми. – Вероятно, он влюбился. – В девушку? – Если бы, – спрятал Ханбин улыбку в шарфе, – мне думается, что в целую семью. – Что? – У него никогда не было своей и, кажется, поэтому он захотел стать частью чужой. Рядом с прачечной на латунной проволоке сушился разноцветный пододеяльник и простынь. В бледном свете фонаря скань светилась и даже казалась флуоресцентной. Ещё с утра при сильных заморозках она взялась колом, но её никто не торопился снимать, дожидаясь пока она впитает в себя запах снега и остатки морозного солнца. В небольшой по площади комнате несколько десятков стиральных машин были взгромождены друг на друга, создавая туннели из вращающихся барабанов. На этой неделе, как и на прошлой, тяжёлый запах цветочного мыла успел пропитать все ткани, и связано это было в первую очередь с тем, что стиральные порошки и кондиционеры для белья с иным ароматом в автомате закончились, а новыми хозяин обзавестись не торопился. Забравшись с ногами на стиральную машину, Джексон всеми силами пытался установить связь с соседским интернетом, который мог позволить ему в прямом эфире поболеть за любимую бейсбольную команду, билеты на матч которой он так и не успел приобрести, потому что все они были распроданы в течение часа. – Думаю, нам всё же нужно поменять тюль, – пробурчала себе под нос Айли, пытаясь через дверцу загрузочного люка оценить качество стирки. – Я столько отбеливателя бухнула, а они как были с желтизной, так и остались. – А я тебе говорил, что ему уже ничем не помочь, – кивнул головой Джексон, засовывая телефон в задний карман джинсов. – И был прав, – вздохнула Айли, поднимаясь с корточек. – Как идут дела у Боми и Джин? Давно их не видел, – изогнувшись, молодой человек сверху вниз глянул в пропасть барабана стиральной машинки, по звуку и толчкам осознавая, что забыл достать связку ключей из своей спортивной куртки. – Одна купается в любви, а другая — в её остатках? Думаю, это самое правильное описание происходящего, – пожала Айли плечами. – Боми всё ещё ищет с Воншиком случайных встреч? – Сейчас меньше, чем когда-либо, однако всё ещё ищет, – призналась девушка. – Меня немного это беспокоит. Воншик категоричен. Не думаю, что факт отцовства смог растопить его сердце. – Прокуратура провела обыск в Грин Плаза и её дочерних компаниях, обнаружив хищение тридцати миллионов долларов, – присвистнул Джексон, постукивая ногами по корпусу стиральной машинки. – Махинации с акциями, фонды для взяток, подкуп, вымогательства, – закивала Айли головой. – Я тоже слежу за сводками новостей, что ни день, то новое обвинение. Невероятно, как всего за пару месяцев можно умудриться потерять всё? – Серьезно за них взялась прокуратура, как погляжу, их главная цель теперь — обнародовать все потоки серых денежных фондов. – И это несмотря на то, что председатель Пак — крестный отец племянника главного прокурора города, – покачала Айли головой. – Теперь отца Боми не способны спасти даже связи с влиятельными людьми. – Тебя не смущает этот запах? – растопырив ноздри, Джексон оттянул горловину футболки и полной грудью вдохнул аромат кондиционера. – Чёрт, пахну сейчас, как сказочная фея. Сколько нужно времени, чтобы этот навязчивый запах выветрился? – А по мне так очень вкусно пахнет, – открыв дверцу заигравшей стиральной машины, Айли выудила одно из вафельных полотенец, наслаждаясь его ароматов. – Болотными цветами веет: кувшинками, калужницей, лютиками. – Во-во, болотными, – сморщился Джексон. – Для кого-то и такой сбор затмит самый дорогой букет цветом, – рассмеялась девушка, перекладывая постиранные полотенца в сушилку. – Для тебя небось? – улыбнулся молодой человек. – Тебе и герань с куста подари, ты счастлива будешь. – Главное, чтобы не городскую и не с клумб администрации, – скрыла она улыбку за ладошкой, – эти районы у меня брат курирует. Рискованно входить в моё расположение, через его антипатию. – Это правильно, – произнёс он тихо себе под нос, стукнув кроссовками друг об друга. – Что правильно? – не поняла Айли. – Его забота, со стороны кажущаяся многим навязчивой, – посмотрел он на нём прямо и остро. – Ты одобряешь? Обычно Ёнгука за это осуждают. Я давно уже не маленькая, а со мной обращаются так, как будто я только пошла в младшую школу, – рассмеялась девушка, поднимаясь с коленок и хватаясь за кольнувшую спину. – Дело не в том, что маленькая ты или нет, – улыбнулся он широко, – дело только лишь в том, что ты — сестра Бан Ёнгука, а это уже может вызвать интерес его самых злейших врагов. Его нравоучения идут нет от паранойи, а от жизненного опыта. Кому как не ему знать, что случайно сбитые великом прохожие — всего лишь очередные мошенники, ждущие за свои поломанные кости огромной компенсации, что в парках без камер по ночам очень просто напороться на грабителя, что девушкам в клубах подмешиваю наркотики, а потом их насилуют. – Да из тебя тоже вышел бы неплохой брат, – хлопнула его девушка по плечу. – Да из меня и парень ничего такой, – подмигнул он Айли. – Обращайся, если что. Пока я свободен и не обременён никакими отношениями. – Твоя любовь всё также безответна? – поникли её плечи. – Она называет это желанием, – щёлкнул он языком, – и знаешь, если бы отвергала, не было бы настолько обидно. Не признавать — значит уже не верить, а без веры любви не бывает. – Понимаю, – кивнула Айли головой, но он ей не поверил, точно зная, что понять можно только тогда, когда сам переживаешь что-то похожее. – Мне всегда казалось, что человек, обладая только лишь половиной, всегда стремится к целому, – поднял он взгляд к потолку. – Для кого-то и половины бывает достаточно, – уголком губ улыбнулась Айли, – стремиться к целому — хорошо, но иногда при его поиске мы теряем то, что уже имеем. – Всё, что у нас есть — это мы сами, – согласился Джексон, – а потерять себя — страшно. – Ой, – приложила Айли ладошку к губам, – я что, забыла салфетки? – В другой раз постираем, – отмахнулся молодой человек. – Дай мне пару минут — и я уже тут, – подхватив зимнюю куртку, выскочила Айли на улицу, но через истёкшие пару минут заскочила обратно и, смущаясь, забрала у Джексона забытые от кофейни ключи. Спрыгнув со стиральной машины, молодой человек потоптался на месте, постучал по утлому полу кроссовом, убеждаясь в том, что некоторые доски из-за влажности прогнили и им требуется немедленная замена. Машинка под боком запрыгала по полу. Сбила ряд тазиков, которые тут же радостно запрыгали в разные стороны. Солнце окончательно скрылось за горизонтом. Джексон дотянулся до выключателя света. Тёмная мгла легла на ступени крыльца, когда дверь в прачечную приоткрылась. Он ожидал увидеть на пороге Айли со стопкой салфеток, но Айли там не было. На пороге прачечной стоял Бён Бэкхён с пожухлым цветком герани в руках. – И где же ты, непорочный мой херувимчик? – пропел он ласково, при взгляде на Джексона меняясь в лице, до этого времени, озарённого счастьем скорой встречи. – Ты ещё чего здесь забыл? – А ты? – нахмурился молодой человек недружелюбно. – Вещи постирать захотелось резко, – так же сердито буркнул ночной посетитель прачечной. – Те, что на тебе? – оглядел его Джексон со всех сторон. – Вали отсюда, – кивнул преступник на дверь. – У меня тут, между прочим, свидание до недавнего времени намечалось. – А у меня стирка по графику, – закатил управляющий кофейни глаза. – Эй, потерявшийся сынок, тебя маман дома не заждалась? – изогнул Бэкхён бровь. – А тебя врач не потерял? – Я от него избавился, – поджал молодой человек губы, – слишком много болтал, когда нужно было молчать. – Тебе тоже не помешало бы иногда молчать, – рассмеялся Джексон. – Слишком непростая задача, – постучал он себя по виску, – я никогда не молчу, я беседую с собой непрестанно. В моей голове так много собеседников, что всех я и не пересчитаю даже. – Тебе не нужно было приходить, – покачал молодой человек головой. – Я просто хотел кое в чём убедиться, – подойдя к окну, Бэкхён бросил взгляд на противоположную сторону улицы, где располагалась кофейня Джексона. В свете фонаря снег был похож на вату. На сладкую сахарную вату, которую он впервые сумел попробовать, только тогда, когда стал совершеннолетним. – И в чём же? – полюбопытствовал Джексон, глядя через плечо друга. – Что она больше не плачет, – поддавшись вперёд, он дыхнул на окно жаром своего рта, после чего на запотевшем стекле нарисовал сердечко, которое тут же заплакало, оставляя после себя извилистые дорожки. – Если подумать, не велика была и потеря. Подумаешь, какая-то там коса. – Так и знал, что ты к этому приложил свою руку, – схватившись за чужое ухо, Джексон потянул его на себя со всей силы. – Ай-яй-яй, – взвизгнул Бэкхён, – отпусти сейчас же! – Тебе сколько лет, чтобы делать настолько глупые проказы? – возмутился управляющий кофейни. – Неприлично спрашивать о возрасте мафиози, я могу и оскорбиться, – вырвал Бэкхён из чужих рук своё покрасневшее ухо. – Между прочим, она ей не очень-то и нужна была, болталась из стороны в сторону, как коровий хвост. Бесполезная штука, хочу я тебе сказать. – Тогда давай проверим, насколько твои уши бесполезные, а то хлопают без дела. Бесполезная штука, хочу я тебе сказать, – достав из кармана перочинный ножик, Джексон сделал опасный шаг в сторону преступника. – Ничего они не хлопают, – ладонями зажал молодой человек уши, отскакивая в сторону. Лицо управляющего стало красным, и теперь Бэкхён не сомневался, что он не шутит. Один взмах лезвия — и он точно может их лишиться. А как он знал, это больно. Бэкхён слышал, как кричат люди, у которых отрезают уши, потому что сам их отрезал. – И что ты ещё сделал? Говори сразу, – зло пнул управляющий тазик под ногами. – Ничего я не делал, – перепрыгнув через стиральную машину, молодой человек отгородился от Джексона. – Врёшь, – скрипнул он зубами, после чего швырнул в сторону преступника тазик. – Что ты ещё сделал, Бён Бэкхён? – Да не лапал я её, – увернувшись, король игорного дома рухнул на пол, поджимая к себе коленки. – Клянусь, не лапал, когда мог. – Что значит: когда мог? – возмутился Джексон. – Бля, – закатил преступник глаза, – ну не так выразился. – Может тебе ноги сломать, чтобы ты к её дому дорогу забыл? – нависнув над молодым человеком, управляющий схватил его за капюшон зимнего пальто. – Да чё вы за неё все так впрягаетесь? Ты, Сехун, Джинён и Мино, – со всей силы шлёпнул Бэкхён по чужой руке. – Ладно Бан Ёнгук кукухой тронутый на родне... Кстати, не хочешь приютить меня на своей вилле? Накануне этот чёрт перевернул мне всё казино. Думаю, от парочки пуль меня спасла только утренняя мигрень. Хорошо всё-таки, что я решил остаться дома в объятиях одеялка, а то заночевать пришлось бы в объятиях ссаного матраса в карцере. – Ты всё никак не угомонишься, – закатил Джексон глаза. – Не ну серьёзно, жалко тебе что ли выделить мне кровать у себя в доме? Пару неделек — и Бан Ёнгук остынет, – покопавшись во внутреннем кармане куртки, Бэкхён выудил блокнот с красной ручкой. – Сам-то в это веришь? Пока он не изолирует тебя от общества, он явно не успокоится, – хмыкнул собеседник. – Не, в этом плане он отходчивый, я давно уже это приметил, – блокнотик зашуршал листочками, пока не нашёл тот, что был измаран чернилами больше других. Щёлкнув крышкой ручки, Бэкхён аккуратно буква к букве вывел имя хозяина кофейни. – Это чего ещё, тетрадь смерти? – изогнул Джексон бровь, облокачиваясь о стиральную машину и заглядывая в блокнот. – С чего бы? – удивился преступник. – Красная паста, – кивнул собеседник на ручку. – Ты тоже что ли суеверный? – хмыкнул молодой человек, обводя имя Джексона в овал. – Что за чертовщина? – выдернул молодой человек из чужих рук блокнот. – А имя Сехуна почему зачеркнуто аж до самой дырки? – Потому что он больше вне подозрения, – расправил Бэкхён плечи. – Какого ещё подозрения? – покосился на него Джексон. – Он точно не может быть кастратором, поскольку в момент прошлого убийства дегустировал со мной Шато Лафит тридцать седьмого года выпуска. Отличное, кстати, вино, я хочу тебе сказать. – Ты подозревал лучшего друга? – с блокнота перевёл он взгляд на преступника. – Так он самый первый попал в этот список, – щёлкнул Бэкхён пальцами. – Ты только взгляни на его рожу: истинный серийный маньяк. – А с Сон Мино-то что не так? – сошлись мужские брови на переносице. – Ну у него ведь столько финансовых возможностей, чтобы маскировать свою личность и свои грязные делишки, – потёр молодой человек ладошки. – Это что, хобби тебе какое-то? – треснул его блокнотом Джексон. – А секретарь Воншика что забыл в твоём списке? – Ты слышал, что один из его дальних родственников самый настоящий якудза? – лихорадочно расширились мужские глаза. – Ну, а что не так с младшим сыном председателя Пака? – Так он это... – подмигнул ему Бэкхён, – имеет нидан по Джиу-джитсу, а ещё служил в элитных корейских войсках. Ты знал? Он неплохо так дерётся. – Ладно-ладно, – выставил Джексон вперёд руку, – а я-то какого хера сюда угодил? – А ты просто мутный, ну и это... что за неконтролируемые вспышки агрессии, как вообще можно желать кому-то отрезать ухо? – выхватил у него Бэкхён блокнот из рук.***
Вечеринки. Джинён их любил. Вся его жизнь из них состояла. Не имело значения утром, днём или ночью. Он готов был в любое время поддержать хорошую компанию, если в ней присутствовали девушки, выпивка и травка. Джинён мог замертво свалиться в постель, после бурной гулянки, но стоило только его близкому другу сделать звонок и пригласить в очередное место, как он тут же вскакивал на ноги, быстро принимал душ и спешил поддаться очередному соблазну никогда неспящего города. Джинён славился щедростью. В основном бо́льшую часть счетов в клубе он брал на себя, а если очередь доходила до его дома, то готов был обеспечить гостям красочное шоу, затарившись элитным алкоголем и пригласив какую-нибудь узнаваемую девчачью группу. Вечеринки на его вилле славились среди всей молодежи Сеула, родившейся с золотой ложкой во рту. Многие мечтали подружиться с наследником Грин Плаза, ища в его дружбе финансовую выгоду. На деле молодой человек казался им ветреным и непостоянным. Однако они ошиблись. Приписывая свои пороки молодому наследнику, они не догадывались, что Джинён имел острый ум и предпринимательскую хватку. Джинён не был прожигателем жизни. Он не был неразумным щеглом, как его любили назвать за глаза. Красивый внешне и на словах, щедрый для друзей и обходительно-обаятельный для дам, он был куда сложнее, чем мог показаться на первый взгляд. Джинён был хитёр, опасен и непредсказуем. Непредсказуем настолько, что порой его действия граничили с полным безрассудством. Безрассудством, которое имело смелость и дерзость вот уже несколько лет был частью теневого бизнеса страны. Джинён был частью корейской мафии. Он догадывался, что выхода из криминала не бывает и поэтому он знал, что ему остаётся или вознестись до небес и стать неприкасаемым для всех, или же умереть в полном забвении. Очередная бессонная ночь собрала под покровом виллы Джинёна друзей и любопытных соседей. Снова комнаты наполнены женским смехом, звонко ударяющимся о стены, а потом рассыпающимся по полу. Снова можно услышать как молодые люди, разместившись в бильярдном зале, делают немыслимые ставки. Страстная парочка, закрывшись в хозяйской спальне, проверяет прочность матраса, точно зная, что до громких криков никому нет дела. Да и вряд ли их можно услышать. Попсовые песенки доносятся из огромных колонок на веранде. Сегодня среди тесного круга гостей, есть даже их исполнители. Джинёну стоило огромных сил и денег доставить на вечеринку кого-то из развлекательной индустрии. Вложение почти бесполезное: в реальности поют они намного хуже, чем на записи, но милым мордашкам можно простить всё. Все мужские взгляды направлены на стройные тела и короткие юбочки. Обивка диванов пропитана алкоголем. Под ногами хрустят расплывшиеся снеки. Пьяные гости промахиваются и небрежно смахивают пепел уже не в пепельницу, а прямо на дубовый стол. Клининговая компания уже со дня на день ожидает звонка: они здесь завсегдатаи. За пару лет молодой человек даже умудрился получить платиновую карту, теперь, как постоянному клиента, ему начислена хорошая скидка. – Как ты себя чувствуешь? – оглядел Джинён побледневшую сестру, выбираясь вместе с ней на улицу. – Как шарик, что вот-вот лопнет, – пробурчала Боми, облокачиваясь о кирпичную стену. Запах веселья и спирта, пропитавшего стены комнат, вызывал в ней только рвотные порывы. Губы девушки, приоткрывшись, сипло всасывали морозный воздух. Боми еле сдерживалась, чтобы не набрать в ладошки снега и не растереть им щёки. – Только не блюй на моей веранде, – покосился на девушку брат. – Как скажешь, – усмехнулась Боми, переводя взгляд на встревоженного молодого человека, который волновался то ли за неё, то ли за чистоту своего дома. – Может тебе вызвать такси? – Плохая идея, – покачала девушка головой. – Не волнуйся, через пару часов пройдёт. – Пару часов? – удивился Джинён, представляя как Боми ходит по дому призраком и пугает всех гостей. – Всему виной маленький монстр внутри меня, высасывающий жизненные силы, – прикрыла девушка глаза. – Может проводить тебя в спальню? – предложил Джинён. – А вот это неплохая идея, – согласилась Боми. – Как только надышусь, то полежу у тебя в комнате. Может удастся поспать. – Точно не нужна моя помощь? – настороженно спросил молодой человек. – Точно, – прошептала девушка, кивая на дверь. – Возвращайся к гостям. – Если что, зови. – Как будто ты услышишь в таком шуме, – улыбнулась Боми. – Тогда звони. Свет приглушён. Вечеринка на пике эмоций. Алкоголя настолько много, что вряд ли он закончится до утра следующего дня. Музыка разносится по всему дому, забиваясь даже в самые тёмные уголки. Джинёну скучно. На самом деле единственное, чего он сейчас хочет, — это выспаться. Его уже давно не привлекает праздный образ жизни, выпивка и красивые девушки остались где-то за бортом его сознания. Однако, несмотря на это, разрушать выстроенный годами образ не хочется. Джинён — всё ещё король вечеринок этого города. Он рад всем в своём доме, даже случайным гостям. – Ну, и каково это смотреть на то, как империя твоего отца рушится на твоих глазах? – стукнул его Сехун по плечу, вырывая из творящегося вокруг бардака и шальных мыслей. – Непередаваемые впечатления, – вздох был наполнен мечтательной сладостью. – Пару раз забегал в головной офис. Там такая суета, ты даже себе представить не можешь. В аналитическом центре даже организовали группу людей, которая неотрывно наблюдает на табло за обесцениваем акций. Ещё около месяца — и, даю слово, компания будет стоить горсть медных монеток. – Готовишься нанести решающий удар? – усмехнулся Сехун, падая на диван рядом с другом. Вытащив из кармана пачку сигарет, он закурил, медленно наслаждаясь вкусом табака. – Что на этот раз? Обнародование документов о нелегальной покупки акций через поддельные компании — было. Нарушение законов о торговле — было. Секс-скандал с молоденькой студенткой — был. Что ещё будет обнародовано из жизни председателя? – Имя настоящей матери Боми, – откинулся наследник на диван, заводя за кожаную спинку руки. – Серьёзно? – Все в высшем свете считают, что моя мать и её — госпожа Пак, но каково же будет негодование общества, когда ей окажется госпожа Ван, которую отец домогался, когда она была несовершеннолетней. На что будет похож их праведный гнев, когда они узнают, что ребёнка отняли силой, заставив подписать кучу страшных бумаг. – Госпожа Ван? – удивился Сехун. – Ты не шутишь? Жена покойного контрабандиста? Того самого, что держал в страхе всю западную часть Сеула? – Невероятно, не правда ли? – рассмеялся Джинён, воруя из пачки друга сигарету. – И давно ты знаешь? – С самого начала, – несколько раз попытался молодой человек извлечь огонь из барахлившей зажигалки. – На момент рождения Боми я был единственным, кто на постоянной основе жил в доме. Чанёль прибывал за границей, Лукас оплакивал мать с её ближайшими родственниками, а Джебом не отлипал от мамкиной титьки. Мне было около пяти, но я всё-таки сумел запомнить образ невероятно красивой девушки, которая в один день вошла в наш дом, а потом из него вышла. – Ты смог разыскать её через столько лет? – Я без труда смог узнать, где она и чем она занимается, но познакомиться с ней оказалось задачей непосильной, – щёлкнул наследник по сигарете, смахивая пепел на фольгу от снеков. – Ты знаешь, я не любитель банкетов в компании отца. Да и госпожа Ван редко выходит в свет, поэтому оставалось только сблизиться с её мужем. – Не побоялся, что он отстрелит тебя яйца? Я слышал, он был страшным собственником и ревнивцем, – усмехнулся друг, скользя взглядом по толпе молодёжи и выискивая с ней затерявшуюся Юджин, которая где-то запропастилась, изначально обещая достать воды и вернуться. – Поиск истины казался для меня очередной авантюрой, – пожал Джихён плечами. – Когда я вернулся из армии, я слонялся без дела. Отец видел во мне лишь обузу, не способную справляться с делами компании. Не имея хорошего образования и не складывая пятизначные числа в уме, он считал, что я недостоин быть его наследником. Думая, как бы отвлечься от постоянных конфликтов и подзаработать на стороне, когда отец закрыл почти все мои счета, я попросил Бэкхёна мне подсобить. В это же самое время господин Ван искал человека с подвешенным языком, который мог бы договариваться с иностранцами о нелегальном импорте алкоголя и табака, который тайно списывали с оригинальных складов производителя. А кто как не я в этом что-то понимаю? Пусть я и не умею складывать пятизначные числа, но зато в любом состоянии могу отличить бренди от виски и текилу от мескаля. – Хоть где-то твои таланты пригодились, – еле сдержал Сехун улыбку, силой воли заставив губы опуститься так же быстро, как и приподняться. – Эй, – стукнул Джинён друга по спине. – Вообще-то в подобном бизнесе — это очень даже важно. Знаешь, какую только бурду не мешают иногда со спиртом и водой, пытаясь выдать за элитный алкоголь. – Верю-верю, – поднял молодой человек ладони. – Так что, неужели готов пожертвовать чувствами сестры ради возмездия? Захочет ли Лимбоми принять подобную правду? Её развод-то пресса приняла самым ужасным образом, а это ещё никто не знает, что она ждёт ребёнка. Что теперь с ней будет? Захочет стать матерью-одиночкой — общество закидает камнями, решив, что нагуляла вне брака или даже от кого-то другого в браке. Захочет вернуться к мужу — скажут, что виной неожиданная беременность и на самом деле отношения — фикция. Не хватало ей теперь узнать ещё и о матери не самую приятную правду. – Я долго думал об этом, – нахмурился Джинён, – и сколько бы в итоге развитий ситуации не находил, понимал лишь только то, что потерять отца и неожиданно найти мать — самый лучший выход. Даже если общественность отреагирует крайне негативно. – А что потом? – поинтересовался Сехун, бросая взгляд за окно и морщась от вида блюющего на улице гостя. Внутренние часы ему уже кричали о том, что пора подниматься с места и отправляться на поиски своей девушки. – Потом? – машинально повторил Джинён. – Пожалуй, сделаю отцу одолжение и выкуплю его головную боль, чтобы он смог хотя бы погасить долги. На самом деле сейчас Грин Плаза должна правительству страны около десяти миллиардов долларов. – Налоги? – Они самые, – кивнул наследник. – До меня дошли слухи, что Голубой дом затребовал с него деньги в срочном порядке, а иначе всё может обернуться тюрьмой. Никто из братьев, я уверен, ввязываться в это гиблое дело не будет. Вероятно, теперь только я могу явиться в качестве спасителя. – Зачем тебе разорившаяся компания? – поднимаясь с места поинтересовался Сехун. – Может быть, удастся сделать из неё что-то дельное в итоге. – До сих пор не могу понять: ты мстишь отцу за то, что презирал тебя, или пытаешься доказать ему, что ты не так глуп, как он считал? – Кто знает... – усмехнулся Джинён, провожая взглядом друга. – Ты куда? – Поищу Юджин среди этой Содом и Гоморры. – У вас, и правда, настолько всё серьёзно, что ты собираешься на ней жениться? – бросил ему вслед молодой человек. – Тебя это удивляет? – посмотрел на него Сехун через плечо. – Скорее бесит, – проворчал Джинён, – вообще-то ты увёл у меня из-под носа первую любовь. Знаешь, я надеялся погулять ещё десяток лет, восстановить из праха компанию и жениться на ней сам. К тому времени она должна будет стать кем-то вроде доктора наук. Понимаешь? Красивая, умная и влиятельная. Эта была бы роскошная партия для самого богатого мужчины Азии, а что может дать ей такой простофиля, как ты? – Тебя ёбнуть? – не сдержал смешок молодой человек. – Серьёзно, – закатил Джинён глаза, – она слишком шикарная для тебя, О Сехун. – Ты точно желаешь проснуться завтра с синяком на морде, – бросил в него друг попавшуюся под руку пластиковую бутылку. Увернувшись, богатый наследник завалился на диван. Смех ударился о комнатные стены и рассыпался под ногами нервными всхлипами. Сехун, сведя брови, глянул на друга. Руки легли в задние карманы джинсов. – Просто признайся ей уже... – сказал он настолько тихо, что Джинён с трудом смог его расслышать. – Признаться? – переспросил друг удивлённо. – Признайся Чонгю в своих чувствах. – Ты о чём? – спрятал он растерянность за придурковатой улыбкой. – Как будто я не знаю, что ты каждый Божий день навещал её в больнице, – покинул Сехун комнату, оставляя Джинёна наедине с пьяными гостями и такими же пьяными мыслями. Натыкаясь на захмелевшие парочки, Юджин несколько раз сумела пожалеть о том, что разрешила своему молодому человеку вытащить её из дому. Ночь за учебниками могла оказаться куда интереснее, чем её неудачная попытка развеяться. Сехуну не следовало вытаскивать её из дому и тащить на вечеринку к Джинёну. Без подруг ей не было весело. Боми, утомившись, отправилась в спальню к брату, а Айли так и вовсе осталась дома, пребывая сейчас уже где-то в мире снов, которые отвлекали её от предстоящего экзамена. Отыскав в холодильнике бутылку минеральной воды, девушка собиралась захлопнуть дверцу, когда на её ладонь нахально легла чужая. Поморщившись, Юджин встретилась с пьяными глазами незнакомца. – Приветик, пупсик, – выдал заплетающийся язык молодого человека. – Какая ирония, снова встречаемся на том же месте. – Ты ещё кто такой? – хотела Юджин выдернуть свою руку из чужой, но незнакомец перехватил её у запястья, потянув на себя. – Ты не помнишь меня? Твой рыцарь мне тогда лицо разбил. – Кто? – оглядела девушка помятого с ног до головы молодого человека. Пропахший алкоголем и табаком он вызывал не самые приятные эмоции. Ворот был задран, пуговицы до середины расстёгнуты, одна из пол рубашки была заправлена под ремень, а вторая по-разгильдяйски болталась поверх брюк. – Да отпусти же ты меня, – со всей силы дёрнула девушка рука, отступаясь назад и чуть не падая на пол. – Ты чего, реально не помнишь меня? – ткнул он себя в грудь пальцем, после чего попытался несколько раз закатать один из рукавов рубашки, который всё время сползал вниз. – Я, блять, Ку Чжунхэ! Понимаешь? Мой отец сенатор. Ты совсем отстала от жизни что ли? Разве ты не знаешь сенатора? Его по телевизору крутят чаще, чем президента. – У меня и телевизора-то нет, – не могла не усмехнуться Юджин, понимая, что уроки самообороны с Сехуном были не зря: сегодня ей предоставлялась уникальная возможность опробовать свои возможности. – Ты нарочно меня злишь, – рассердился незнакомец, хватая девушку за блузку и дёргая её на себя. – Где на этот раз твой рыцарь? Где он, блять? – Ты ополоумел? – оттолкнула его девушка, заставив молодого человека завалиться на пол. – Ах ты ж, сука, – прошипел он, выпрямляясь и дёргая Юджин за ногу на себя. Не устояв, Юджин полетела на пол. Разбивая о керамический пол коленки и ладошки. Пуговицы на блузке разлетелись в стороны, когда молодой человек забрался на неё сверху и дёрнул за края. Юджин растерялась. За доли секунды произошло что-то невероятное. Мгновение назад она стояла, а теперь уже лежала под незнакомым мужчиной. Ладошки неприятно саднило. По коленке скатывалась кровь, пачкая разодранные капроновые колготки. Женский кулак взметнулся вверх, собираясь ударить так, как учил её Сехун. Теперь она понимала, что в скучных уроках самообороны с молодым человеком была польза. Раньше она воспринимала происходящее как забавную игру, догони и поймай, или прелюдию перед сексом, но теперь понимала, что парочке правильных хуков её всё-таки обучили. Доли сантиметров отделили мужское лицо от женского кулака. Подлетев вверх, молодой человек ударился о дубовую дверь. Сехуну хватило одно размашистого движения, чтобы схватить незнакомца, как котёнка за шкирку, и отбросить в сторону. – Ты охуел, выблядок? – из уст сочился яд. Костяшки пальцев Сехуна щёлкнули. В одночасье рука врезалась в солнечное сплетение незнакомца. – Стой, – обвила Юджин своего парня вокруг талии, когда он, как тряпичную куклу, поднял с пола незнакомца и собирался нанести очередной удар по лицу. – Нельзя, у тебя будут проблемы. – Да похуй, – попытался он замахнуться как можно сильнее, но понял, что не сможет ударить, пока девушка висит на нём нежелательным балластом. – Выйди за дверь, пожалуйста, я закончу и вернусь к тебя. – Нет, Сехун, нельзя, – тоном останавливающим собаку, возмутилась Юджин. – Мне твоя свобода дороже, чем какое-то нелепое отмщение. – Ты думаешь, что если я сейчас не закончу, то найти его не попытаюсь, – бросил он девушке через плечо. Взгляд упал на разорванную блузку и проглядывающий через неё бюстгальтер. Ненависть красным пламенем вспыхнула в глазах. Как будто этот бюстгальтер стал красной тряпкой, что машет тореадор перед быком. – Клянусь, я из него котлету сделаю. – Сехун! – воскликнула Юджин и вместе с её голосом ещё несколько незнакомых ворвались на кухню. – Господин Ку Чжунхэ, мы вас потеряли, – ввалились в помещении два широкоплечих мужчины в строгих костюмах. Юджин тяжело сглотнула, не представляя как Сехун с ними будет справляться, если что-то пойдёт не так. Внешний вид незнакомцев намекнул девушке о том, что они являются частью охраны. Спираль на ухе от микрофона первое, что бросилось в глаза. Со стороны теперь она могла понять, что некий Чжунхэ очень даже известная личность, о которой она на самом деле слышит впервые. – Разве отец не запрещал вам появляться в подобных местах? – А вы ещё кто такие? – недовольно уставился на вбежавших в комнату Сехун. Протянув руки, они в один рывок освободили молодого человека. Взгляды схлестнулись в немом поединке. Охранники Чжунхэ оглядели кухню, находя помятую девушку, которая, увидев незнакомцев, попыталась соединить между собой разорванную блузку. Пару секунд — и ситуация воспроизвелась в чужом сознании. – Просим прощения, – кивнул один из мужчин, подхватывая подмышки Чжунхэ. – Он перебрал. – И вы так просто его заберёте? – возмущённо проводил Сехун удаляющиеся спины. – Тише, – плотнее сжала Юджин на груди мужскую рубашку, – пусть уходят, только ничего не предпринимай. Я хочу вернуться с тобой сегодня домой вместе, а не ночевать в полицейском участке. Усадив Юджин на диван, Сехун отправился искать аптечку. На разодранные коленки и руки смотреть было горько. От него не скрылось, что девушка при ходьбе морщится, хотя и пытается его убедить, что раны — это всего лишь лёгкая ссадина, которой понадобится меньше недели, чтобы зажить. Юджин не боялась боли. Всё своё детство и юность она гордо проходила с разобранной кожей на локтях и ногах. Перепробовав разные виды спорта, включая даже экстремальные, она никогда не обходилась без ссадин. Она и сейчас могла рассказать какой из шрамов на её теле последствие оставшееся от обучения езды на велосипеде, коньках, роликах и лыжах. – Ты как? – поинтересовался Сехун, задержавшийся где-то на целую четверть часа. – В порядке, – улыбнулась девушка, с радостью замечая в мужских руках небольшой чемоданчик с красным крестом. – Ты всё-таки нашёл аптечку. – Прости, что так долго, этот дом слишком огромный, чтобы его быстро обойти, а Джинён слишком пьяный, чтобы вспомнить, где и что у него тут лежит, – присев на корточки, молодой человек посмотрел на разобранные колготки, что успели пропитаться кровью и прилипнуть к коже. – Насколько больно? – Всё хорошо, – обхватила девушка его лицо ладонями, заставив смотреть ей в глаза, а не на место кровоточащей раны. Указательные пальцы попыталась расчесать лохматые брови, которые с каждым мгновением всё сильнее хмурились. Она не могла знать, о чём думает молодой человек, но по его мимике ей показалось, что он уже четвертует странного незнакомца по имени Ку Чжунхэ. – Врёшь, – проворчал Сехун, пытаясь отлепить ткань от коленки. – Ты у меня такой замечательный, – поцеловала его девушка в лоб. – Был бы замечательный, предотвратил бы случившееся, – вены вздулись на крепкой шее, заставив Юджин вздрогнуть. Когда молодой человек сердился, он превращался в совершенно незнакомого ей человека. В такие моменты она его даже пугалась. – Тебе ведь уже не нужны эти колготки? Поддев ногтем сетку в неиспачканном кровью месте, Сехун с силой рванул капрон в стороны. Ткань жалобно треснула, оголяя бедро. За пару минут сотни разных мыслей пронеслись в чужой голове. Сехун уже представлял как какой-то там Чжунхэ лапает принадлежащие только ему бёдра и ему талию, с вожделением смотрит на грудь и самое страшное сжимает её в своих грязных руках. Взгляд поднялся выше. Перевязанная между собой блузка создавала крепкий узел, оголяя живот. Чертыхнувшись, Сехун подумал о том, что в поисках аптечки нужно было одолжить у Джинёна футболку. Разгуливать в подобном виде по дому, уже значило привлекать внимание богатых выродков, считающим, что им всё дозволено. Впервые он пожалел о том, что притащил сюда с собой девушку. Из головы его совсем вылетело, что подобные вечеринки Джинён организовывал не для веселья, а для случайных связей богатеньких наследников, которых при случае и со временем можно было шантажировать. Изнасилования, азартные игры и наркотики. Джинён был гениален в своём коварстве, собирая материал на протяжении уже нескольких лет на всех молодых членов состоятельных семей. Он готовился через пару лет, когда они войдут в семейный бизнес, предъявить им доказательство распутной жизни. С такими козырными картами на руках в самый нужный момент он мог сместить неугодного ему человека или напротив — попросить у него финансовой поддержки. – Твоей вины нет в произошедшем, – погладила она напряжённые мужские плечи, чувствуя, как напряглись под футболкой мускулы. – Я притащил тебя сюда, – хрипло отозвался молодой человек. – Прекрати, я бывала в местах и похуже, – взъерошила Юджин лохматые волосы Сехуна, запутав их ещё сильнее. – А вот это уже интересно, – подхватывая чужую улыбку, заглянул молодой человек в заискрившиеся глаза. – Где ты там была? – Когда я училась с Боми в старших классах, она вечно попадала в разные передряги, – поднявшись с места, Юджин взяла Сехуна под руку, потянув за собой. – Пойдём, нужно промыть рану под проточной водой. – И что это были за передряги? – в последний момент успел он подхватить с пола аптечку, последовав за девушкой. – Она любила дразнить мужчин, многие из которых, как мне кажется, вели не самый честный образ жизни, – рассмеялась Юджин. – Ты знаешь в какой стороне ванная? – И? Продолжение будет? – подтолкнул её Сехун в сторону лестницы. – Однажды мне пришлось вытаскивать её из какого-то придорожного мотеля, где её запер какой-то психопат, – нехотя призналась девушка, – порнушку он что ли собирался снимать. Там столько камер было, все с одного взгляда и не заметишь. – Вы идиотки? – перевёл он на девушку рассерженные глаза. – Одна сунулась с незнакомцем в мотель, а вторая за ней следом. – Юность вообще штука бесстрашная, – помялась она на месте. – Да он с виду нормальным вроде был. Учёная степень. В сеульском университете учился. – Вы поступили неразумно, – щёлкнул Сехун зубами. – Надеюсь, это тебя хоть чему-нибудь научило? Если в следующий раз решишь кого-то спасать из мотелей, позвони сначала мне. – Не сердись, обошлось же всё, – натянула девушка на лицо улыбку. Взобравшись на лестницу, Юджин встала на распутье, не понимая, куда идти направо или налево. – Будь ты моей девушкой в тот момент, а бы тебя ремня всыпал, – шлёпнул он её по ягодицам, заставив подпрыгнуть. – Эй чего так неласково? – возмутилась Юджин, потирая причинное место. – Хочешь сказать, что не понимала, чем тебе это может обернуться? – кивком показал он ей нужное направление в ванную комнату. – Я взяла с собой газовый баллончик, – подняла девушка вверх палец, показывая, что одна путная мысль в её голове тогда всё-таки возникла. Не оценив шутки, Сехун ещё раз шлёпнул её по заднице. – Ты чего? Хочешь, чтобы я сесть больше не смогла. У тебя рука ужас какая тяжёлая. – Завтра же в двойном объёме возобновим тренировки по самообороне. – А вот это звучит заманчиво, – прижалась Юджин щекой к мужскому плечу. – Мне нравится то, как они обычно заканчиваются. – Размечталась, – фыркнул молодой человек, – теперь заканчиваться они будут отжиманиями от пола и никаких коленок. – А это ещё зачем? – Будем практиковать выносливость. – Ты шутишь? – надула Юджин губы. – Ни в коем разе, – со всей возможной серьёзностью проговорил молодой человек, встречаясь с округлившимися глазами. – И не смотри на меня так, меня это не разжалобит. – Выносливость можно практиковать и по-другому, – шаловливо забралась девушка под мужскую футболку, погладив кубики пресса. – Даже не мечтай, – одёрнул он женскую руку. – Ненавижу спорт в таком виде, – пробубнила Юджин себе под нос. – Фитнес — не моё. Отжимания, подтягивания и прочая чепуха. – Мир полон опасных ублюдков и каждый второй может оказаться потенциальным маньяком... – Потенциальным маньяком? – рассмеялась девушка, дергая на себя ручку ванной. – И кто из нас двоих тогда маньяк? – Ты точно сошла бы за сексуального, – усадил её молодой человек на тумбу рядом с раковиной. – Более развратной девчонки я в своей жизни не встречал. – Неужели? – приблизившись, обхватила она мужскую губу зубами, оттянув на себя. – Я же говорю, – не разрешив себя поцеловать и втянуть в какую-то заманчивую игру, Сехун отстранился. – Ты преувеличиваешь, – взгляд скользит по дорогому убранству комнаты. Квадратное зеркало в позолоченной раме. Причудливый кофейный кафель на стенах и полу. Латунные ручки в форме переплетающихся веток лозы. Всё такое элегантное, отдающее дворцовыми временами. Кроме, пожалуй, забавной шторки с ромашками, скрывающей ванную, у которой видны только золотые ножи в виде драконьих лап. Почему-то сейчас Юджин готова поклясться, что за ней Джинён скрывает ото всех свою коллекцию уточек. В аптечке молодой человек без труда смог найти мазь от ушибов, йод и лейкопластырь. Бросив ещё раз взгляд на рану, Сехун оценил масштабы предстоящей боли от обеззараживания. Руки приподняли юбку. Колготки в сложившейся ситуации явно были лишними. Взгляды пересеклись. Молодой человек покачал головой. Юджин сразу же поникла, понимая, что ожидать страстных касаний не стоит. – Когда ты стал таким занудой? – пробубнила она себе под нос, приподнимаясь на месте и давая стянуть с себя колготки. На месте ушибов кожу всё ещё покалывало, но она готова была поклясться, что если бы Сехун надавил на какие-нибудь запретные точки, её боль бы прошла. Сейчас ей не нужны были никакие мази. Сейчас ей нужны были только его крепкие руки, блуждающие по её телу. – Когда ты стала такой ненасытной? – усмехнулся молодой человек. – Это ты меня развратил, твоя утренняя эрекция каждый день тычется мне в бок, – шепнула она ему на ухо, раздвигая ноги и притягивая к себе ближе. Руки нашли бляшку ремня. Змейка лениво выползла из-под металлического обруча, позванная своим заклинателем. – Мы пришли промыть сюда рану, – напомнил ей Сехун, всё ещё неотрывно следя за кровью на разодранной коже. – Только за этим? – тёплые ладошки заползли под футболку, начав блуждать по широкой спине. – Юджин... – ещё сильнее попытался он сконцентрироваться на коленке. – Люблю тебя, – прошептала девушка в приоткрывшиеся губы, которые в тоже мгновение размазали по её лицу сливовую помаду. Язык забрался внутрь. Такой горячий и такой страстный, что доводило ей до беспамятства. Пальцы погладили через ткань брюк нарастающее возбуждение. Сехун оказался тем ещё обманщиком. Ведь по выпуклому холму на брюках, она поняла, что захотел он её намного раньше, чем она начала с ним заигрывать — и это чертовски ей льстило. Иногда, возвращаясь уставшая после работы или курсов, она падала в кровать и желала лишь провалиться в сладкий сон, по крайней мере, до того момента пока Сехун настойчиво не касался её. Зевая, она пыталась его оттолкнуть, заверить, что у неё нет сил и они вернуться к сексу утром, когда оба будут в настроении. На середине невнятного разговора он пресекал все её попытки переговоров. Касался ладони, тянул её внутрь джинсов, давал почувствовать стоящий колом член — и она уже не могла ему отказать, вспыхивая, как спичка, от одно касания. – Сама напросилась, – продавливая кожу на бёдрах, прохрипел он ей в губы, делая несколько поступательных движений вперёд и назад, которые заставили Юджин прочувствовать напряжение в брюках. – Сделаешь это грубо? – прикусила Юджин его ухо. – Сделаю это очень-очень грубо, – оставил он засос на покрасневшей шее, – так грубо, что ты не только сидеть на жопе не сможешь, но и ходить будешь с трудом. – Значит, ты будешь носить меня на руках? – начала покрывать девушка мужское лицо поцелуями. – Если пожелаешь — всю жизнь, – спустился он языком от шеи к ключицам. – Тогда я буду самой счастливой на всём белом свете, – откидываясь назад, дала она ему ещё больше участков открытой кожи. Пошатнувшись, Юджин схватилась за угол тумбы над головой. Рука скользнула вниз. Под пальцы попалась шторка в ванной. Лязг металлических колец — и ткань падает на пол. Девушка приоткрывает дрожащие ресницы. Глаза расширяются. Весь кафель забрызган красными кляксами. Вся ванная наполнена кровью — и как только раньше она не ощущала её металлический запах? Крик разносится по помещению, а потом выскальзывает в дверную щель на полу. Сехуну на мгновение кажется, что он задел рану на ноге. Однако обычно так испуганно люди не кричат, когда кто-то давит им на больную коленку. Взгляд находит окаменевшую девушку с приоткрытым ртом, а потом в зеркале с таким же приоткрытым ртом он находят Чжунхэ с перерезанным горлом и красными брюками. Прохладный ветер врывался в комнату через форточку, натягивая ткань штор. Чердак просторный. Заставленный мелким хламом, который скорее всего принадлежал даже не Джинёну, а пожилой паре, у которой молодой человек арендует дом. К сожалению, полежать на кровати брата Боми так и не посчастливилось. На кровати брата уже кто-то придавался страстным утехам. Спальню пришлось уступить. Побродив по второму этажу, девушка наткнулась на выдвижную лестницу, о существование которой она никогда не знала. Забраться на чердак оказалось задачей сложной, но выполнимой. Под крышей практически невозможно было расслышать музыку. Помещение было наполнено только влажным запахом плесени и мерцающим бликом луны. Из запылённого окна открывался красивый вид на море. Отыскав среди антикварных вещей ржавую кровать, Боми обрадовалась возможности полежать. Металлическая сетка прогнулась от веса и недовольно скрипнула, когда на неё привалились. Прикрыв глаза, Боми попыталась расслабиться. День выдался тяжёлым. Озадачившись вопросами чужого здоровья, Воншик не переставал направлять бывшую жену к разным специалистам. С раннего утра до глубокого вечера Боми успела посетить почти всех возможных врачей. Вероятно, Воншик был прав: пора было думать не только о себе, но и о ребёнке. Половица пола опасно скрипнула, когда создание её находилось на грани сна и реальности. Не придав сначала происходящему значению, девушка подумала, что шалят или мыши, или сквозняк. Мысль о сквозняке заставила её нахмуриться и снова вернуться к вопросам здоровья. Воншик бы снова осудил её беспечность. Приоткрыв глаза, Боми встретилась с непроглядной темнотой. Когда она ложилась на кровать она точно помнила, что луна разливалась по её животу. Перекатиться из одного края небо в другое она не могла, если конечно не была шариком, который решили проткнуть иголкой. Впрочем, свет мог погаснуть в том случае, если кто-то его закрыл. Задрав голову, Боми глянула в сторону окна. Чёрный силуэт навис над кроватью. Вскрикнув, девушка подпрыгнула со своего места. – Забавно, но ты единственный человек, на которого я не переставая натыкаюсь, – прошептал голос в темноте. – Что с тобой не так? – Я бы переадресовала вопрос, – отшатнулась девушка от маньяка. – Сдались тебе все эти богачи? Кто на этот раз? – Тот чьё имя тебе вряд ли что-то даст, – голос был таким бесформенным, что Боми его еле улавливала. Глаза пытались различить в темноте чужую фигуру, но девушке еле удавалось распознать откуда доносится речь. Все слова как будто собирались в мяч, который отпрыгивал и ударялся о разные углы комнаты. – Почему ты не плакала на похоронах брата? – Заслужил, – половица под ногами скрипнула, когда Боми сделала ещё один шаг в сторону. – Ты жестокая, – в интонации можно было расслышать не скрытную улыбку. – Длинный ещё список? – хмыкнула девушка натыкаясь спиной на стол, с которого на пол посыпались пуговицы, из перевернувшейся металлической банки из-под кофе. – Кто знает, – усмехнулись он ей в ответ, – есть списки, что никогда не заканчиваются. – Кто-нибудь из семейства Пак ещё есть? – добравшись до края стола, Боми начала ползти вдоль стены. Где-то около двери она видела рубильник, позволивший ей пронзить эту чёртову темноту светом. – Как много у тебя вопросов, – в чужих руках Боми заметила блеснувшее на мгновение лезвие ножа, которое покрутилось на руке. – И пока ни на один ты не дал ответа, – заскрипела девушка зубами. – Почему ты меня не боишься? – в голосе закралось любопытство. – Привлекают садисты? – Говорят, они в жизни они настоящие душки и ничем от простых людей не отличаются. – И как самый яркий пример — Ким Воншик? – Что? – переспросила девушка, теряя ориентацию в комнате и уже не осознавая, куда она движется. – Ты ведь уже знаешь, что он сделал со своей первой женой? – И ты знаешь? – Все, по ту сторону закона это знают, – подтвердил незнакомец, – все знают начало этой истории и её все знают её конец. Теперь его уважают ещё больше, чем раньше. – Он тоже есть в твоём списке? – нашарила девушка на стене маленький рубильник. – Ничего нельзя исключать, – голос медленно угасал, как тающая свеча под воском. Щёлкнув выключателем, Боми озарила комнату светом. Оконная рама ходуном ходила из стороны в сторону. В комнате кроме неё никого не было.