***
— Давай поболтаем, Люси? — Грей ещё больше вдавил её руку в пол, от чего Люси болезненно всхлипнула. — Г-Грей? — в секунду мелькнувшая в глазах надежда сменилась не просто на страх, а на настоящую затравленность. Грей видел такой взгляд у тех, кто подвергался ежедневным пыткам. Что-то в груди болезненно кольнуло его. Люси в ожидании смотрела на него снизу вверх, тело била крупная дрожь: можно было подумать, что дело в попавшей в рану инфекции, но это Затмение. По Люси нельзя было сказать, что кто-то её бил, настолько быстрая регенерация в Затмении, месте, созданном ради боли. Грей прекрасно знал предназначение этой комнаты. — Выглядишь хорошо, — он задумчиво провёл большим пальцем по своим губам. Предоставленная ему свобода действий будоражила фантазию, — аж бесит. — Грей растянул губы в усмешке, надавив на её руку ещё больше. Внутри Люси всё похолодело от ужаса и осознания — помощи ждать неоткуда. Рука начинала неметь или это тело уже отказывалось чувствовать новую боль? Она отвернулась, не желая видеть этой гадкой усмешки на лице***
Фуллбастер задумчиво покрутил лежащую перед ним на столе папку со всевозможной собранной информацией о точках сбыта товара. Тяжёлый вздох разнёсся по комнате. Мысли никак не хотели концентрироваться на деле, постоянно возвращаясь к девушке, лежавшей когда-то перед ним на холодном полу. Испытывает ли он к ней прежние братские тёплые чувства? Точно нет. Перед ним больше не его прежняя подруга, которую он запомнил яркой, улыбчивой девушкой. Ту, которую он увидел, оказалась лишь её плохой копией. Люси Хартфилия умерла и он видел её смерть своими глазами. Грей резко поднимается со своего места, измеряет комнату шагами — резкий наплыв энергии, которую некуда деть. Парень ещё несколько раз обошёл комнату и остановился напротив окна. На Затмение уже опустилась глубокая ночь. Сейчас Фуллбастер был в полной воле своих действий. Так было всегда, с тех пор, как Лео нашёл его здесь. И действительно… кто бы мог подумать, что при жизни поданная рука помощи обернется для Грея «спасением» в смерти.***
Их встреча «при жизни» случилась совершенно случайно. Был обычный зимний день — снег опускался на землю крупными хлопьями. Настроение было отменным — удалось надрать задницу Драгнилу (пусть тот этого и не признавал), свалить в закат до того, как Титания раздаст всем поучительных оплеух и немного выпить в первом попавшемся баре. Грей мог бы сказать, что он был счастлив — о чем еще можно было мечтать накануне Нового Года? Хорошее настроение и вот он уже подпевает себе под нос где-то услышанную песенку с какими-то завораживающими своей позитивностью словами. Что вообще случалось редко — из музыки Грей любил в основном что-то тяжелое, драматичное. А тут нате вам, привязалась воодушевляющая мелодия. Шаг, шаг, снег хрустит под ногами. Шаг, шаг, поворот. До слуха доносятся слова чужой песни. Чужой голос. Грей опускает голову, встречается с незнакомцем взглядом. Лохматый, рыжий аж до невозможности, в темных очках, потрёпанной битвами и жизнью одежде и с какой-то задорно-тоскливой улыбкой. Они останавливаются, незнакомец чуть приподнимает очки окидывая его недоуменным взглядом. — Одежду в драке потерял? — наконец выдает он, и Грей опускает взгляд… о, точно… снова. — Что-то вроде, — вздыхает и усмехается в ответ. Незнакомец хмыкает и, покачав головой, собирается его обойти, но что-то заставляет Грея протянуть ему руку. Может из-за узнавания в глазах незнакомца при взгляде на метку Хвоста Феи, может из-за горечи в его глазах, но что-то в этом рыжем парне цепляло. — Грей, Грей Фуллбастер. Короткое мгновение молчания, когда рыжий о чем-то напряженно думает, а потом крепкое рукопожатие и чужое, нагловатое: — Просто Локи. — Я из «Хвоста Феи». — Я понял, — Локи усмехнулся, а потом, исправившись, чуть более дружелюбно продолжил: ― Был в «Синем Пегасе», сейчас вольный странник. Грея, в целом, сложно было назвать добродетельным человеком. Он жил ради себя, ради гильдии и грел где-то в сердце горечь по смерти Ур. В общем-то, он и не собирался, но в тот день что-то заставило его сделать шаг навстречу и пригласить этого парнишку к ним в гильдию. Локи был похож на него. У него тоже было что-то темное, что не вписывалось в громко-шумный Хвост Феи. Что-то, что терзало его до невозможности, заставляя смеяться, дерзить, драться и быть одним из них. Что-то, что так роднило его с ним. Грей понимал Локи, а Локи понимал Грея и это было что-то на интуитивно понятном уровне. Словно они были знакомы много лет. Грей знал — придет время и Локи исчезнет из гильдии. Это было какое-то шестое чувство, предчувствие. Как будто бы Локи и не должно было быть в Хвосте Феи, как будто бы он всего лишь временный эпизод в жизни гильдии и в жизни Грея. И это всегда неприятным осадком что-то цепляло в душе — Локи был единственным, с кем Грей мог поговорить по душам. Ни с Нацу, ни с другими ребятами такого не было, отпускать его не хотелось… Но… Так и случилось. Однажды Локи просто пропал. Исчез, как будто бы его и не было, и только Люси знала, что с ним произошло. И пусть она ничего не говорила, но в ее глазах появился тот самый грустный оттенок, который при ближайшем рассмотрении превращался в жгучую вину. Грей не спрашивал — он знал, что Люси могла спасти Локи. Не знал, каким образом, но могла. Точно также, как знал и о том, что Локи, по какой-то причине, больше нет в живых. И это знание разъедающей злостью и горечью поселилось рядом со скорбью по Ур, не давая места той мысли, что в этом была и его вина. *** Их встреча «при смерти» случилась также случайно, как и «при жизни». Грей устало сполз вниз по стене, оседая на корточки, а потом приземляя пятую точку на пыльную землю и вытягивая ногу. Многочасовая ходьба неприятно отзывалась болью в ногах, а по телу струились капли пота. За всё то время, что он бродил по городу, яснее не стало. Итак, что он имеет на данный момент: странный, доселе невиданный город со странными неразговорчивыми жителями и, что было действительно странно — отсутствие магии. Понял он это с первых секунд, как оказался здесь. Если он привык ощущать лёгкую прохладу и свежесть воздуха, поддерживающимися за счёт его собственной магии, то тут впервые за долгие годы он ощутил жар солнца. Хотелось действительно уйти в тень и не высовываться. И это ставило парня, привыкшего полагаться на свои силы, в невыгодное для него положение. — Чёрт, — Грей расплылся в ироничной усмешке. Не думал он, что так скоро вернётся в Эдолас… Хотя, если так подумать, это место было так не похоже на него. Другая архитектура, другие растения, совсем другие люди. Нет, это было явно что-то новое, с чем ранее ему не приходилось сталкиваться. Еще один новый мир? Или все-таки Эдолас, только другая его часть? Там, помнится, тоже магии не оставалось, когда они уходили. Но даже допуская мысль о том, что он в Эдоласе, остаётся вопрос: как он попал сюда? Воспоминания всплывали в памяти отрывками, вырванными из временной ленты, так что восстановить хронологию событий никак не удавалось. Факт события помнил, а важные детали уплывали. — Еще один, — презрительно скривился кто-то проходивший мимо. Грея пнули по вытянутой ноге, заставив его тут же встрепенуться. Пнувший уже удалялся о чем-то болтая со своим спутником. Что-то внутри «хвостофеевское» рвануло в драку — будь у него его силы, так и сделал бы, но тут в конфликт с драчливостью вступала разумная его часть. Нужно быть осторожнее. Если у Грея нет оружия, это не означает, что этого самого оружия нет у предполагаемого соперника. — Атракадж сцепился с Церковью! — расхохотался кто-то на другом конце улицы, и Грей вскинул голову. Серия выстрелов, крики и восторженное улюлюканье. — Атракадж! — Вперед, церковные шавки, надерите швали зад! — У-лю-лю-лю! Завыли сирены, снова выстрелы, визг стираемых колес — Грей не раз слышал его, когда Титания или кто-то из водителей не щадя магии мчался на «машинках». И сирены, сирены, сирены. Крики людей, нарастающий шум толпы. Грей собрался, сгруппировавшись будто для прыжка, напряженно выглядывая за углом хоть какое-то движение — бить или бежать? Прятаться или напролом? Что происходит? В груди заныло дурным предчувствием сердце, там… там, до того, как его пронзили и… убили? У него тоже шла война. И что сейчас с ребятами? Что с ними и как они вообще? Пережили ту бойню или? И где он? Его рана, все-таки, была смертельна. Грей прищурился. Не об этом сейчас. Не об этом. — Твою мать! Сумасшедшие! — восторг толпы сменился страхом. Грей примерно представлял почему: зеваки смотрящие бои Нацу также меняются в настроении по ходу битвы. Выстрелы стали реже. Шум толпы, поспешно удаляющейся, тоже стихал. Воцарилась какая-то «рабочая» суета: сирены, выстрелы, шум машин. Атракадж? Церковь? Названия гильдий? Грей встал, огляделся и осторожно направился в сторону звуков. Что-то внутри подгоняло, твердило «вперед, к эпицентру, как всегда», и он шел, привыкший доверять интуиции, кляня на чем свет стоит, отсутствие магии. Заветный угол и он выглядывает, осторожно — происходящее видно едва-едва. Но наметанному боями глазу хватает, чтобы оценить обстановку. Три-четыре группы по пять-шесть человек: первые две — как раз с его стороны, одни спрятались за перевернутой машиной, другие притаились за углом выступающего здания. Еще одна или две группы — противоположные, они за ограждениями, и одна Мавис знает, откуда эти ограждения тут взялись. Грей присаживается, выглядывает чуть смелее. Ребята из ближайшей группы его замечают, один вопросительно вскидывает подбородок, мол, ты кто и чего тут забыл? Грей в ответ мотает головой, но парнишка ему не верит, вскидывает пистолет и Грей едва-едва успевает скрыться за углом, а пуля пролетает мимо уже в следующее мгновение. — Ты идиот? — слышно аж за углом, как кто-то постарше отчитывает стрелка. — Нахрена в мирных палишь? — Рожа бандитская, точно из церковных. — Отставить, — зашипел кто-то другой. — Прознает Регулус, что пули зря просаживаешь, за кишки подвесит. Грея передернуло. Ну и компания. Нет уж, без магии он в такие дружелюбные места точно не полезет. Мимо Грея проехало три большие, странные машины — таких в Фиоре нет, — которых за пребывание в этом странном мире он уже навидался. Остановились прямо рядом с ним, очевидно чтобы подобрать своих или помочь, тут уж не его ума дело. Грей со свистом выдохнул сквозь зубы. Сейчас главное не попасть под пулю — уж Альзак с Биской показали, как далеко эти мелкие железяки долетают. А начнет отступать, уж точно не поздоровиться — если уж не пристрелят (для профилактики, мало ли, вдруг церковный), то точно тормознут. А вот если остаться на месте… По машинам началась пальба, но тут снова заговорили пушки притаившихся ребят и, по и без того обшарпанному металлу, пули стали попадать все реже и реже. И все это — в доли секунд, которых Грею хватило для обдумывания ситуации. Хлопнули двери с других сторон, молча и ничего не говоря в «стычку» (даже не бой, как казалось сначала по звукам), вмешались новоприбывшие. В отличии от тех, что были в переулке, эти были все как на подбор разномастные, цветастые и яркие. Глаз зацепился за что-то невыносимо рыжее, но в следующий момент Грей уже потерялся в ворохе дыма, шума и суеты. Кто-то кинул что-то, что разорвавшись густой туманной пеленой покрыло участок в ближайшие метров пять. Грей догадался — чтобы при погрузке людей в машины снизить риск шальных попаданий. Кто-то остановился рядом с ним. Кивком указал в машину и Грей, решив не испытывать судьбу, сделал шаг вперед. А потом недовольно рыкнул, когда таинственный «бугай» схватил его за плечо. — Отцепись, — и, стряхнув чужую руку, рефлекторно блокировал удар в челюсть. — Я ж не сопротивлялся. Лицо бугая в тумане разглядеть было сложно, но между ними определенно завязалась бы потасовка если бы не чужой женский голос. — Ты на мушке, в машину, живо, — что-то щелкнуло, и он подняв руки запрыгнул в просторный салон. Бугай залез следом, дверца с громким стуком захлопнулась, взвизгнули шины и они куда-то помчались. — Я мимо проходил, — спокойно отозвался Грей, когда увидел наставленное на него дуло, уже прикидывая в уме, насколько по-идиотски это звучит. Женщина усмехнулась и обратилась к другим: — Раненые есть? В салоне воцарилась рабочая суета, но как было наставлено дуло, так оно и осталось. Грей демонстративно вздохнул и откинулся на спинку сиденья. Все равно делать было нечего, он понятия не имел где находится, был лишен магии и, к тому же, сейчас находился в невыгодном численном меньшинстве. Лучше даже сказать, в абсолютном. В машине было три ряда сидений, сзади каким-то макаром уместилось аж пятеро. Правда сидели они друг на друге и явно были от этого не в восторге, до него постоянно доносились звуки возьни и недовольное бормотание. На втором ряду обозначались Грей, бугай и худощавый мальчишка-очкарик. На водительском таинственный мужчина в капюшоне, на соседнем с ним женщина со ярко-синими волосами, крепко сбитая и с уже отметившими время морщинами. — Я же говорил, церковный, — буркнул кто-то сзади, Грей закатил глаза. Он никогда не отличался религиозностью, а даже наоборот, старался обходить подобные заведения. Что же его новым знакомцам показалось в нём «святого», остаётся загадкой. Очевидно, похищать людей средь бела дня здесь норма. За окном мелькали улицы, переполненные или пустые, но другой транспорт спешно прыскал в сторону, стоило появиться веренице их машин. Когда вся возня была окончена и в салоне воцарилась тишина, женщина еще раз окинула его взглядом и опустила пушку. — Он новенький, — развернулась и, как ни в чем ни бывало, расслабилась, глядя на дорогу вперед. — Новенький? — переспросил кто-то. — Да по нему так не скажешь, знаете ли! Или кровь на рубашке… — Смерть была насильственная, — отозвалась женщина. — Мальчик, ты давно умер? Грей сделал отметку удивиться всем вопросам позже, и просто предпочел ответить. — Да часа не прошло. — Ты теперь в Затмении, ни магии, ни смерти. Это место сущий ад, ничему не удивляйся, никуда не лезь, — женщина говорила коротко, думая о чем-то, — Ты убивал? Неожиданный переход. — Да. — Хорош в этом? И как на это отвечать? Да, конечно, вы бы видели список всех, кого я победил! — Сложный вопрос. Так все-таки, где я? — тут были в настроении поговорить, стоит этим воспользоваться. — Вы сказали, что сущий ад, но… — Не до конца, — она вздохнула и обернулась, протянув ему руку: — Ивару. — Грей, — крепко пожал сухую, твердую ладонь. — Ты сожалел о чем-то перед смертью? Грей поджал губы. Он погиб на войне, успев только осознать тот факт, что его сердце пронзили. Но… «Ур погибла из-за меня. Локи мог бы быть жив, если бы я вовремя все понял. Я — сплошное разочарование». Конечно, он о чем-то да сожалел. Всегда. — Нет, — ответил он быстрее, чем успел подумать. Ивару с недоверием прищурилась. — Это место, куда попадают люди сожалевшие до такой степени, что были готовы умереть от чувства вины. Ад имеет несколько другую специальность, здесь же иногда можно жить даже уютно. Так ты уверен, что не сожалел? Впрочем, меня это не волнует. — Умереть? — Фуллбастер тактично пропустил момент с сожалениями. С этим он разберётся несколько позже, когда поймёт, что ему может угрожать в данный момент. — Ни магии, ни смерти. Умрешь здесь и попадешь уже в настоящий Ад, мы называем его Бездной. Как-нибудь сходи, посмотри, — Ивару усмехнулась, почти тоскливо, почти зло. — В Затмении есть две стороны, относительно мирная и активная. На чьей планируешь быть? Хвост Феи и мир? Грей широко ухмыльнулся, подумав, что даже при всем желании он не смог бы жить в спокойствии, когда есть возможность участвовать в чем-то, что заставляет ощущать себя живым. Это была потребность, привитая в гильдии, чтобы заполнять разрастающуюся пустоту в груди. — У меня есть выбор? — нагло ответил на раздраженный взгляд бугая, расселся поудобнее, насколько позволяла теснота машины. Ивару одобрительно улыбнулась. — Ты ему понравишься, — потом посмотрела на водителя, — давай на базу, я хочу их познакомить. — Он точно только сегодня здесь? — раздалось чье-то подозрительное. — В случае чего — пуля в лоб и нет проблемы, — бодро отозвалась женщина и Грей подумал, что вопросы в этом мире решаются как-то… радикально. На базу они прибыли только полчаса спустя. Грею хотелось спросить, почему и его загребли в машину, он ведь вообще не при делах был, однако сомневался, что ему дадут честный ответ и потому играл в молчанку, наблюдая и запоминая. Было жарко. Было душно. Колол бок и хотелось пить. Без привычного ощущения магии под кожей, даже раздеваться не хотелось. Грей был напряжен. Сама база представляла собой огромный ограждённый участок земли, в центре которого стоял особняк. Не самый большой, который Грею доводилось видеть, но и не маленький. Компания, с которой Грей приехал, выстроилась в шеренгу перед центральной лестницей. Последовав их примеру, а также под пристальным взглядом Ивару, Грей последовал их примеру и встал в конце. — Новые лица? — команда резко вытянулась, услышав голос, до боли знакомый Грею. Вот только идентифицировать тот в своей памяти никак не получалось. Узнавание никак не хотело задерживаться и ускользало, но Грей готов был поклясться, что неоднократно слышал его. — В мой кабинет его. Жду отчёт у себя через два часа. Можете быть свободны. — Грей бросил беглый взгляд на помещение и только сейчас заметил в нём странные устройства, вероятно из которых доносился голос. «Бугай», затащивший Грея в машину, кивком указал на лестницу и пошёл первым. Грей открыл массивную дверь и вошёл в новое помещение. Человек напротив стоял спиной ко входу, смотря в узкое пространство окна между шторами, почти полностью закрывавшими комнату от солнечного света. Освещения в комнате хватило для того, чтобы угадать рыжий цвет волос его обитателя. — Проходи, садись, нам предстоит долгий разговор…***
Грей залпом выпил ранее налитый виски. Воспоминания стали казаться ему чем-то далёким, однако, именно их новую встречу с Локи он помнит, словно это было вчера, до мельчайших подробностей. Грей часто задумывается, почему именно он всё-таки стал правой рукой Регулуса, почему ему многое спускается с рук то, за что любого другого могли уже вытурить из организации. Возможно, потому что когда-то Грей протянул руку тогда ещё Локи, а может, тот действительно видел в нём старого друга. «Долг красен платежом», — просто повторял Регулус, но Грею всё-таки хотелось верить во второй вариант. Само осознание, что в Затмении он совершенно один, заставляет его тянуться к тому, чем он травит здешний народ — к наркотикам. Это помогает ему справиться с напряжением и расслабиться. Грей потряс кубиками льда в стакане, те радостно отозвались клацаньем друг об друга. Недостаток собственной магии резко ощущался, особенно в первое время. Невыносимый жар и чувство беспомощности преследовали Грея всюду. А особенно в те моменты, когда он был вынужден ездить на тренировочный полигон, — стрелять из пушек в собственном доме Регулус тому не позволил, — ребята из команды здорово управлялись со всеми видами оружия имеющегося у них. Фуллбастеру же оставалось лишь молча проглатывать своё недовольство, слушая очередную нотацию о том, почему он должен сначала прицелиться, а только потом уже стрелять: «Твои старые приёмчики здесь уже не прокатывают, дубина голож… отмороженная». Да, с какой-то стороны это были даже замечательные деньки. Но, на повестке дня всё-таки остаётся главный вопрос: на кой чёрт Регулусу сдалась Хартфилия? Если раньше Грей имел хоть какое-то представление о том, что творится в голове рыжей бестии, то после их нового знакомства по ту сторону жизни он перестал понимать его окончательно. Понимал его стратегии, понимал его идеи касательно картеля. Но не понимал его личных интересов и планов. Люси, которую он знал раньше и ту, что он увидел, были абсолютно идентичными: слабые, безвольные, наивные и… да, пожалуй, дуры. И какой тогда с неё спрос? Его визит к ней не дал ему никакой особой информации... не то чтобы он занимался там добычей информации, кроме той, что новой любимой грушей для битья стала именно эта девчонка. Но и Грею сейчас нужно было любыми путями постараться отвлечь Регулуса: дружба дружбой, но никого не должно волновать, чем Грей занимается в своё свободное время. И появлении Хартфилии как нельзя кстати, она точно сможет занять его на какое-то время.***
«— Хахахахаха, Грей!» — из тяжелого дурмана сна его вырывает ее смех. Какой-то неестественно живой и яркий. Такой, каким он его запомнил. Твою мать… Смех Джу снился ему вперемешку с улыбкой Люси с тех самых пор, как он начал колоться. Это было жутко, поначалу. Потому что яркий смех Джу никогда не сочетался с мягкой и нежной улыбкой Люси. Он открывает глаза. Больше всего в этих снах его раздражало то, что просыпаясь он всегда думал о том, как бы на изменения в нем отреагировала Джу. Потом эта мысль стиралась. Грея захватывал поток дел. Тяжело поднявшись, сел на кровати, запустил руку в волосы, морщась от сухости во рту. Черт побери. Дрянной мир. Создатель мог бы и избавить от похмелья хотя бы здесь. Как же мелочно. Не оборачиваясь похлопал другой рукой по тумбочке, на ощупь выискивая бутылку с водой. Теплая. Зараза. Пальцы потерли переносицу. Спустить ноги на пол. Собственный вес давит на плечи, вставать совершенно не хочется — лечь и завались все дела к черту. Но нельзя. В Затмении было такое явление — «Rikanbento», лежачие. Овощи. В Затмении нельзя умереть своей смертью — от пули, пыток, самоубийства, да. А своей смертью — голод, жажда, наркотики, алкоголь… нет. Поэтому Rikanbento просто спали, ели если позволяли средства и ничего больше не делали. У них банально не было на это сил. Поэтому нельзя поддаваться этому сладкому желанию «ложись, совсем немного, дела подождут». В Затмении… все имело буквальное значение. Это раздражает. Грей ползет в ванную, с трудом ополаскивает лицо водой. Усталость, сонливость, жажда, голод — всё наваливается на него разом. Хочется лечь прямо тут на пол и больше никогда не открывать глаза. Тянется к шприцу на полке и спустя мгновение жизнь приобретает чуть более расслабленный и яркий вид. Все потребности словно по взмаху волшебной палочки отступили, он вновь чувствует себя лучше. Грей ведет мутным взглядом — надо пополнить запас. Стряхивает дурман и лезет в душ — Регулус убьет, если он появится на собрании в таком виде. Потом мятая рубашка, шорты, пушка на пояс и можно идти. Он до сих пор помнит самую первую дозу — на спор. Сцепился с кем-то из ребят, что на него не повлияет — не повлияло, видимо по-крайней мере. Тогда. Но ему понравился приторно-сладкий привкус эйфории. Чего-то такого, что напоминало драйв гильдии. Вторая доза — спустя месяц, когда его чуть не убили и ему требовалось сбросить напряжение. А потом, как снежный вал — все дальше и дальше, все меньше дней без дозы. По пути в кабинет Льва он пополняет запас «животворящий» и уже вполне веселый вваливается к другу. К счастью, не опоздал. Регулус приветственно кивает, когда он падает рядом и пододвигает к нему ближе тарелку с фруктами. — Самое то, — благодарит Грей вгрызаясь в холодное яблоко. — Проспался? — только и спрашивает Регулус. Взгляд Грея цепляется за повязки на руках, темные круги под глазами и прокушенную до крови губу. Заторможено кивает на вопрос. — Снова зеркало? Грей думает, что одна из причин, почему Регулус не пеняет ему за наркотики, это собственный бардак в голове. Лев регулярно бьет зеркала, будто видит в них что-то такое, что за доли секунды выводит его из себя. И благо, если эти приступы бешенства не видит никто другой. Правда почему-то с завидным упрямством возвращает эти зеркала на место. Ей Богу, они могут соревноваться за звание главного психа. — Забей, — Регулус кидает в рот леденец, хрустит и говорит: — Вчерашнее собрание пропустил. Теперь слушай по итогам. Благодаря Грею у Рега постоянный приток новых покупателей. Так уж получилось, что Ивару, отвечающая за производство, и в самом начале получившая шефство над новеньким, поручила ему «выбивание» долгов и маршрутизацию «торговцев». И если с первым проблем особо не было, то вот со вторым пришлось повозиться, прежде чем стало понятно в каком районе работать прибыльнее, и какие именно люди нужны для продажи. Потом Ивару отошла от внешних дел, сосредоточившись на внутренней организации Атракаджа, а Грей заменил ее по всем вопросам касающимся торговли. Регулус в их дела не лез и занимался тем, чем занимаются все начальники: скалил клыки и творил общий маршрут. Поэтому нередко случалось, что совещания группировки Грей пропускал, и потом узнавал всю информацию по-факту. И это, надо сказать, его полностью устраивало. Не устраивало это Регулуса, которого раздражал подобный расклад. Вот и сейчас, чем больше они разговаривали, тем сильнее распалялся Регулус и тем равнодушнее становился Грей. — Ясно?! — в конце хлопнул по столу Лев и Грей индифферентно пожал плечами. — Р-р, Гр-рей! — Ясно-ясно, не ярись, — смачный хруст яблоком, полу-пьяный оскал. — Ты чего такой напряженный? От очередной вспышки Грея спасла Ивару. Она смерила их обоих недовольным взглядом и закрыла за собой дверь. — Акайо упал в бездну, — Ивару села напротив них. — Один из Семи Чистилища нашел, пытал и убил его. Эликсира при Акайо не было. — И где он? В эликсир Грей не верил — если бы была такая чудная вещь, то Акайо, её получивший первым, не стал бы всем об этом трезвонить, а спокойненько отправился бы в реальность в тот же миг. Правда у Регулуса на этот счет были свои мысли. И мысль эта заключалась в том, что у эликсира должен был быть ключ. Иначе не было бы смысла запускать эликсир на рынок. Но вот загадка "где эти ключи" была еще более сложной, чем ответ на вопрос «а правда ли эликсир вернет в мир живых?» — По нашим данным эликсир был продан Эдоласу, — Ивару пододвинула Регулусу папку с фотографиями. — Я уже отправила людей, но Акайо убили до того, как состоялась передача… Путь эликсира проследить не трудно — группировки не скупятся на шестерок, пытающихся его добыть. Это похоже на стаю волков загоняющих оленя. Олень один, а волков много. След по снегу остается широкий и кровавый — захочешь, не заблудишься. Грею откровенно скучно. Его часть бизнеса функционирует бесперебойно, заняться толком нечем, а гоняться за волшебным флакончиком… была охота. Ивару о чем-то спорит с Регулусом, но Грей знает, что в конце концов уступит ему — Лев ей, как сын.***
«Она здесь недавно» — голос Ивару настолько тихий, что его можно было бы даже принять за собственные мысли. Хотел бы он, чтобы Лилика в его голове звучала бы также тихо. «И что? Это из-за нее ты здесь» — скалится эта стерва, но он лишь отмахивается от нее. Как бы ни могло показаться, а своего демона он умел усмирять. Хотя бы на время. А еще Регулус умел смотреть и видеть закономерности… Когда в его жизни появились ключи — Лилика в его голове стала злее. И контролировать ее стало легче. Провернуть ключ Льва на пальце, ухмыльнуться. То, что связывало его с Лиликой. Посмотреть на ключи других Зодиаков — то, что отталкивало ее, как святая вода отталкивает нечисть. Регулус мог ошибаться и это здесь ни при чем, но то, что он видел сейчас — забавляло. «Она здесь недавно» Если бы он мог, наверное он бы пожалел о том, с какой резкостью отреагировал на появление Люси в этом мире. Вот только сожаления… это не то, чему стоит предаваться в Затмении. Спасибо, уже насожалелся — аж до попадания сюда. И все-таки нужно было что-то решать. Держать ее в темнице, как игрушку, вечно не получится. Да и тот факт, что Грей уже тоже поразвлекся, почему-то злил. А Люси, как помнится, всегда была слишком изворотливой, чтобы смиренно ждать своей кончины… уж найдет, как выйти на свободу, змея. Лилика, зажатая в дальнем углу комнаты, злобно сверкнула взглядом. Регулус насмешливо выпустил клуб дыма. По-факту, все было просто: либо отпускать ее, либо убивать (быстро, чтобы не допустить той же ошибки, что Лилика допустила в отношении него), либо… либо как с Греем. А Регулус не любил превращать простые вещи в сложные. — Присмотри за ней, — говорит в пустоту, кладя ключи Зодиаков в верхний ящик тумбочки, а свой собственный пряча в нагрудный карман. «Присмотри за ней» — эхом по комнате и душе. Регулус решил. Нельзя разбрасываться возможными ресурсами попусту. Ведь так? Темнота отступает. Лилика в его голове злобно щурится. Этот раунд Лев оставил за собой.***
— Идем, — Ивару кивает ей на выход, когда уже знакомые бугаи расстегивают тяжелые цепи. Человек тварь такая, что быстро ко всему привыкает. Она привыкла тоже. Сколько дней прошло? Она не знает. Но уже сейчас щурится и слепнет, когда блеклая серость Затмения сменяет беспрестанный мрак темницы. Шагает тяжело, медленно, устало — ее никто не торопит. Люси смакует свежий воздух на языке, чувствуя, как слюна превращает засохшую кровь обратно в жидкость. Когда она стала такой слабовольной? Когда позволила обстоятельствам влиять на нее? " — Борись до конца!» — Эрза никогда не бросала слов на ветер. Эрза смотрела тяжело, с памятью о прошлых боях и смело, ведь знала о том, на что способны волшебники Хвоста Феи. И будто в насмешку взгляд падает на тыльную сторону ладони. «Есть метка или нет, я все еще член гильдии» — с мрачной решимостью Люси сжимает кулаки. А Хвост Феи никогда не сдается. — Оставьте нас, — вырывает ее из размышлений голос Ивару, Люси обнаруживает, что они стоят возле двери. — Передайте Регулусу, что все в порядке. Ивару похожа на дворецкого. Такие следят за домом и расходами, заботятся о гостях и хозяевах. Ивару такая же: натянутая будто струна, но плавная и сдержанная. Уж Люси знает толк… в дворецких. — Это теперь твоя комната, — Ивару мягко толкает дверь. Теплый свет светильников мгновенно обволакивает уютом. — Регулус извиняется за резкость, однако просит понять подобные меры предосторожности. Что именно подразумевалось под «мерами» Люси понимает не до конца: тюремные решетки на окнах, тяжелый замок, болтающийся на двери или избиения последних дней. Все что ей остается это также сдержанно кивнуть и войти по приглашению. — Атракадж предлагает… — когда комната показана, а нахождение в ней постороннего становится неприличным, Ивару протягивает ей лист бумаги. Правильно понимая паузу Люси устало отвечает: — Люси Хартфилия. — Люси Хартфилии воспользоваться бессрочным приглашением и разрешением на посещение основной базы организации. Список разрешенных помещений указан здесь, — Ивару кивает на бумагу, — в другие места вам будет необходимо сопровождение кого-либо из картеля… Ивару почти вышла, когда обернувшись добавила: — Засыпать не советую, к вам назначен целитель. Когда дверь захлопнулась, Люси устало облокотилась на стену. Она и не подозревала насколько напряжена была все это время. *** С момента, как Локи вновь забрал Люси к себе, прошло не так много времени. Удивляло больше не то, что ей распоряжаются как вещью (за проведённое здесь время к этому привыкаешь), больше удивляла резкая смена настроения Регулуса: из тёмной сырой темницы в свою комнату, от злого прожигания взглядом и ежедневному посещению к редким встречам и избегание прямого контакта. Люси выдохнула, стараясь собраться с мыслями. Заботились о ней неплохо. Врач ежедневно навещал её, вовремя делая перевязки и оставляя лекарства ровно до следующего своего прихода. Люси быстро шла на поправку, однако всё это омрачали шрамы на её спине, которые ей повсеместно оставили Грей и Локи. «Боюсь, на месте этих ран образуются рубцы. Мне очень жаль», — Люси каждый раз прокручивала эти слова стоя перед зеркалом и ловя на себе косые взгляды прислуги. Вот уж кому не повезло с работой. Это одновременно и злило, и вызывало желание свернуться клубочком, накрыться с головой одеялом и никогда больше не вылезать из этого «домика». Однако, Регулус любит сильных — первое, что ей ненавязчиво объяснила Ивару. Как бы вспыльчива Люси ни была, она понимала, что сейчас именно он стал для нее билетом к жизни без избиений. Что стало причиной столь резкой смены отношения? Ивару не отвечала. Она просто приходила раз в день, что-то выговаривала прислуге, которой обычно не везло оказываться у Люси в комнате в это время и, проведя короткий блиц-опрос о настроении-состоянии, опять исчезала на сутки. Темница из темной и сырой сменилась на чуть более роскошную. Так безумно напоминающую детство. Ни капли информации. Шаг влево, шаг вправо — и только зажившую спину начинает прожигать ощущение страха. Только в комнате и… в библиотеке было более-менее спокойно. Люси ходила по особняку лишь раз — в попытке покинуть его. Что тогда на нее нашло она не помнит, это была смесь злости, отчаянья и гордости. Особняк пугал: пустой, холодный и по большей части безжизненный. Люди бывали лишь на первом этаже: приходили, уходили, спешили и развлекались. Там было шумно, почти как в гильдии. Только шум этот был злой. Это единственное, что Люси запомнила с той «прогулки». — Прошу, наденьте пожалуйста, — горничная принесла Люси еще один «новый» костюм, — господин Регулус желает с Вами встретиться через десять минут. Люси невольно подумала, что Дева вместо того, чтобы принести ей одежду, принесла бы ей труп так изранившего ее человека. Мысль мелькнула, ужаснула и исчезла, поспешно прогнанная испуганной Люси. Она никогда не была жестокой. Времени на сборы особенно не было. Да и толку, если в груди обожгло нетерпением и азартом. Первый страх прошел, оставив стянутое в клубок ожидание. — Ты опоздала, — Регулус раздражённо посмотрел на часы. Люси проследовала за его взглядом. Одна минута. Она опоздала всего на одну минуту. Она видела его в третий раз после того, как ее переквартировали из темницы в комнату. И каждый раз замирала из-за необъяснимого… хотя кому врет? вполне объяснимого страха очередной гневной вспышки. — Садись. Не желая испытывать терпение Льва, Люси поспешила занять предложенное им место на диване. — Скажи, как ты думаешь, почему ты сейчас здесь, а не там? — Регулус акцентировал своё внимание на последнем слове, намекая на ту грязную тесную камеру, в которой Люси жила первое время. — Не знаю, — она опустила глаза в пол, зная, что Локи сейчас смотрит на неё и лучше бы им не пересекаться взглядами. Все прошлые разы, когда это происходило, Люси получала двойную порцию тумаков, которые в добавок, были ещё и больнее. — Взгляни на это, — Локи протянул два документа. — Это отчёты за прошлый и этот месяца. Что скажешь? Локи и сам прекрасно знал, какие выводы можно сделать, исходя из этих отчётов. Однако, на протяжении месяца он наблюдал за Люси. Чаще всего находил её в своей библиотеке. Стараясь не попадаться ей на глаза, чтобы не спугнуть, выбирал себе места за книжными стеллажами и наблюдал. Чаще всего Люси брала книги об истории Затмения, дневники бывших лидеров различных группировок — информация здесь, почти что валюта и порой важна даже самая незначительная деталь. Так что Локи скрупулёзно собирал всё, что мог найти, от простых заметок о погоде, до зашифрованных дневников и чужих отчётов. — Скажу, что тот, кто поставил точку сбыта в районе, специализирующемся на оружии — идиот, — Локи наклонил голову на бок, стараясь уловить ход мыслей. — Смотри, — Люси разложила документы на столе, голос чуть дрожал, — здесь производят и покупают оружие, место прибыльное, — она ткнула на прикреплённый скрепкой снимок карты. — Вот только у каждого второго здесь есть, чем защититься. Так что надо быть полным идиотом, чтобы трясти здесь должников и заламывать цены. Посмотри вот на этот график, — Хартфилия перелистнула страницу, — посмотри, как снизилось число курьеров. На общем фоне это не сразу бросается в глаза, однако постоянные неустойки высасывают прибыль с этой точки. Будет лучше снизить цены здесь и открыть ещё одну точку в районе победнее… Регулус насмешливо фыркнул. Курьеры… сразу видно, что девочка недоучилась. Мозги есть, а вот лексикон… Но в самом деле. С диллерами в том районе была определенная проблема. Их постоянно грабили и убивали. *** — С каких, блядь, пор ты лезешь в мою область? — Регулус вздохнул и поднял голову. — С каких ты со мной на ругательствах? — Грей заторможено сдал назад, осознав что сделал что-то не то, виновато вскинул руки. — Это я зря, — и только дождавшись кивка босса продолжил тише, но от того не менее зло. — И все же, что это значит? — Точка все равно убыточная, так что я решил рискнуть, — Регулус отодвинул бумаги, предлагая Грею сесть. — Ты все равно постоянно увлечен боями, чем самим бизнесом. — Не скажу, что ты от этого теряешь, — Фуллбастер скрестил руки на груди. Партнеры сцепились взглядами, как в свое время ударялись ладонями в знак поддержки. Крепко, испытующе, опасно. — Ты против? — Ты мог предупредить. — А должен? Разговор походил на горячую картошку: ты мне, я тебе. Ни капли конкретики и точности. Попробовать упрямство друг друга на зуб, чтобы понять как далеко второй способен зайти в этом вопросе. — Ты хоть знаешь, сколько у нас будет проблем с Ибайро? Ибайро — тот самый район больших пушек и производства оружия. Читать «заводы Карен». Вообще на территории Нагеробоши было два крайне крупных района: производственный Ибайро и Нот-Ард, центр всех продажников. И нет, эти районы не принадлежали Карен и по «закону» считались мирными. Но надо признать, именно там крутилась вся жизнь Нагеробоши. Ведь если Эдолас, Атракадж и Церковь к территории привязаны не были, поскольку их борьба за влияние распространялась на все Затмение, то за оружием все дружно ехали в Нот-Ард. Действительно, кто заставит парней с пушками самих ехать и продавать оружие? На самом деле конкуренцию Карен составляла также и Церковь, но производство Церковных отличалось массовостью и исключительной недолговечностью. Зато по части боев эти ребята давали Нагеробоши десять очков вперед. — Какие там могут быть проблемы? Они не платили, мы перестали продавать. Пусть едут за нужной дозой туда, где она есть. А то я устал смотреть, как ты обламываешь о них зубы, — Регулус закинул ногу на ногу и усмехнулся. Грей помрачнел. — Они хорошо откупались оружием, или ты считаешь, что этого было мало? — еще один нюанс торговли наркотиками в Ибайро. У тех, кто работал на заводе, редко водились деньги, зато водилось оружие. Стащенное или приобретенное не суть важно, но оно водилось в количествах куда больших, чем валюта. Чем это было обусловлено? Ты пашешь восемнадцать часов в сутки, льешь, куешь, собираешь одно и то же. День за днем. День за днем. Год за годом. Платят тебе копейки, а убить могут в любую секунду. Начальство — зажравшиеся богатеи, у которых от статуса мирных только отсутствие оружия на виду, просить повышение зарплаты равно самоубийству. Что ты будешь делать? Ты перестанешь там работать? Три раза ха, потому что за неуплату аренды тебя выселят в три секунды, без еды ты будешь сходить с ума от вечного голода, на улице от вечного холода или жары, а о жажде и говорить не стоит. Уедешь в другой район? В общем огромное количество нюансов складывающихся в то, что ты тайком таскаешь детали, собираешь оружие, но уже для себя. И вскоре это маленькое хобби заполняет всю твою квартиру сворованным оружием. Что главное: без маркировки Нагеробоши и постановки на учет. Ты мирный, но вооружен. Ты защищен. А потом пробуешь дурь. Слишком слабую, чтобы сойти с ума, но окрашивающую твои серые будни в радужные цвета. Чем будешь расплачиваться, если денег слишком мало? — Что мешает им откупаться и дальше, но в другом районе? — Регулус снова усмехнулся. Грей немного подумал и потом примирительно ответил: — Если что, ты признаешь, что был неправ. Регулус согласно кивнул. — И будешь советоваться, прежде чем лезть в мою зону ответственности, — чуть резче потребовал, поняв, что Регулус в хорошем настроении. Тот снова кивнул. — Ну а если? — разрушил ощущение победы встречный вопрос. Грей оскалился. — А есть что-то, что я могу тебе дать? И в этом была вся правда. Грей Фуллбастер полностью зависел от Регулуса. *** — Вы приглашены к ужину, — Ивару заходит без стука. Женщина чем-то очень недовольна, и Люси предпочитает молча ей подчиниться. Несмотря на видимую мягкость Ивару кажется непростой. Ужин — слишком громкое слово для того, что происходит в общей зале. Люди собираются по кучкам за столами, по зале разносится запах еды, простой и незатейливой, а кто-то увлеченно играет в карты. Этим кем-то оказывается Грей, с которым Люси встречается впервые с… момента в темнице. Фуллбастер встречается с ней взглядом, и Люси передергивает от той злобы, которая искажает лицо хорошо знакомого ей… друга. Сердце, как и всегда при мысли о доме, щемит острой болью. Нацу, Грей, Эрза. Три имени выжженные на душе, одна горячо любимая гильдия. Семья. Надежда толкает ее к Грею, задать вопросы, отогреть сердце, укрыть заботой. Хоть кто-то в этом мире… пожалуйста. И страх повторения заставляет ее первой отвести взгляд. Лео ужинает в одиночестве, однако коршуном наблюдает за игрой в карты. На присоединение Люси и Ивару лишь морщится, как от зубной боли. — Регулус, присоединяйся, — когда Люси на середине трапезы к ним подходит Грей. В ноздри ударяет запах алкоголя и пота. Это не вечная прохлада, что всегда окружала Грея подобно тому, как жаркое дыхание всегда сопровождало Нацу. Люси обжигает брезгливостью и ей от этого больно. Потому что она упрямо не хочет терять то, что у нее еще осталось от той реальности. — Привет, Грей, — переборов себя, поднимает голову и солнечно улыбается. Опешивают все. Однако неожиданно Грей улыбается в ответ и подсаживается рядом. — Знаешь, я передумал, посижу с вами, — интонация настолько похожа на те, манерно-ленивые интонации ее Грея, что Люси чуть не плачет от облегчения. Она еще не знает, что с ним случилось, но обязательно выяснит. — Ты что задумал? — Ивару резко опускает приборы. Она недовольна, о боги, как же она недовольна! Грей лишь беспечно улыбается ей в ответ, проигнорировав вопрос. Он смотрит на Люси и в мутном взгляде сквозит то, что напоминает ей о гильдии. Улыбка. Дальнейшие возмущения Ивару Локи предупреждает сам. Залпом допив свой напиток (явно не безалкогольный), поддается вперед. Сейчас он гораздо более угрожающ, чем трезвый, потому что Люси помнит, что месяц назад именно пьяный Локи ввалился в ее камеру. — Сыграем? — карты ложатся на стол и Люси еще не знает, что в Затмении есть правило трех Никогда. Никогда не переходи дорогу Карен Лилике, Фаусту, Хэйдсу и Регулусу. Никогда не умирай, потому что вечные мучения в бездне хуже даже самой отстойной жизни. Никогда не доверяй. Даже тем, кого ты знал в своей жизни. Особенно тем, кого ты знал в своей жизни. Потому что Затмение — это ад, который выявляет в людях самые худшие их черты и усиливает их во сто крат. *** Карты. Первая ассоциация — Альберона. Гениальный игрок, оставлявший всех остальных без трусов, заядлая выпивоха и бесстыдница. Но даже играя с ней у Люси не возникало ощущения конца. Когда человек по ту сторону играет так, будто от этого зависит его жизнь. Сначала ей показалось, что Грей, их Грей, вернулся. Однако чем дольше шла игра, тем больше это походило на злобную усмешку. И тем больше Люси понимала. Нет больше Локи. Мягкого и улыбчивого ловеласа, который тем не менее был на все готов ради гильдии. Нет больше Грея. Смелого и яркого, невероятно сильного, который придуривался вместе с Нацу, и тем не менее никогда не злился по-настоящему. Люди перед ней носят лица тех, кого она знала. Но это не они. Когда-то возможно были. Имена, мимика, жесты — все кричит о том, что это тот человек. Но характер и поведение кидают аргументы в лицо, разочаровывая и зля. Осознание приходит и вместе с тем уходит надежда. Затмение — развращает. И оно действует даже на нее, потому что никогда раньше она не сдавалась так быстро. Никогда раньше не позволяла шрамам или страху остановить ее. Раньше препятствия только раззадоривали, а жизнь была полна красок. И несмотря на трудности каждый раз она вставала. Ради себя. Ради гильдии. Ради семьи. И как бы она не уговаривала себя по ночам… все это рассыпалось в труху. — Без ножа меня режешь, — кривится Грей, скидывая карты, признавая поражение. Локи улыбнувшись, придвинул к себе пачку купюр. — Реванш? — Тебе еще есть что ставить? — показательно удивляется Лев, однако согласно кивает. — А давай на что-то более интересное, чем деньги? — Ты перепил, — закатывает глаза Ивару, морщится и встает: — Проспитесь. — Зануда, — тянет Грей, и облокачивается на руки. — Что ставим? Лео скучающе оглядывает залу. Многие уже разошлись, в зале лишь заядлые игроки. Карен, которая всегда «исчезала», когда он напивался, и в этот раз не оставила после себя напоминаний. Это радует. Месяц был кровопролитным и очень тяжелым. — На себя, — выпаливает Грей, глаза горят дурным огнем. — Делаем ставку на свою свободу. — Вот еще! — вскидывается Люси, однако ее возмущение пропадает втуне. Регулусу если честно, тоже хочется послать Грея с его абсурдными предложениями. Большая ставка. Большие риски. — Давай, Локи, — старое имя бьет плетью, раззадоривая. Алкоголь струится по венам, туманя разум. Регулус знает, что трезвым ни за что не принял бы ставку. Но. — А давай. Месяц? — Два. — Полтора. Они ударяются ладонями, как в старые-добрые, искренне смеются. Несмотря на ставку им ничего не угрожает. Грей слишком обязан Локи. Локи слишком привязан к Грею. Те единственные слабости, которые они почему-то позволили себе в этом мире. Подобие на дружбу. — Я пожалуй пойду, — Люси тоже встает, но ее припечатывает властное «Нет». Регулус улыбается почти дружелюбно. — Вдвоем не так интересно, не считаешь? — Третий лишний, — пожимает плечами, пытаясь казаться спокойной. — Тогда сыграем две партии, — пожимает плечами Лев. Грей согласно кивает, соглашаясь. — Первая партия для определения проигравшего — того, кто будет «рабом», а вторая, на того, кто этим рабом будет владеть. Друзья одновременно смеются, пьяно и весело. Они друг друга стоят. И Люси заранее знает, чем в итоге все закончится. *** Охота. Это слово пропитывает Затмение подобно тому, как губка вбирает в себя воду. И чем дольше голубая мечта греет руки своим близким присутствием, тем горячее споры вокруг нее. Журналисты (они и в этом мире журналисты) скандалят в прямом эфире, люди горящими глазами наблюдают за каждым прохожим… ну а вдруг? И тем не менее все знают, что эликсир в конечном итоге достанется кому-то из большой четверки. Тем не менее есть вопрос. Самый главный после вопроса о местонахождении волшебной бутылочки. Почему Акайо не выпил эликсир сразу, как получил его на руки? Первый и единственный весомый аргумент в пользу того, что эликсир — выдумка. А все остальное… в этом дрянном мире может случиться что угодно. Регулус хлопнул рукой по столу, пытаясь таким жестом отогнать пьяный угар и эту тревожные, надсадные мысли об эликсире. Без ответа на этот вопрос терялся смысл в поисках эликсира. Спустя месяц охота приобрела оттенок застоя. Сколько уже было убито во время погонь? Скольких потерял Атракадж? Кто убил Акайо? И где эликсир сейчас? В городе, где затеряться невозможно по причинам ограниченности пространства четыре гиганта умудрились потерять одну-единственную бутылочку и заодно ее текущего владельца. Детский сад какой-то. Хорошо хоть имя знали.Мард Гир Тартарос