Рождественские каникулы подошли к концу. Гермиона вместе с Гарри сидели в гостиной и ждали долгожданную встречу со своими друзьями. После той ночи Гермиона старалась избегать встречи с Северусом, так как просто не знала, что ей делать дальше. Конечно, Снейп ничего не понимал, и девушка прекрасно видела это по его поведению. Он старался отыскать ее глазами и, когда находил, сразу делал попытки поговорить, но Гермиона тут же куда-то испарялась. Гарри не одобрял такое поведение подруги, хотя и понимал, в каком состоянии находится его близкий человек. Ей было очень тяжело и больно, но она сделала выбор отдалиться от Северуса, сама не понимая, что вновь делает из него не доброго и чувственного человека, а злого и одинокого Пожирателя смерти. Однако Гермиона понимала, что так будет лучше, ведь именно таким он и был в будущем, но все же сердце сжималось от тяжести, что она вернула ему веру в людей, влюбила в себя, влюбилась сама, а потом просто-напросто оттолкнула.
Портрет Полной Дамы раскрылся, и в гостиную буквально ворвались Мародеры, сразу бросившись в объятия Гарри и Гермионы.
— Как же я соскучился по вам, — проговорил Джеймс, обнимая Гарри.
— Сохатый, ты задушишь его, — засмеялся Сириус, оторвавшись от дружеских объятий с Гермионой, подошел к Гарри и, оттолкнув Джеймса, приобнял друга, — но я тоже безумно соскучился по вам.
— Отойдите вы уже, — проворчал Римус, подходя к друзьям, — дайте мне тоже прижать их к своей груди. Привет, дорогие мои, и я скучал по вам.
— Как вы? — спросил, отдышавшись после крепких объятий, Гарри, — как отдохнули?
— Я целыми днями валялся дома, — печально вздохнул Римус, — скучно, в общем-то.
— О-о, а мы с Бродягой прекрасно провели время, — хохотнул Джеймс, потрепав Сириуса за волосы, — этот чертяга даже в Анталии умудрился свести с ума всех девушек.
Именно на этой фразе портрет гостиной Гриффиндора вновь раскрылся, впуская Лили и Кейт, которые, услышав фразу Джеймса, одновременно подняли бровь, смотря на Сириуса.
— Но он всех посылал ко всем чертям и говорил, что любит только одну единственную девушку, — поспешил оправдать друга Джеймс.
Сириус сделал виновато-смущенное лицо, тут же подбежал к Кейт и со всей нежностью обнял ее.
— Кого это ты там с ума сводил? — ревностно проговорила Кейт, выбираясь из объятий Сириуса.
— Я не сводил, милая, Джеймс все напутал. Я сходил с ума от ужасной тоски по тебе, — улыбнулся Сириус и потянулся к губам девушки, — и это чистая, что ни на есть, правда.
— Ой-ли, Казанова, — помотав в разные стороны головой, проговорила Кейт, но, улыбнувшись, ответила на поцелуй.
Джеймс, в свою очередь, не отстал от друга и бросился в объятия своей невесте, которая радостно прыгнула ему на шею. После долгих приветствий, объятий и рассказах о проведенных каникулах, друзья разбрелись по своим делам. Сириус, оставшись в гостиной с Кейт, обнял ее и стал аккуратно перебирать ее светлые локоны.
— Ты скучала по мне? — спросил Сириус, поглаживая девушку по голове.
— Скучала, — ответила Кейт, смотря на полыхающий камин, — Сириус, можно задать тебе вопрос?
— Конечно, милая.
— Что будет потом? — спросила девушка, заглядывая в черные глаза, и, поймав недоуменный взгляд, поспешила объяснить свой вопрос, — ну, вот закончим мы летом школу, а что будет дальше? С нами…
— Ну, тут все просто, — улыбнувшись, ответил Сириус, — хочешь ты этого или нет, но через какое-то время ты станешь леди Блэк после того, как мы поженимся, а потом нарожаем десять мини-Блэков.
— Сколько? — спросила, хихикнув, Кейт.
— Ну, хорошо, не десять, а девять.
— Сириус, — слегка возмутилась девушка, — ты не серьезен! У тебя одни шуточки в голове!
— Я абсолютно серьезно, Кейт, — тихо проговорил Сириус, — я хочу, чтобы ты в будущем стала моей женой.
Кейт сначала недоверчиво глядела в черные глаза, но, увидев в них полную серьезность, лишь прижалась к нему и мечтательно закрыла глаза. Девушка полюбила этого хулигана и верила, что после окончания школы ничто не сможет их разлучить.
Гермиона тем временем прогуливалась по замку и думала о том, что было, если бы она осталась тут, в прошлом, но понимала, что теоретически это невозможно, ведь, по сути, она еще даже не родилась. Было невероятно тяжело и больно осознавать, что скоро она покинет это время и все бы ничего, но как жить дальше? Северус останется с мыслью о том, что полюбил девушку из будущего, а она вернется во время, где его уже нет. Гермиона так была погружена в свои мысли, что не заметила, как врезалась в кого-то, кто тут же схватил ее за руки. Девушка подняла голову и встретилась с хмурыми антрацитовыми глазами, в которых были непонимание и тоска.
— Наконец-то, я тебя поймал, — выдохнув, сказал Северус, — не хочешь ли ты объяснить мне, что происходит?
— А что происходит? — спросила Гермиона, делая вид, что не понимает, о чем говорит юноша.
— То есть ничего? — уже повысив голос, ответил Снейп, — получается, для тебя это в порядке вещей провести ночь с человеком, после которой незаметно сбежать и потом просто избегать, делая вид, что ничего не произошло?
— Я не избегала тебя…
— Неужели? Тогда почему ты каждый раз, увидев меня в поле зрения, резко меняла свое направление? — спросил юноша, который так и не дождался ответа, поэтому он, успокоившись, тихо продолжил, — если ты жалеешь о проведенном времени со мной, то могла бы просто сказать… Гермиона, я бы понял тебя.
— Я не жалею, — замотав головой в разные стороны, проговорила девушка, — я просто… Так будет лучше, Северус.
— Что лучше? Кому лучше? Я не понимаю ничего…
Девушка ничего не ответила и, опустив голову, горько заплакала. Она очень хотела все объяснить ему, но не могла, поэтому она всего лишь закрыла лицо руками и, всхлипнув, проговорила:
— Прости меня, Северус, прошу. Это не должно было случиться. Мы не можем быть вместе…
— Почему? — спросил в недоумении юноша, — ты ничего не чувствуешь ко мне? Для тебя все это было ошибкой?
— О, господи, нет же, — ответила Гермиона, которая стала потирать свои виски из-за нахлынувшей в голове боли, и подняла голову, встретившись с его печальным взглядом, — для меня все это не было ошибкой. Я полюбила тебя всем сердцем, Северус, и так хочу быть с тобой, но нельзя, понимаешь? Об этом пожалеешь прежде всего ты, а я… Как же тяжело, когда тебя не поймут… Северус, ты прекрасный человек, правда, и я всем сердцем жалею, что не узнала тебя раньше. Ты добрый, искренний и настоящий, несмотря на ошибку, которую ты совершил, поставив метку на своей руке. Я знаю, что ты не такой, каким тебя считают, и я очень, слышишь, очень горжусь тем, что узнала тебя, но мы не можем быть вместе…
— Назови весомый аргумент, почему мы не можем быть вместе, — грустно прошептал Снейп, смотря на терзания девушки, — потому что я примкнул к темной стороне?
— Нет, Северус, — ответила Гермиона, покачав головой в разные стороны, — нет… Ты очень светлый человек из всех, кого я знала. У тебя огромное сердце и чистая душа, которая наполнена любовью и добротой, но дело не в тебе, а во мне. Я скоро уеду, понимаешь? Далеко-далеко, где ты не сможешь меня отыскать, и, когда однажды ты встретишь меня, то возможно пожалеешь обо всем, что было между нами.
— Что за глупости? — нахмурив брови, спросил Снейп, — куда ты собираешься уехать?
— Прости, Северус, но я не могу тебе сказать…
— В таком случае я узнаю все сам, — серьезно сказал Снейп и направил на нее свою палочку, — Легилименс.
Гермиона сильно закричала и зажмурила глаза от боли из-за заклинания, и от страха от того, что он может увидеть в ее голове.
— Не надо, прошу тебя, — прокричала девушка, но понимала, что уже поздно. Он все увидел.
Северус, разорвав контакт, резко отпрянул от Гермионы и в ужасе зарылся руками в своих волосах.
— Что же ты наделал, — прошептала сквозь слезы девушка, медленно спускаясь по стене коридора школы, — так не должно быть, почему так больно, ведь я не виновата…
Однако Снейп уже не слышал шепот девушки, и, находясь в полнейшем шоке, он развернулся и ушел, нет, убежал от нее, от себя, от всего, что увидел в ее голове.
— Прости меня, — прошептала сквозь слезы Гермиона, не замечая, как все произошедшее видел директор школы, — я не хотела, чтобы все сложилось именно так. Я хотела быть лишь наблюдателем….
— Мисс Грейнджер, — тихо проговорил подошедший к девушке Дамблдор и сделал вид, что ничего не видел, — смею предположить, что у Вас что-то случилось?
— Нет, директор, — шмыгнув носом, ответила Гермиона, быстро поднявшись, — я просто скучаю очень… по друзьям из своего времени.
— Я, в общем-то, как раз по этому поводу и хотел с Вами поговорить, прошу, позовите Вашего друга, я буду ждать в своем кабинете.
На этих словах Дамблдор развернулся и ушел, а у Гермионы в этот момент предательски дрогнуло сердце. Девушка быстро привела себя в порядок и отправилась на поиски своего друга.
Когда Гарри и Гермиона дошли до кабинета директора, Дамблдор, не медля, открыл перед ними дверь.
— Проходите, прошу Вас, — слегка волнительно произнес директор.
Друзья вошли внутрь кабинета, возле окна стояла серьезная Минерва МакГонагалл, а Дамблдор сразу занял место за своим столом.
— Ночью настанет седьмой лунный день по магическому календарю, — тихо, но серьезно начал разговор директор, — я думаю, Вы понимаете, что этой ночью должны пройти через Арку и вернуться домой.
— Нет — прошептал Гарри, качая головой в разные стороны, — нет-нет-нет.
— Мистер Поттер, увы, это не по чьему-то желанию, оставаться Вам здесь опасно для всего магического мира.
— Директор, прошу Вас, — дрогнувшим голосом проговорил Гарри и упал в отчаянии на колени, — я прошу Вас, позвольте нам остаться. Я не хочу возвращаться, я не хочу, понимаете? Там же все мертвы… Там же никого больше нет… Там пусто, понимаете?
Гарри уже срывался на крик, а в зеленых глазах было столько боли и отчаяния, что было понятно, как рвется на части его душа. Гермиона молча стояла, опустив голову, и сжимала в руке серебряное сердце, висевшее на ее шее. Сердце Северуса Снейпа. Из глаз девушки предательски текли ручьем слезы, капая на ковер директорского кабинета. Гермиона не чувствовала боли, грусти или отчаяния, и где-то там, внутри, образовалась огромная дыра. Всегда серьезная Минерва МакГонагалл совершенно не сдерживала слез, зажимая своей рукой приоткрывшийся рот.
— Гарри, — тихо сказал директор, подходя к юноше и поднимая его с колен, — увы, Вам нельзя остаться. Не потому, что я этого не хочу, а потому, что игры со временем очень опасны. Я думаю, до вечера Вам хватит времени, чтобы со всеми попрощаться. Вы нужны в будущем, там Вас ждут. Идите, прощайтесь с друзьями.
— Спасибо Вам за все, сэр. До свидания, — сказала Гермиона и, взяв за руку Гарри, вышла из кабинета.
Гарри и Гермиона вошли в свою гостиную с заплаканными бледными лицами, что сразу же встревожило их друзей.
— Что случилось? — тут же вскочила Лили и подбежала к ребятам, — на вас лица нет.
— Мы уезжаем вечером, — хрипло ответил Гарри.
— Куда? — спросил ничего непонимающий Джеймс, — зачем?
— Мы переводимся в нашу старую школу, наши родители решили уехать обратно, — еле выдавила из себя Гермиона.
— Вот тебе и новость, — проговорила Кейт, шокировано смотря на друзей, — а как же мы? Мы же так привыкли к вам…
— Разумеется, мы очень будем скучать, — серьезно сказал Сириус, — но зачем все омрачать? До конца учебного года осталось всего ничего, и потом мы свободно сможем видеться, общаться. Мы же не перестанем быть друзьями, ведь вы не на другую планету переселяетесь. Мы все искренне полюбили вас и после школы сразу же приедем в гости.
— Да, — кивнул Гарри, чувствуя, как подкатывает ком в горле, — не перестанем… Спасибо вам за все. Вы даже не представляете, как я счастлив от того, что познакомился с вами…
— И мы очень счастливы, что встретили таких людей как вы, — улыбнувшись, ответила Лили и обняла друзей.
Гарри в последний раз обнимал свою будущую маму, вдыхая ее запах, запоминая каждую эмоцию, каждую черточку ее лица.
— Никогда не ругайся с Джеймсом, — шепнул на ухо девушки Гарри, — он тебя очень-очень любит.
— Я все слышу, — усмехнулся Джеймс и подмигнул Гарри.
— А ты никогда не обижай Лили, — ответил Гарри будущему отцу.
— Вы сейчас все так говорите, как будто прощаетесь, — нахмурился вдруг Римус, — Сириус прав, ребят. Мы же не прощаемся навсегда, мы просто говорим друг другу: — до новых встреч.
После долгих объятий с друзьями Гермиона поднялась в свою спальню и сквозь слезы решила написать все, что творилось у нее на душе. Запечатав конверт, она положила его в небольшую коробочку, и, спустившись обратно в гостиную, она подошла к Римусу и на ухо прошептала:
— Римус, можешь, пожалуйста, помочь?
— Конечно, Гермиона, — кивнул Люпин, внимательно посмотрев на подругу.
— Ты можешь передать это, — сказала Гермиона, протянув коробочку в руки парню, — Северусу.
— А сама? Вы поссорились?
— Нет-нет, — закусив губу, ответила девушка и потупила взгляд, что не ускользнуло от внимательного взгляда Римуса, — мне же просто собираться надо, я не успею…
— Хорошо, Гермиона, я поищу его, — улыбнувшись, сказал Люпин и тихо вышел из гостиной.
Римус бродил по коридорам школы, но Снейпа отыскать нигде не мог. Он даже просил некоторых слизеринцев посмотреть его в их гостиной и его спальне, но и там Северуса не оказалось. Пожалуй, осталось только единственное место в школе, куда Римус не зашел — Астрономическая башня. Выдохнув, Люпин начал подниматься на восьмой этаж, молясь всем высшим силам, чтобы Снейп был там, и он выполнит, наконец, просьбу Гермионы. Высшие силы оказались благосклонны, и Римус увидел одиноко стоящего юношу, который уперся об перила и всматривался куда-то вдаль.
— Ты, я надеюсь, не спрыгнуть хочешь? — уточнил Римус, недоверчиво смотря на юношу.
— К твоему превеликому сожалению, нет, — тихо ответил Северус.
— Кхм-кхм, — прочистил горло Люпин и протянул Снейпу коробочку, — это тебе.
— Рождество уже прошло, но я польщен, что ты решил подарить мне подарок.
— Гермиона сегодня уезжает вместе с Гарри, — начал говорить Римус и увидел, как лицо Снейпа исказило, будто от боли, — она просила передать тебе это.
Снейп забрал коробочку с рук парня и, дождавшись, когда тот уйдет, аккуратно ее вскрыл. На дне коробочки лежала серебряная цепочка с кулоном в виде сердца, которую он надел на шею Гермионы в рождественскую ночь. Северус провел пальцем по основанию сердца и горько усмехнулся. Под цепочкой лежал свернутый кусок пергамента, и юноша, раскрыв его, стал вчитываться в ровный, но смазанный, по всей видимости от слез, почерк:
Милый Северус, (прости, у меня язык не поворачивается назвать тебя профессором) конечно, ты многое узнал, когда проник в мой разум, и я не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня. Да, мы случайно переместились с Гарри сюда с 21 сентября 1998 года. Ты и сам понимаешь, что нам нельзя было рассказывать об этом никому и то, что ты узнал все — лишь моя неосторожность. Я знаю, что ты очень умен и не станешь рассказывать всем то, что ты увидел. Я, правда, хотела быть здесь очень осторожной, кем-то вроде простого наблюдателя, но меня все больше и больше тянуло к тебе. Я не воспринимала тебя как своего профессора зельеварения. Ты был для меня умным, интересным, хорошим и замечательным парнем. Просто парнем, понимаешь? Я даже не могла предположить, что я узнаю тебя совершенно другим человеком и… полюблю. Не вини себя за то, что ты увлекся девушкой, которая младше тебя на 19 лет, своей студенткой… Я сама во всем виновата. Я не должна была влезать в твою жизнь, прости меня за это. Никогда, слышишь, никогда не забывай то, что ты хороший человек. Не дай тьме погрузиться в тебя, никогда не сдавайся. Ты самый мужественный, сильный и могущественный герой! Я совершила ошибку, о которой можешь пожалеть ты, но я ни о чем не жалею. Я счастлива, что хоть немного была тебе другом. Я счастлива, что всем сердцем полюбила тебя. Я знаю, что ты ненавидишь меня, поэтому я отдаю тебе твое сердце, так как не имею никакого права забирать его себе. Надеюсь, что ты сможешь когда-нибудь простить меня.
С любовью, Гермиона.
Северус стоял на высокой башне и не мог оторвать взгляд от ее письма. Перечитывал снова и снова, пока не услышал шаги позади себя.
— Правилами запрещено находиться здесь, мистер Снейп, — прошелестел тихим голосом Альбус Дамблдор.
— Извините, директор, — обернувшись, ответил Северус.
— Знаете, какое самое сильное волшебство на свете, мистер Снейп? — внезапно спросил директор, встав рядом с юношей.
— Нет, сэр.
— Любовь, мой мальчик, — улыбнулся Дамблдор и показал Снейпу волшебную сферу, которую все это время аккуратно держал в руках, — а знаете ли, что это?
— Пророчество, — кивнул ничего непонимающий Северус.
— Я хочу, чтобы Вы прошли со мной в мой кабинет, и я покажу Вам, какую тайну хранит эта сфера, данная когда-то профессором Трелони. Я не принимал всерьез ее предсказание, пока в нашей школе не появились мистер Поттер и мисс Грейнджер, — сказал Дамблдор и поймал на себе хмурый взгляд юноши, — право, мистер Снейп, я видел, как Вы применяете заклинание к девушке. Не стану скрывать, что Вы поступили очень нехорошо, но все случилось так, как и должно было случиться.
— Я не понимаю…
— Вы все узнаете, мистер Снейп, в моем кабинете из этого пророчества, но прежде, — сказал Дамблдор и взглянул на правое предплечье юноши, — я должен убедиться. Оголите свою правую руку.
Северус напряженно замер, но все же понял, что директор все знает, и смысла отнекиваться уже нет. Юноша закатал рукав правой руки, и на предплечье показалась черная метка Лорда Волан-де-Морта.
— Вы отчислите меня? — тихо спросил Северус, вглядываясь в небесные глаза.
— Нет, мой мальчик. Пойдем в мой кабинет, там мы обо всем поговорим без страха, что нас могут услышать.
Снейп расправил рукав рубашки и, глубоко вздохнув, пошел за директором.
***
Вещи Гарри и Гермионы были собраны, и они, быстро попрощавшись со всеми, выбежали из гостиной, пытаясь подавить накатывающиеся слезы. Долгие прощания лишь добивали их и без того израненные души. Минерва МакГонагалл встретила ребят у портрета Полной Дамы и, окинув их печальным взглядом, повела в свой кабинет. Гермиона шла по коридору, все время оглядываясь по сторонам. Ей очень хотелось попрощаться с Северусом, но его нигде не было. Точнее, она думала, что его не было, однако юноша находился в тени коридоров школы и с болью на сердце провожал взглядом девушку, которая хоть и вернула ему серебряное сердце, но украла настоящее, которое сильно сжималось от боли.
МакГонагалл завела ребят в кабинет и провела к своему камину.
— Я буду ждать Вас 21 сентября 1998 года в своем кабинете, — печально проговорила профессор, — удачи Вам.
— Спасибо, профессор, — в унисон прошептали Гарри и Гермиона и, зачерпнув побольше летучего пороха, исчезли в зеленом пламени камина.
Когда друзья оказались в отделе Тайн Министерства магии, то, взявшись за руки, глубоко вздохнули и открыли дверь комнаты смерти. Гарри и Гермиона одновременно обернулись назад, будто делая выбор, но все же подошли к Арке смерти и, державшись за руки, шагнули за завесу. Арка вновь сработала как портал, и они оба рухнули на тот же пол комнаты смерти, который отличался только тем, что возле двери лежала мантия-невидимка Гарри. Гарри подошел к своей мантии и, подняв ее, грустно усмехнулся. На глаза наворачивались слезы. Все дорогие люди остались там, за этой Аркой, и так хочется снова попасть туда, к ним, но нельзя. Гермиона, у которой глаза были полностью залиты слезами, покачала головой и трансгрессировала в необходимое для сердца место. Гарри знал только одно место, в котором девушка сейчас хотела быть, поэтому, не раздумывая, трансгрессировал за ней.
Девушка упала на колени перед белым мраморным надгробием и, задыхаясь от слез, провела пальцем по каждой букве:
Северус Тобиас Снейп
09.01.1960 — 02.05.1998
Свернувшись калачиком, Гермиона легла на нижнюю часть мраморной плиты и горько заплакала. Появившийся рядом Гарри осторожно приподнял подругу и тихонько прошептал:
— Пойдем, Герм. Нам нужно идти…
Девушка молча обняла друга, и он, прижав ее крепче, трансгрессировал в кабинет директора школы Хогвартс. Минерва МакГонагалл напряженно сидела в кабинете директора и выжидающе смотрела на камин. Она много лет ждала этот день, чтобы встретить, наконец, путешественников во времени. Вдруг Гарри и Гермиона резко появились в кабинете из воздуха, что заставило Минерву схватиться в испуге за сердце. Девушка и юноша были настолько эмоционально истощены, что едва держались на ногах.
— Наконец-то мы дождались Вас, — приобняв друзей, сказала МакГонагалл, — Вам нужно отдохнуть, а после мы с Вами обо всем поговорим.
Гарри и Гермиона вымученно кивнули и направились в больничное крыло. Они вернулись туда, куда не забежит Джеймс с очередной похабной историей. Туда, где не поругает Римус за произнесенное грубое слово, не улыбнется Лили, обнимая всей душой, не рассмеется Сириус своим лающим смехом, и не закатит в ухмылке глаза милая Кейт.
