Выпадая из гнезда кукушки

Какаши тихо пробирался сквозь участок густых зарослей, тихо отодвигая ветку за веткой. Он чувствовал, что обленился в последнее время, даже забыл, что он на миссии, а не на курорте. Ведь последний месяц мужчина только и делал, что пил в различных пабах, развлекался с доступными и не очень женщинами, парился на горячих источниках и иногда проверял места, похожие на этот лес. Вот и сейчас Какаши не мог не отреагировать на очередной доклад. Джирайе сообщили о подозрительно частой пропаже детей и взрослых в этом районе. Местные даже придерживаются неписанного закону о запрете ходить в лес. Ночью здесь и правда жутковато, но вот днем, когда старый извращенец перегибал с алкоголем, Какаши проводил время в одиночестве на одном из многочисленных деревьев. Ему нравилось забраться на массивное дерево, удобно устроиться на толстой ветке, облокотившись о ствол, открыть зачитанную до дыр книгу и перечитать выученные наизусть строки. Можно сказать, что его одинокая натура пользовалась страхами местных. Мужчине было все равно встретит ли он Змея или похитителей. И в том, и в другом случае он будет в выигрыше. В общем, Какаши столько раз бывал в этом лесу, что даже не рассчитывал найти что-то подозрительное, но по привычке передвигался более чем осторожно и бесшумно. Санин же отправился проверять другую часть леса… по крайней мере так он сказал. После долгих безрезультатных блужданий в темноте, мужчина подумывал все бросить и полениться в номере как вдалеке увидел неприметную пещеру. Он принюхался — из пещеры шел невероятный запах крови, который заставил поморщиться даже Копирующего ниндзя. Какаши понимал, что соваться в логово Змея одному опасно, но звать Джирайю еще более глупая затея — во-первых, он наверняка пьян, во-вторых, это долго, а пленные не ждут. Поэтому мужчина без колебаний ступил в темноту, попутно отбиваясь от града кунаев. «Какие же длинные коридоры в его убежищах», — вздохнул Какаши, переступая через леску. Пошарившись немного он натыкается на комнату с десятками разлагающихся трупов. Все тела находились во второй форме проклятой печати, у кого-то не было половины тела, у кого-то головы. Мужчина понял — это похищенные люди, которые не выдержали печать Орочимару. Недовольно цыкнув, Какаши закрыл дверь и двинулся дальше по коридору. Он не знал, что ищет, ведь очевидно, что Змей давно покинул убежище. Запах крови сопровождал мужчину на протяжении всего пути и к этому привыкнуть невозможно. Острый нюх Какаши предельно четко позволял ему ощущать гниль и вонь смерти. Логово могло рвануть в любой момент, но интуиция не отпускала выдающегося шиноби. Так как Какаши свойственно полагаться на свое чутье, то и в этот раз он решил не отступать и проверить еще пару комнат, рискуя быть заваленным. Мужчина рассчитывал найти хотя бы записи экспериментов Орочимару, дабы передать Пятой. А Цунаде уже, являясь лучшим ниндзя-медиком, легко определила бы чего хочет Змей. Возможно, это приблизило бы Наруто к поиску Саске. «Он мой ученик, житель Конохи и бла-бла-бла, но я не горю желанием возвращать его. Знаю, что неподобающе так даже думать, но будем откровенны — тьма в Саске была всегда, а запретные техники Орочимару и одержимость местью лишь еще больше испортили этого выродка», — скептически думал Какаши. Мужчина набрел на массивную железную дверь, которая на удивление была не заперта. — Будто приглашает, — буркнул Какаши, впуская в темное помещение тусклый свет от угасающих свечей. Множественные полупрозрачные шторки, за которыми могло оказаться что угодно, напрягали Копирующего ниндзя. Какаши достал кунай и прошел вглубь комнаты, тишина и темнота которой давила по вискам. Чем глубже в комнату он погружался, тем больше на его пути встречались окровавленные занавески. В очередной раз он наткнулся на багровую кушетку со следами крови разной свежести. «Очевидно у Орочимару был живучий подопытный», — с горечью отметил Какаши. Наткнувшись на огромный аквариум с человеком, Какаши впал в ступор. Он узнал свою ученицу в этом исхудалом тельце, в этом бледном лице, в этих тусклых и безжизненных глазах. Сакура слабо пошевелилась, увидев размытый силуэт. Она была погружена в особую жидкость зеленоватого оттенка. К ней подключены различные шнуры и трубки, которые настолько туго опутали тело, что, казалось, причиняли боли. В шею вставлена трубка, отличающаяся от других. По трубке в организм девушки поступала сыворотка. Какаши на мгновение застыл. Его одолевали беспокойство, страх, злость. Мужчине стоило огромных усилий взять себя в руки и поразмыслить здраво, но только посмотрит на нее и душевного равновесия будто не бывало. Ее розовые волосы развевались, а смертельно умиротворенное личико заставляло кровь в жилах застывать. В конце концов, он собрался и со всем своим хладнокровием стал разбираться с компьютером. Один неверный шаг и мужчина мог запросто убить Сакуру. Кто знает, может Кабуто установил программу самоликвидации. В итоге, это оказались лишь подозрения Какаши и на компьютере ничего такого не было, поэтому у него ушло немного времени, чтобы разобраться с машиной. Для начала он остановил поток сыворотки, поступающей в организм Сакуры, затем выпустил воду и открыл отсек. Какаши аккуратно выдернул трубки и вытащил девушку из стеклянной капсулы. Ее тело было очень холодным и все дрожало, сама же девушка не приходила в себя. Мужчину колотило от мысли, что Орочимару намеренно погрузил ее в специальную жидкость, без которой она больше не может жить. Или при отключении трубок компьютер перестанет поддерживать в ней жизнь. — Сакура, — встревоженно звал он ее. Она все еще не открывала глаза и казалось даже не дышала. — Очнись, черт тебя дери! Меня не было всего полтора месяца. Ни на секунду нельзя оставить! Девушка закашлялась, у нее изо рта выливались остатки жидкости. Какаши перевернул ее на бок и заботливо гладил по спине. Отдышавшись, Сакура тихо прохрипела: — Ворчун. Сакура слабо соображала, где находится, ее взгляд был рассеян и не мог сосредоточится на одной точке. Казалось, она боится чего-то. Мужчина снял с себя плащ и накрыл трясущуюся девушку. Внимательный Какаши не мог не заметить новые шрамы на ее тельце. Он отгонял все мысли и предположения о том, что Орочимару мог делать с ней. Спустя столько времени ему все еще больно смотреть в стеклянные глаза Сакуры, сейчас стало только хуже. — Какаши-сенсей, — одними губками прошептала куноичи и уткнулась в его грудь. С ее глаз стекали молчаливые слезы. Какаши прижал девушку к себе покрепче, тяжело выдыхая. Она часто позволяла себе плакать перед ним, не потому что слаба, а потому, что он не упрекнет, он поддержит, только он понимает ее чувства. Как бы тяжело ему ни было, насколько бы ослаблена она ни была, нельзя больше оставаться в убежище. — Сакура, — мужчина потряс ее за плечо, — здесь есть кто-то еще? — Саске, — промычала она, не поднимая головы. Ей было стыдно смотреть ему в глаза, она боялась, что сенсей обо всем догадается, ведь он был раздражающе проницателен. И действительно, лишь по тону Какаши все понял. — Он наверняка давно ушел с Орочимару, — холодно отозвался учитель. — Нам надо уходить. Стоило только им покинуть логово Змея, как небольшой вход, напоминающий пещеру, тут же обрушился, превратившись в груду камней. Во тьме ночи деревья казались еще выше, верхушки которых будто растворялись благодаря слою тумана. Гул совы заставлял Сакуру вздрагивать. В слабом свете луны с дерева быстро мелькнула маленькая тень, после чего в кустах раздалось шуршание, иногда перебиваемое слабым писком. Какаши нес девушку на руках, подхватив под коленями. Со временем она уснула, положив голову на его плечо. Копирующий ниндзя переступал через корни, стараясь не споткнуться, ведь чем дольше он шел, тем гуще был туман, а видимость стремилась к нулевой. Иногда он смотрел на нее и внутри все сжималось. Покрасневшие от горьких слез глаза, наводили на грустные мысли. Какаши понимал, что в этот раз его улыбки будут бессмысленны. *** Какаши переступил порог отеля, в котором жил последний месяц. Он не одарил даже взглядом удивленного консьержа. Последний странно смотрел на рослого мужчину в маске, у которого на руках покоилась бессознательная девушка, закутанная в черную накидку. Мужичок, возраста немного за пятьдесят, в стареньком костюмчике с пятнами на рукаве и рубашке, хотел было что-то сказать, но Какаши на него зло зыркнул, стирая в прах все его неуверенные трепыхания. По консьержу можно было понять, что отель является не первого класса, но ниндзя данный факт волновал в последнюю очередь. В лучшем случае они с Джирайей ночевали в своих номерах раз в пару дней. Войдя в комнату, Какаши мягко положил Сакуру на кровать, накрыв тёплым одеялом, заботливо подоткнув его. Кинув на девушку грустный взгляд, он вышел из комнаты, оставляя ее одну, сам же двинулся к номеру Джирайи. Его там не оказалось, что нисколько не удивило Какаши. Действительно, время два часа ночи — самое время зависнуть в очередном пабе с молоденькими грудастыми девушками. Какаши не стал разыскивать санина, понимая, что последний ближайшие сутки на горизонте не появится. Мужчина и не думал обвинять его в легкомыслии или наплевательском отношении к заданию. Вот Джирайя, в отличии от Какаши, мог совмещать приятное с полезным. Он легко, в процессе лестных комплиментов прекрасному полу, узнавал все подробности о волнениях местных жителей, незначительных изменениях в политике власти, о жестоком угнетении народа высшими чиновниками, о многочисленных пропажах детей и т.д. Вообще Какаши знал о том, как проходят миссии у старика-извращенца, именно поэтому и пошел с ним в Страну Рисовых полей на задание по поиску сведений об Орочимару и Акацуки. Стоило только им войти в город, как санин заметил бар, в который и потащил Какаши. Что и следовало ожидать от Джирайи. Он и Какаши затащил, который отнекивался как мог, но хитрый санин прищурившись спросил, неужели тот не хочет узнать, как пишутся книги Ича-Ича. Конечно же, после такого довода, мужчина летел в бар на всех парах. Какаши лениво шагал по ночным улицам, засунув руки в карманы. В местности, где остановились великие ниндзя, проходил фестиваль. Так что ночью жизнь была даже более оживленная, чем днем. Палатки с разными вкусностями горели разноцветными огоньками и работали круглосуточно. До Какаши доносились ароматы якисобы (куда без этого блюда), кусияки, окономияки, бананов в шоколаде и других вкусностей, которые уже давно являются неотъемлемым атрибутом любого фестиваля. Он проплывал сквозь радостную гомонящую толпу грустной раздраженной тенью. Его действительно сейчас могла вывести из себя любая мелочь. Какаши забрел в неприметный бар на окраине и сразу же заказал саке. Мужчина присел за удаленный одинокий столик и терпеливо ждал свой заказ. Атмосфера в баре была недружелюбна, казалось, он случайно вмешался в тусовку головорезов. Мгновение к ниндзя были прикованы все взгляды, но вскоре крупные мужики продолжили пить, обсуждать свои темы и изредка бить посуду. Какаши принесли желаемую жидкость в керамическом кувшине и маленькую чашечку с вертикальными стенками. Он налил себе саке, опустошив сразу несколько рюмок. Девушек, предлагавших свои услуги, грубо игнорировал. На душе одного из лучших ниндзя в Конохе так скребли кошки, что эта боль была сравни физической. С рассветом Какаши вывалился из бара и побрел в свой номер. Легче ему не стало, но вернуть душевное равновесие удалось. Четыре бутылки саке помогли скрасить угрюмый вечер и все обдумать. Какаши обдумал все мыслимые и немыслимые варианты, но все равно не мог понять, как Сакура стала подопытной Орочимару. Мужчина все еще волновался о девушке и о сыворотке, которую Змей ей вводил. Он поторопился в отель. Какаши выдохнул, увидев мирно сопящую девушку. Сакура была сильно истощена как физически, так и морально, поэтому оставалось загадкой сколько она еще проспит. Какаши понимал это и не удивился, что девушка до сих пор не встала. Он, не спеша принял душ, смыв с себя прошедший день, а вместе с ним запах паба и логова Орочимару. Какаши переоделся в чистую белую футболку и серые треники. Свою форму отдал горничной, чтобы постирала и погладила. Сам же снял налобный протектор и положил на тумбочку. Какаши достал новую книгу из серии Ича-Ича, но ему впервые не хотелось читать. Отложив труд Джирайи в сторону, мужчина прилег на соседнюю койку, но не смог уснуть. Вместо сна он смотрел на Сакуру, на безжизненные волосы, которые спутались и разметались по всей подушке. Какаши заметил, что куноичи смешно двигает губами во сне, даже такого сухаря это заставило улыбнуться. Под свистящее дыхание Сакуры мужчина постепенно погрузился в сон. Но спал он недолго, так как вскоре с соседней койки послышалось шуршание и недовольные хриплые возгласы. Какаши открыл глаза и с трудом поднял свою тяжелую голову, дабы лицезреть этот надоедливый источник шума. Сакура не понимала, где находится и почему сейчас сидит голая перед своим учителем. Она вскрикнула и заметалась по кровати в поисках чего-нибудь чем можно было накрыться. Именно в такие моменты Какаши проклинал свой чуткий сон. Вот сейчас ему было абсолютно плевать на наготу своей ученицы. Во-первых, он вчера уже все хорошо рассмотрел, во-вторых, с похмелья у него дико болела голова, а любой звук казался в разы громче. Когда Сакура успокоилась, она прищурилась и повернула голову вбок. — Сенсей, вы пьяны? — Уже нет, — выдохнул Какаши, вставая с кровати. Он взял со стола открытую содовую и сделал несколько глотков. Сакура сидела в замешательстве. Она впервые видела похмелье сенсея. Девушка, конечно, знала, что Какаши не божий одуванчик и еще тот грешник. Сакура даже знала, что Гай и Какаши устраивали соревнование кто больше выпьет, а проигравший оплачивает счет. Но никогда не видела, как он ведет себя пьяным или с похмелья. На миссиях и при обычных встречах он был всегда трезв, холоден и рассудителен. Также девушке было непонятно, почему она оказалась с ним в одном номере абсолютно голая, да еще и проснулась, закутанная в черный мужской плащ. — К-какаши-сенсей, — Сакура мялась спрашивать прямо в лоб и подходящих слов все не находилось, — между нами… вчера что-то… было? — Ты ничего не помнишь? — обеспокоенно спросил Какаши, предполагая уже самое худшее. Он отставил пустую бутылку, натянул маску и подошел к ней. — Назови последнее воспоминание. Учитель присел на корточки, чтобы быть с девушкой на одном уровне и смотреть четко в изумрудные глаза, но ее пугала такая близость мужчины. Она крепче прижала к себе одеяло, наивно полагая, что эта воображаемая стена спасет ее. Какаши проигнорировал вопрос девушки, считая бессмысленным отвечать. Сакура же еще больше себя накручивала. У нее внутри все сжалось от волнения и его пронзительного взгляда. Она честно пыталась вспомнить, восстановить размытые кусочки сегодняшней ночи, но никак не могла сосредоточиться. Ее сердце так ухало, что казалось разорвет хрупкую оболочку и вырвется наружу. — Помню, — девушка сглотнула тугой комок переживаний, образовавшийся в горле, и посмотрела на Какаши, — я опять рыдала в лаборатории Орочимару, потом… Сакура почесала затылок, напряженно смотря в потолок. Мужчина понял, что больше из нее ничего выдавить не получится. Ему было достаточно того, что она при своем уме и все помнит. Какаши очень испугался, что у девушки амнезия, поэтому не рассчитал и надавил на нее. — Ты уснула и проспала до сих пор, — вымолвил Какаши, слегка улыбнувшись. У Сакуры по щеке скатилась маленькая поблескивающая капелька пота. Тишину комнаты нарушило урчание живота девушки. Куноичи залилась краской, а из ушей, казалось, скоро начнет валить пар. Какаши подошел к шкафу, доставая оттуда свою водолазку ниндзя. Он положил временную одежду и полотенце рядом с Сакурой и двинулся к двери. — Я знаю одно неплохое местечко, можем там позавтракать, — говорил Какаши, словно не приглашал, а констатировал факт. Он, все так же, не поворачиваясь к девушке лицом, чеканил приказным тоном: — Прими душ и переоденься. Не торопись, у меня есть еще дельце. Ну, бывай. Мужчина привычно махнул рукой, как всегда делал при приветствиях и прощаниях, и ушел, тихо закрыв дверь. Сакура сникла, оставшись одна. Комната со всех сторон давила своей пустотой и одиночеством. Когда она оставалась одна или хоть на секунду погружалась в свои мысли, ее сразу отбрасывало на несколько событий назад. Обычно у нее перед глазами стоял усмехающийся Саске и презрительно называл ее трусливой шавкой. В такие моменты девушка словно разрушалась изнутри, словно кто-то невидимый человеческому глазу отрывает от нее кусочки. Девушка помотала головой из стороны в сторону, пытаясь таким образом отогнать плохие мысли. Она, приложив усилия, встала с койки, отметив слабость в ногах, и поплелась в душ, прихватив чистое полотенце, которое Какаши так заботливо ей предоставил. Сакура позволяла прохладным каплям бить себя по спине, затылку и голове, пока она приходила в себя. Закончив с ванными процедурами, девушка протерла запотевшее зеркало, чтобы рассмотреть свои синяки. Синих и фиолетовых пятен было не так много, как она себе представляла. Ее больше насторожили новые шрамы и еще не зажившие ссадины. Куноичи взглянула на свою шею, потирая след от укола. Сакура закуталась в махровую ткань, которая так тепло и мягко прилегала к телу и шаркающей походкой вернулась к кровати. «Если Какаши-сенсей сейчас не придет, я сойду с ума», — грустно подвела итог куноичи. Девушка кинула взгляд на одежду. Она подняла водолазку Какаши и уткнулась в нее носом. Темно-синяя ткань пахла мятой и слабым запахом сигарет. Сакура откинула полотенце на кровать и надела его водолазку. Привычная растянутая одежда Какаши села на девушку словно уютное домашнее платьице до середины бедра. Куноичи закатала рукава, отметив про себя, что не хочет снимать водолазку. Сакуре в ней было тепло и спокойно, будто в объятиях Какаши. Она смутилась от таких мыслей. В номер без стука вошел Какаши, незаметно улыбнувшись виду Сакуры. Он поставил пакет на кровать и также быстро удалился, бросив, что будет ждать у входа. Девушка даже ответить не успела как дверь за сенсеем захлопнулась. Она порылась в пакете, обнаружив несколько кружевных трусиков, велосипедки и летние сандалии. Сакура со всей силы сжала ткань в кулаке, проклиная извращенную натуру Какаши. Как бы она не злилась, все равно натянула все вещи, которые принес мужчина. Бриджи были немного узковаты, но очень похожи на ее повседневные. Вся злость сошла на нет, только пришло понимание о стараниях учителя. Девушка спустилась вниз, пружинистой походкой и сразу же нашла сенсея, который лениво прислонился к стенке отеля и зевал, щурясь от утреннего солнца. Какаши окинул Сакуру взглядом с ног до головы и отметил, что гражданская одежда ей к лицу. «Главное не ронять палочки», — пронеслось в голове у мужчины. Увидев, как Какаши внимательно рассматривает ее, девушка смутилась, отвернув голову, чтобы он не увидел ее покрасневшее лицо. Мужчина ничего не сказал на странное поведение куноичи и двинулся вперед по улице, будто говоря, чтобы следовала за ним. Она нагнала его и неуверенно сказала, словно сомневалась в своих словах или наперед знала ответ: — Какаши-сенсей, мне хочется карри. Можно? Девушка сама не понимала с каких пор она стала испытывать такое смущение и неуверенность в своих словах и действиях рядом с ним. Может потому, что у нее не было даже одежды, не то, что денег, а, соответственно, заплатить за себя в кафе она не может. Сакура стыдилась такого положения. — Не стоит, — твердо вымолвил Какаши, пресекая на корню любые последующие попытки Сакуры съесть что-то вредное. — Но почему? — протянула куноичи, жалобно посмотрев на него снизу вверх. — Ты наверняка очень долго нормально не ела, — объяснял Какаши так, будто его насильно заставили прочитать лекцию в Академии, — и желудок не стоит так сразу перегружать острой, жирной или тяжелой пищей. Уяснила? — Д-да, — Сакура заметно сникла, но с джонином не поспоришь. Местные жители и приезжие на фестиваль оглядывались на красивого высокого мужчину, который лениво прогуливался по улочкам, засунув руки в карманы и очень отличался от других людей. Не своими пепельными волосами и не маской, придающей ему загадочность, а настроением — его будто совсем не волновал фестиваль, вкусности, конкурсы и галдящая толпа. Он словно находился в своём мире и совсем не замечал происходящего. Также люди автоматически обращали внимание и на девушку, которая мрачной тучкой еле волочила ноги за мужчиной. От запахов, присущих каждому фестивалю у нее текли слюнки, а урчание желудка, казалось, мог услышать даже глуховатый старик, торгующий водными шариками. — Пришли, — вздохнул Какаши, заходя в непримечательную кафешку. Мужчина занял столик во дворе под деревом, вдали от посторонних глаз. У Сакуры не было сил рассматривать пейзаж дворика и холмов вдалеке, в данный момент она сосредоточилась на брошюрке, лежащей на каждом столике. У нее глаза разбегались от вкусных названий деликатесов. Девушка уже составила мысленный список блюд, которые закажет, как до ушей донесся голос учителя. — Рисовую кашу, данго и два чая маття, пожалуйста, — Какаши отложил меню, взглянув на недовольную Сакуру. Девушка мгновенно повесила нос, но понимала, что Какаши прав. Через несколько минут улыбчивая девушка принесла заказ и, поклонившись, побежала дальше обслуживать клиентов. Сакура ковыряла кашу, от которой исходил пар. Она допустила оплошность, и сама не заметила, как погрузилась в свои мысли. У нее перед глазами вновь восстал образ Саске, его злобная кровожадная ухмылка, уши заглушал его насмешливый тон, который без устали повторял, насколько девушка беспомощна и слаба. Одна картинка сменялась другой. В следующую секунду Орочимару вводил в нее свою любимую сыворотку, усиливающую боль и пронзал клинком Кусанаги. Она физически ощущала, как кровоточат глубокие раны. Внутри все горело. Девушка бросила ложку, схватившись двумя руками за горло. Какаши мягко положил руку ей на плечо, от чего девушка вздрогнула, но моментально пришла в себя. Куноичи оглянулась, не веря, что каким-то чудом вышла из убежища Орочимару живой, отделавшись парочкой шрамов. — Сакура, ты можешь рассказать мне всё, когда посчитаешь нужным, — мужчина говорил мягко, но девушка понимала, что он единственный человек, перед которым она интуитивно была искренней. Она знала, что он никогда ее не упрекнет, а всегда поддержит, девушка просто ощущала в нем надежность и понимание того, что Какаши всегда на ее стороне. Только перед ним Сакура плакала, а он улыбался, одними глазами говоря, что все образуется. Девушка кивнула, а губы расплылись в еле видной улыбке. Сакура стала уплетать кашу за обе щеки, совсем позабыв о недавнем желании съесть карри. Она быстро расправилась с пресной кашей и жадно смотрела на данго Какаши. Мужчина заметил это и придвинул к ней сладость. Сакура жевала медленно, наслаждаясь каждым кусочком. Шарик, чуть больше крупной вишни, политый сладким сиропом, казалось, доставил девушке радость, которую она не испытывала многие недели. — Какаши-сенсей, а что вы делаете в Стране Рисовых полей? — Сакуре нравилось с ним молчать, но сейчас ей хотелось слышать его бархатный тембр. — Я на задании с Джирайей, — коротко ответил мужчина. Он прижал руку к щеке, наблюдая за птицами, которые купались в небольшом фонтанчике. — Простите, я как всегда все порчу, — искренне забеспокоилась Сакура, упрекая себя, что ему пришлось прервать миссию, чтобы проследить за ее питанием. — Брось, — отмахнулся Какаши, — мое задание больше похоже на отпуск, можно сказать я впервые занялся чем-то полезным. Наша задача найти сведения об Акацуки и Орочимару, но большую часть времени мы проводим в пабах. Сакура допивала чай в молчании, не переставая удивляться новым фактам о своем сенсее. Ей с Какаши было комфортно. Их затяжное молчание не давило, не создавало неловкость, ни у кого не возникало мысли, что им не о чем поговорить. Им было, о чем молчать. — Ну, — сказал Какаши, вставая со стула и оставляя деньги на столе, — у меня есть незаконченное дело, так что пойдем потихоньку в отель. Какаши шел прогулочным шагом, понимая, что ослабшей Сакуре и так трудно передвигать ноги, да и вообще ее стоило оставить в постели. Девушка немного отстала от Какаши, почувствовав внезапную слабость. Давящая боль в груди не позволяла вздохнуть, ей приходилось хватать воздух резкими короткими глотками. Ноги Сакуры подкосились, и она с шумом падала на пыльную дорожку, сжимая одежду в области груди. В глазах двоились проходящие мимо люди, которые даже не обращали внимание на девушку, затем стремительно свет закрыла тьма. Куноичи как в замедленной съемке летела лицом в землю. Мужчина быстро подбежал к Сакуре, останавливая прикосновение с землей. Он подхватил ее на руки и запрыгнул на крышу, торопясь в номер. Какаши положил ее на кровать и попытался привести в чувства. Но и нашатырь, и вода, и другие его действия были бесполезны. — А я думал она идет на поправку, — почесал затылок мужчина. В комнату ввалился Джирайя, громко хлопнув дверью о стенку. Судя по покрасневшей щеке, его отшила очередная девушка. У него на шее висел календарик, на котором каждая клеточка была заполнена надписями и сердечками. Он выдохнул, закрыл дверь и поставил на пол свиток, с которым никогда не расстается. Джирайя удивленно уставился на девушку, которая лежала на кровати. Он переводил взгляд с Какаши на Сакуру, пытаясь понять, что он пропустил. Санин хитро прищурился, собираясь сказать что-то по этому поводу, но Какаши поспешил закрыть ему рот и вывести на балкон. Копирующий ниндзя сразу же закурил, приспустив маску. Он пропустил дым в легкие, почувствовал легкую горечь. — Орочимару не было в логове, — сказал Какаши, выпуская дым. — Я нашел только Сакуру… похоже, он использовал ее для опытов. Джирайя тоже нервно затягивался. Он как никто другой знал Орочимару, но все равно каждый раз Змей поражал своими поступками. Санин прищурился, догадавшись чего хотел добиться бывший друг. — В последней нашей битве Цунаде применила Божественную регенерацию, — говорил санин, рассматривая веселую толпу. — Думаю, он захотел освоить эту технику… или использовать в своих целях. — Хочешь сказать, что ему надоело похищать людей? — Какаши потушил бычок и вернул маску на место. — Скорее ему стало проблематично искать подходящих, а затем избавляться от трупов, — Джирайя сделал последний выдох и выбросил окурок. Санин посмотрел на девушку и продолжил: — Она поправится. Какаши кивнул, заходя в комнату. Он достал со шкафа обмундирование шиноби и кинул на кровать. Мужчина пересчитал кунаи и сюрикены, аккуратно складывая в сумку. Переодев треники на темно-синие штаны ниндзя, он взглянул на бессознательную девушку. Сакура время от времени морщилась, видя неспокойные сны. Какаши отдал девушке свою водолазку, поэтому придётся идти так. — Я вернусь в убежище, — бросил Какаши, надевая жилет. — Присмотри за ней. Копирующий ниндзя завязал налобный протектор, опуская повязку на глаз. Также мужчина еще раз убедился в наличии свитков в карманах жилета и двинулся в путь.