Огненный Феникс

      Ночь, мы с Моникой бесшумно пробираемся в ресторан отеля. Здесь совсем темно, только бледный свет луны падает из-за окон, освещая молчаливые величественные заснеженные горы за окном. Девушка светит мне фонарём, пока я открываю отмычками замок. Хорошо, что в отелях замки совсем несложные, и не нужно слишком долго с ними возиться. Когда мы попадаем в опустевшее помещение ресторана, то сначала молча осматриваем его. Здесь сейчас совсем не так, как было вечером. Темно, пустынно и очень тихо. Ни оживленного разговора посетителей, ни звона посуды, ни шума льющейся воды. Мы задумчиво проходим по помещению ресторана, а наши шаги гулко теряются в звенящей тишине. — Думай, Моника, думай, где твоя сестра могла оставить следующее послание. И помни, что нам здесь нельзя задерживаться. — Да не дави ты на меня, — возмущается девушка и крепко задумывается, — сейчас я посмотрю здесь всё и пойму.       Она задумчиво проходит по ресторану, идёт на кухню, берёт табурет и встаёт на него, открывая шкафы и просматривая их. Спустя какое-то время она торжествующе достаёт и протягивает мне флешку. — Я же говорила! Я же говорила, что знаю свою сестру лучше всех! — Умница. А теперь пошли скорее в номер, чтобы нас здесь не застали.       В нашем номере отеля горит свет посреди ночи, а Моника поспешно вставляет флешку в мой ноутбук. На флешке только несколько фотографий, на которых Остин с какой-то девушкой… Девушка очень знакомая, где-то я её видел. Я открываю папку по делу гибели Джейн и достаю протокол допроса официантки Джулии Грейс. Это она, её фото, и она в обнимку на фотографиях с Остином. — Этот подонок изменял моей сестре! Он её бил, он ей изменял и потом убил её! — голос девушки срывается от гнева. — Моника, это не всё. Эта официантка предоставила алиби Остину. Она работала в кафе-пекарне «Весёлый пончик». У твоей сестры были оттуда чеки, она там была несколько раз. У Джулии был роман с Остином. Нам нужно посетить это кафе и всё узнать. Эти фото говорят о том, что Джулия могла наврать насчёт алиби Остина. Но пока это не доказательство. — Пошли выясним! — Посреди ночи? Кафе не работает сейчас. Утром, к самому открытию и поедем. А теперь нам нужно хоть немного поспать, чтобы я не уснул за рулём. — Ладно. — Как ты поняла, Моника, где искать послание от сестры? — Джейн в детстве прятала конфеты от меня в кухонном шкафу на самой верхней полке. Потому что они появлялись у нас крайне редко, и чтобы я не съедала сразу все, когда они появлялись, она прятала конфеты и выдавала мне по одной в день. — Понятно. Давай спать.       Когда я возвращаюсь из душа и падаю на кровать, то замечаю на себе долгий изучающий взгляд Моники. Уставшим сонным голосом спрашиваю её: — Что, даже приставать ко мне не будешь? — Не буду. — Почему? — Потому что я тогда издевалась над тобой. И шантажировала, чтобы ты мне помог. Но я убедилась, что ты мне поможешь, и не вижу больше смысла издеваться над тобой. Я же вижу, что тебе это неприятно. У меня характер не сахар, но я не садистка, чтобы планомерно доводить того, кто мне помогает. — Я удивлён. Не думал, что ты… — Что я не бессердечная тварь? — Нет, я не это имел в виду. Ладно. Давай спать. Завтра нам ехать в «Весёлый пончик».       На следующий день снова сильный снегопад. А мы заходим в кафе-пекарню, в которой работала Джулия Грейс. Звон колокольчика, снег, тающий на наших волосах и пальто из-за тепла пекарни. Аромат выпечки, прилавок с тортами, пирожными и рулетами. Из кухни к нам выходит суровый мужчина средних лет, высокий и мускулистый, в фартуке, о который вытирает руки от муки. Я смотрю на него задумчиво и понимаю, что без полицейского значка ничего у него не выведаю. Я достаю своё удостоверение и показываю пекарю. — Добрый день. Сэмюэль Макото, полиция Лондона. У меня к вам пара вопросов о Джулии Грейс.       Хозяин пекарни при упоминании имени официантки краснеет от гнева, припечатывает кулаком по своему прилавку, от чего мы с Моникой вздрагиваем от неожиданности. — Джулия Грейс? Зачем вам понадобилась эта неблагодарная дрянь? — Где мы можем найти её? — Найти? Найти? В Париже! Эта дрянь год назад уволилась, сказав, что с радостью уезжает из этой дыры в Париж, потому что покупает там квартиру. Неблагодарная! Устроил её к себе, она толком не работала, только задом крутила перед клиентами. И такой плевок в лицо получить от неё! Ну так будете что-нибудь покупать?       Я поворачиваюсь к Монике с вопросом: — Ты будешь что-нибудь? Я знаю, как девушки любят сладкое. — Сладкое? — Моника капризно выпячивает губу, — Нет, я не люблю сладкое. Я предпочитаю секс.       Брови хмурого пекаря поднимаются от удивления настолько, что могут пробить потолок. Я лишь усмехаюсь и обращаюсь к владельцу кафе: — А мне только эспрессо. Большой стакан.       Когда мы покидаем кафе, то какое-то время я молча сижу за рулём, потягивая горячий кофе и наблюдая за тем, как снег хлопьями падает на лобовое стекло. Ну и снегопад сегодня… Включаю дворники, а меня из моих мыслей о деле возвращает Моника. — Его алиби липа. — Да. У Остина был роман с официанткой, и он подкупил её. Откуда иначе у официантки деньги на квартиру в Париже? — Но это же отличная новость! Мы сможем разбить алиби Остина и доказать его вину! — Не совсем. Джулия для нас недоступна. Не думаю, что Остин так напрямую положил ей деньги на банковский счёт, чтобы можно было доказать факт дачи взятки. Эти богачи знают всё об оффшорных счетах и скрывательстве от налогов, так что… — Но что же нам делать? — Найти домик матушки Хаббард. Только так пока, посмотрим, к чему это приведёт. Следующий пункт из этого детского стиха про матушку Хаббард и собаку: гробовщик. Надо посмотреть, где здесь ритуальное агентство. Загугли пока, не думаю, что в этой деревне их будет несколько.       В деревне только одно ритуальное агентство — «Счастливая вдова». Когда мы приезжаем туда и останавливаемся на парковке, то заходим в тёмное помещение. Надгробия, венки, гробы… К нам навстречу выходит молодой темноволосый мужчина в очках. Он с радостью в глазах и надеждой сначала смотрит на нас, затем усиленно пытается сделать скорбное выражение лица. — Примите мои соболезнования… — Нет, вы не так нас поняли! Мы здесь по другому делу. Вы знали Джейн Льюис? — А зачем вам нужна информация о ней? — мужчина сразу становится серьёзнее, и видно, что не расположен к разговору. — Извините. Я не представился, — достаю значок и показываю его, — Сэмюэль Макото, полиция Лондона. Так вы знали Джейн Льюис? — Нет, совсем нет! — А у вас не умирал пёс? — вмешивается в разговор Моника. — Пёс? Какие странные вопросы… У меня нет, но у моей мамы да. Примерно год назад умер.       Мы с девушкой обмениваемся взглядами, а я продолжаю: — Как её зовут, и где мы можем её найти? — Гленна Чисхолм. Но она живёт на острове на озере. Туда только по воде можно добраться. Сколько раз я говорил матушке, чтобы она выбиралась с этого одинокого дома на острове ко мне! Но она упёрлась, сказала мне, что прожила там всю жизнь и ни за что не уедет оттуда. — Спасибо, мистер Чисхолм. Вы подскажете, как нам можно проехать к пирсу? И есть ли там водный транспорт? — Да, конечно.       Когда мы приезжаем к пирсу, то видим пару рыбацких домиков и катеры на воде. Я собираюсь решительно направиться к одному из домов, когда Моника хватает меня за руку. — Сэм, что ты собрался делать? — Найму рыбака, чтобы он нас отвёз на остров к миссис Чисхолм. — Это незачем. Давай возьмём в аренду катер. Я умею им управлять. — Но где ты этому научилась? — Моя сестра Джейн меня научила. Мы катались на катере по Темзе…       Я вижу, как лицо девушки мрачнеет, кода она предаётся воспоминаниям о сестре. Затем она резко встряхивает рыжеволосой головой, её взгляд становится решительным, а ладони сжимаются в кулаки. Мы направляемся в сторону рыбацкого дома.       Некоторое время спустя мы плывём на катере по шотландскому озеру. Всё ещё падает снег, дует холодный ветер, а волосы Моники развеваются по ветру, катер рассекает воды озера. Девушка поворачивается ко мне и спрашивает меня: — Не хочешь попробовать? — Управлять катером? А давай! Что нужно делать?       Она глушит двигатель и поворачивается ко мне. — Ничего сложного. Здесь не сложнее, чем водить автомобиль. Только нужно учитывать течение и ветер. Лучше плыть против течения, тогда легче контролировать катер. Здесь винты правого вращения. То есть, корпус поворачивается вправо. По направлению к причалу катер в большей степени поворачивается левым бортом. Сила ветра обеспечивает направление катера и влияет на его скорость. То есть, с попутным ветром будешь плыть быстрее и легче. А остальное ты уже видел, как и что я делала. Всё понятно? — Да. — Ну давай, попробуй.       Я пересаживаюсь за руль, поворачиваю ключ зажигания. Тарахтение двигателя, движение винтов, и мы трогаемся с места. Мы плывём по озеру, на которое падают хлопья снега, а закатное солнце уже совсем садится, прячясь за горами. Я набираю скорость, резко поворачиваю руль, катер поворачивается, поднимая стену брызг, а Моника от неожиданности охает и падает на меня. Она выпрямляется, смеётся, а я снова разгоняюсь и делаю резкие повороты, наслаждаясь ветром и скоростью. Из моей груди вырывается смех, мы плывём по озеру, словно забыв о цели поездки, наслаждаясь этими мгновениями передышки среди расследования. Когда мы останавливаемся, то я запрокидываю голову, продолжая смеяться, в то время, как снег падает на моё лицо, тая и оставляя холодные капли. Моника ликующе и гордо смотрит на меня. — Ну как тебе, Сэм? Понравилось? — Да, было круто! Не ту, конечно, катер может скорость развить. Но всё равно этот ветер, ощущение скорости… Было здорово! — И я наконец-то увидела твою улыбку и услышала твой смех. А то ты был совсем, как робот. Весь в работе, весь серьёзный. А ты, оказывается, можешь радоваться жизни. Только не хочешь себе этого позволять, почему-то.       От её слов улыбка снова сходит с моего лица, я завожу двигатель катера и говорю: — У нас ещё дело. Нужно навестить Гленну Чисхолм. Думаю, она и есть матушка Хаббард. А её дом на острове — это последняя часть загадки, которую нам нужно разгадать, чтобы Остин не ушёл от ответственности.       Некоторое время спустя мы сидим в тёплой уютной гостиной миссис Чисхолм. Мы пьём горячий чай, гостеприимная хозяйка угощает нас яйцами по-шотландски в мясном фарше, овощным рагу и десертом «Краннач» из сливок, овсяных хлопьев и клубники с виски. Здесь точно чувствуется виски. Свой любимый алкоголь я везде узнаю. И я понимаю, что в последний раз ел настоящие вкусные домашние блюда, когда был в гостях у Роберта и Камиллы… Может быть, меня тогда трогала атмосфера их уютной любящей семьи… А сейчас пожилая добрая женщина с радостью угощает нежданных гостей. Совсем не то, что питаться одному в своей пустой съёмной квартире. — Миссис Чисхолм, как вы познакомились с Джейн? — Она приплыла также ко мне, как и вы. Она часто навещала меня, пока была здесь. Чудесная, чудесная была девушка. Такая добрая и светлая. Как жаль её, как жаль… — голос пожилой женщины дрожит, и пара слезинок скатываются с глаз. — Моя сестра ничего вам не оставляла? — спрашивает Моника.       Миссис Чисхолм пытается вспомнить, затем поспешно встаёт из-за стола и уходит. Когда она возвращается, то протягивает девушке конверт. — Вот это она просила передать. Говорила, чтобы я отдала это только её сестре. И никому ни слова, никому не доверять, только вам, мисс Холидей. — Спасибо вам, миссис Чисхолм, за такое гостеприимство, за то, что накормили нас, согрели и сохранили то, что оставила вам Джейн, — говорю я.       Возвращались в номер отеля мы в полном молчании, Моника была очень грустной и не изъявляла никакого желания приставать ко мне и подкалывать меня, а я не хотел её тревожить. В номере отеля мы проверили флешку. И там оказались доказательства против Остина, доказательства того, что он убил предыдущих жён. Что его алиби — липа, что он находился на местах преступления, записи из его дневника о ненависти к своим жёнам, которые, не желая терпеть его побои и патологическую ревность, собирались от него уйти, но он не мог им этого позволить, и убивал их. И всё это нашла Джейн, и всё это она спрятала. Видимо, боялась обратиться в полицию, думая, что она куплена её богатым и влиятельным мужем. — Моника, завтра летим в Лондон. И посадим этого монстра. — Да, Сэм. Спасибо тебе, если бы не ты… — Меня рано благодарить. Сначала мы должны его засадить.       Утро. Я с трудом просыпаюсь и вижу, что Моники в номере нет. Я ищу её в ресторане, ищу её на всех этажах и возвращаюсь в комнату. Только теперь я замечаю, что папка с делом Джейн раскрыта на месте её гибели. А что, если… Я шарю по карманам и понимаю, что нет ключей от автомобиля. Нет ключей! Я мчусь на парковку, а там нет арендованного автомобиля. Чёрт! Заказываю такси и поспешно одеваюсь. Когда таксист оставляет меня на пустынном месте, которое я указал, я бегу по снегу, бегу изо всех сил.       У меня нет с собой пистолета, потому что официально я в отпуске, и табельное необходимо было сдать. Я боюсь, что не успею, но издалека вижу… Остина, который пинает какую-то женщину! На него бежит Моника, но я не успеваю её остановить. Она отталкивает мужчину от женщины, и он падает в пропасть. Когда я подбегаю, то вижу далеко внизу безжизненное тело Остина, рядом на снегу сидит, рыдая, молодая девушка, а Моника обнимает её и утешает: — Тише, тише… Он тебя больше не тронет. Он не тронет тебя… Всё позади. — Моника, кто это? — Это невеста Остина, он пытался убить её. — Почему ты мне не сказала? Ты не должна была одна в это лезть! — Я и так доставила тебе много проблем. — Это точно! Но раз он пытался убить её, против него есть все доказательства, то тебя не посадят. Это была самооборона. Ты защищала его невесту. Я сам всё видел своими глазами.       После всего этого, буквально в этот же день, прилетел тот, кого я не ожидал увидеть. А зря. Кристофер Джексон. Он встретил нас с Моникой у полицейского участка после долгих допросов. — Сэм, какого чёрта! Ты мне наврал! И снова вёл расследование за моей спиной! — Кристофер, не ругай его, — вмешивается девушка, — Это я его шантажировала тем, что скажу тебе, что мы будто переспали. — Будто? — спрашиваю я, — То есть, ничего не было?       Я настолько потрясён, что забываю даже о том, чтобы рассердиться на Монику. — Ничего не было, Сэм. И не могло быть. Ты не в моём вкусе. — И чем тебе мой помощник не угодил? Красавец, а характер какой золотой! — говорит детектив с явной ноткой раздражения в голосе. — Всем угодил. Один недостаток — он мужчина, а я исключительно по девушкам.       Кристофер начинает громогласно смеяться, я стою, как вкопанный и даже забываю о том, как дышать, а мой начальник хлопает меня по плечу. — Ну ты и простофиля, Сэм! Моника тебя одурачила! Сегодня летим в Лондон, и ты получишь там от меня очередной нагоняй! Мне ещё перед местным детективом объясняться за самодеятельность моего непослушного помощника.       Перед отъездом мы с девушкой стоим у обрыва и смотрим на заснеженные горы, за которыми скрывается солнце. — Моника, как ты? Ты же убила человека… — Я убила монстра. И если бы я этого не сделала, то он убил бы очередную девушку. А тебе никогда не приходилось никого убивать… при задержании? — Нет, было много ситуаций, когда мне можно было стрелять, но я старался избегать подобного. А сейчас я думаю, что лучше бы я сотню убийц застрелил при задержании, чем то, с чем мне приходится жить изо дня в день… — Не говори так, Сэм! Ты не такой. Ты не смог бы с этим жить. Мы знакомы всего ничего, но это точно я о тебе скажу. Я не знаю, какой груз у тебя на душе, но однажды ты кому-то раскроешь свою душу и доверишь все свои тайны.       Помолчав некоторое время, глядя на горы, Моника продолжает: — А вот я не знаю, как мне с этим жить. Я не спасла свою сестру. Нужно было заставить её уйти от этого монстра, как только он начал её избивать. Заставить! Но я была слишком занята учёбой и карьерой… Я не спасла её. Не спасла!       Голос девушки срывается на плач, она резко поворачивается ко мне, притягивая ближе к себе, утыкается в моё плечо и плачет, а я стою растерянно пару секунд затем прижимаю её к себе и глажу по спине. — Джейн не хотела бы, чтобы ты себя изводила. Она хотела бы, чтобы ты нашла свой покой и жила полной жизнью. Твоя сестра очень сильно любила тебя.       Когда Моника отстраняется от меня, я ей тепло улыбаюсь и спрашиваю: — Ну и какая из меня жилетка для плаканья? — Самая лучшая, — улыбается девушка, вытирая слёзы, — Ей очень повезёт с тобой. — Кому? — удивляюсь я.       На что девушка загадочно улыбается и идёт в сторону автомобиля…

***

— Тенши, я думал, ты меня будешь жутко ревновать во время этого рассказа, — шепчу я Агате, поцеловав её в висок и прижимая к себе крепче. — Нет, Сэм. Я не стала бы тебя ревновать. Знаешь, почему? — Почему? — Потому что я сразу знала, что у тебя с Моникой ничего не было. Ты же мне говорил, что у тебя никого не было до меня в Англии. А я знаю, что ты мне никогда не врёшь. — Это так, тенши, это так… Ты замерзаешь. Поплыли назад. Я не прощу себе, если ты заболеешь из-за меня.