Выпадая из гнезда кукушки

Домой она возвращалась безлюдными улочками и внутренне благодарила за раннее утро и отсутствие прохожих. Ей было бы дико стыдно за свой потрепанный внешний вид. Сакура усмехнулась, говоря себе, что если разорвать в нескольких местах одежду, то будет похоже на нападение бродячих псов. От воды волосы стали волнистыми, спутались еще больше, а благодаря воробью тонкие растрепанные макаронины свисали с высокого пучка на лицо и шею. Одежда хоть и высохла до утра, но была помята и вымазана в траве. Ближе к дому тело начало морозить, а щеки гореть. Ей не понадобилось много времени, чтобы определить, что с ней происходит. Но болезненное состояние лишь вызвало смешок, мол «я же говорила». Девушка молча прошла в свою комнату, проигнорировав изумленный взгляд матери. Она протянула ей толстый конверт, не давая Мебуки и шанса сформулировать свое возмущение ее внешним видом в связное предложение. Женщина открыла конверт и ее глаза округлились от увиденного. — Ч-что это? — единственное, что она смогла сказать. — От-ткуда? — Копила с миссий, — пожала Сакура плечами, — хотела квартиру снять и переехать… но ты найдешь им лучшее применение. Сакура измученно улыбнулась и шаркающей походкой поплелась в свою комнату. Она сразу же рухнула в кровать, простонав от ноющей боли в мышцах. Закуталась в теплое одеяло с головой и спустя минуту засопела, а ее тело все продолжало содрогаться от холода. — Сакура, — Мебуки аккуратно потрясла дочь за плечо. Девушка что-то невнятно промычала и перевернулась к стене, тогда мать вынуждена была снова ее окрикнуть и уже настойчивее потрясти. — Ну что случилось? — недовольно прохрипела куноичи, еле разлепив глаза. — Пятая прислала птицу, — женщина протянула ей маленькую записку. Сонными глазами и причмокивая от сухости во рту, Сакура пробежалась по написанному. Ее глаза округлились и испуганно посмотрели на мать. — К-когда это пришло? — она прокашлялась, стараясь избавиться от хрипоты, но не помогло. — Не знаю, — пожала та плечами. — Я сама только пришла, а в кухонное окно стучится птица… на лапе записка. — Черт, черт, черт, — суматошно повторяла девушка, подорвавшись с кровати и убегая в ванну. Она наспех приняла душ и умылась, закинув в себя жаропонижающую таблетку. Затем побежала одеваться, не досушив волосы. Сакура выбежала на улицу, только сейчас обратив внимание на опустившиеся сумерки. Она снова выругалась и ускорилась, по направлению к резиденции. Спустя десять долгих минут, девушка ворвалась в кабинет Пятой, не забыв при этом постучаться. Ее легкие разрывались от длительного непрерывного бега, а дыхание все никак не восстанавливалось. Сакура подняла на Хокаге извиняющийся взгляд, встретившись с разъяренно-хмурым лицом учителя, поспешила выпрямиться и громко, как учила Пятая, сказала: — Вызывали, Пятая-сама? — громко и четко вымолвить каждое слово не получилось, дерущее весь день горло почему-то сейчас решило вновь о себе напомнить. — Приглашала… три часа назад, — злобно выплюнула женщина, затем повысила голос, от чего Шизуне поморщилась и отступила от стола Хокаге на полшага: — А час назад вызывала! Чем таким важным ты занималась? — Спала, — честно ответила девушка, повесив голову. — Правда, я не видела птицу, мне мама полчаса назад сообщила, и я сразу к вам. Простите… Пятая сомкнула руки на столе, обдумывая слова куноичи. Все в кабинете молчали, ожидая ее вердикта, даже Тонтон прекратила посапывание на своей подушке и теперь молча наблюдала за Цунаде. — Ладно, — махнула та рукой, но злиться не перестала, — дело было не важное. Я просто хотела обсудить твое исчезновение из больницы. — Хороший повод, — хмыкнула девушка, вспомнив свои деньки в госпитале. — Тебя что-то смущает? — Нет, просто хотела спросить, какой толк вливать в меня глюкозу? — нахмурилась девушка. — Это, кстати, является причиной, почему я решила уйти. — Сакура… — начала было Хокаге, но куноичи ее тут же прервала, сама удивляясь своей дерзости в сторону главы деревни и наставника. — Скажите честно, вы не знаете, что со мной и помочь, соответственно, тоже не можете? — она не успела все хорошо обдумать и найти доказательства, поэтому сейчас била наобум, рискуя потерять хорошее расположение Пятой. «Хотя о каком хорошем расположении может идти речь, если мое место в больнице она отдала какой-то проходимке, которая вряд ли настолько хороша в медицине…» — она хотела сказать «как я», но осеклась, вспоминая свою нынешнюю беспомощность в оказании медицинских услуг. «И мой кабинетик… это вообще непростительно», — мысленно дулась куноичи. — Ты права, — не стала лукавить женщина. — Однако это не повод разговаривать со мной в таком тоне. — Простите, — понурила она голову. — Раз уж мы все выяснили, думаю, нет необходимости настаивать на твоем возвращении в госпиталь, — вымолвила Цунаде, пригубив остывший чай. — Или есть? Дверь кабинета вяло скрипнула за спиной куноичи, уведомляя о вошедшем посетителе. Она внутренне сжалась, узнав эту наглую манеру входить без стука. — Добрый день, — раздался знакомый баритон, от которого у девушки пробежались мурашки по спине. — Йо, Сакура, давно не виделись. Его привычная добродушная улыбка сползла, когда он посмотрел на нее, на местами мокрые волнистые волосы и гранатовые губы, которые всегда становились таковыми при болезни и высокой температуре. Он нахмурился, но решил не концентрировать на этом внимание пока они в покоях Хокаге и подошел ближе к столу. — Какаши, — шикнула Цунаде, сжав до треска чашку с чаем, — почему так долго? — Ну, — протянул мужчина, почесывая затылок, — возникли некоторые трудности. Шизуне незаметно подошла к столу, забирая очередную треснутую чашку и заменяя ее новой, наполненной горячим напитком. Цунаде благодарно кивнула. Пока шиноби беседовали о прошедшей миссии, Сакура внимательно рассматривала мужчину со стороны, чувствуя себя здесь лишней. Он выглядел очень потрепанным, будто у него был тяжелый бой по пути в деревню. На предплечье виднелись засохшие капли крови, которые он, видимо, не заметил, когда мыл руки после райкири, в чем Сакура не сомневалась. Перчаток на руках тоже не было. Не надо много ума, догадаться, что те насквозь промыты в крови. Его мышцы напряглись, когда он поставил на стол Хокаге несколько прозрачных баночек, наполненных неизвестными веществами, и указал пальцем на необходимую строчку в отчете. — Думаю, это здесь, — безразлично отзывался Какаши, — стоит сходить туда как можно скорее. — Я оформлю тебе это как миссию, — тут же отреагировала Пятая. Они, похоже, совсем забыли, что в кабинете, помимо них двоих, есть еще Сакура и Шизуне. Последнюю же такой расклад дел совсем не напрягал, она привыкла, что ее не замечают при разговоре непосредственно с Хокаге. «Там что-то срочное и важное, если Какаши после миссии сразу к Хокаге пошел», — думала Сакура, пересиливая желание подсмотреть, о чем они говорят, ибо по разговорам ничего понять было невозможно. Девушка не могла оторвать взгляд от Какаши, вслушиваясь в его уставший размеренный тон. Она старалась запомнить, жадно впитать в себя каждый миллиметр его тела, ведь ему придется скоро снова уйти на миссию. «Лучше бы и вовсе не виделись, чем опять отпускать его в долгосрочную и опасную миссию», — тяжело вздохнула девушка, от чего привлекла на себя внимание присутствующих. Какаши обернулся, внимательно пробежавшись по ней взглядом, а Сакура только сейчас заметила, что у него порвана маска и жилет АНБУ на торсе также изрешечён. Затем он задумчиво отвернулся, а она опустила взгляд, отмечая слегка обгорелую штанину. Ей дико не хотелось снова отпускать его, ведь она до сих пор не знает, что такое миссия ранга S, даже фантазии не хватает представить, насколько там опасно, тем более в одиночку. Сакура больше не могла сдерживать любопытство и подошла ближе, но они уже закончили, Пятая положила все материалы, добытые Какаши в стол и сказала: — Я даю тебе несколько дней на отдых, ты хорошо поработал, — затем перевела взгляд на девушку и продолжила: — Можете быть свободны. Молодые люди попрощались и покинули покои Хокаге. До выхода из резиденции никто из них не нарушал тяжелое молчание. Когда же стены главного здания в Конохе, были позади, Сакура пролепетала: — Сенсей, давайте я вас осмотрю. Вы наверняка ранены, — они остановились в нескольких метрах друг от друга, от Какаши веяло подавленной злостью, от чего Сакура поежилась. — Прекрати всем всучивать свою помощь, — он вмиг вспыхнул, строго смотря на нее. — Тебе самой не помешало бы лучше следить за собой. Какая у тебя температура? Какаши приблизился к ней, преодолев то малое расстояние в два шага, и прикоснулся ладонью ко лбу. Сакура пожала плечами, обмякнув от его прикосновения. Кожу обжигало от ее жара, но он продолжал держать руку, затянув обычное измерение температуры. Прохладная рука невесомо опустилась, случайно задев румяную щеку куноичи, от чего у последней по позвоночнику пробежались мурашки. — Так и знал. У тебя жар, — сказал Какаши. — Пойдем, я провожу тебя домой. Девушка не успела ему ответить, как мужчина пошел в сторону ее дома. Она нагнала его, поравнявшись. Сакура наклонила голову вбок, всматриваясь в его уставшие глаза, в которых ничего нельзя было прочитать. Иногда ее безумно раздражала его патологическая скрытность, однако кто она такая, чтобы Какаши ей что-либо рассказывал. — Как прошла Ваша миссия? — будто невзначай спросила Сакура, сделав самое безразличное выражение лица в надежде разузнать подробности их разговора с Пятой. — Не хочу сейчас об этом говорить, — отстраненно сказал мужчина. Он устало шагал рядом, засунув руки в карманы, а у самого мысли были только о душе, сне и, возможно, о предстоящей миссии и девушка прекрасно это понимала. — Знаете что, сенсей, — вдруг выпалила девушка, не выдержав его измученного взгляда, что испепеляли ее гранатовые губы, — идите домой. Я, правда, в порядке. Смогу и сама дойти. — Не мели чепухи, — буркнул джонин. — Я не прощу себя, если с тобой что-то случится по пути. — А я не прощу себя, если Вы рухнете по пути домой от усталости! — повысила голос куноичи, затем прикусила губу, осознавая сказанное. — Сакура, — взорвался Какаши. — Не спорь со мной. Еще раз такое услышу — отведу в больницу. Что-то я сомневаюсь, что Пятая тебя выписала. — Н-ну… — повержено пробормотала куноичи и надула гранатовые губки, которые снова приковали взгляд Какаши. Ему хотелось прикоснуться к ним, поцеловать. Он дал себе мысленно оплеуху, за размышления о таком. Какаши заставлял себя перевести взгляд, но все равно как завороженный смотрел на ее губы, думая о ее особенности при болезни. Он прочистил горло, привлекая к себе внимание, и спросил, избавляясь от навязчивых мыслей: — Когда ты уже умудрилась заболеть? — Долгая история, — махнула рукой Сакура, уже мысленно представив какую длинную лекцию прочтет ей Какаши на повышенных тонах, стоит ему узнать хоть часть правды. — Значит есть какая-то история, — он перевел на нее ожидающий взгляд, — я думал ты просто скажешь, что грипп по деревне ходит. Вон Шизуне тоже что-то неважно выглядит… — Да, так и есть, — быстро выпалила Сакура, глупо усмехнувшись. — Нет уж, теперь я не верю. Давай рассказывай, — требовательно выдал он. — О, а вот и мой дом, — радостно сообщила куноичи. — До свидания, Какаши-сенсей, — она наигранно бодро забежала на ступеньки и, обернувшись, помахала ему, широко улыбнувшись. — Сакура, — донеслось грозное ей вслед, но дверь за ней уже захлопнулась. — Доиграешься, Сакура, — прошипел Какаши, направляясь домой. *** Какаши прошел в свою одинокую пустую квартиру, тишину которой нарушил лишь короткий удар ключей о тумбочку. Он, разувшись, прошел на кухню, ступая босыми ногами по холодной плитке. Мужчина вздохнул, поставив пакеты на барный стол и устало сказал в пустоту: — Зачем ты пришла? — Почему ты всегда такой грубый? — в ответ раздался томный голосок одной из спецджонинов, а Какаши понял, что та обиженно надула губки. Раньше эта ее манера заводила мужчину, сейчас это лишнее напоминание раздражало. — Анко, я очень устал, — мужчина включил свет и мрачно посмотрел на женщину. Она удобно расположилась на барном стуле, закинув ногу за ногу и подергивала верхней. Ее плащ аккуратно развешен на стуле, сама же Анко осталась в кольчуге, которая плотно прилегала к смуглому телу и обтягивала изящную талию и пышные груди, на бедрах же повязана горчичная короткая юбка, ее Какаши всегда считал лишней в ее образе. Бывшая любовница джонина похозяйничала немного в его квартире и приготовила простенький ужин, сама же попивала чай. Какаши, зайдя в квартиру сразу уловил запах только приготовленной еды и, конечно, ее чакру. — Какаши, — куноичи вмиг спрыгнула со стула и подошла к мужчине вплотную, расстегивая жилет и мягко поглаживая тяжело вздымающуюся грудь, — я соскучилась, — томно прошептала она, скользнув шаловливыми ручонками ему на пресс и продолжая опускаться ниже. Мужчина перехватил ее маленькую ладошку, немного сжимая в своей большой горячей руке. У него совсем не было сил пререкаться, он хотел остаться один, и чтобы его никто не трогал хотя бы сутки — таким образом он отдыхает и приходит в себя. — Я в душ. А тебе лучше уйти. Он не стал дожидаться ее ответа. Молча прошел в спальню, взял чистую одежду и захлопнул за собой дверь в ванную. Какаши сбросил с себя грязную одежду в корзину. Прохладные капли хлестали мужчину по усталым мышцам, по новым ранам, смывая засохшую кровь. Он уже мысленно находился в кровати, читая излюбленную книжонку под тусклый свет ночника. Выйдя из ванной, в нос ему ударил приятный аромат корицы. Какаши протирал волосы полотенцем, взъерошивая их. На бедрах слабо держались домашние мешковатые штаны, а спать он предпочитал без футболки. Он не особо удивился, что Анко его не послушалась. Куноичи расставила на журнальном столике различные баночки с маслами и подожгла ароматическую свечку. — Мм, я уже начала забывать, каков ты без маски, — игриво облизнулась Анко. Она подошла к нему и, приподнявшись на носочках, поцеловала. Анко старалась вложить в этот поцелуй все свои чувства, что она когда-либо испытывала или до сих пор испытывает к мужчине. Она почувствовала, что джонин приоткрыл рот. Анко воспользовалась этим и протолкнула язык к нему в рот, проведя линию по зубам. Она будто принуждала его поддаться и Какаши неохотно ответил, но вскоре прервал тщетные потуги женщины. — Понимаю, что ты устал, — Анко провела пальчиком по острой скуле мужчины, затем скользнула по колючей щеке и забрала полотенце, откинув влажную ткань на кресло, — но разреши сделаю тебе массаж. Я обучилась кое-чему новенькому. Какаши тяжело выдохнул и прошел на диван, понимая, что куноичи так просто от него не отстанет. Он прекрасно помнил все увлечения Анко. Знал о ее любви к данго, возможно, иногда заказывая себе данго в различных кафе мира, он вспоминал о ней, хоть сладкое с детства не любит. Также именно Какаши предложил женщине освоить искусство массажа. Анко заинтересовалась этим и с головой ушла в изучение, накупила всяких масел, малая часть которых все еще хранилась у мужчины в квартире. Она любила повторять, что будет на нем практиковаться и освоит все виды массажа: от расслабляющего до эротического. — Расслабься, ты слишком напряжен, — пронесся шепот у него над ухом, заставляя вынырнуть из размышлений о прошлом. Анко запустила тоненькие пальчики в пепельные волосы, мягко массируя затылок чередуя с небольшим надавливанием. Она продвигалась выше к макушке, повторяла тоже самое, затем опустилась к ушам. Куноичи умело зажала кончики ушей между указательным и большим пальцами. Постепенно опускалась, разогревая большими пальцами раковины. Особое внимание Анко уделила шее. Девушка отстранилась всего на секунду, дабы смазать руки маслом и продолжила погружать Какаши в слабую негу расслабления. Он действительно чувствовал себя намного лучше, Анко только немного прошлась по основным точкам на голове, но мужчина уже ощущал, как кровь начала циркулировать быстрее, а заблокированные потоки чакры — ускорять течение. До его ушей донесся мимолетный всплеск масла и трение ладоней друг о друга, тут же нежные теплые руки с заботой приступили к его напряженной шее и плечам. Анко старательно втирала свое особое масло, с силой сжимая твердые мышцы. У Какаши пробежали мурашки по рукам от умелых действий куноичи. Ароматы, наполняющие квартиру, также были направлены на внутреннюю гармонию, но для Какаши были сродни снотворному. За все время их отношений он ни разу не пожалел о том, что предложил ей такое странное для шиноби хобби. Тогда он буркнул это как ни к чему не обязывающее предложение, ибо Анко жаловалась, что они мало проводят времени вместе и что он постоянно пропадает со своими учениками на пустяковых миссиях. Бывали дни, когда после таких «пустяковых» миссий и решения стычек Наруто и Саске, ему хотелось прийти домой и увидеть ее голой в своей кровати, хотелось взять ее, хотелось банального животного секса, но Анко доставала его своими эротическими новинками в массаже. В такие моменты хотелось ее придушить. — Тебе сегодня просто массаж? Без продолжения? — напрямую выпалила женщина, не видя смысла говорить с ним намеками. — Угу, — раздалось отстраненное мычание. Ему казалась эта ситуация странной. Он в какой-то степени корил себя, что их отношения закончились без должного объяснения. Никто из них не удосужился разобраться в причине расставания, просто в какой-то момент прекратилось общение. Мужчина задумался, а считал ли кто-то из них их встречи, секс и совместные ужины за отношения? Он еще тогда думал, что им просто было выгодно быть вместе. Две одинокие никому ненужные души, которые потерялись на длинном и извилистом пути шиноби. Только мелкий Наруто мог заявлять, что пройдет по этому пути напрямик. Но они ведь не дети, тогда почему так по-детски расстались? Или именно так поступают взрослые? Мужчина в очередной раз тяжело вздохнул, отгоняя грузные и явно запозднившиеся во времени мысли. «Все равно уже поздно что-то начинать сначала», — вынес вердикт Какаши, прикрыв глаза. Анко усердно массажировала напряженную спину джонина, когда же добилась нужной красноты, а мышцы стали мягкими и податливыми, женщина усилила надавливания и начала вливать в него через кончики пальцев чакру. Она придавала чакре форму игл и впускала их в его потоки. Данная работа требовала огромного сосредоточения, однако Анко ничто не мешало рассказывать о чем-то своем. Какаши подумал, что никогда ее особо не слушал. И данный случай не исключение. До его покрасневших от массажа ушей доносилось что-то про клан Хьюга и что его представители были бы идеальными массажистами с их-то бьякуганом. Также в характере Анко было быстро менять тему. Она снова переключилась на что-то отстраненное, ее совсем не напрягало молчание джонина. Для него же все посторонние звуки смешались в один непонятный звон, затем звон скручивался в небольшой клубок со своей звукоизоляцией, а потом и вовсе исчез. Анко прошлась по всем мышцам, стараясь обходить свежие порезы и синяки. Она промассировала даже кончики пальцев и жилистые руки не для завершения комплексного массажа, а для собственного удовольствия, для воспоминания о прошлом. Затем она обработала его раны: легкие ссадины не трогала, более глубокие порезы — забинтовала, а синяки помазала специальной мазью. — Какаши, я закончила, — сказала куноичи, протирая руки салфеткой и закрывая масла. — Не хочешь поужинать?.. Какаши? Мужчина крепко заснул от сильной усталости и расслабляющего массажа, сейчас его бы никто не смог разбудить. Анко мягко улыбнулась. Она прошла в спальню, по-хозяйски поковырялась в шкафу, извлекая из верхних полок мягкий плед. Девушка накрыла Какаши, напоследок взглянув на него. Она прекрасно понимала, что между ними давно уже все кончено, мужчине даже не пришлось в открытую об этом говорить, а ей не представился шанс устроить истерику и спросить, что между ними случилось, и от этого ее глаза наполнялись печалью, а губы застывали в горькой улыбке. Она тихо прошла на кухню, которая была совмещена с гостиной, а барный столик взял на себя роль обеденной зоны. Хотя о какой обеденной зоне может идти речь, если Какаши редко ест дома. Анко это всегда поражало — он отлично готовит, лишь от запаха можно в буквальном смысле подавиться слюной, и она всегда без преувеличения хвалила его за это, но он так редко готовил что-то, предпочитал полуфабрикаты и быстрые перекусы в забегаловках наподобие Ичираку-рамена. Куноичи вспомнила их ссоры по этому поводу. Тогда было столько возмущения с ее стороны, а с его непонимания или нежелания признавать, что о нем тоже может кто-то заботиться, а сейчас… лишь теплая улыбка от воспоминаний. Куноичи поставила темпуру в холодильник, которую с такой душой готовила и со скрытым желанием поужинать с джонином. Разбирая небольшой пакет, который Какаши принес с магазина, она невольно закатила глаза, цокнув языком. На дне пакета раскатилось несколько яиц, одно из которых все-таки разбилось, немного овощей и банка пива. Анко уже давно перестала удивляться его холостяцким покупкам, но для себя отметила, что в пакете продуктов на пару дней, не больше, хотя, зная Какаши, он всегда покупал на неделю. — Опять на миссию, — разочарованно буркнула она себе под нос. Анко взяла небольшой листик, вырвав из его записной книжки, покоившейся на подоконнике, прикусила карандаш, обдумывая слова и написала: «В холодильнике твое любимое блюдо. Поешь, пожалуйста… я старалась». Она автоматически пририсовала сердечко, как делала в их отношениях и смешную рожицу, дабы хоть как-то повеселить вечно угрюмого Копирующего. Затем она убрала все масла на место, не решившись их забрать, помыла грязную посуду и решила все-таки не оставаться у него, несмотря на поздний час. Анко погасила ароматические свечи, накинула плащ и так же тихо удалилась, не удержавшись бросила на него мимолетный взгляд. Она колебалась, но дубликат ключа положила рядом с оригиналом. *** — Если он меня увидит, то длинной лекции на этот раз мне не избежать, — говорила себе Сакура, засунув ледяные руки в карманы. Она и не подозревала, что ночь будет такая холодная и, соответственно, совсем не позаботилась хоть о какой-нибудь верхней одежде, так и выскочила из дома в футболке. — Тем более в таком виде, — Сакура вздохнула, увидев его дом. — Я всего лишь взгляну в окошко, дабы удостовериться, что он в порядке, — будто оправдывалась сама перед собой. Она действительно не могла усидеть на месте, зная, что отпустила его в таком состоянии одного. Сакура прекрасно помнила, что уставший Какаши лишается абсолютно всех своих врожденных и отточенных годами навыков, в том числе осторожности и внимательности. Девушка понимала, что это бред и никто не решится ограбить или избить такого как Какаши, но что-то заставляло ее идти к его дому. Она упорно не хотела признавать, что банально волнуется о нем, вот и сейчас, наплевав на собственное здоровье, зачем-то поперлась к его дому в холодную ночь без верхней одежды. Да, увидела бы ее Цунаде, мигом бы лишила звания ирьенина и еще бы лекцию прочла о том, что медик, не следящий за собственным здоровьем — в два раза хуже самого упрямого пациента. Сакура поежилась от представленной картины и встряхнула головой, отгоняя неприятные мысли. Девушка остановилась у невысокого забора, исписанного разными надписями, отсюда открывался прекрасный вид на все здание, а главное на его окно, которое ей не составило труда отыскать среди множества других однотипных окон. Большего ей и не надо было, она не собиралась заходить к нему. Увидев за занавесками подрагивающий рассеянный свет, Сакуре будто стало легче на душе. Ее настораживало лишь то, что свет был от естественного источника света, а не от электрического. Не успела Сакура разглядеть и другие окна, как свет в квартире Какаши погас. — Наверное, спать лег, — с улыбкой на лице пробормотала Сакура. Подъездная дверь отворилась и оттуда вышла Митараши Анко. Сакура распахнула глаза, не ожидая встретить здесь кого-то знакомого и поспешила спрятаться за угол другого дома, продолжая наблюдать за ней. Женщина поправила плащ, поежившись от холодного порыва ветра, осмотрелась, видимо, почувствовав чужое присутствие, но не увидев никого постороннего, двинулась прочь. Сакура развернулась на пятках и быстрыми шагами, перерастающими в бег, двинулась в сторону своего дома. Все было так очевидно, как дважды два, что предательские слезы затуманивали глаза. Она читала мантру, то мысленно, то вслух с характерными всхлипами. Она уверяла себя, что это еще ничего не значит, заставляла себя не додумывать то, чего она не видела и не знает наверняка. Это приносило только лишние проблемы. Но в воспоминаниях всплывали картинки ее прошлого, когда еще команда №7 была в полном составе. Почему сейчас у нее в голове крутились именно те незначительные моменты ее жизни, которые, как она думала, давно стерлись за ненадобностью. Вот тринадцатилетний Наруто орет на всю улицу, что Какаши-сенсей, наконец, нашел себе девушку. Тогда Сакура поспешила прикрыть ему рот ладошкой, а Саске отстраненно предложил проследить за учителем. Когда Наруто распознал в той самой девушке знакомую экзаменаторшу, невольно скривился и наигранно начал плеваться, ведь он «ласково» называл ту «змеиной женщиной». В те времена Сакура, с пунцовыми щеками, вместе с ребятами вручали паре цветы и неловко поздравляли, искренне радуясь счастью сенсея. — На самом деле у него всегда было много женщин, он, наверное, даже хуже Джирайи, — захлебываясь собственными слезами и задыхаясь от длительного бега, словно выплевывала слова куноичи. Сакура вспомнила, чем закончилась та история. Экзаменаторша расплылась в широкой улыбке и потрепала всю команду по голове, взлохматив разноцветные макушки. Затем приняла цветы и взяв Какаши за руку, пошли к центру деревни, к точке скопления всяких кафешек и ресторанов. — Почему я вспоминаю об этом сейчас? — перешла она на шаг, пытаясь взять себя в руки. Стоя перед дверью своей квартиры, она затолкала горечь поглубже, сглотнув тугой комок, застрявший в горле, и вытерла слезы. Она не видела, но прекрасно знала, что ее глаза припухли, а щеки покраснели. Сакура решила не показываться в таком виде перед матерью и проникнуть в свою комнату через балкон. Оказавшись в своей комнате, она первым делом провернула ключ в замочной скважине несколько раз, ограничивая свою зону безопасности. Плакать больше не хотелось, оставалось только анализировать все произошедшее и убедить себя поверить в сказанное. Она тщетно пыталась не связывать погасший свет в его окне и вышедшую через несколько минут после этого Анко. В конце концов, она давно не видела Какаши с девушкой, Аои в данной ситуации не в счет, что подталкивало к мысли, что они с Анко расстались. — Они ведь могли помириться… например, сегодняшней ночью, — подливала она масло в огонь, не понимая своих чувств. — В любом случае, сейчас об этом думать бесполезно. Такие разговоры самой с собой уже вошли в привычку, приносили спокойствие и дарили возможность убежать от непрерывного потока мрачных мыслей. Девушка решила пойти спать, а для лучшего сна, без кошмаров и лишних метаний по кровати, приняла снотворное. Сон пришел почти сразу. Сакура с радостью отдалась в мягкие руки Морфея, у которого почему-то были волосы цвета соли, а лицо скрыто за маской. Сил не было обдумывать образ вымышленного создания из мифов, просто погрузилась в сон.