Предначертанное

       Вики ещё не успела проснуться, когда грудь обожгло, будто внутри взорвался вулкан. Она распахнула глаза и резко перевернулась на живот, когда, раздирая горло, изо рта на пол хлынула рвота. На губах осел горький привкус, дыхание сбилось, и девушка, зажмурившись, сползла с края кровати на четвереньки, бессильно хватаясь руками за матрас. Сплюнув остатки вязкой слюны, Вики сделала несколько глубоких вдохов носом и села на пол, сложив ладони под грудью, чтобы унять сердцебиение. Облегчение медленно обволакивало, несмотря на ощущение, что вот-вот, стоит встать, закружится голова, и это вновь уложит в постель. Она перевела взгляд за окно: небо начинало медленно светлеть, а это означало одно: скоро начнётся тест…        От мысли об этом стало жутко, и Вики удивилась, как ей вообще удалось уснуть вчера. Впрочем, результат сильнейшего волнения лужей распростерся рядом с ней.        Похлопав себя по щекам, чтобы избавиться от ощущения тошноты, Вики неспешно поднялась. Сваливающая с ног усталость была невыносимой, но девушка заставила себя убраться в комнате, хотя желудок грозился вывернуться наизнанку в процессе ещё несколько раз. Зато не приходилось думать о предстоящем…        Выдохнув, она застыла у распахнутых дверей шкафа, держась за них так крепко, будто только они не позволяли упасть. Беспорядочно оглядывая полки, она не видела ничего, кроме безысходности. Вся одежда слилась перед глазами в два пятна: чёрное и белое, и это напоминало о неизбежном выборе, который нужно было сделать сегодня. Вики взглянула на пустую кровать Мими. Что бы сказала подруга? Стать демоном, чтобы было веселее. Только вот есть определенные обстоятельства, о которых демоница даже не подозревает…        Непризнанная отошла к зеркалу и несмело расправила серые крылья. Ей не раз твердили, что она обретёт белые перья, но примыкать к убийцам, к погрязшим в пороках существам означало стать такой же…        Вики обреченно рухнула на кровать, распластав по простыне крылья, и потёрла пальцами виски, изо всех сил нажимая на кожу, словно пытаясь растормошить себя. Хотелось закричать, заплакать, рассмеяться над собой, но силы были только на то, чтобы мерно дышать.        Может, Люцифер прав, и от Сатаны не скрыться, как ни старайся. Но разве способна она быть демоном? Совершать зло? Каким бы ни казался ей сын Дьявола, какой бы беспечной милашкой ни была Мими, все их решения на Земле ведут к страданиям и смертям людей…        Да и можно ли однозначно быть хорошей или плохой?        Вики провела ладонью по лицу и поднялась. Небо стало ещё более светлым, близилось время восхода…        Она достала чёрную юбку с длинным фатиновым шлейфом и белый топ без бретелек.        — К черту все! — выпалила Вики. Подгоняемая желанием скорее избавиться от переживаний, оделась, расчесала волосы и вышла из комнаты.        До расщелины в Ад она почти бежала, стараясь скрыться от собственных мыслей. По коридорам. По ступеням. В висках стучала кровь, а во рту все ещё был привкус горечи. Так много слов роилось в голове, что она не могла их разобрать. Проще было вовсе не концентрироваться ни на чем и просто идти вперёд, не замечая ни пронизывающего ветра на улице, ни слабых прикосновений первых солнечных лучей.        Когда жаркий воздух Ада обволок кожу, непризнанная отчётливо поняла, что не хочет стать заложником этого места. И тут же предательски возникло воспоминание о том, что ангелы в своём красивом доме приняли решение убить человека.        Вики тряхнула головой. Не сейчас. Нет смысла думать о выборе в эту минуту. Пусть все решит последнее мгновение!        Машинально Вики дошла до кабинета Винчесто и остановилась перед дверью. Она долго смотрела на неё, судорожно припоминая, что хорошего было в демонах и в ангелах. Однако для себя места она не находила ни среди тех, ни среди других.        «Что мне делать, Мальбонте?» — с этой мыслью она толкнула дверь.        Вики застыла в проходе, не веря собственным глазам. В кабинете директора на кожаном диване, ярко выделяясь на фоне мрачного интерьера, сидела, закинув ногу на ногу, стройная девушка с роскошными золотыми крыльями, как плащ распростершимися вокруг неё.        — Мама… — выдохнула Вики, чувствуя, что сердце заходится настолько бешено, что тяжело дышать. Она пошатнулась, но ухватилась за дверь.        Ребекка Уокер подняла на неё абсолютно бесстрастный взгляд.        — Смелее, — скомандовала она. От звука ее давно забытого голоса закружилась голова, наполнившись ворохом болезненных воспоминаний. Легкие Вики уже стянуло колючей проволокой, но она так и не могла вдохнуть. И взгляд от матери отвести не могла. Она рассматривала ее и с каждой секундой узнавала все меньше. От той женщины, которую она представляла, собирая по обрывкам воспоминаний и фотографиям, не осталось почти ничего: ни тепла, ни открытости, ни полного любви взгляда. Хотелось крикнуть: «Что же сделало тебя такой?» — но непризнанная не могла выдавить и слова. Она старательно сдерживала кромсающие душу эмоции и боролась с противоречивыми желаниями: обнять или обвинить в жестоком убийстве.        Вики сделала шаг внутрь, сглотнув образовавшийся в горле ком. Ребекка неотрывно наблюдала за ней с застывшим равнодушием на лице.        — Директор Винчесто задерживается, — сказала она. — Тестирование начнётся, как только он придёт. Присядь пока. — Серафим указала на стоящий перед столом демона стул.        С удивительной покорностью Вики села и долго смотрела в одну точку. По телу пробегали волны дрожи. Слезы уже даже не наполняли глаза. На языке вертелся теперь один лишь вопрос, а все остальные мысли словно испарились: «За что ты убила меня, мама?»        Непризнанная повернула голову к ангелу и скользнула взглядом от пола, по которому раскинулся подол длинного белого платья, наверх — к голубым глазам женщины.        — Ты… — еле слышно прошептала Вики, даже не понимая, откуда берётся решимость заговорить. — Ты помнишь меня?        Ребекка посмотрела на дочь так, как если бы ее внимание привлёк случайный шум.        — Да, — спокойно ответила она. Лицо ее не выразило ни единого чувства.        Сердце Вики скрутило болью, и кровь перестала пульсировать в венах. Похолодев, она смотрела на мать с надеждой и обреченностью одновременно, теряясь в губительных эмоциях.        Читая немую просьбу в серых глазах девушки, Ребекка медленно моргнула и скрестила руки на груди.        — Я помню, что ты моя дочь, Вики, — холодно проговорила она, — но это не означает, что я отношусь к тебе по-особому.        Прозвучавший приговор отравлял мучительно медленно, пока ядом осознание растекалось по телу. Вики поджала губы, чтобы не закричать от боли, разрывающей на куски, ломающей пополам.        — Как же так… — выдохнула она.        — Не изводи себя, — с ледяным безразличием посоветовала Ребекка. — Здесь все иначе, нежели на Земле. Чем хладнокровнее ты будешь, тем больше сможешь достичь.        — Но я не хочу… — Вики ощутила, как печаль сменяется злостью, и попыталась задушить в себе это чувство, но яростный упрёк так и рвался из груди.        — Винчесто не стал бы тратить время на бездарность, — справедливо заметила Серафим и отвернулась от дочери, предпочтя разглядывание кабинета унылому диалогу.        Вики сжала руки до боли. От впившихся в ладони ногтей остался глубокий след. Ещё чуть-чуть, и брызнет кровь.        — Лицемерная мразь, — прошипела непризнанная, не узнавая собственный голос. — Место твоё в Аду.        Ребекка лишь усмехнулась.        — Эмоции… — бросила она снисходительно.        Вики от негодования вскочила с места. От испепеляющей злобы ее затрясло. Это демонстративное равнодушие безжалостно ранило, и в ответ хотелось вцепиться той, которая лишила ее жизни, в горло!        Ребекка перевела на неё взгляд и холодно процедила:        — Сядь.        — И не подумаю! — выкрикнула Вики, оскалившись. — Не указывай мне, что делать! Ты мне не мать! — От сорвавшихся с губ слов стало лишь больнее. Внутри разрасталась, кровоточа, пустая дыра, в которую безжалостно утягивало все самое светлое, что оставалось в мыслях о родном человеке до последнего, вопреки всему…        Кажется, пылающая яростью девушка, женщину лишь забавляла. Она поднялась с места, медленно прошла вглубь помещения.        — Не тешь себя надеждой задеть меня громкими словами, девочка, — с каменными спокойствием произнесла она. — Я выполню свою работу, и мы больше не встретимся. — Она обошла стол директора, подтянула к себе одну из книг, раскрыла ее на середине и небрежно пролистала до последних записей о выполненных демоном заданиях.        Силы Вики были на исходе, но она пыталась бороться с отчаянием, пыталась верить во что-то…        — Как ты можешь быть такой бездушной? — выпалила она. — Ты же была другой! Я помню!        — Возьми себя в руки, — буднично проговорила Ребекка, пробегая глазами по строчкам, заинтересованная процессом куда больше — даже взгляд стал более живым.        — Прекрати это! — рявкнула Вики, захлёбываясь чувствами. — Посмотри на меня! — Она схватила маму за запястье, исступленно желая привлечь ее внимание к себе хоть сколько-нибудь…        Стремительно начала наползать темнота…        Ребекка подняла взгляд…        Ребекка подняла взгляд и с безразличием окинула им двор, где туда-сюда сновали крылатые существа, которые одним своим напыщенным видом вызывали у неё только отвращение. Она несмело пошевелила своими крыльями, за месяц так и не привыкнув к дополнительному подвижному органу, и скептически хмыкнула.        — Почему одна? — звонкий голос, раздавшийся над головой, принадлежал навязчивой соседке по комнате, и Ребекка раздраженно закатила глаза, поняв это.        — Я не в настроении, Мисселина, — решительно произнесла она, но ее тон не остановил молодую девушку, и та, обойдя скамью, села рядом, задев бёдра непризнанной пушистой юбкой белого платья, и заглянула в ее лицо.        — Я знаю: может казаться, что тебя здесь никто не понимает, — хлопая светлыми пушистыми ресницами, мягко произнесла она, — но на меня ты всегда можешь положиться.        Ребекка посмотрела на собеседницу, непринужденно выгнув бровь. Мисселина очаровательно улыбнулась, поняв, что на неё обратили внимание.        — Скажи, зефирка, все ангелы такие сахарные? — выдохнула непризнанная и поежилась. — У меня от одного твоего невинного вида зубы сводит.        Маленькая рука девушки легла на колено Ребекки в ободряющем жесте.        — Я понимаю, почему ты грубишь, — кивнула она. — Тебе не хочется сближаться ни с кем, чтобы вновь не испытать боль утраты. Но здесь нет утрат. — Ее лицо просияло. — Небеса прекрасны!        Ребекка всплеснула руками, негодуя от услышанного, и, не найдясь с ответом, откинулась на спинку скамьи, запустила руки в волосы и взъерошила длинные пряди, мечтая взвыть…        — Тебе надо отвлечься! — бодро воскликнула Мисселина, поднявшись. — Пойдём! — Она схватила непризнанную за руки и потянула за собой. Та обреченно последовала за ней: выбора не было. — Сейчас начнётся урок у демона Геральда. Он всегда что-то интересное рассказывает, поэтому слушай внимательно, — поучительно проговорила ангел, а затем добавила с восхищением. — Это самый молодой преподаватель здесь! Тебе обязательно понравится! Он решил стать учителем, несмотря на то, что был весьма талантливым и на него возлагались большие надежды. Я уверена, он сделал этот выбор, понимая, как важна миссия учителя: развивать и направлять тех, кто менее опытен…        Ребекка не сдержала улыбку.        — Зефирка, ты влюблена в него что ли?        Мисселина резко остановилась, от негодования сдвинула тонкие брови.        — Не говори так! — воскликнула девушка возмущённо, насколько ей вообще было свойственно это. — Я же ангел!        Непризнанная улыбнулась ещё шире.        — А от чего же ангельские щечки так покраснели? — рассмеялась она, различив отчётливый румянец под глазами блондинки.        Они дошли до небольшой поляны, где должно было проводиться занятие, довольно быстро. Всю дорогу ангел, не умолкая, о чём-то рассказывала, однако мысли Ребекки были далеки от неземного… Вся ее суть, все ее желания и мотивы остались далеко внизу, под облаками…        Немного взбодрилась вечно унылая непризнанная, когда от скучной теории перешли к практике. Урок был посвящен вопросу энергетики высших существ, и теперь, разбившись на пары, ученикам предстояло считать друг друга.        Ребекка коснулась рук Мисселины, и тёплый мягкий свет тут же поглотил сознание. Почувствовать энергию хрупкой девушки напротив, похожую на лучик солнца, не составило никакого труда, и непризнанная слабо улыбнулась своему успеху. У неё, впрочем, многое получалось хорошо, но похвала учителей не радовала слишком сильно.        — Ангел во плоти, — прокомментировала непризнанная, выпустив ладони девушки из своих.        — Так на Земле говорят? — удивившись столь нестандартной для Небес формулировке, уточнила Мисселина.        — Да, хотя настолько светлых людей я не встречала. Разве что…        Она вспомнила о дочери, о ее тёплой улыбке, ее открытости миру и ощутила, как скорбь сдавила грудь и горло. Кто научит ее справляться с трудностями? Кто подскажет, что хорошо, а что плохо? Однако строгий голос молодого учителя вывел Ребекку из ступора.        — Разговоры! — рявкнул он, глядя на девушек.        Ангел вздрогнула и опустила взгляд.        — Простите… — покорно пролепетала она, на что Ребекка лишь неодобрительно покачала головой.        Она вновь взяла ее за руки, готовясь потренироваться считывать энергию снова, когда вдруг захлестнуло незнакомое ощущение…        Ребекка встрепенулась, почувствовав грубую мощь. Энергия твёрдая, как камень, даже давящая…        Непризнанная обернулась в поиске обладателя этого непреклонного стержня из силы воли и гордости внутри, ориентируясь, как по запаху, и различила ещё незамеченного никем мужчину неподалёку, наблюдавшего за учениками. Ему было лет тридцать на вид, за широкой спиной покоились совершенно идеальные, без единого непослушного перышка, белоснежные крылья, а на суровом лице застыло выражение равнодушного высокомерия, слегка подернутого праздным интересом.        — Зефирка, кто это? — толкнув локтем Мисселину, спросила Ребекка.        Девушка проследила за взглядом непризнанной, и глаза ее округлились от испуга.        — Это же Престол Фенцио! — несдержанно воскликнула она, привлекая внимание остальных учеников, которые так же напряглись, услышав имя высшего ангела. — Опусти глаза! — велела Мисселина, схватив подругу за руку. — На них нельзя смотреть!        Но Ребекка не торопилась отводить взгляд от незнакомца, несмотря на то, что все учащиеся, как один, застыли в покорном поклоне перед Престолом.        Осмотрев студентов, Фенцио неторопливо двинулся к Геральду вдоль них, заложив руки за спину. Белая рубашка натянулась на крепкой груди. Мужчина встретился взглядом с голубыми глазами Ребекки и вроде даже улыбнулся, но его прозвучавший голос сквозил недовольством.        — Я вижу проблемы с дисциплиной, демон Геральд.        Учитель оглядел группу, и лицо его злобно скривилось, когда он заметил непризнанную.        — Уокер! — гаркнул Геральд и жестом велел ей опустить взгляд в пол, только вот та проигнорировала просьбу.        — Ребекка Уокер? — уточнил Фенцио, пристально разглядывая ее, как зверька в зоопарке. — Та самая талантливая непризнанная, нарушившая уже с десяток раз правило невмешательства в людскую жизнь. — Это равнодушно брошенное утверждение прозвучало как оскорбление.        — Вообще-то вы сами только и делаете, что вмешиваетесь в чужие жизни! — выпалила Ребекка, зло уставившись на заносчивого ангела.        — Уокер, какого черта ты… — попытался осадить ее Геральд, но Фенцио остановил потуги учителя, подняв руку.        Неотрывно смотря на непокорную блондинку, он медленно приблизился к ней, но та не двинулась с места, несмотря на закравшееся сомнение в том, стоило ли давать волю эмоциям, и гордо подняла подбородок.        — Даже у непризнанных должны быть манеры, Ребекка, — спокойно проговорил он и, окинув ее пренебрежительным взглядом, отвернулся. — Я передам директору Кроули свои пожелания насчёт тебя.        — И как это понимать?! — Возмущение захлестнуло девушку.        — Уокер, закрой рот! — в очередной раз повторил Геральд, но Фенцио проигнорировал обоих и, подойдя к учителю, протянул тому несколько свитков пергамента, коротко распорядившись насчёт них.        Ребекка цокнула языком от недовольства и сложила руки на груди.        — Избегание — отличная тактика, достойная высших существ! — пробормотала она, вновь убеждаясь в том, насколько не стоят ее уважения эти крылатые создания, возомнившие себя Богами.        — Демон Геральд, — разделавшись с делами, чуть громче произнёс Фенцио, — считаете, что спесь с учеников сбивает потакание их нравам или же соответсвующее проступку наказание?        — Понял вас, Престол Фенцио, — отчеканил учитель и уничтожающе взглянул на Уокер. — Проведёт весь день в темнице Ада!        Мисселина рядом с девушкой издала сдавленный писк, перепугавшись сильнее, чем та, о ком шла речь.        — Нет, — покачал головой ангел и перевёл равнодушный взгляд на Ребекку. — В здании Суда у меня сегодня есть некоторые дела, связанные с заполнением документов. Думаю, монотонная работа для вспыльчивой девчонки будет более суровым наказанием.        — Как по мне, каторжный труд куда эффективнее «лечит» непослушание, — ухмыльнулся Геральд.        — Я вообще-то здесь стою! — выкрикнула Ребекка, заходясь от пренебрежительной наглости высших существ, но Фенцио не обратил на неё никакого внимания.        — Я все сказал, — кивнул он. — Продолжайте урок.        Дождавшись пока ангел уйдёт, Геральд выдохнул скопившееся напряжение, и глаза его налились яростью.        — Уокер, кожу с тебя содрать мало!        Непризнанная хмыкнула в ответ, повернулась к побледневшей Мисселине и вдруг усмехнулась.        — А ты говорила, что все ангелы святоши, — укоризненно прошептала она. — Видала, какой гонор у этого! Он явно не церемонится с другими, как ты…        — Прекрати, Ребекка… — взмолилась девушка. — О высших ангелах нельзя говорить плохо…        Непризнанная закатила глаза, но губы ее растянулись в хитрой улыбке.        — В таком случае скажу, что у него отличная задница.        — Ребекка! — взвизгнула Мисселина, густо краснея.

***

       Здание Высшего Суда представляло собой одиноко стоящую башню с огромными витражными окнами, обнесённую высоким каменным забором. Внутри: бесконечный лабиринт лестниц, вокруг которых стены были покрыты удивительной красоты фресками. В кабинете Престола Фенцио тоже были изображены исторические сцены, которые Ребекка разглядывала, порядком утомившись от бессмысленного переписывания книг. Настолько же лишён энтузиазма был и подросток лет пятнадцати на вид, сидящий за соседним столом. Он упрямо выводил буквы, но усталый взгляд то и дело соскальзывал с листа, чтобы поискать что-то хоть сколько-нибудь более интересное. В эти моменты звучал грозный голос Престола: «Дисциплина!» — и юноша покорно продолжал трудиться.        В очередной раз мальчик обреченно вздохнул.        — Дино, порядок! — рявкнул ангел.        Ребекка укоризненно покачала головой, глядя на несчастное лицо белокрылого юноши.        — Может, отстанете от ребёнка? Ему эта писанина уже поперёк горла встала, как, впрочем, и мне.        Фенцио поднял на неё тяжелый осуждающий взгляд.        — Тренировка силы воли — процесс трудоёмкий и тяжелый, — поучительно сказал он. — А в основе воспитания детей, Ребекка, лежит развитие сильных сторон и полезных качеств.        Девушка презрительно хмыкнула.        — В основе воспитания детей лежит, в первую очередь, безмерная любовь! — огрызнулась она.        К измотанной душе боль прилипла, как грязь, и непризнанная почувствовала опустошающую грусть. Что толку кому-то что-то говорить и доказывать, если ее собственная любовь к дочери превратилась в невыносимую муку? Безысходность заставляла злиться, а злость выжигала все самое хорошее, что когда-то было в Ребекке Уокер. Она захотела швырнуть перо, которым писала, в стену, разорвать листья перед собой в клочья, но от бессилия лишь сложила руки на столе и уронила на них голову. Посреди кабинета раздался сдавленный всхлип, плечи девушки задрожали.        Фенцио поднялся из-за стола.        — Дино, сложи бумаги и прямиком к маме! — скомандовал он.        — Да, отец… — кивнул юноша и принялся торопливо исполнять приказ.        Ребекка слышала его шаги, а затем раздался стук захлопнувшейся двери. Она продолжала глядеть в пустоту собственных локтей, чувствуя, как непрошенные слёзы выжигают глаза. Проведя так с минуту, она спросила, не поднимая головы, чтобы хоть немного отвлечься:        — Это ваш сын?        — Да, — голос Фенцио прозвучал ближе, чем она ожидала, и непризнанная, стерев влажные дорожки с щек, подняла взгляд. Мужчина стоял возле неё, оперевшись на край стола. — Я так понимаю, что тема родительства для тебя болезненная. — Он выдержал паузу, обдумывая, стоит ли сказать что-то ещё. — На земле остался ребёнок? — предположил он.        Ребекка откинулась на спинку стула и сделала судорожный вдох, закрыв на мгновение глаза.        — Дочка… — выдохнула она. — Ей всего пять. Она… — Слова застряли в груди, больно царапнули сердце.        — Это горько, но на то воля Шепфы, — проговорил ангел, — и нам не дано знать ни причин, ни последствий.        Глубокий голос Фенцио убаюкивал, и было, впрочем, неважно, что именно он говорил. Ребекка медленно обретала над собой контроль, вслушиваясь в спокойную речь.        — Я знаю то, что очень сильно скучаю, — призналась она. — И это невыносимо… Нам дали слишком мало времени.        — У каждого на Земле и на Небесах своя миссия. Возможно, твоей дочери нужно стать стойкой, сильной, научиться преодолевать трудности.        — Только вот от этого не легче… — пробормотала Ребекка, обреченно опустив руки вдоль тела.        Ладонь Фенцио легла на ее плечо, и от внезапной теплоты девушка еле заметно вздрогнула.        — Я был излишне строг из-за предвзятости, — без тени прежнего самодовольства проговорил он. — Прости, что не различил за заносчивостью боль.        Уголки губ Ребекки чуть дрогнули.        — Прощаю… — произнесла она, а затем, опустив взгляд, усмехнулась. — Ангела прощаю — кто бы мог подумать!        Фенцио впервые тепло улыбнулся. Он продолжил рассматривать непризнанную, убрав руку с ее плеча, пока она старательно восстанавливала сбитое горем дыхание.        — Фенцио, снова довёл кого-то до слез своими нравоучениями? — послышался улыбающийся голос позади.        Ребекка обернулась на шум и в дверях различила незнакомого демона с угольно-чёрными волосами, небрежно спадающими на аристократически бледное, узкое лицо. Он скинул с плеч тяжелый кожаный плащ с десятками заклепок на рукавах и карманах, и уверенно шагнул в кабинет.        — Что привело тебя сюда? — безрадостно поинтересовался ангел.        — Мы вообще-то с тобой собирались на Землю, если не забыл, — проходя вперёд, расслабленно заметил демон, а затем его цепкий взгляд остановился на непризнанной. — Хотя с такой красоткой рядом я бы тоже потерял все мысли, — сладко протянул он, сложил верхнюю одежду на ближайший стол и приблизился к девушке, рассматривая с хищным интересом. — Даже не представишь нас друг другу? — обратился он к Престолу, а затем галантно поклонился Ребекке. Помещение наполнилось запахом костра и леса. — Мое имя — Винчесто. А как же нарекают на Земле такие произведения искусства?        Девушка нахмурилась от столь откровенного флирта, но представилась, вопреки желанию нагрубить: вероятно, у неё уже просто не было сил.        — Уокер, на сегодня ты свободна, — распорядился Фенцио, но Винчесто проигнорировал произнесённые слова.        — Ребекка, не хотите составить нам компанию? — обезоруживающе улыбнулся он, ни на секунду не отрывая взгляд от ясных голубых глаз. — Людям с крыльями вашего цвета полезно наблюдать за тем, как работают другие высшие существа. Мы с Фенцио уже несколько веков совместно выполняем задания, и, я уверен: это бы вас развлекло. Согласен, друг? — он взглянул на ангела.        — Это не входит в ее программу обучения, — холодно осадил товарища Престол, и тот, театрально изобразив грусть, пожал плечами, выпрямляясь.        — Фенцио с детства был занудой, — шепнул Винчесто, и Ребекка чуть улыбнулась. — Было очень приятно познакомиться с вами. Надеюсь, мы ещё встретимся.

***

       — Ты снова ходила к дочери?! — недовольно воскликнул Фенцио. Ребекка зажмурилась на секунду, но не дрогнула. Она стояла у окна в его кабинете, уже не впервые наблюдая за открывающимся оттуда видом: поучаствовав в нескольких жарких спорах друг с другом во время отработки непризнанной наказания, они неожиданно обнаружили, что совместное времяпрепровождение им приятно, и с тех пор Ребекка стала частым гостем в здании Суда. — Если бы это заметил Кроули, а не я, ты бы уже стояла здесь в качестве подсудимой! Ещё ни одна непризнанная с таким упрямством не нарушала запреты!        — Плевала я на ваши запреты! — выпалила девушка, обернувшись к ангелу. Она провела на Небесах уже больше полугода, но боль не проходила, а отпустить былую жизнь все более представлялось невозможным с каждым днём. — Как ты можешь не понимать меня? Неужели, ради Дино ты не пошёл бы на что угодно?        — Пошёл бы! — сразу ответил Фенцио и сделал несколько шагов к непризнанной. — Но я бы ни за что не стал его мучить. — Он заглянул в ее бездонные глаза, наполненные скорбью и отчаянной злостью на собственное бессилие. — Бедная Вики видит тебя в каждом человеке и страдает все сильнее.        Ребекка и сама это понимала, но снова и снова тянулась к дочери, а, видя ее слёзы, и вовсе бросалась к ней, забывая обо всех предосторожностях.        — Как я могу ее оставить? — выдохнула девушка, поднимая глаза, чтобы остановить подступающие слёзы.        — Она с отцом. Они справятся.        Былое чувство к мужу давно превратилось в чистую ненависть, несмотря на то, что желать ему той же участи, которой удостоилась Ребекка, заместо себя, было омерзительно низко.        — Это нечестно! — крикнула она, испепеляемая злобой.        — Ребекка… — Фенцио коснулся ее плеч и сжал их крепче, не встретив сопротивления. — Я знаю, что ты отказалась от предложенной целителями помощи, но некоторым непризнанным просто необходимо перестать помнить прошлое…        — Я не хочу ничего забывать, — замотав головой, сказала она. — Я ни за что не забуду Вики!        Слёзы брызнули из глаз Уокер, и, чтобы скрыть это, она прижалась к широкой мужской груди. Фенцио нежно обнял ее дрожащий силуэт. Всегда сильная и непоколебимая девушка сейчас была хрупкой, как сорвавшийся с веток осенний лист.        — Прежней жизни больше нет… — тихо проговорил ангел. — Ты должна двигаться дальше…        — Я стараюсь. Правда. — пробубнила она, не отрывая заплаканного лица от рубашки Фенцио. Он ласково, едва касаясь, поглаживал ее по спине, чувствуя грудью, как сильно бьется ее сердце.        — Ты о свиданиях с Винчесто? — Его пальцы вдруг сжали ее тело чуть сильнее. — Ребекка, это неправильно… — Слова о лучшем друге почему-то давались ему тяжело, и непризнанная отпрянула; не размыкая объятий, заглянула в растерянное лицо ангела. — Он демон, и может показаться, что законы ему не писаны, но ваше ребячество грозит привести к проблемам, которые для тебя решить даже я не смогу. — В голубые, как небо, глаза девушки, обрамлённые длинными ресницами смотреть было мучительно, но отвести от неё взгляд не представлялось возможным. Будто какой-то жестокий гипноз… — А если он добьётся того, что хочет, и оставит тебя, причинит новую боль, то я не смогу ни простить это ему, ни помочь тебе.        — Он уже не оставил меня, — уверенно сказала девушка, изучая ледяные глаза перед собой, медленно наполняющиеся после ее слов осознанием и нестерпимым страданием. И отнюдь не нарушение непризнанной запрета терзало сейчас душу ангела…        — Но ведь…        — Он помогает мне спать без кошмаров. А, когда я вижу тебя с семьей, с сыном… мне больно.

***

       — Ты такая красивая… — удовлетворенно произнёс Винчесто, пропустив сквозь пальцы длинные, цвета солнца локоны девушки, лежащей на его плече. — С обрыва в Ад хочется крикнуть всем, что ты моя…        — Да ты романтик! — усмехнулась Ребекка, пододвигаясь к мужчине ближе. Она закрыла глаза, наслаждаясь растекающейся негой по обнажённому телу.        — А ты сомневалась? — улыбнулся он. — Я с первой нашей встречи не перестаю говорить тебе о своём восхищении.        — Если честно, я думала, что это твой универсальный подход к девушкам.        — Когда-то, может, так и было, — хитро прищурившись, проговорил Винчесто, и Ребекка тут же игриво ударила его по рёбрам несколько раз, нарочито обижено надув щеки, но демон перехватил ее руку и подмял хрупкую девушку под себя, распластав по кровати. Горячее дыхание опалило кожу. Его взгляд стал строже. — Никто никогда не услышит от меня слов, которые я посвящаю тебе. Ты отличаешься от других, и ты — уникальна.        — Винчесто… — пролепетала непризнанная.        — Я узнал тебя, и теперь ничто в этом мире мне больше не нужно. Ты — искра, разжигающая во мне страсть к жизни. — Он наклонился к ней и нежно поцеловал. — Будь со мной, Ребекка… — прошептал демон, чуть отстранившись от ее губ.        — Разве я не с тобой? — улыбнувшись, спросила она.        — Только в этот момент, — покачав головой, сказал он, и глаза его загорелись. — Я хочу большего: навсегда! Я хочу вечность провести с тобой. Хочу дать тебе то, что ты потеряла в прошлом.        Дыхание девушки перехватило.        — Ты серьезно? — Ее брови непроизвольно сдвинулись от недоумения.        Он ласково коснулся ее лица, провёл по линии скул кончиками пальцев, пуская по нежной коже ток.        — Ты в моей голове постоянно. И, что опаснее, в сердце. — Его затуманенный взгляд жадно блуждал по лицу непризнанной, словно ее идеальными чертами невозможно было насытиться. — Я демон, и любое чувство во мне раскаляется до предела. Когда мы будем с тобой на одной стороне, я не хочу ни мгновения это скрывать. Хочу, чтобы каждый день принадлежал нам.        — И ты все решил? — серьезно спросила она. — Мы и года вместе не провели…        — Когда живешь бесконечно долго, начинаешь понимать свои желания лучше.        Ребекка отвела взгляд, задумавшись. Что ее останавливает? В этом мире существовать нестерпимо больно, и, возможно, Винчесто действительно сможет это изменить. А чувства… глубокие чувства придут. У неё будет вечность на то, чтобы научиться любить кого-то так же беззаветно, как умела прежде, не боясь снова потерять.        «Ты должна двигаться дальше…» Вспомнив о сказавшем это ангеле, девушка поежилась.        — Не все одобрят наш союз, — проговорила она.        — Ты о Фенцио? — догадался Винчесто, и лицо его помрачнело. Он откинулся на кровать, заложив руки за голову.        Ребекка выпрямилась и взглянула на демона, пристально изучающего потолок. Она подалась к нему.        — Я же вижу, что прежней дружбы между вами больше нет, и вас обоих это мучает. Вы с детства бок о бок провели не одну земную жизнь…        — Это неважно, — жестко обозначил Винчесто, и его острый взгляд сместился на Ребекку. — То, как он смотрит на тебя… — Он сжал руки в кулаки. — Я не позволю ему этого, когда мы с тобой наконец будем вместе!        Непризнанная, ничего не ответив, улыбнулась и скользнула пальцами по его груди вверх; наклонилась, щекотнув кожу волосами, и поцеловала.

***

       В очередной раз отчитавшись за своё поведение перед директором Кроули, Ребекка вышла из его кабинета, едва удержавшись от соблазна демонстративно хлопнуть дверью. Нравоучения порядком раздражали ее. Никто не желал понять, каково это: лишиться всего. Даже не буквально лишиться, ведь ее семья совсем близко, но к ним даже подойти нельзя, нельзя ничего сказать, нельзя успокоить рыдающую дочь…        — Совсем замучила тоска по Земле, красотка?        Ребекка подняла взгляд на единственное чёрное пятно посреди светлых, песочного цвета стен башни. Темноволосый молодой демон стоял у окна, вальяжно привалившись к подоконнику и сложив руки на груди. Алые глаза изучающе пробежались по девушке сверху донизу, и ее крылья невольно вздрогнули от ощущения, что перед незнакомцем она абсолютно обнажена.        — Отвали, — рыкнула непризнанная, мгновенно ощетинившись.        — Как грубо… — Губы демона растянулись в нахальной ухмылке. — Знаешь хоть, с кем говоришь?        Она закатила глаза и, игнорируя пристальный взгляд на себе, продолжила идти вперёд.        — Меня уже ни что не удивит, — угрюмо бросила она.        Демон последовал за ней.        — Тогда расскажи, что такое ценное осталось в бренном человеческом мире, раз слухи о твоих нарушениях запрета невмешательства докатились даже до глубин Ада.        — Какое тебе дело? — нахмурившись, прошипела Ребекка.        Он безразлично пожал плечами.        — Вообще-то мне велено предложить тебе решение этой проблемы, но конструктивно вести диалог ты не хочешь…        — Хорошо… — выдохнула Ребекка и остановилась. Она обернулась к самодовольному демону. — Даю тебе минуту.        — Серьезно? — усмехнулся он, искренне поражаясь смелости и высокомерию непризнанной. — Ты забавная, но совершенно невоспитанная.        — Послушай меня, юнец! — выпалила Ребекка, теряя терпение. Она была ниже мужчины напротив, но определенно чувствовала себя старше. — Я не намерена выслушивать насмешки и издевательства. Есть, что сказать — говори. Нет — иди к дьяволу!        Губы демона растянулись в довольной улыбке, и он разве что не замурлыкал, как кот.        — О, я только что оттуда! — протянул он и оценивающе оглядел стройную девушку. — Кое-кто очень могущественный хочет с тобой побеседовать, но твои манеры, непризнанная…        — Хочет — пусть сам придёт, а не присылает сопливого посредника! — выплюнула она и, развернувшись на каблуках, двинулась дальше по коридору.        — Вот это характер! — с нескрываемым восторгом высказался демон и догнал ее в несколько шагов. — Откуда столько невысказанной агрессии, непризнанная? — беспардонно полюбопытствовал он. — Ухажёр на Земле остался что ли? С этим помочь могу и я…        — Пошёл ты!        Локоть девушки вдруг сдавили пальцы незнакомца, он резким, сильным движением развернул ее и пригвоздил к стене, сжав плечи. Секундный страх сменился злобой, и Ребекка попыталась вырваться, но силы были неравны.        — Тебе повезло, непризнанная, — сквозь зубы процедил демон. — Мне велено доставить тебя невредимой, поэтому у тебя останутся целы все кости.        — Куда? — откровенно игнорируя угрозу, спросила она равнодушно.        — К тому, кто поможет тебе чуточку больше, чем этот старый хрен — Кроули.        Ребекка, опешив на мгновение от того, что кто-то разделил ее мнение о Серафиме, усмехнулась, и на губах ее застыла лукавая улыбка.        — Я вижу, ты здесь самый смелый.        В кровавых глазах демона мелькнули озорные огоньки.        — А ещё самый горячий…        Ребекка выгнула бровь и снисходительно хмыкнула, остужая того ледяным взглядом.        — Готова? — спросил он.        — К чему?        Высоко над ними начали сгущаться тучи…

***

       Густым жаром обдало тело, и тьма уколола глаза. Ребекка растерянно обернулась вокруг себя несколько раз, пытаясь различить хоть что-то, но чёрный вакуум был непроглядным и тисками давил на тело.        — Эй! — крикнула она в пустоту, но ответило лишь до дрожи пугающее безмолвие.        Непризнанная обняла себя за плечи, стараясь избавиться от липкого ужаса, наползающего на здравый смысл. От чего так страшно в темноте? Однако от рационального объяснения тому стало только хуже: здесь кто-то есть…        Ощутив на себе чей-то взгляд, Ребекка резко обернулась и невольно отступила назад.        Из кромешной тьмы, к которой едва привыкли глаза, к ней двинулась фигура. Девушка хотела что-то крикнуть, возможно, даже пригрозить, но слова колючим комом застряли в груди, раздирая до самой кожи.        — Уокер… — прозвучал утробный глухой голос, и мурашки волной пробежали по ее телу. Ребекка оцепенела, впервые в жизни осязая голый ужас.        Темнота вдруг приобрела очертания человека. Человека ли?..        К ней приблизился немолодой мужчина с кожистыми исполинским крыльями за спиной и уродливыми костяными выростами на голове. «Сам Дьявол…» — поняла Ребекка, пока немая паника не захлестнула рассудок. Она хотела бежать прочь отсюда, от сводящего с ума чувства, но не могла пошевелиться.        — Совсем юная. Прекрасная… — проговорило существо перед ней. Бешеная, необузданная энергия захлестнула, погружая на дно кошмара. Девушка уставилась в его чёрные, как уголь, глаза, с безосновательной покорностью позволяя себя рассматривать. Не просто сверху донизу — Сатана вглядывался в душу, в саму суть.        Его когтистая рука легла на ее живот, вспарывая кожу, и органы внутри начало медленно скручивать, до боли… до адской боли!        Крик Ребекки пронзил темноту, и резко стих, превращаясь в хрип, как только Дьявол отступил от неё на шаг. Девушка рухнула на четвереньки перед ним, инстинктивно обняв себя, в тщетной попытке избавиться от ощущения, что все тело изодрано в клочья изнутри.        — Как жаль… — протянул Сатана. — В тебе сильная кровь, но твои органы истощены. У тебя есть ребёнок.        Сквозь страдание Ребекка прошептала одно лишь слово, истязающее сильнее любых ран:        — Вики…        Недолгая пауза была пропитана ядом.        — Скучаешь по ней? — вкрадчиво поинтересовался Дьявол, неспешно обходя корчащуюся на земле девушку. — Маленькая Вики совсем одна… — Его нарочитая нежность была фальшивой, и все же каждое слово проникало глубоко внутрь, как лезвие ножа. — Тебе не дают ее видеть, но я милосерднее…        Сатана опустился около Ребекки, и его обжигающе тёплая рука легла на ее затылок. Голову словно стянуло терновым венцом, глаза иссохли, распахнувшись на нестерпимо долгое время. Непризнанная беззвучно крикнула, изогнув, сведённую судорогой, спину, а затем в сознании возникла ослепительно яркая картинка.        — Девочка изводится и страдает. Посмотри на ее слёзы.        Ребекка перестала дышать, наблюдая за дочерью, которая казалась настолько близко, что можно коснуться. Вот ее пушистые волосы, собранные в две косички, вот розовые щечки и ясные серые, как у папы, глаза… Но девочка, рождённая улыбаться, плакала. Неугомонно плакала, содрогаясь всем своим маленьким тельцем. Ее совершенно недетская боль отражалась на скривлённым рыданиями лице. Руки, которые она тянула миру, теперь были прижаты к болящей груди, в которой исступленно билось маленькое сердечко…        — Ты ничего не можешь сделать для того, чтобы ее успокоить…        Сердце Ребекки нестерпимо сильно сжалось, готовое в любой момент лопнуть.        — Она даже не осознаёт, что мама больше не появится, и каждый вечер, засыпая, верит, что твоя рука утром коснётся ее щеки, и этот кошмар закончится. — Сатана сочувственно покачал головой и выпрямился. — Ребёнку смерть близкого принять тяжелее… Она даже не знает, как молиться.        Ребекка рухнула вниз, отчаянно мечтая расшибиться насмерть, но облегчение не приходило, даже несмотря на физическую боль.        — Хватит… — прохрипела она и бессильно ударила кулаком по земле. По лицу струились слёзы, не успевая изливаться, от чего она задыхалась и стонала.        — Невыносимо?        — Я хочу домой… — выговорила непризнанная.        — Я не всесилен, но унять твою боль все же могу.        Ребекка, опираясь на ладони, оторвала голову от земли, подняла взгляд и сквозь растрепавшиеся волосы, упавшие на лицо, посмотрела на Дьявола. Он еле заметно улыбнулся, глядя на неё сверху вниз.        — Ангелы такого не предлагают, — сладко протянул он. — Я могу избавить твою дочь от страданий, которые ты ей приносишь, не позволяя отпустить. — Он жестом велел непризнанной подняться, и она, превозмогая страдание, напрягла мышцы, чтобы встать. — Ты же знаешь, что не остановишься… — продолжил Сатана. — Ты — настоящий демон, и твои чувства — крайность. Тебя так тянет к дочке, что это стало вашей общей болезнью, но этот недуг излечим.        Ребекка пошатнулась, но стойко выпрямилась. Она сжимала саднящую грудь руками, но взгляд ее был прикован к существу перед собой.        — Я могу забрать твою боль. Всю до капли. — Сатана приблизился к ней и провёл уродливой жилистой рукой по мокрой от слез щеке. — Скажи, ты хочешь прекратить терзание друг друга? Хочешь перестать видеть ее слёзы? Хочешь избавить вас обоих от слабости?        — Да… — выдохнула Ребекка.        — Ты забудешь, что такое любить так отчаянно, безумно. Это чувство никогда тебя не толкнёт на безрассудство, способное причинить боль дочке.        — Что ты хочешь от меня взамен? — пролепетала она.        Удовлетворённая улыбка, похожая больше на оскал, искривила губы Сатаны.        — Мне нужна самая малость: покорность… Полное послушание.        Ребекка нахмурилась, но она ещё раньше знала, что готова на что угодно ради Вики. И если цена такова, то пусть она перестанет любить вовсе.        — Согласна, — решительно сказала она. — Помоги нам.        Дьявол перед ней в блаженстве раскинул руки и втянул носом воздух.        — Сделка заключена… — восторженно рыча, произнёс он.        — Как ты сделаешь это? — спросила Ребекка, игнорируя ликование Сатаны.        Он перевёл взгляд ей за спину.        — Ты уже знакома с моим сыном — Люцифером…        Непризнанная растеряно оглянулась, и различила рядом, вышедшего из тени, демона, приведшего ее сюда, но с его лица стерлась прежняя непосредственность, сменившись еле заметной взволнованностью и… грустью?        — Ты знаешь, что делать, — жестко констатировал Дьявол. В его скрипящем голосе не было ни единой дружелюбной нотки. — Не облажайся хотя бы в том, что умеешь ты один.        — Да, отец… — сдавленно прозвучал ответ.

***

       — А тебя не пришлось долго убеждать, — усмехнулся сын Сатаны. Он сопровождал Ребекку до своей комнаты. Девушку трясло от обеспокоенности, в голове копошилось миллион вопросов, но на демона она взглянула с прежней решимостью.        — Как будто ты что-то понимаешь, отпрыск Дьявола! — огрызнулась она в ответ. — Ты наверняка никогда в своей бесконечной жизни не любил.        — Зачем мне это? — Люцифер пожал плечами, самодовольно хмыкнув. — Любовь — слабость. Чувства — слабость. Вы, людишки, носитесь с ними, считая самым важным, но именно они вас уже давно ведут к деградации, — заученно отчеканил он.        Они остановились, и Люцифер с наигранной галантностью распахнул дверь в спальню перед непризнанной.        — Циник, — бросила она, проходя мимо него внутрь.        — Поживи с мое…        Посреди мрачной комнаты Ребекка вдруг застыла в нерешительности. Несколько минут назад все казалось правильным, но теперь сомнения начали скрести за грудиной.        — Я перестану испытывать любовь? — коротко спросила она. — Безвозвратно?        — Да. И помнить о том, почему так, тоже не будешь.        Девушка заломила пальцы рук, закусила нижнюю губу, судорожно размышляя. Освободить дочь от своей навязчивой привязанности она хотела однозначно, но позабыть о светлом чувстве к ней равнозначно тому, чтобы и вовсе забыть о ее существовании.        — А если, скажем, я захочу все вернуть?        Эмоции на лице демона отражались ярко, счесть их можно было безошибочно. Люцифер удивленно взглянул на неё, а затем нахмурился.        — Ты согласилась на сделку, — бескомпромиссно отрезал он. — Назад пути нет.        — Я понимаю, но… — Непризнанная мельком взглянула на демона, оценивая, насколько вероятно с ним договориться. — Можно же это чувство заглушить, а не выжечь…        Сын Сатаны смотрел на неё с нескрываемым изумлением какое-то время, словно прочитав мысли, а потом вдруг рассмеялся.        — Ты Дьявола пытаешься обмануть, непризнанная? Вот это самомнение! — Он покачал головой. — Но я не собираюсь нарушать приказ отца. Сильно ты была бы рада, если бы твоя дочь тебя ослушалась?        — Жизнь дочери — это ее жизнь, — назидательно ответила Ребекка. — Я не определяю ее выбор и ни за что не стала бы.        — И это ты называешь заботой? — усмехнулся Люцифер. — Люди не перестают меня удивлять…        — А повиновение, помыкание — это забота? — с жаром выпалила непризнанная и торжествующе отметила, насколько сильно переменилось выражение глаз сына Дьявола. Ведя себя как заносчивый засранец, он оставался затравленным юнцом, которого авторитетный отец даже самую малость не уважал. Вот его слабость!        — Мой отец любит меня, — решительно заявил демон. — По-своему. Как умеет.        — Твой отец — Дьявол, — надменно усмехнулась Ребекка. — Нужно быть идиотом, чтобы считать, что он способен любить, и не заметить: ты для него — прислуга.        Алые глаза загорелись кроваво-красным пламенем.        — Заткнись, непризнанная! Не твоё дело! — рявкнул Люцифер, сотрясаясь от переполняемой злости, даже крылья его дрогнули, грозясь раскрыться.        — Бедный мальчишка… — продолжила игру с огнём девушка. Она высокомерно скрестила руки на груди и пренебрежительно оглядела демона. — На Земле тоже есть такие заносчивые и самоуверенные типы, про которых сразу ясно: они ласкового слова ни разу не слышали в свой адрес.        — Дрянь!        Резко перестало хватать воздуха! Ребекка почувствовала пальцы, впившиеся в ее шею и непроизвольно схватилась за запястье Люцифера, оскалившись, смотрящего на неё, сжимая ладонь все сильнее. Он тяжело дышал, борясь с желанием прикончить нахальную девицу прямо здесь, вопреки всем приказам. И все же, когда ее лицо стало пунцоветь, он выпустил ее из своей руки. Девушка пошатнулась и прислонилась спиной к ближайшей стене, стараясь сквозь хрип и кашель отдышаться.        — Ложись на кровать! Живо! — прогрохотал приказ демона.        Ребекка выпрямилась и уверенно подошла ближе. Ей нужно было надавить ещё совсем чуть-чуть.        — Сделай, как я прошу, Люцифер. Оставь мне возможность вспомнить о любви к дочке, — произнесла она, заглядывая в бездушные алые глаза. — Твой отец даже не узнает об этом, а ты впервые проявишь независимость, что должна быть присуща будущему владыке Ада.        — С чего ты решила, что я буду тебе помогать? — сдвинув брови от негодования, спросил Люцифер. — Я — демон.        Ребекка устало вздохнула и вдруг, тепло улыбнувшись, коснулась руки сына Сатаны.        — Моя Вики очень светлая, и ее появление научило меня видеть что-то хорошее в каждом. Не доброе, но однозначно хорошее… В тебе оно тоже есть…        — Ты ошиблась.