Огненный Феникс

      Швеция встретила нас странной погодой. Здесь холоднее, чем в Англии. На солнце припекает, но в любой момент может подуть пронизывающий до костей ветер, который заставляет пожалеть о том, что я не надел самую тёплую куртку. Когда мы ехали на такси из аэропорта, а я смотрел на высокие горы с заснеженными вершинами, лазурные озёра и тёмные хвойные леса, то невольно вспоминал Японию. Вспоминал о том, как якудза учил меня дрифту на горных дорогах за пределами Токио. Он был безжалостным учителем, требовал от меня, чтобы я проходил заносы на максимальной скорости и совсем близко к рельсу безопасности, за которым была пропасть и верная смерть. Он пытался изгнать из меня любой страх, сделать безжалостной машиной для побед на гонках. Поэтому крики, ругань и даже рукоприкладство были для него обычным делом. Удивительно, что при таком подходе я не возненавидел гонки, а был просто невероятно злым и хотел доказать своему наставнику, что я не безнадёжен, а стану лучшим стритрейсером.       Когда мы с Агатой едем в автосалон на такси, то я пытаюсь справиться с одолевающим меня гневом и не показывать его мисс Харрис. Чёртов, чёртов Александр! Что он творит?! Только мне начинает казаться, что он становится нормальным человеком, потому что сводит меня с Агатой, спасает её. То снова берётся за старое: опять эти его гейские намёки, даже Томас ко мне так интенсивно не приставал! Снова плотоядно смотрит на Агату, прямо в моём присутствии пялится на её грудь. А что это было в квартире? Когда Агата хотела поселиться со мной в одной комнате, но Александр спустил нас с небес на землю, объявив о том, что комнат хватит на всех и незачем мне ютиться на кресле. А то он не знает, что мы с Агатой уже давно… И решил развести нас по разным комнатам, как строгий старший брат, который охраняет честь своей невинной сестрёнки. Только он уже давно опоздал с этим. Ребячество какое-то.       И теперь мы едем с Агатой в автосалон. Ей бы радоваться, ей подарят машину! Но не её парень, да и кто я для неё? Мы до сих пор это не обговаривали… А зачем такое Александру делать: хочет купить Агату, хочет, чтобы она осталась в Швеции? Или такой странный способ проявить «братскую» любовь и уязвить меня в том, что я не могу купить ей сейчас автомобиль, да и не вижу в этом смысла. Автомобиль можно было просто взять в аренду. А деньги, которые сейчас на моём счету, мне нужны для курсов и для моего агентства, которое потребует немалых вложений. Но я не вижу энтузиазма в глазах девушки, радости от предстоящей покупки. Она задумчиво смотрит в окно своими огромными грустными глазами, наблюдая за тем, как быстро меняются виды за окном. О чём Агата думает? О том, что меня оскорбило то, что Александр демонстративно объявил о своём непрошеном подарке? Ведь она пыталась отказаться… Или о том, что все мои мысли сейчас направлены лишь на подготовку к курсам частной детективной практики и открытию своего агентства? Неужели я постоянно погружён в учёбу и только и говорю об агентстве? Но Агата же должна понимать, как это важно для меня: после того, как я лишился работы в полиции и весь мой мир рухнул, иметь возможность полностью самореализоваться в своём призвании. И всё-таки у неё не должно появляться мыслей о том, что она стала значить для меня меньше, чем раньше. Я люблю Агату с каждым днём всё сильнее, и ничто этого не изменит. И у меня есть идея, как я могу отвлечь её от таких безрадостных мыслей.       Когда в автосалоне Агата останавливает свой выбор на красном спорткаре, хитрая улыбка появляется на моём лице, а из глубин сознания прорывается наружу прежняя жажда скорости. Я не ездил на спортивном автомобиле ни разу после той роковой гонки, в которой погибла маленькая Сара Миллер. Вел погони на полицейской машине, пару раз был за рулём BMW Кристофера, но всё это не то, не то… То, как рычит двигатель спорткара, как вибрирует автомобиль, как быстро набирает скорость, насколько легче им управлять во время дрифта, как стираются при этом шины, дымят, и то, какой потом горячий капот… Да… Это всё то, ради чего я раньше жил… — Ты абсолютно в этом уверена? Эта машина не для трусишек, — медленно и дразняще спрашиваю я Агату, испытующе глядя на неё.       Девушка поворачивается ко мне, на её прелестном личике — негодование, она сжимает кулаки, но, увидев хитрый блеск в моих глазах, расслабляет руки, обезоруживающе улыбается и парирует: — Ну, значит, тебе в этой машине делать нечего.       Это я то трус? Ну даёт! Поддела, так поддела, моя маленькая мстительная девочка… Разглядывая стенд с флаерами реклам автомобилей, я не могу сдержать довольного смеха. Когда я подхожу к менеджеру с кредиткой Александра, к нам подлетает Агата и просит его: — Оформите, пожалуйста, автомобиль на имя владельца этой карты. Александр Нильсен.       Я вопросительно смотрю на Агату, на что она ласково улыбается мне и решительно говорит: — Мне не нужны от него такие подарки. Хочет купить ещё один автомобиль? Пускай! Выберу я, приобретёт он, и пусть потом думает, что ему с ним делать, когда я уеду из Швеции, потому что задерживаться надолго здесь я не намерена! Англия мне нравится больше, да и я всегда мечтала побывать в Японии.       В Японии? Я там не был лет восемь, и не думал, что когда-нибудь вернусь на свою родину. Агата так намекает, что хочет познакомиться с моей семьёй? — Сэм, может быть, поедем, опробуем её? — Я боялся, ты не предложишь.       Мы покидаем Стокгольм и летим по широкой безлюдной трассе в окружении гор, наслаждаясь бесцельностью поездки. Закатное солнце окрашивает небо прекрасными алыми тонами, лучи солнца пробиваются из-за гор, не желая покидать землю. А я думаю о словах Агаты, о Японии, о родных, затем снова о курсах и о том, где же я открою своё агентство, когда всё это закончится. Услышав по местному радио «Paradise» группы Coldplay, прибавляю звук и пропускаю музыку через свой разум, стараюсь освободить голову от лишних мыслей и просто наслаждаться этими прекрасными мгновениями рядом с любимой девушкой. Где же твой рай, Агата? Я нашёл свой рай только рядом с тобой. Какая же странная у меня жизнь: я странник по жизни, никогда не привязывался к городам, местам и людям. Уезжал из одного города в другой, прежние связи обрывались, обрастал новыми, которые обрывал потом, и не скучал по ним… Так было даже с моей семьёй. Но только к Агате я привязался настолько, что не представляю теперь свою жизнь без неё. Из задумчивости меня возвращает усталый голос Агаты. — Знаешь, ведь я так давно не ехала куда-то просто так… Ношусь, как заведённая, решаю проблемы... — Ты устала, верно? — Я устала, да… Но я не могу себе этого позволить, правда?       Девушка внимательно следит за дорогой, а я нежно улыбаюсь ей, мягко касаюсь её пальцев на руле. — Совсем немножко. Во всяком случае, со мной.       От благодарной улыбки девушки в моёй груди разливается что-то тёплое и безгранично нежное. Я хочу помочь хоть ненадолго Агате отвлечься, забыть о её бесконечных проблемах. Вот если бы она ощутила, почувствовала то, что чувствовал я во время дрифта... — Агата… не хочешь пошалить?       В ответ Агата сплющивает губы, делая смешное лицо уточкой. — Зависит от того, что ты под этим подразумеваешь. — Ты когда-нибудь пробовала дрифтовать?       На секунду в глазах Агаты мелькает страх, она сжимает руль в руках до побеления костяшек пальцев. — Но это… небезопасно. — Верно. Это небезопасно и страшно. Но может пригодиться в погоне.       На секунду Агата отрывает взгляд от дороги и смотрит в мои глаза. А я тем временем думаю о том, что дрифтовал в последний раз тогда, когда мчался по ночным улицам Лондона в отель «Мариотт», чтобы спасти очередную жертву Алистера Ковингтона, поймать этого монстра и бросить его за решётку. Тогда я и почувствовал это. Что дрифт захватил всё моё сознание, заставляя забыть о цели гонки. Тогда я и испугался того, что невероятно близок к тому, чтобы сорваться и взяться за старое. Но я ужасно хочу снова почувствовать это, побыть частью этого, потому что такой возможности может больше никогда не представиться. Дрифт. Пусть даже и не я буду за рулём. Агата сначала сомневается, но затем я вижу решительность в её глазах. — А давай. Что мне делать? — Остановись.       Ей нельзя отвлекаться от дороги, это может закончиться слишком плохо, поэтому Агата послушно припарковывается на обочине и поворачивается ко мне, готовая внимательно слушать. — Первое — ты разгоняешься. Затем резко, но недолго тормозишь. Отпускаешь тормоз, резко поворачиваешь руль и нажимаешь на педаль газа. Не давай оборотам двигателя опускаться слишком низко, иначе машина остановится. И не перестарайся с оборотами, иначе её развернёт. Когда будешь выходить — не опускай газ, иначе можешь выйти в неконтролируемый занос. Всё запомнила? — Я всё запомнила. Поехали.       На моём лице расползается широкая улыбка, а в венах закипает давняя жажда скорости. Как же я скучал по дрифту… Переключаю кнопки на приборной панели. — Давай, девочка. Сделай это, — подбадривающе улыбаюсь Агате.       Девушка вжимает педаль газа до упора, разгоняясь по пустой трассе. Набирает нужную скорость. — Сейчас. Начинай!       Агата резко, но недолго тормозит. — Отлично! Теперь уходи в занос!       Девушка одним коротким движением выворачивает руль. — Умница! Давай газу!       Агата изо всех сил выжимает педаль газа, машина рвётся вперёд и в бок. — Слишком много оборотов! Сейчас развернет!       Вцепившись в руль, девушка приотпускает газ. Машина выравнивается и плавно скользит, делая широкий круг полубоком. Едва заметными поворотами руля Агата контролирует ширину круга. Я наслаждаюсь дрифтом, как же мне этого не хватало… А вот Агата сильно напряжена, вцепилась в руль, но в глазах — огонь, а ноги дрожат. Да, да! У неё получилось! С первой попытки! Она невероятная… Безумный смех вырывается из моей груди. Дым от горящих шин, этот запах жженой резины… — У тебя получилось! Плавно отпускай газ и выравнивая её.       Агата слушается меня, но дерзкое купе отказывается так легко покидать занос. Девушка с трудом выравнивает траекторию и начинает сердиться. — Ух, какой непослушный жеребец!       Тяжело дыша от адреналина, я с ликованием смотрю на Агату. — Ну и как мой первый раз? — Ты была великолепна. Просто… прирожденный талант! Я ещё никогда не видел, чтобы кто-то так быстро осваивал занос.       Девушка смущённо краснеет, затем горделиво поднимает носик вверх. — Да, я такая. Я умница. — Умница — недостаточно хвалебное слово для тебя, гений. — У меня самый лучший учитель. И самообороне меня научит, и стрельбе, и дрифту, — слова Агаты вызывают невольную улыбку на моём лице.       Остановившись на обочине, мы смотрим на закатное солнце, которое скоро спрячется за горизонтом. Нельзя упускать такую возможность, надо жить здесь и сейчас. — Знаешь, чего я хочу? Кофе. И посидеть где-нибудь у воды. — Думаю, это отличная идея, — отвечает мне Агата с ласковой улыбкой. — Сейчас, я только найду какое-нибудь живописное место поблизости…       Открываю навигатор в телефоне и смотрю, что тут рядом есть, и как туда проехать. Так… Озеро неподалеку — это Меларен, отлично, там должно быть очень красиво. Озеро в окружении гор и лесов… Перед тем, как мы добрались до воды, заехали на заправку и купили кофе и печенье с шоколадной крошкой. Классика американской кухни и моё самое любимое печенье. И теперь мы с Агатой стоим, облокотившись на капот и пьём кофе. Кажется, я так скоро отучу англичанку-Агату от чая и переманю на свою сторону зла и распития кофе в любое время суток. Мы стоим у пирса, о который бьются волны озера. Я смотрю на закатное солнце, воды озера в золотисто-оранжевых оттенках, вдыхаю свежий запах воды, вечерней прохлады и аромат прелых листьев.       Мои мысли переносятся на семь лет назад, в Сан-Диего. Я там любил так же сидеть у воды, наблюдать за закатом перед гонками. Когда я смотрел на Тихий океан, то вспоминал своих родных, которые живут по другую сторону этого бескрайнего океана в Японии. Переносился мыслями в Токио, блуждал по этим родным улочкам мимо кафе и магазинчиков, вдоль каналов в окружении сакуры, вспоминал строгого отца, тёплую мамину улыбку, брата и сестру… Восемь лет не виделся с ними. У меня замечательная семья, самая лучшая, это я паршивая овца в этом стаде. Я как тот листок, который Агата достала из моих волос на нашем первом пикнике. Оторвался от дерева, от своей семьи, улетел из леса, из Японии, и мотало меня по свету, и чего только я не видел за свою недолгую жизнь… Но, кажется, я по ним ужасно скучаю. По своим родным и по родному дому. Почему? Раньше не было в моём каменном сердце никакой ностальгии, любовь к родным давно угасла. И только с появлением Агаты всё изменилось, она делает меня лучше, она всё меняет. Хочу увидеть свою семью. После всего, что и кого я видел в своей жизни, Агата – самая чистая душа и самая прекрасная, моя белая хризантема. Если я имею хоть какое-то право думать о том, что она моя. На память мне приходят строчки хокку авторства Иссе. — Видели всё на свете Мои глаза — и вернулись К вам, белые хризантемы.       Агата недоумевающе смотрит на меня, так и не донеся стаканчик с кофе до своих прекрасных губ. — Хэ?       Она ничего не поняла… Моя маленькая глупенькая девочка… Насмешливо смотрю на неё и произношу: — А ты ценишь романтику, я смотрю. Возьми печеньку.       Достаю из коробки большое, усыпанное шоколадной крошкой печенье и протягиваю его девушке. — Что-то мне подсказывает, что ты сейчас тонко надо мной издеваешься.       Она сердито забирает печенье из моих рук и начинает грызть его, сверкая глазами. Моя маленькая обидчивая девочка… Смеюсь и мягко провожу пальцами по ещё горячему капоту. — Когда-то я любил читать хокку девушкам. Они находили это очень романтичным.       На самом деле, у меня было развлечение — разбивать сердца своим фанаткам. Это было уже после Джессики и Хлои. Именно тогда, когда я сделал выводы о том, что всем этим фанаткам нужны лишь покатушки на спорткаре и доступ к моему телу. И я начал свою игру, которая называлась «Никакого секса, но влюби её в себя, а потом разбей сердце, переключившись на другую». Вывел идеальную формулу: дрифт, обрыв, закат и хокку. Девушка смотрела на меня влюбленными глазами, тянулась за поцелуем и… не получала его. А потом видела, как я демонстративно сажаю в свой автомобиль другую и увожу её. Разочарование и боль в глазах этих девушек доставляли мне огромное удовольствие. Раньше я действительно был редкостным подонком. — А сейчас? — спрашивает Агата.       Я думаю над этим, смотрю из-за стаканчика на это прелестное личико, которое за такой короткий срок стало мне уже таким родным. Эти прекрасные зелёные глаза, в которых отражается закатное солнце, россыпь веснушек, милый носик, нежные щёчки и соблазнительные губы. Как же я люблю её… — А сейчас это нахожу романтичным уже я.       Внимательно наблюдаю за Агатой, пытаясь понять, уловила ли она тот смысл, который я вложил в эти слова. Агата смущённо отворачивается от моего испытующего взора в сторону озера и раздосадованно кусает печенье. А я довольно вдыхаю полной грудью свежий озёрный воздух и думаю о том, что в нашей безумной жизни неизвестно, когда ещё в ближайшее время предоставится такая возможность. Решительно стаскиваю с себя ботинки и ступаю на деревянные доски пирса. — Ты чего? — девушка недоумевающе смотрит на меня. — Ну посмотри, какая тут красота! — падаю на край пирса и с удовольствием опускаю ступни в воду. — Разве можно просто смотреть на неё и не желать погрузиться? Давай, присоединяйся.       Агата нерешительно подходит на своих каблуках к краю пирса и смотрит на воду. Какая же трусливая девочка… То соглашается учиться дрифту, то боится ножки намочить. — Или ты сама снимаешь туфли, или я их с тебя стаскиваю и выбрасываю в озеро. — Эй-эй! Они стоят кучу денег, между прочим, — девушка испуганно смотрит на меня. — Вот и я о том же, — успокаивающе улыбаюсь ей в ответ.       Под моим насмешливым взглядом Агата фыркает, как самая милая лисичка, аккуратно снимает туфли и ставит их с рядом с кофе на пирсе. Боязливо опускает ступни в воду. — Б-р-р! Да она холодная!       Протягиваю руку девушке, приглашая прижаться к своему тёплому боку. Немного помявшись, видимо, решая: сбежать или прижаться ко мне, Агата всё-таки выбирает второе. За нашими спинами стрекочут сверчки, озеро плещется у наших ног, а я снова вспоминаю Японию и пение цикад по вечерам. — Знаешь, я бы хотел сделать что-нибудь для тебя. Что-нибудь, что облегчит тебе жизнь, — обнимая одной рукой девушку за плечи, ласково перебираю пальцами пряди волос Агаты, упавшие в мою ладонь. — Что я могу сделать для тебя, Агата?       Агата задумывается, прислушиваясь к тишине, затем я слышу её робкий голос. — Ты можешь поцеловать меня.       Наклоняюсь ближе к девушке, она послушно подставляет мне свои губы. Но я не хочу рушить этот прекрасный хрупкий момент, хочу насладиться её волнистыми волосами, их ароматом и мягкостью, поэтому зарываюсь в них лицом, глубоко вдыхая, трусь щекой. Спускаюсь ниже, почти к шее, но не продолжаю, потому что знаю, что если начну целовать шею, то совсем не смогу сдержаться. Прижимаюсь губами к виску девушки, прикрывая глаза, хочу насладиться нежной кожей Агаты, её теплом, пальцами ласкаю шею. Девушка улыбается, откидывает голову, подставляя мне своё горло, видимо, ожидая, что я буду осыпать его своими жадными поцелуями. Я бы так и сделал, но знаю, что в таком случае точно не смогу сдержаться, поэтому бережно оглаживаю его. Я изучаю лицо девушки губами, тягучими поцелуями пробуя её бархатную кожу на вкус. Агата поворачивается ко мне, ожидая поцелуя в губы, и я послушно прижимаюсь к самому краю её губ. — Как будто я поцеловал тебя в улыбку, — шепчу ей.       Агата подаётся вперёд, хватая мою нижнюю губу зубами, но я ловко отстраняюсь. — Вкусного понемножку, м?       Энергично прижимаю Агату к своему боку. Мисс Харрис устало выдыхает и смотрит на полотно озера Меларен, которое величественно несёт свои воды в Балтийское море. Мы сидим, а солнце уже совсем скрывается за горизонтом, сумерки опускаются на землю, Агата начинает дремать, и я чувствую, как она дрожит. — Эй, тенши, ты дрожишь. Замёрзла?       Агата сквозь сон что-то недовольно вякает, как самый милый сонный щенок, на что я решительно встаю. — Здесь хорошо, но я не прощу себе, если ты простудишься. Поехали.       Усаживаю девушку на пассажирское сиденье, а сам иду к водительскому. Сладко зевнув, Агата спрашивает меня: — А почему ты не попробовал дрифтовать самостоятельно?       Замираю за рулём на несколько секунд, вспоминаю маленькую Сару, умирающую на моих руках. А потом то, как дрифтовал, когда мчался спасать жертву Лондонского обездвиживателя. И как долго потом боролся с желанием купить себе автомобиль и взяться за старое. И тихим голосом отвечаю: — Потому что я этого не заслуживаю.       Когда я завожу двигатель и отъезжаю от пирса, Агата проваливается в сон. Самое драгоценное в моей жизни спит рядом со мной на пассажирском сиденье, а я еду по ночной трассе мимо огней фонарей и редких автомобилей. И думаю о том, что, несмотря на то, что я за рулём, у меня нет никакого желания гнать на полной скорости и дрифтовать. Потому что Агата рядом, и я никогда не посмею рисковать ей. Приехав в Стокгольм к съёмной квартире, я припарковываю автомобиль на подземной стоянке, расстёгиваю свой ремень безопасности, тянусь к мисс Харрис и наклоняюсь над ней, расстегивая ремень. Она, не открывая глаза, шепчет мне: — Вкусного понемножку? Ну уж нет, Сэм, я получу тебя всего без остатка. — Агата, ты устала, ты хочешь спать. — Выспалась, пока мы ехали, — её огромные глаза испытующе смотрят на меня. — И я получу свой поцелуй. И не только. — Мы на парковке. Сюда может кто-нибудь приехать и увидеть нас. — В тренажёрном зале это тебя не остановило. Сейчас уже ночь, никто не приедет. Сэм, все твои мысли сейчас о частной практике и агентстве? Поэтому ты меня не хочешь? Тебе просто сейчас не до меня? — в голосе девушки я слышу горечь и тоску.       Из-за этого моё сердце сжимается от жалости. Как она может допускать такие мысли? Неужели Агата действительно думает, что я отдаляюсь от нее? Но она навсегда поселилась в моих мыслях и в моём сердце. Я не допущу такого, чтобы мы отдалились друг от друга. Что бы ни происходило в моей безумной жизни, как бы ни пыталась нас развести и разлучить судьба, я всегда буду стремиться к моей Агате, моему ангелу. Я всегда буду рядом с ней, как и обещал ей в том доме в лесу, в котором мы провели лучшие выходные в жизни. — Тенши, даже не смей мыслей таких допускать. Я всегда с тобой. — Так докажи это, — и она тянется к моим губам.       Мы сливаемся в нежном поцелуе, я провожу пальцами по её шее, по скулам, зарываюсь в мягких волосах, другой рукой нащупываю рычаг и откидываю кресло. Мы целуемся так долго, что земля начинает уходить из-под ног. Я бережно беру ладонью ладонь Агаты, прижимаю к щеке, прикрываю глаза, подношу к губам и целую каждый пальчик. То, что происходит сейчас между нами — не бушующий пожар, как раньше, а спокойный тёплый огонь, окутывающий нас со всех сторон, согревающий наши души. Агата нежно проводит ладонью по моим волосам, спускается к лицу, гладит щеку, спускается к шее, глубоко вдыхает, словно хочет каждой клеточкой своего тела впитать меня. Мои руки скользят по изгибам её тела, пробираясь под платье. Оглаживаю нежные складки, Агата робко стонет, умоляюще смотрит на меня. У неё на лице всё написано, но я не буду её долго мучить, она очень устала. Ручки девушки тянутся у моему ремню, расстёгивая его. Когда я плавно проникаю в неё, то вижу, как она закрывает глаза от удовольствия, накрываю её губы своими, переплетаю наши пальцы. Мы наслаждаемся друг другом, я зарываюсь лицом в волосы Агаты, вдыхая их аромат, улыбаюсь… От них всё ещё пахнет кофе, сладким печеньем и свежестью озера. Окна автомобиля запотевают от нашего жаркого дыхания, мои толчки становятся сильнее, а стоны Агаты громче. Она всхлипывает, утыкается в мою шею, нежно целует её, снова зарывается руками в моих волосах, я притягиваю её за талию ближе к себе, крепко, но бережно прижимая. Мы теряем счёт времени, я даже не смотрел на часы и не знаю, который сейчас час, но уже очень поздно…       После близости Агата устало прикрывает глаза, а я протираю рукавом запотевшее окно автомобиля, смотрю через него на парковку. Всё так же безлюдно в этом полумраке. Лишь пустые автомобили, колонны и звенящая тишина. Слышу, как Агата мирно посапывает, поворачиваюсь к ней и невольно улыбаюсь. Всё-таки уснула… Но спать она здесь точно не будет. Осторожно встряхиваю девушку за плечо, на что она лишь морщится, отрицательно мотает головой и пытается что-то сказать. Ясно, придётся её на руках нести в квартиру. Наклоняюсь над мисс Харрис, трепетно целую в лоб и шепчу ей: — Агата, я уложу тебя спать. Спи сладко, мой милый ангел.