спасибо.

Голова Голубина забита всякой хуйней, но явно здесь есть одна лишняя вещь, точнее, персона. Парни живут вместе пару дней и, казалось бы, вполне нормально, что в твоей голове мелькает образ того, с кем ты живешь, но все равно что-то не так. Глеб окончательно запутался в своих мыслях. Вроде Артем помогает ему. Дал жилье, не выгоняет, не торопит с деньгами. Дал еду. На крайний случай, у блондина никогда не было друга. Точнее, может и были, но все это перегорало, и никто из них не знал настоящего его. Никто не знал о том, что над таким мальчиком, который никогда не давал себя в обиду, никогда не давал в обиду того, кто был рядом, издевается отец. Трогает его светлые волосы, пропахшие дешевыми сигаретами, и надрачивает себе. Никто не знал этого. И первый кому Глеб доверился, был как раз-таки Кулик. А хотел ли он вообще кому-то доверяться? Навряд ли. Скорее его просто вынудили обстоятельства. Рад ли парень этому? Возможно. Глеб рад тому, что ему больше не приходится жить в этой ебаной семье. — Ты чего завис, чувак? — он убирает волосы с лица и пытается найти взглядом сожителя. — Я тут! — Полуголый Артем стоит у балкона с подкуренной сигаретой. — Что ты хочешь, бля? — В смысле нахуй? Отсос, который ты мне обещал, — в ответ тот получает лишь презрительный взгляд. Вот об этом парень думал постоянно. Нет, не об отсосе. Хотя может иногда он представлял насколько это неловко бы выглядело, но все равно нет. Глеб думал о том, считается ли поведения Артема аморальным. Он спокойно подкалывает Голубина за наболевшую тему, иногда он и сам смеется. А иногда его это задевает. Он не понимает, осознает ли Кулик, насколько это ужасно. Психика Голубина сломлена и ему нужна помощь. Он сильно путается. Понятие «нормальности» ушло в небытие. Остались только пустые действия. — Сильно хочешь? — Глеб подрывается и моментом оказывается рядом с Артемом, а тот, кажется, до сих пор думает, что это шутка. — Сильно. Сделаешь? — глаза блондина наполняются слезами, в ушах звенит, все окружающее будто отходит на второй план. Много одежды на Кулике не было, следовательно, Голубин обошелся без плавного перехода и просто дернул ширинку. А вот здесь Депо немного опешил. — Снова повторяется? Я же не серьезно, чел. Глеб. Але, бля, — младший показывает средний палец и спускается на колени. Он заебался. Заебался настолько, что ему реально поебать. Очень поебать. Похуй на то, что подумает Артем. Выгонит ли он, если сочтет тебя за пидора. Похуй, тебе похуй. Под твоей рукой твердеет член, а тебе все так же похуй. Может ты даже хочешь этого? Уже не понимаешь. — Глеб, блять, прекрати пожалуйста. Я не могу, а… — Кулик дышит томно, что только дает тебе движку. Ты же реально переходишь грань, но, блять, ты же ловишь от этого дикую эйфорию. Ловишь кайф от того, что делаешь то, чего не должен. С каких это пор, Глеб Геннадиевич, вы гей? Твоя рука уже свободно касается головки члена, спокойно двигается, слегка надавливая. А твои глаза направлены на Артема, ты видишь, как он нервно сглатывает накопившуюся слюну и томно вздыхает. Очень тупая ситуация и кажется, что такого просто быть не может. Кажется, что это выдумала тупая фанатка. А может так и есть, кто знает. Но Глебу сейчас не до этого, сейчас в его голове только боязнь того, что он может сделать что-то не так и спугнуть этим самым Кулика. Блять, кто же знал, что жизнь его так повернется, что вот сейчас на трезвую голову он собирается отсосать парню. Как же потом будет стыдно, но похуй. Полностью спустив штаны старшего, едва касаешься губами члена, и уже слышишь протяжный стон. Ощущение, что Кулик девственник, но нет, ему просто нравится происходящее, сами мысли об этом дико возбуждали, а тут все реально…