Выпадая из гнезда кукушки

Сумерки постепенно сгущались, облака немного темнее сине-серого неба вальяжно проплывали по всему небу, будто проводили ночной обход. К стороне, куда уходит солнце цвета будто наслаивались друг на друга широкими полосами. Они резко из темно-синих превращаются в бледно-оранжевые и завершают такую божественную цветовую гамму нежно-розовым цветом. Сакура впервые видела розовый закат и сейчас не могла оторвать глаз от такого зрелища. Когда-то в академии ей рассказывали о так называемом золотом часе — времени, когда солнце находится максимально низко на небе и дает мягкий рассеянный свет. Шиноби молча наблюдали за красивым природным явлением, сидя возле костра и пережевывали сочную жареную рыбу, которую Какаши постарался словить. Остальную рыбу мужчина поставил дожариваться до хрустящей корочки, закрепив палки с ужином между камушками. Вся грусть золотого часа состоит в том, что, действительно, стоит тебе моргнуть, как разнообразие теплых цветов на небе накроет пеленой темно-синего ночного покрывала и усыплет звездами. Не успели шиноби заметить, как их маленький островок возле костра, стал единственным источником света в такую темную ночь, ведь даже луна трусливо скрылась за облаками. Сакура наслаждалась обществом мужчины, теплом от огня и полным желудком. Ей очень нравилось место, где они остановились. Была некая романтика в треске костра, перебиваемое журчанием реки неподалеку и шелестом невысокого деревца, под которым они к разбили лагерь. — Какаши-сенсей, — прохрипела Сакура с убитым видом, — что было в деревне после того, как я ушла? — Не знаю, — пожал плечами мужчина, — меня тоже там давненько не было. Я ушел раньше, чем тебе взбрело в голову стать ниндзя-отступницей. — Не давите на больное, я уже осознала свою ошибку… — Надо же, — иронично поддел Какаши, затем угрюмо выдохнул и сказал: — Не волнуйся. Это твоя родная деревня, тем более ты ученица Пятой. Думаешь тебя казнят? … Сакура, каждый имеет право на ошибку. Девушка вытянула руки ладонями к пламени, греясь таким образом и обдумывая его слова. Все это время ее волновало не наказание Цунаде, которого ей не избежать, а совсем другое. — Да не в этом дело, — мялась куноичи, подбирая правильные слова, но в большей степени жалея, что вообще начала этот разговор, лучше бы просто попросила почитать его любимую похабщину. — А в чем же тогда? Не хочешь объяснять, где шлялась столько времени? — судя по удивленному взгляду девушки, мужчина попал в точку. — Угу, — раздалось угрюмое мычание с другой стороны костра. — Даже не то, чтобы не хочу… скорее боюсь… боюсь посмотреть в глаза родителям, боюсь осуждающего взгляда учителя, не оправдать возложенные на меня надежды, не хочу снова вспоминать его, а Наруто… Наруто… — Сакура часто задышала, сжав черную ткань плаща в районе грудной клетки, начала задыхаться от волнения. Какаши придвинулся к ней ближе и схватил за острые плечики, встряхнув немного непутевую ученицу. — Эй, — прикрикнул Какаши, дабы достучаться до куноичи, — успокойся. Уверен, Пятая что-нибудь придумает, если еще не придумала… Иди лучше ложись спать, завтра с рассветом уходим. Сакура кивнула и прошла к дереву, под которым Какаши заботливо постелил ей свой мешок для сна. Она свернулась калачиком, накрывшись ватным одеялом до головы и пыталась заснуть. Хатаке же выудил из недр рюкзака потертую книжонку и уютно устроился ближе к костру, вытянув ноги. Он открыл книгу на случайной странице и закурил, много и сильно втягивая в себя дыма и расслабленно выпуская наружу. Периферическим зрением уловил, как Сакура ворочается, видимо прикрывала нос, дабы не вдыхать терпкий запах никотина. Какаши хмыкнул, но выдыхать дым стал в другую сторону. Он пил отвар, который как раз остыл и горечь ощущалась не так явно. Сон к нему так и не приходил, ему только хотелось больше курить, однако ограниченное количество сигарет в пачке не позволяли ему этого. Мужчина смотрел в книгу, по несколько раз перечитывал один и тот же абзац, не понимая сути и так и не погружаясь в сюжет. Все мысли витали вокруг девушки, он обдумал все дни, проведенные с ней и чувства, которые усилились. Если ранее ему как-то удавалось их подавлять, трусливо скрываться за маской, то теперь это невозможно. Какаши жутко хотелось прикоснуться к ней, банально обнять и утешить, поцеловать, в конце концов, но границы под названием «сенсей» разрывали его на части. Когда солнце показало свои края за горизонтом и первые птицы начали петь, Какаши больше не видел смысла сидеть на холодных камнях и решил немного размяться. Он начал с обычных отжиманий и сам не заметил, как уже прилично отошел от лагеря и карабкался на высокую скалу под 90 градусов с завязанной за спиной рукой. Пот крупными каплями падал с огромной высоты на землю и разбивался. С каждым метром становилось все труднее, а к пику правую руку начало сводить судорогой. Какаши застыл на мгновение, казалось, даже не дышал, он сосредоточился на каналах чакры, улавливая заблокированный поток в плече. Он принудительно заставил поток ускориться и дальнейший подъем оказался пустяком. Мужчина в несколько рывков оказался на вершине скалы и, отдышавшись, рассматривал пейзаж, непроглядный лес, а вдалеке, чуть ли не на горизонте виднелись лица Хокаге. Какаши передохнул немного и странно смотрел вниз. Он подходил к самому краю и скорость не сбавлял. Сделал решающий шаг и стремительно падал вниз. Мужчина прикрыл глаза на мгновение, наслаждаясь утренним холодным воздухом, который сильными порывами бил по лицу и растрепывал волосы. Какаши резко открыл глаз, достал кунай и в секунду избавился от веревки, сковывающей не только руку, но и движения. Он вонзил кунай в скалу, но большой выступающий камень, заставил джонина отлететь назад на несколько метров. Мужчина развернулся, выудив еще кунай и всеми силами сопротивлялся земному притяжению. Земля становилась все ближе, а скорость падения ни на долю не уменьшилась, тогда Хатаке оттолкнулся от массивного выступа и продолжил спуск по деревьям. Ему несказанно повезло, что в этом лесу деревья в основном массивные, столетние и он воспользовался этим на полную. На высокой скорости, Какаши сбавлял темп, отталкиваясь от толстых стволов деревьев и к твёрдой горизонтальной поверхности спустился без царапинки. Джонин отдышался, а когда поднял голову перед ним стояла полная возмущения Сакура, которая от увиденного чуть ли не поседела. Она уперла руки в боки, а брови с каждой секундой стремились к переносице. Ее яростный вид, вкупе с запутанными после сна волосами лишь смешил Какаши, он еле сдержал смешок. — Вы… вы с ума с-сошли?! — девушка от гнева и волнения еле подбирала слова. — Мм… а что случилось? — непонимающе отозвался Какаши. Он лишь почесал затылок и прошел мимо Сакуры как ни в чем не бывало. «Чего эта девчонка опять взъелась, — тяжело вздохнул мужчина, засунув руки в карманы, — я, вроде, всегда так тренируюсь». — А вы не понимаете? — раздражённо сказала девушка, догнав Какаши. — Ни сном, ни духом, — парировал мужчина, выводя девчонку еще больше. — Ваши тренировки. Разве можно так перегружать организм, а тем более прыгать? — Расслабься, — махнул он рукой, — я просто решил проверить помогает твой отварчик или нет. — Тут расслабишься, — бурчит Сакура себе под нос. — Какой же он все-таки невыносимый. — Не против устроить спарринг? — вдруг выдал мужчина, когда они подошли к лагерю. Сакура невесомо улыбнулась и уже разминалась. Хорошо разогрев мышцы, девушка стала в боевую стойку и ждала команды джонина. Какаши кивнул и начался бой. Мужчина не сильно старался, ведь первоочередная его задача была выяснить, в какой форме сейчас находится ученица. Пока результаты оставляли желать лучшего. В начале куноичи атаковала довольно бойко, даже пыталась загнать учителя в тупик, но последний не так прост — ему не составило труда уклониться от всех ударов. Сакура заметила, что сенсей не бьет в ответ, а только блокирует либо уворачивается и решила воспользоваться этим. Она спустя короткий промежуток времени, буквально через пару минут после начала спарринга, начала задыхаться, а дыхание сбилось и ей совсем не удавалось выровнять его, но куноичи не сдавалась и продолжала нападение. Ее совершенно не устраивала сила атаки, она понимала, что былой Сакуры больше нет, вся сила испарилась, осталась в лаборатории и вернуть ее будет проблематично. Девушке до слез была обидна ее слабость, но, не смотря на нарастающую боль в районе груди и легких, куноичи продолжала размахивать кулаками. Ее движения были нелепыми, но в бою с сенсеем позволить ему контратаковать — значит проиграть. «Какаши-сенсей, — думала Сакура, нанося удар за ударом, но каждый выпад блокировался, — он единственный с кем в спарринге я могла не сдерживаться… и он не боится моей силы». Мужчина внимательно следил за каждым движением ученицы, он читал ее как открытую книгу: от понимания куда придется следующий удар до чувств, которые она сейчас испытывает. Какаши всмотрелся в ее бледное вспотевшее лицо и увидел радостную улыбку. Ему вдруг стало стыдно за то, что не уделял ее тренировкам должного внимания, а сосредотачивался на обучении парней. — У тебя длинные ноги, — бросил Какаши, не вложив в предложение ни капли эмоции. — Извращенец! — вмиг вспыхнула Сакура, нанося прямой удар по ребрам. Какаши отъехал по земле на несколько метров. При полном контроле чакры от его ребер остался бы лишь прах. — Ты меня неправильно поняла, — выдохнул джонин, почесав затылок. — А как это прикажете понимать?! — свирепствовала девушка. Она плотно сжала кулаки и твердыми шагами направлялась на сенсея. — Выслушай меня, — повысил голос Какаши, которому изрядно осточертел ее взрывной характер. — Ты слишком вспыльчива, прямо-таки копируешь поведение Пятой. Но пойми, ты — не она. Почему ты бьешь только кулаками? — Сенсей, я не понимаю к чему вы клоните. — Напади на меня, — сказал мужчина, приказным тоном. — Не сдерживайся. — Представить, что хочу убить, — продолжила за него девушка, вспоминая их первую тренировку. — Да, — кивнул мужчина. Сакура расплылась в заговорщицкой улыбке и рванула на Какаши. Достаточно приблизившись, она наносила серию ударов, но те рассекали лишь воздух. Бесконечные блоки джонина выводили из себя. Девушка собрала остаток силы, решив завершить бой. Она сделала первый шаг правой ногой, оттолкнувшись и придала себе скорости, чем сразу же и проиграла. На мгновение в сером глазе вспыхнул огонек, но Сакура не успела понять его значение, так как сенсей просто растворился. Точнее так показалось куноичи на первый взгляд, на самом же деле Какаши просто ускорился, а глаз куноичи не смог вовремя его засечь. Мужчина схватил Сакуру за запястье, легко заблокировав удар и незаметно сделал подсечку. Девушка только стояла на ногах, а в последующую секунду уже собирала задницей пыль. Какаши протянул руку, помогая подняться. На большую шершавую ладонь мягко опустилась запыленная девичья рука. — Ты используешь ноги только для передвижения, в итоге они становятся твоей слабостью, — лениво пояснял Какаши, — и тебя очень легко не только прочесть, но и обезвредить. — Вы предлагаете мне атаковать ногами? — скептически приподняла она бровь. Все, о чем говорил Какаши разнилось с тяжкими тренировками у Цунаде. — Именно, — кивнул Какаши. — Я уверен к тебе в скором времени вернется контроль над чакрой, а с таким талантом к контролю ты без проблем сконцентрируешь чакру в ноге для атаки. Даже обычный удар по корпусу, усиленный чакрой, будет фатален для противника. Давай попробуем еще раз, только на этот раз задействуй ноги. Сакура снова ринулась в атаку, хоть сил на это оставалось совсем немного. Изначально девушка начала бить кулаками, но снова промахивалась, когда же решила атаковать ногой, то Какаши специально заблокировал. По предплечью расплылась волна легкой боли, которая мгновенно прошла. Мужчине пришлось приложить усилия дабы остаться стоять на месте неприступной скалой. На лице на мгновение вспыхнула легкая улыбка гордости за свою ученицу и понимания, что она все еще очень сильна даже без чакры. «Теперь я понимаю… — обдумывал Какаши силу ее удара, снова все блокируя. — Когда-то Ирука говорил, что она не любит тайдзюцу, кажется, он был прав. Техники ей действительно не хватает… Ну… это не удивительно, все-таки Пятая сосредоточилась на развитии ее медицинских навыков». Следующий удар Сакуры джонин перехватил, крепко схватившись за голень. Легким движением руки, Какаши снова повалил куноичи на землю, заставив ту во время падения сделать оборот вокруг своей оси. — Вставай, — вымолвил Какаши, приказным тоном. Она уже в который раз замечала, что во время миссий и тренировок сам джонин полностью меняется: не только его поведение, но и даже интонация голоса. И вот сейчас до нее долетали металлические приказы. Девушка подчинилась и поднялась с сырой земли, смахнув с одежды прилипшую пыль. Какаши засунул руки в карманы, что означало конец поединка, и как-то странно смотрел на нее, вслушиваясь в каждый тяжелый хриплый выдох. Сакура отвела взгляд в сторону, ожидая его вердикта. — Нам пора возвращаться в Коноху, — спустя время сказал Какаши. Он, не дожидаясь ответа, прошел к реке. Снял протектор и стянул маску, затем аккуратно развязал бинты и с наслаждением умылся. Холодная родниковая вода омывала усталое лицо мужчины и крупными каплями возвращалась обратно, падая с его подбородка. Какаши вернул маску и протектор на место, облегченно выдохнув и прошел к лагерю собирать вещи. — То есть вы даже не скажете ничего? — мягко поинтересовалась куноичи, помогая мужчине собираться. — Ты и так все прекрасно знаешь, — бросил Какаши и надел увесистый рюкзак. Весь путь до Конохи Сакура обдумывала его слова и проклинала его дурацкую манеру речи не говорить конкретики, оставлять собеседнику додумывать смысл его высказываний. «Он просто так мягко сказал, что я слаба», — ответ как-то сам пришел в голову и из всего Сакуре казалось это самым разумным. Девушка встряхнула головой, хлопнув ладонями по щекам и улавливая короткий, будто насмешливый взгляд. Она решила не грузить себя бесполезными мыслями о слабости, а лучше подумать над тренировками. В итоге выбор пал на завтрашний день, оставалось только убедить Какаши потренировать ее. Вдалеке показались огромные постоянно открытые главные ворота деревни. Сакура сама того не замечая ускоряла шаг, чуть ли не переходя на бег по широкой пыльной дороге. По мере приближения огромные иероглифы, непонятно зачем написанные на внутренней стороне ворот, становились читаемы и можно было понять: — Я дома! — вырвался у девушки воодушевленный крик. Она забежала в деревню, проигнорировав спящих дежурных, развела руки в стороны и глубоко вдохнула. Легкие наполнил родной аромат деревни, который, как бы банально это ни казалось, отдавал листьями, свежевыкошенной травой, цветочным магазином Ино и горячими пирожками бабушки. Сакура всегда после миссий покупала у нее эту сладость, заведомо зная, что дома ее никто не ждет и на горячий ужин надежд можно было не пытать. А Какаши, казалось, совсем не разделял ее восторга возвращением домой, хоть его самого не было в Конохе больше девушки. Он засунул руки в карманы, прижав расслабленные ладони к бедрам и лениво брел к дежурным. Мужчине даже было лень поздороваться и проявить хоть какую-то эмоцию по отношению к ним, он ограничился лишь коротким кивком и приказом: — Сообщите Цунаде, что Харуно Сакура будет в основном госпитале, — мужчина дождался реакции молодого чунина и спокойно двинулся по мощеной крупным камнем дороге. — Я здорова! — выпалила злобно девушка, когда они уже прилично отошли от главных ворот. — Мне не за чем занимать лишнюю койку! На самом деле в более мирное время больница часто пустовала. В ней находились только шиноби, которые по собственной глупости получили ранение на миссии либо те, у кого запланирован плановый медосмотр. Девушке сразу вспомнился Какаши, которого очень трудно уговорить пройти осмотр, мужчине легче придумать сотню отмазок, не попадаться неделями ей на глаза, чем уделить пару часов и сдать анализы. И сейчас ее еще больше злило, что Хатаке — человек, которого если и положат в больницу, то или сразу в морг или в критическом состоянии — насильно затаскивал ее в госпиталь, при том, что жалоб у куноичи нет. Девушке было обидно, что он не понимает или просто не хочет понять ее банальное желание увидеться с семьей и друзьями. Плакать хотелось от понимания, что он засовывает ее в очередную клетку. — Прекрати этот концерт, — раздраженно сказал Какаши, потирая виски. Ему совсем не хотелось выслушивать вопли девчонки, когда на носу серьезный и очевидно неприятный разговор с Пятой. — Если ты здорова, то пройди медицинское обследование и предъяви мне справку. — Еще чего! — вздернула носик непослушная девчонка, затем, немного подумав, ухмыльнулась и добавила: — А что мне за это будет? — Накормлю тебя карри до отвала, — даже не думав бросил джонин. — Идет. Но учтите, сенсей, — важно произнесла Сакура, подняв указательный палец, — я словила вас на слове, так что потом не смейте отнекиваться. — Да-да, — отмахнулся Какаши. — Хватило бы и одного «да», — буркнула девушка себе под нос, затем более громче и с долей задумчивости добавила: — Может мне тоже ввести систему поощрения, чтобы вы, наконец, являлись вовремя на медосмотры? Ее вопрос не получил никакой реакции со стороны мужчины. Он лишь про себя лукаво ухмыльнулся, подумав: «Боюсь, Сакура, тебе не по силам то поощрение, которое я хочу». Мужчина в госпитале обо всем договорился со старшей медсестрой и тактично оставил девушку с коллегами, дабы те все обсудили. — Боже, Сакура, как давно тебя не было, — тучная женщина легко обняла куноичи, на ее губах блестела подлива от данго и отражала слишком яркий свет от люминесцентной лампы. — Пятая-сама так бегло нам все объяснила. Что ж ты не попрощалась перед миссией? — Миссией? — удивленно выдавила из себя девушка, задушенная в объятиях. — Ну, это не важно, — уже махнула она рукой, казалось, она и не собиралась получить ответ. — Мы обязательно заглянем к тебе в палату. Сакура вздохнула и шаркающей походкой поплелась к мужчине, который терпеливо ждал ее за углом, как всегда лениво прислонившись к холодным больничным стенам. Девушке одного взгляда на него хватило, чтобы понять — ему абсолютно не приятно здесь находиться, а серо-голубая потрескавшаяся краска на стенах и стерильная клетка лишь давила на свободолюбивого джонина. Он молча проводил ее до палаты, в которой медсестры заботливо постелили чистое постельное белье, а в специальный ящичек на стене возле двери повесили ее историю болезни. Сакуре внезапно стало тошно от белого цвета, что раздражал уставшие глаза. Девушка прошла к койке, проведя кончиками пальцев по накрахмаленной перине и ей безумно захотелось домой, на свои простыни, пахнущие сиренью. Теперь она понимала своих пациентов и Какаши, на котором не было лица во время пребывания на такой же койке. Она обреченно выдохнула, понимая, что ее в ближайшие недели отсюда не выпустят. Дверь в палату резко распахнулась с характерным грохотом ударившись о стену. Сакура сглотнула, не решаясь повернуться, зная, что так бесцеремонно бахать дверьми имеет право только один человек. — Ц-цунад-де-сама… я… я… в-все об-бъясню, — быстро залепетала девушка, размахивая руками, будто отгоняя рой мух. Хокаге напряженно подходила к девушке, тяжело ступая каблуками по плитке. Ее брови стремились к переносице с каждым шагом, а кулаки, казалось, скрипели от силы сжатия. Цунаде негодующе зыркнула на джонина, но тот совсем не изменился в лице, лишь взгляд стал холоднее. Сакура испуганно сделала несколько шагов назад, уткнувшись ягодицей в металлическое быльце кровати. Так как отступать было некуда, девушка инстинктивно сильно зажмурилась, тем самым нарушив учение Пятой — никогда не закрывать глаза перед врагом. Она ожидала, что сейчас наставница выбьет из нее всю дурь и уже была на стадии смирения, но вместо хруста ребер Сакура уткнулась в пышную грудь. Девушка удивленно распахнула глаза, смотря за легкие морщинки в зоне декольте, а в нос ударил запах пудры. Пятая крепко обнимала ее, немного сгорбившись, а дряхлые плечи слегка подрагивали, хоть и глаза ее оставались пустынно-сухими. Какаши от такого зрелища нахмурился, засунув руки в карманы и почувствовал себя лишним. — Вы оба! У меня к вам очень много вопросов! — наконец проявила она эмоции, отлипнув от Сакуры. Какаши объяснил ей кратко ситуацию и причины Сакуры находиться в больнице. Цунаде незамедлительно отдала приказ медсестрам о проведении необходимых анализов на завтра. Девушка просто благодарила Какаши и его мощную технику, из-за которой пришлось сделать крюк в поисках лекарственных трав, из-за чего они сильно замедлились и явились в деревню ближе к закату. «Нет никаких сил сдавать эти анализы сейчас», — подумала куноичи, присаживаясь на койку. — Сакура, — отозвалась Цунаде, — не знаю, чем ты руководствовалась, когда покидала Коноху, если захочешь высказаться, то я всегда тебя выслушаю. Для всех ты была на миссии по изучению и сбору трав в Облаке. С Какаши встретилась на обратном пути. Правду знают только те, кто здесь сейчас присутствует и Шизуне. Для остальных поддерживай легенду и лишнего не болтай, поняла? — Да, — виновато кивнула девушка, заломив от стыда пальцы, — родители не знают? — Сакура, — осторожно начала Пятая и замялась. — Они не интересовались, — с усмешкой продолжила за нее куноичи в утвердительной форме. Она опустила голову, немного прищурившись. Все присутствовавшие понимали ее чувства и видели сквозь маску натянутой улыбки. — Мы устали после долгого пути, — холодным тоном сказал Какаши, — предлагаю все оставшиеся вопросы перенести на завтра. — Ты прав, — нехотя признала Пятая, бегло взглянув на бледное лицо ученицы. — Сакура, мы с тобой позднее все обсудим, а от тебя, Какаши, завтра жду полный отчет! И только попробуй сейчас выдать очередную отговорку, — тут же пресекла она попытки ленивого джонина отвертеться. С больничной койки послышался задушенный тихий смешок куноичи, ведь она как никто другой знает, чем занимался Какаши на миссии и, конечно же, к отчету не прикасался, да и писать ему не о чем. Пятая никогда не поддерживала с джонином дружелюбный тон, всегда была чересчур придирчива, и Сакура неоднократно это замечала, однако попытки выяснить причины такого поведения оказались тщетны. Хатаке тоже не утруждал себя проявлять уважение и почтение к Хокаге, был грубее обычного и чуть ли не единственный, кто не использовал суффикс при обращении к ней либо упоминании ее имени. Он часто позволял себе отказываться от миссий, не объясняя причин и вообще считал ее Хокаге-самодуром. Сакуре было всегда интересно и одновременно страшно наблюдать за их перепалками и крупной руганью. Когда наставники покинули палату, девушка облегченно выдохнула, устало плюхнувшись на жесткую койку и раскинув руки в стороны. В помещении будто стало спокойнее, спала та давящая, словно накаленная молнией обстановка, дышать стало легче, и она сразу же погрузилась в сон.