Огненный Феникс

      Просыпаюсь на ковре, под моей головой оказалась подушка, и я полностью укрыт пледом. Огонь в камине давно погас, оставив вместо дров лишь пепел и угли. Смотрю на часы, которые висят над камином. Что? Уже одиннадцать? Вспоминаю, что вчера после всего, что было, уснули мы с Агатой прямо здесь на ковре в обнимку, такие обессилевшие даже не добрались до спальни и кровати. Закидываю руки за голову, лежу так, сцепив руки за головой и задумчиво улыбаюсь, вспоминая эту ночь… Обычно я не просыпаюсь позднее шести утра, даже в выходные, издержки профессии. Почему я так хорошо спал? И кошмары не снились… После той трагедии, той первой смерти на моих глазах у меня не было нормального сна. С работой в полиции я стал постоянно сталкиваться со смертью. Разные люди: молодые и пожилые, мужчины, женщины и дети. Так странно… Жил человек со своими мечтами и целями, был кому-то дорог, хотел чего-то достичь в жизни или просто спокойно провести её остаток. И вот нет человека: вместо него тело, труп, обгоревший или разложившийся, с пулевым, или ножевым ранением, или черепной-мозговой травмой. И теперь он всего лишь дело на столе детектива, заключение судмедэксперта и прах в урне для родственников. Я зачерствел от такой работы, перестал близко к сердцу принимать судьбы этих несчастных и слёзы их близких, иначе быстро сошёл бы с ума. Но эти трупы мне постоянно снились, поэтому я плохо спал. Я пошёл в полицию, чтобы спасать людей, но на самом деле, когда мы приезжали, зачастую спасать было уже некого, оставалось надеяться только на то, что детективы смогут найти преступников и восстановить справедливость.       Мне нравилось проходить практику в патруле во время учёбы в колледже, потому что там я легально мог заниматься тем, что любил: гонять на автомобиле, ездить на красный свет и нарушать другие правила дорожного движения. Только ставки в таких заездах были выше, чем победа в нелегальной гонке и денежный приз. Если не успеешь догнать и перехватить какой-то автомобиль, то найдут потом труп девушки или ребёнка, или они пропадут без вести, а убийца скроется. Или не получится поймать наркодилеров и перекрыть наркотрафик в город, организованный одной из банд. В одном таком перехвате и погиб мой наставник и напарник Роберт: после погони и перестрелки с членами ирландской мафии, поставляющей в Лондон метамфетамин. Пуля в голову, у него осталась жена и маленькая дочка, он мне тоже снился. После гибели Роберта, с которым мы были хорошими друзьями, казалось, моё сердце окончательно превратилось в камень, и я перестал нормально спать. Так было, пока я не встретил Агату. Впервые за долгое время мне не снились кошмары, и я проснулся без гнетущего чувства безысходности.       С кухни доносится аромат кофе, что-то шкварчит и я слышу, как Агата что-то мурлычет себе под нос. Агата появляется в комнате с лопаткой в руках, и я не могу оторвать от неё глаз: она стоит в моей футболке, которая еле-еле прикрывает её соблазнительные бёдра, стройные ножки совсем открыты, широко распахнутые глаза, излучающие тепло и нежность, и счастливая улыбка. — Ты так долго спал! Не хотела тебя будить. Сэм, ты такой милый, когда спишь, впрочем, как и всегда… Пойдём завтракать, я приготовила яичницу с беконом, тосты и кофе.       Еле сдерживаюсь, чтобы не наброситься на неё прямо сейчас. Пока ищу, во что одеться, ловлю себя на мысли, что, наверное, никогда не был так счастлив. С любимой девушкой, самой прекрасной и самой удивительной. Вспоминаю Джессику… Голубоглазая немка с крашеными в блонд волосами, раскованная, напористая, идущая по головам ради своих целей. Смущение ей было не ведомо, она была у меня первой, соблазнила своей настойчивостью, когда меня ничего, кроме гонок и автомобилей не интересовало. А вот я у неё первым точно не был, хотя она тогда разыграла очень правдоподобный спектакль, чтобы убедить меня в обратном. Джессика флиртовала со всеми подряд: со стритрейсерами из моей тусовки, со студентами, даже с преподавателями. По-другому не умела общаться с мужчинами, из-за чего мы часто ссорились, и я в гневе уезжал на своём спорткаре за город, куда глаза глядят. Нет, Агата не такая, с ней у меня не закончится всё так, как было с Джессикой. Она не даёт мне ни единого повода для ревности: не флиртует ни с Александром, ни с Эллиа, хотя они постоянно вьются вокруг неё со своими приставаниями. Но я всё равно иногда её ревную.       После завтрака мы с Агатой, держась за руки, как какая-то влюблённая парочка школьников, спускаемся через лес по тропинке к тому пляжу, где были вчера. Там стою с ней у реки, обнимая за талию, наслаждаясь её теплом и её близостью, она положила свою голову мне на плечо. Так мы стоим, наблюдая за медленным течением реки и слушая пение птиц, как Агата задумчиво с тоской в голосе говорит: — Сэм, когда ты меня вчера привёз на это место… Это место напомнило мне о том, как мы с тётей запускали кораблики на этой реке. Мне было лет восемь, когда мы приехали на берег реки Нидд и у неё были с собой такие игрушечные деревянные кораблики с белыми атласными парусами. Я запускала их, бежала за ними вдоль берега, смеялась и наблюдала, как они уплывают вдаль. И был один кораблик, которым я очень дорожила. С алыми парусами. Ты читал повесть русского писателя Александра Грина «Алые паруса»? — Нет, Агата. Обычно, в Японии читают другое. Из зарубежной литературы я любил в детстве английские детективы Агаты Кристи и Конан Дойля. Но если ты советуешь, то я обязательно прочитаю эту книгу. О чём она? Расскажи, я не боюсь спойлеров. — Это моя самая любимая романтическая история. У тётушки Аннет была собрана большая библиотека, и она читала мне эту повесть перед сном. Там такая любовь!       Когда Агата пересказывает мне сюжет повести, я мрачнею. Девушка с беспокойством смотрит на меня и спрашивает: — Почему ты погрустнел? — Да я задумался о том трактирщике и Лонгрене… Если бы кто-то так низко поступил с моей женой и ребёнком, думаю, у меня бы тоже рука не поднялась спасти такого человека… Так что я понимаю Лонгрена.       Затем тепло улыбаюсь и продолжаю: — Но история действительно чудесная. О всепобеждающей мечте и настоящей любви, благодаря которой ты готов совершить любое чудо ради любимого человека. Я её обязательно прочитаю. Раньше я думал, что такая любовь существует только в книгах и фильмах.       Хочу ещё добавить, что думал так до встречи с ней, но не говорю этого. Скорее всего, Агата понимает, что я хотел сказать, и с лучезарной улыбкой отвечает: — Да, а ещё ты напоминаешь мне Артура Грэя. Ты также не побоялся оставить родное гнездо в раннем возрасте и отправиться далеко для исполнения своей мечты. И ты такой же добрый и отзывчивый, как и он. Нет, даже лучше! Ведь ты настоящий.       Мы стоим, прижавшись друг к другу, я глажу Агату по голове, по мягким волосам, затем моя рука скользит к её изящному подбородку, я бережно приподнимаю её лицо, смотрю в эти глубокие глаза, полные нежности и трепета, и невольно тянусь к её губам. Наши губы касаются друг друга, лёгкое прикосновение, словно не было ещё нашей близости в её комнате, в лесу после побега, в реке и этой безумной ночи. Словно мы подростки, а это наш первый невинный поцелуй. Агата отрывается от моих губ с явным нежеланием, улыбается и нарочито возмущённо говорит: — Сэм, ты отвлёк меня! Мне же нужно дорассказать тебе! Когда тётя Аннет дочитала мне «Алые паруса», я бредила этой историей и мечтала о кораблике с алыми парусами. Однажды тётушка подарила мне его. Я была на седьмом небе от счастья! И тогда, когда мы запускали их, я взяла этот кораблик и пустила его по реке. Я думала, что смогу его поймать, но он уплыл, я была очень расстроена и плакала. Тётя утешала меня и сказала, что однажды в моей жизни появится отважный и добрый человек, как Артур Грэй, который вернет мне этот кораблик.       Я, тронутый тем, что Агата открывается мне всё больше, поворачиваюсь к ней, пальцами касаюсь её лица и, не в силах больше сдерживаться, притягиваю к себе и настойчиво целую. Меня переполняет желание наброситься на неё прямо здесь и сейчас, поэтому мой язык требовательно исследует её милый ротик, а зубы покусывают её губы. Агата отвечает на мой поцелуй, не пытается отстраниться, поэтому мы стоим так долго, пока я наконец не решаюсь оторваться от неё невероятным усилием воли. — Поехали, Агата! У нас ещё есть дело,— бросаю ей и тяну за руку прочь от берега реки туда, где мы вчера оставили её автомобиль.        Девушка снова требует у меня ключи и говорит, что сама поведёт. Спорить не хочется, я просто загадочно улыбаюсь, делаю грустные глаза и отвечаю ей: — Жаль, а я так хотел сделать тебе сюрприз… А теперь сюрприз не получится.       Усмехаюсь, когда вижу, что моя хитрость сработала, ведь Агата машет руками и поспешно говорит: — Нет-нет! Я хочу сюрприз! Ты за рулём!        Мы уезжаем из леса и едем в Патели Бридж, по узким улочкам, мимо старинных зданий. Останавливаюсь у маленького магазинчика, над которым висит вывеска «Старейший магазин сладостей в Англии. С 1827 года». Когда мы с Агатой выходим из автомобиля, её глаза округляются от удивления, на лице детский восторг: — Сэм, в этот магазинчик сладостей мы с тётей часто ходили в детстве! Но я здесь очень давно не была. — Так пойдём скорее. Я ни разу здесь не был, посоветуешь, какие сладости стоит попробовать?       Когда мы открываем дверь, то оказываемся в небольшом помещении, сохранившем дух викторианской эпохи. Длинные полки, уставленные стеклянными банками с разнообразными драже, леденцами, жевательными и шоколадными конфетами. Банки от пола до потолка вдоль всех стен, старинные весы, кассовый аппарат и длинная очередь. Видя длинную очередь, смотрю на телефон, делаю вид, что мне срочно нужно отойти по важному вопросу, прошу Агату постоять пока в очереди, а сам быстро убегаю. Когда я возвращаюсь, вижу, что Агата сердится на меня из-за неожиданной отлучки, нежно обнимаю её и целую в макушку. — Заказывай свои любимые сладости. Доверюсь твоему вкусу.       Девушка выбирает лакрицу, шоколадную помадку, конфеты со вкусом ревеня и заварного крема и клубнично-ванильные жевательные конфеты с присыпкой. Некоторое время спустя мы сидим за столиком, пьём латте с амаретто и пробуем сладости. Нам вместе так легко и так уютно. Агата рассказывает о своей учёбе в католической школе Святой Марии в Аскоте, о жизни в пансионате при этой школе. О том, как со скандалом отстояла перед тётей своё право учиться в Стэнфорде на криптографа, тогда как тётя хотела, чтобы она училась бизнес-программам в Англии и была под её присмотром. Но пришлось договориться с ней о том, что Агата вернётся после учёбы домой и попробует себя в бизнесе. Я рассказываю о своём побеге из Японии ради гонок, о том как нелегально жил в Штатах, работал и участвовал в соревнованиях, чтобы накопить на годовой курс для иностранных студентов в университете Вашингтона. А после учёбы и той трагедии уехал и учился на полицейского в Лондоне, рассказываю о своей работе, не вдаваясь в страшные подробности. Затем, хитро улыбаясь, спрашиваю Агату: — Нелегко, наверное, было учиться в католической школе, где были одни девочки. Вас там, наверное, держали в жуткой строгости.       Агата смеётся в ответ: — Дааа! Монашки следили за нами в оба! Мы в обязательном порядке посещали часовню и богослужения. А вот ты, наверное, когда уехал от родителей в Штаты, пустился во все тяжкие. — Спешу тебя разочаровать, но на самом деле это не так. Был слишком занят работой, гонками и учёбой, — смущённо улыбаюсь ей.       Пока мы с Агатой так непринужденно общаемся, любуюсь её живыми глазами, волосами, спадающими на прекрасный лоб, когда она задорно смеётся и думаю о том, какие же мы разные. Даже удивительно, что мы вместе. А мы вместе? Разный менталитет, разное воспитание, социальное положение, образование и материальное состояние. Но когда я рядом с ней, а она рядом со мной, все эти различия стираются и не имеют абсолютно никакого значения. Мы знакомы недавно, но нам так хорошо вместе, словно мы знаем друг друга лет сто.       Когда мы выходим из магазина сладостей, Агата ожидает, что мы сразу уедем, но я тяну её за руку дальше по улице. Пройдя примерно метров сто, мы оказываемся у сувенирной лавки. Агата недоумевающе смотрит на меня, но я, ничего не объясняя, просто веду её внутрь магазина. Там, за прилавком стоит старый плотник, который узнаёт меня и говорит: — А! Это вы! Ваш заказ уже готов. Должен признать, он был весьма необычным. И достаёт коробку.       Ничего не понимающая девушка пытается у меня спросить, в чём дело, что это за такой заказ, но я ничего не отвечаю. Мы садимся в машину, я прошу её закрыть глаза. Когда Агата открывает глаза, то видит перед собой в коробке кораблик с алыми парусами. На её глазах наворачиваются слёзы, а лицо озаряет счастливая благодарная улыбка.