Циркачка

      За несколько секунд до выхода на сцену, я подвела глаза подводкой, чтобы придать им более восточную форму, накрасила губы и подрумянила скулы. Стопы ныли от усталости, а голова просто раскалывалась от туго затянутого пучка. Четвертое представление за день, да еще и при сломанных кондиционерах — это было просто невыносимо. — Беверли, ты готова? — забегая в гримерку, крикнул режиссер. — Готова, Стив, когда починят эти чертовы кондиционеры? У меня голова идет кругом от жары! — Ничего не могу поделать, милая, мастер придет только завтра утром, а сегодня придется потерпеть. Твой выход через 2 минуты, — мило улыбнувшись, Стив побежал дальше проверять реквизит и артистов. Убедившись, что макияж в порядке, я взяла реквизит и направилась к сцене. В последнее время в моей голове, часто мелькали мысли о том, что уйти из цирка было плохой идеей. Ведь там был мой дом, моя семья… Черт! Ну почему мои родители вынудили меня на то, чтобы я променяла цирк на это?.. Работать перед богатенькими мажорами, думающими, что весь мир вертится вокруг них — это было отвратительно! А эти извращенцы, забрасывающие меня вопросами о том, в каких шпагатах приятней заниматься сексом? По пути к сцене я почувствовала легкий толчек, из-за чего один из хулахупов выпал у меня из рук и укатился. Закатив глаза, я натянула язвительную улыбку и повернулась к виновному. — Глория, неужели ты настолько поправилась, что не в силах управлять своей жопой? Глория покраснела и прикусила нижнею губу, придумывая оригинальный ответ. — Флоренс, — сладко улыбнувшись, пролепетала та, — Все никак не могу запомнить, что ты у нас работаешь. Ну знаешь, бывают такие люди, о которых постоянно забываешь. Как их называют?  — подставив палец к губам, она сделала вид, что задумалась, — Ах да, вспомнила! Серые мыши. Прости, Бев, так бывает. Удачного выступления. Ненавижу! Ненавижу эту стерву! Фыркнув, я развернулась и подняла хулахуп. «Так, Беверли, успокойся! Тебе сейчас работать, а с ней ты разберешься позже», — твердила я у себя в голове. — Хочу с гордостью представить наш заключительный номер, бывшая принцесса цирка, Беверли Флоренс! — громко, через чур громко, объявил меня ведущий. Поморщившись, я сделала несколько глубоких вдохов и вышла на сцену, натянув сценическую улыбку. Бывшая принцесса цирка, как иронично.       Я закончила разминку и хотела спустить лебедку, чтобы подвесить полотна, но крик, вдруг прозвучавший позади меня, заставил вздрогнуть: — Беверли! Сейчас ведь мое время для подвески! — Ты не говорил, что сегодня будешь занимать время. Мне через месяц выходить в работу с новым номером, сейчас я буду занимать время по максимуму. — В это время я всегда репетирую, — Дуглас заскрипел зубами. — То, что ты дочь Джорджа, не дает тебе права, забирать время тогда, когда посчитаешь нужным! Я подольше тебя живу на этом свете и работаю в цирке, дорогая. Ты должна предупреждать, когда берешь время, чтобы я, как дурак, не перся сюда в чертов ливень! — Дуглас, если у тебя есть какие-то претензии, пожалуйста, выскажи их моему отцу. Это была не моя инициатива с этим номером, — выдохнув, я стала хрустеть пальцами на руках. — Я работаю здесь четыре номера, это будет пятый… Но меня просто поставили перед фактом, так что извини. Мне действительно жаль, что ты приехал сюда в дождь, — я наклонилась и поцеловала старого пройдоху, которого считала вторым отцом. Да, где-то Дуглас был вредный, но он был тем человеком, который бы первый бросился спасать мне жизнь в случае чего.       Батман, переворот, стойка на руках, верхняя затяжка… Я мысленно повторяла порядок элементов. В какой-то момент, почувствовав жгучую боль в стопе, я потеряла равновесие и рухнула на пол, завалив за собой все хулахупы. На глаза навернулись слезы. Восемь лет я работала без единого промаха, даже имея серьезные травмы, удача всегда была на моей стороне. А что случилось сейчас? Я сама не могла понять. В зале послышался гул, люди ахали и охали, кто-то предложил мне помощь, но мне нужно было встать и продолжить номер. Я — артист, и имею право уйти со сцены, только закончив свою работу. Сжав зубы, я сделала переворот назад, подбрасывая хулахуп ногой так, что он взлетел до зеркальных шаров. Люди начали аплодировать. Заведенная собственной неудачей, я стала работать с большим остервенением, с большей отдачей, стараясь не обращать внимания на ноющую ногу. Наконец-то очередь дошла до последнего трюка. Двадцать пять хулахупов набрасывали на меня по очереди, пока не закончилась музыка. Несколько секунд тишины, аплодисменты…