Огненный Феникс

      Придерживая Агату за талию, провожу её внутрь дома, мы оказываемся в просторной комнате с камином, диваном и мягким ковром. За окном уже темнеет, гроза не унимается, дождь хлещет по окнам. Усаживаю Агату на диван, укутывая её пледом. Присаживаясь у камина, беру дрова, подготовленные рядом, спички и разжигаю огонь. Пока бежали через поляну к дому, мы успели немного промокнуть под дождём, поэтому нам нужно сейчас согреться. Занимаясь камином, слышу за спиной взволнованный голос девушки: — Сэм! Чей это дом? Где хозяева? Мы ворвались в чужой дом? — Это домик трёх медведей. Поедим тут, поспим, а потом явятся разъяренные звери и нам не поздоровится, — пряча улыбку, отшучиваюсь. — Сэм!       Встаю, разворачиваюсь, подхожу к Агате, присаживаюсь рядом, обнимаю, кладу свою голову на её и отвечаю: — Агата… Расследование закончено, у меня нет больше причин жить в твоём особняке и обременять тебя. Мне понравилось это тихое красивое место, и я снял эту хижину, буду здесь, пока не решится вопрос о моей работе в полиции, а там посмотрим.       Девушка поднимает своё лицо ко мне, и удивление на нём сменяется гневом: — Но Сэм! А как же Чарльз? Я не могу чувствовать себя в безопасности, пока его не найдут! Или ты думаешь, что этот невыносимый Александр, который просто опять внаглую остался в моём особняке, защитит меня от него?! Я чувствую себя в безопасности только рядом с тобой…       Думаю, дело не только в Чарльзе, почему ты не хочешь меня отпускать... Возможно, он всего лишь предлог... Неужели он, находясь в розыске, осмелится заявиться в дом, полный людей: гости и прислуга, помимо хозяйки? Хотя, если учесть, что на счету у него нет денег, так как ему было нечем оплатить свой долг казино, а без них далеко не уедешь... Может ли в этом особняке, полном секретов, быть какой-нибудь тайник с деньгами, о котором знает только убийца Аннет? Вполне вероятно. Я лукаво улыбаюсь, Агата не видит мою улыбку, затем обнимаю её ещё крепче, мой голос переходит на мягкий и нежный шёпот. — Агата, не переживай, пока Чарльз не найден, я буду практически обитать у тебя дома. Тем более, чем мне ещё заниматься, пока я отстранён от работы? Буду защищать тебя. Я не допущу своей ошибки, когда отпустил тебя с нашего первого пикника одну. Но пусть это будет место для нас двоих, только для нас, где мы всегда можем скрыться от всех: от всей твоей любопытной прислуги и твоих новых шведско-норвежских друзей.       Чувствую, как мисс Харрис больно вцепилась в мои руки, оставляя следы от ногтей, словно боясь, что я уйду от неё. — Сэм, мне здесь нравится, здесь очень уютно. Но пообещай мне, что каким бы ни был исход: останешься ты работать в полиции Патели Бридж или нет, ты не сбежишь от меня куда-то далеко, как сбежал из Японии и из Штатов. Пообещай мне, что ты останешься со мной. — Обещаю, милая. Ты от меня так просто не отделаешься.       Я раньше бежал от одних проблем к другим, меняя города, страны, искал пристанище своей одинокой истерзанной душе. И я нашёл его в тебе, Агата. Только рядом с тобой я чувствую, как моя изрезанная душа исцеляется. Я никогда тебя не оставлю и не покину, я найду способ остаться рядом, что бы ни случилось.        Агата смотрит на меня с робкой улыбкой, прижимается ко мне сильнее. Я смотрю в её бездонные глаза цвета нефрита и пытаюсь понять, что эти глаза пытаются мне сказать. Любишь ли ты меня, Агата? Я люблю тебя. Когда-нибудь я обязательно скажу тебе это, но сейчас не хочу отпугнуть излишним напором, тем более после всего того, через что ты прошла. Надеюсь, что мои чувства взаимны, надеюсь, что ты догадываешься, как сильно я тебя люблю. На лице Агаты остались ещё капли дождя, смотрю на неё с безграничной нежностью, наклоняюсь, мягкими поцелуями осушаю эти капли, осыпая ими её. Девушка прикрывает глаза, в блаженстве подставляя мне своё лицо. — Агата, ты согрелась? — Не совсем… Согрей меня… — смотрит на меня с озорством и ласково улыбается.       Делаю недоумевающий вид, смотрю на неё невинными глазами, отвечаю: — Подкинуть дров? Принести ещё плед? Или мою толстовку?       В ответ она протягивает руку, зарывается ей в моих ещё влажных после реки волосах, притягивает моё лицо к себе и нежно целует. Я закрываю глаза. Она отрывается от губ, оставляет невесомые поцелуи на щеках, лбу, прикрытых веках, кончике носа. В камине трещат дрова, огонь разгорается сильнее, другой огонь внутри нас разгорается ещё сильнее. Наслаждаюсь этими лёгкими прикосновениями, этими мгновениями счастья, в то время как за окном неистовствует стихия, гремит гром, гулко стучит по крыше дождь, сверкают молнии.       В этой уютной атмосфере тихого счастья с любимой девушкой вспоминаю прошлое. Рёв двигателя, высокая скорость, крутые повороты, возгласы фанаток. Гонки были смыслом моей жизни, скорость была всем, для чего я жил. Фанаткам, которые гурьбой подбегали ко мне, визжали и чуть ли не вешались на меня, я был рад до тех пор, пока они не пытались залезть мне в штаны. Почему? До Джессики мне было не до этого, работа и гонки занимали все время и все мысли. После Джессики, когда я узнал, что она изменяет мне с моим главным соперником, со Стивом, который снимает девушек каждую ночь, я просто разуверился в женщинах. Стал думать, что все они двуличные и не способны на преданную любовь. Меня ужасно раздражали бессовестные глаза фанаток, их «случайные» прикосновения к моим бёдрам, объятья с попыткой запустить руку ниже моего пресса. Я понимал, что за моими спорткаром, гоночным костюмом и победами они не видят меня настоящего, им не интересна моя личность, нужно только удовлетворить свою похоть с помощью японца-гонщика. Экзотика в квадрате. Одна такая, Хлоя или Холли, даже имени её сейчас не вспомню, мне буквально не давала прохода. После одного заезда она без моего разрешения запрыгнула в автомобиль и в ультимативной форме потребовала увезти её за город. Там, у какого-то обрыва, сидя рядом со мной, пока я ещё держал руль в руках, она наклонилась к моему прессу, её пальцы скользнули к ремню, расстегивая ремень и ширинку. Голову она не торопилась поднимать, я прекрасно понимал, что она хочет сделать. Резко поднял её лицо, с гневом смотря в бесстыжие глаза, вывел из автомобиля, нагнул к капоту, задрал короткую юбку и там без нежностей и поцелуев грубо взял её. Она кричала не столько от удовольствия, сколько от боли. После этого молча отвёз её домой, за всю дорогу мы не проронили ни слова, с тех пор эта девушка перестала меня преследовать. После этого я чувствовал себя настолько мерзко, что решил для себя, что случайные связи не для меня. Тот человек словно был не я. Нет, это был я, но в прошлой жизни. Да, та жизнь ради скорости и побед и была прошлой, в которой не было ничего настоящего, пока я ни стал работать в полиции и ни встретил Агату.       Непогода не унимается, а мы с Агатой сидим в обнимку у камина, трещат дрова, всполохи огня бросают тени на стены, и мне невероятно уютно и спокойно рядом с ней. Она моя тихая гавань, мой луч солнца в этой безумной бессмысленной жизни. Смотрю в её глаза, её нежный взгляд под длинными ресницами становится пламенным, пухлые губы приоткрыты, приближаю к ней лицо, между нами сантиметр расстояния. Чувствую горячее дыхание девушки на своей щеке, сердце готово выпрыгнуть из груди, резко выдыхаю и впиваюсь в её губы. Целую настойчиво, немного агрессивно, не позволяя ей перехватить контроль и восстановить дыхание, нагло оттягивая и прикусывая нижнюю губу. Да, мы только что занимались сексом в реке, но мне этого мало, мне всегда мало Агаты, я не могу ей пресытиться. Прикусываю мочку уха, оставляю влажный след на шее, нетерпеливо нащупываю молнию на спине, расстегиваю, от волнения и желания пальцы почти не слушаются, стягиваю с неё платье, отбрасываю в сторону. Она остаётся в одном кружевном шёлковом бельё персикового цвета, я смотрю на её ключицы, вздымающуюся грудь, спрятанную в кружевах, на её нежный подтянутый живот и чувствую, как желание раскаленной лавой растекается по моим венам, а в брюках становится до боли тесно.       Сердце бешено стучит, балансируя на грани нежности и грубости, я целую её ключицы, спускаясь к ложбинке между грудей, отодвигаю кружева бюстгальтера, обвожу языком и прикусываю сосок. Агата охает, выгибается мне навстречу, больно хватает и оттягивает мои волосы. Бережно перехватываю её ладонь, целую тонкие пальчики, переплетая их со своими, резко поднимаю над головой. Мои губы продолжают исследовать её грудь, опускаются на живот, оставляя влажные следы. Девушка постанывает от желания, выгибается навстречу моим рукам и губам. — Сэм, пожалуйста… Не мучай меня… Я хочу тебя…       Поднимаю на неё свои насмешливые глаза, она молит меня, но я не собираюсь торопиться: — Куда ты так торопишься? У нас теперь много времени. Не спеши, Агата, тебе понравится.       Грохот грома, блеск молний, треск дров. Мои губы продолжают опускаться всё ниже, широко развожу её ноги, снимаю уже влажные трусики, которые присоединяются к платью. Горячим дыханием обжигаю внутреннюю сторону её бёдер, останавливаясь у самого интимного места. Мои руки крепко придерживают косточки бёдер, когда я, мягко прикусывая её нежные складки, языком проникаю внутрь. От моих движений Агата мечется на диване, раскидывает руки, сминает плед, захлебывается в стонах, схожу от этого с ума, чувствую, как железная выдержка покидает меня. Её голос дрожит, она снова умоляет меня: — Сэм, пожалуйста!       Подхватываю девушку на руки, подхожу ближе к камину, аккуратно опускаю на белый пушистый ковёр. Задерживаюсь на секунду, чтобы полюбоваться этими мягкими разметавшимися по ковру волосами, блаженством и желанием на лице, тяжело дышащей грудью, ногами, которые она стыдливо перекрестила. Не в силах больше сдерживаться, мягко руками развожу бёдра, наклоняюсь к ней, стаскиваю боксёры и, не отрывая взора от её глаз, плавно вхожу в неё. Постепенно наращиваю темп, мои движения становятся более резкими, более сильными, в то время как я страстно целую её губы. Между нами с Агатой пылает огонь, более сильный, чем в камине, за окном грохочет гром, отблески молний озаряют её лицо. Руками Агата тянется к моей груди, я перехватываю её ладони, сплетаю наши пальцы и отвожу их в сторону. Приподнимаю торс, подхватываю её изящные ножки, целуя пальцы на них, кладу к себе на плечи и снова резко вхожу в её горячее лоно. Ускоряюсь, она мечется по ковру, сжимает ладонями длинный ворс, всхлипывает, захлебывается стонами, срывается на крик. Смотрю на неё, ускоряюсь и чувствую, как удовольствие волнами накрывает меня с головой, меня бросает то в жар, то в холод. Достигая пика сразу следом за девушкой, обессиленный, падаю на её грудь и прикрываю глаза.       Прихожу в себя от того, что Агата гладит меня по волосам, поднимаю на неё глаза. Её взгляд такой тёплый, такой счастливый… Она нежно целует меня в макушку и говорит: — Сэм, мне с тобой так хорошо, так спокойно… Спасибо тебе за такой чудесный день…       Некоторое время спустя мы всё ещё лежим на ковре у камина, укрывшись пледом. Гроза уже прошла, на окнах ещё остались капли дождя, Агата лежит передо мной и задумчиво смотрит на огонь, я обнимаю её со спины, утыкаюсь в её волосы, вдыхая аромат леса и дождя, щекочу своим дыханием её ушко и спрашиваю: — О чём ты задумалась? — Я думаю о том, что за всю жизнь не встречала человека более смелого, чем ты. — Почему же это? — Ты переехал из Японии в США ради гонок, начав жизнь с нуля, так рано! В шестнадцать лет, и рассчитывать ты мог только на себя… Затем, после той трагедии тебе хватило смелости снова обнулить свою жизнь: оставить то, ради чего ты жил, оставить любимое дело и переехать сюда, став полицейским. И наконец, став помощником детектива, ты опять рискнул всем, чего достиг, устроив мой побег. Но ещё ты, услышав выстрел, закрыл меня собой, не раздумывая. Ты готов был рискнуть жизнью ради меня?       А ведь действительно. Я не думал о том случае, о том, что это значит. Я просто инстинктивно готов был закрыть Агату собой от пули. Наконец, я решаюсь задать ей вопрос, который меня долго терзал, нервно сглатываю и резко выдыхаю. — Агата, почему ты не испытываешь ко мне ненависти?       Она поворачивается и удивлённо смотрит на меня. — Сэм, почему я должна тебя ненавидеть? Я же те… — осекается и смотрит на меня с безграничной нежностью. — Я собирал досье на тебя, когда занимался делом. Я знал о гибели твоих родителей в автокатастрофе ещё к моменту нашего первого пикника, тогда, в твоём секретном месте. И рассказал тебе о своём прошлом… нелегального гонщика. После этого я ожидал, что ты меня прогонишь, не сможешь больше видеть и будешь всячески избегать. Но вместо этого ты меня поцеловала, а потом…       Агата нежно касается ладонью моей щеки, как тогда, когда узнала о моём прошлом, в её глазах тлеет тёплый огонь. — Я не знаю, каким ты был раньше, с тем человеком я не знакома. Но зато я знакома с тобой, самым чудесным человеком из всех, кого я знаю! И ты последний претендент на свете в очереди на мою ненависть.       Моё сердце переполняется любовью и благодарностью к этой удивительной девушке, пальцами беру её за подбородок, притягиваю лицо к себе и очень нежно целую её сладкие губы, пытаясь в этом поцелуе выразить все свои чувства к ней. Если все мои предыдущие решения в жизни привели меня к этому моменту, привели меня к Агате, значит, всё это было не зря.