***
Анна усаживалась на своё место за стол в столовой для прислуги, когда Томас подошёл к ней сзади и лениво сказал: — Мистер Карсон хочет, чтобы мы присмотрели за двумя голубками, если ты планируешь пойти на ярмарку сегодня вечером. Анна посмотрела на мистера Бейтса, который сидел за столом напротив. Она несколько раз говорила при нём о ярмарке, надеясь, что он скажет, что пойдёт, и они смогут прогуляться там вместе, но он был уклончив. Анна не могла позволить себе вести себя так же очевидно, как Дейзи, и просто позвать его, пока кто-то другой упомянул ярмарку — даже если этот кто-то был Томас. Вместо этого она, громче, чем это сделал Томас, спросила: — Ты приглашаешь меня пойти с тобой? Она не знала, хотела ли она, чтобы занервничал Томас или мистер Бейтс, но это в любом случае не сработало; она должна была догадаться, все эти женские чары никогда у неё не работали. Мистер Бейтс оставался равнодушным, а Томас лишь спокойно ответил: — Только если ты не хочешь испортить вечер для детишек. Уильям сурово посмотрел на Томаса, но Дейзи, только что вошедшая с хлебом в руках, казалось, не заметила оскорбления. — О, пожалуйста, скажи, что ты пойдёшь… Миссис Патмор точно отпустит меня, если ты пойдёшь. — Не переживай, — сказала Анна. — Я согласна. После ужина все поднялись наверх, чтобы переодеться. Анна сделала Дейзи менее безвкусную причёску — поправить ее платье заняло бы слишком много времени, но бедная девочка заслуживала немного блеска в жизни. — Ничего, что ты идёшь с Томасом, — сказала она внезапно, пока Анна закалывала ей волосы. — Я знаю, что ему никогда не понравился бы кто-то, похожий на меня. — Ну, в этом ты права, — пробормотала Анна. А потом, чуть громче, добавила. — Мы не идём вместе в прямом смысле этого слова; я всего лишь шутила. В любом случае, Уильям намного приятнее. — Но Томас такой элегантный, — произнесла Дейзи тоскливо. — Как говорила моя мама, человека красят дела. И посмотри, ты теперь красавица, — она подняла зеркало, чтобы Дейзи могла взглянуть на себя. — Я никогда не буду красавицей, — ответила Дейзи. — Но причёска правда выглядит чудесно. Спасибо. Мужчины собрались намного быстрее и сидели за столом в зале для слуг, когда Анна и Дейзи спустились. Уильям почти засветился от счастья, увидев Дейзи, превратившуюся из неряшливой посудомойки в… чуть менее неряшливую посетительницу ярмарки. Вот только Уильям все еще продолжал сидеть, нервно сжимая в руках головной убор, в то время как Томас, до этого развалившийся на стуле, поднялся и резко потушил сигарету. Он был уже на пути к шкафу, чтобы взять пальто Анны, когда Уильям догадался последовать его примеру. Используя все своё обаяние, Томас помог Анне надеть верхнюю одежду, будто бы она сама была леди из высшего общества. Через мгновение Уильям понял, что нужно делать, и понёсся за пальто Дейзи. Мистер Бейтс был прав в своих предположениях — было действительно трудно сказать, думал ли Томас, что он помогает Уильяму, показывая, как надо вести себя с девушкой, или же он лишь красовался, стараясь выставить Уильяма в сравнении с собой неуклюжим и простым. Анна подумала, что, быть может, Томас и сам не знал ответа. Возможно, вдруг поняла она, пока они шли рука под руку к деревне, чуть отставая от Уильяма и Дейзи, с ее стороны было жестоко притвориться, будто бы он правда приглашал ее на свидание. Он ведь не мог так открыто спросить того, кто ему действительно был интересен, или же идти за руку с… ним. Он продолжал подыгрывать ей, когда они дошли до ярмарки, и, купив ей лимонад, заботливо спросил, что бы она хотела увидеть в первую очередь, хотя Уильям был готов потащить бедную Дейзи смотреть на уродцев, не спросив ее мнения. — Давайте пройдёмся вокруг и осмотримся, прежде чем решим, на что потратить деньги, — предложила она. Уильяму хватило ума посмотреть на Дейзи, чтобы понять, была ли она согласна, и после ее кивка, они, наконец, сдвинулись с места. Обойти ярмарку было несложно — она не была особо большой и состояла в основном из прилавков с едой и играми, в которых ты должен был получить игрушки (и купить их в обычном магазине было бы явно дешевле, чем принимать участие в этих играх). Дейзи захотела для начала посмотреть на животных. На вывеске было изображено много разных зверей, которые никогда не вместились бы в маленькую палатку, — великолепный слон, рычащий тигр, свирепая горилла — но никто не стал спорить с Дейзи, и Томас с Уильямом заплатили за вход. Внутри все выглядело примерно так, как Анна и ожидала: заеденный молью верблюд, жующий что-то с отрешенным видом, две обезьяны, сжавшиеся в одной клетке, несколько разноцветных птиц. Но Дейзи казалась зачарованной — словно перед ней предстали все те чудеса, которые обещала вывеска — и таскала Уильяма за руку от одного экспоната к другому, каждый раз громко восклицая. — Мне всегда было их жаль, — произнёс Томас, пока они наблюдали за спящей пантерой, чьи кости явно проглядывались из-под бледно-чёрной шерсти. Анна удивленно посмотрела на него. Кто бы мог подумать, что Томас мог испытывать жалость к кому-то, кроме самого себя? — Их место не здесь, разве не так? — спросил он, будто бы оправдываясь. — Да, — Анна кивнула и взяла его за руку. — Не здесь. Следующим пунктом назначения с ее подачи стали качели в виде лодки; они бы точно никого не расстроили. Ее симпатия к Томасу значительно поугасла, как только они перешли к играм. Уильям решил попробовать себя в конкурсе на силу, но не смог сдвинуть счётчик даже на половину; Томас, что не удивительно, с излишним пафосом отдал своё пальто Уильяму, гордо прошёл вперёд и ударил молотком с такой силой, что прозвенел заветный звонок, от чего Уильям в унижении поджал губы. Правда, было смешно наблюдать за тем, как изменилось выражение лица самого Томаса, когда вместо ожидаемой сигары в качестве приза хозяин прилавка вручил искусственный цветок Анне. Она знала, что смеяться над этим было не очень хорошо, — в конце концов, вряд ли до этого дня он водил девушку на ярмарку, верно? — но это было хорошим уроком для Томаса. На секунду она задумалась, не стоило ли отдать цветок Дейзи, которая явно оценила бы его больше, чем она сама, но это было бы лишь большим унижением для Уильяма. Анна заколола цветок за ухо. Они с Дейзи попробовали себя в сбивание кокосовых орехов; пока они все вчетвером бросали деревянные мячи, было не так очевидно, что победу им все же принёс Томас, а он даже не стал акцентировать на этом внимание. Полученный кокос они поделили на всех — Анна завернула свою порцию в чистый платок, решив поделиться ею с мистером Бейтсом — и попробовали его прямо на месте, наблюдая за фокусником. Анна не стала злорадствовать, когда Томас попытался найти дамку и проиграл, тем более что Уильям в этот раз точно выиграл, сохранив свой пенни в кармане.***
— Это было весело, правда же? — спросила Дейзи, пока они возвращались домой. — Да, — Уильям ответил почти мгновенно. — Нам надо будет это повторить. — Но ярмарка же приедет ещё не скоро? Томас хотел было открыть рот, чтобы объяснить, что Уильям явно намекал на ее чудесную компанию, но затих, к своему собственному удивлению, когда Анна сжала его руку и прошептала: — Не надо. Он был зол и немного смущён, — хоть и смог это скрыть — после того, как Анна притворилась, будто бы поверила в его приглашение на свидание. (Точнее, он был почти уверен, что она притворилась). Томас и галантного джентельмена начал изображать в надежде, что она тоже смутится, но в какой-то момент ему это даже начало нравиться. Совсем немного. Конечно, это ни к чему бы не привело, но в их группе были и свои преимущества. Обычно, когда слуги делали что-то большой компанией, Томас шатался где-то с краю один, если только О’Брайен не было поблизости. И он был горд, осознав, — пусть и поздно, пусть только во время этого конкурса на проверку силы — что никто из наблюдавших за ними не подозревал, что Томас лишь притворялся, и все принимали его за обычного парня, который повёл девушку на свидание. Он не был уверен, что не предпочёл бы сигару, но, все же, что-то в этом было. Может быть, люди смотрели на них и вспоминали собственную молодость, восхищаясь красивой парой влюблённых. — Ты хорошо провёл время? — спросила Анна немного погодя. — На самом деле, да, — признался он. — Только никому не говори. Она только хмыкнула в ответ. — С тобой намного веселее, когда ты не притворяешься, будто бы ты лучше всех нас. Томас взглянул на неё, насмешливо и совсем чуть-чуть игриво. — Но я же лучше всех вас. — Нет, — Анна была совершенно серьёзна. — Ты такой же, как и остальные. Если бы это было правдой. — Я правда не такой. Она вздохнула, видимо, собираясь что-то сказать, но в последний момент передумала. Они зашли внутрь тихо, и Томас запер дверь. Как только они дошли до места, где женщины и мужчины должны были разойтись по своим сторонам, — и проследили, чтобы Дейзи и Уильям сделали именно это без всяких глупостей — Анна приподнялась на носочки и быстро, почти невесомо, поцеловала Томаса в щеку. Она уже унеслась по лестнице вверх, а он до сих пор решал, как реагировать на данный поступок. Томас все ещё слегка улыбался, когда он свернул на мужскую половину, и Бейтс, вдруг вышедший из спальни и нависший над ним, совсем застал его врасплох. Томас был удивлен настолько, что даже сделал шаг назад, прислонившись спиной к стенке. Бейтс наклонился к нему, не прикасаясь, но явно пытаясь надавить всем своим видом. — Во что ты, по-твоему, играешь? — Прошу прощения? — спросил Томас. — С Анной. Томас едва пожал плечами. — Какое вам дело? — вопрос был почти искренним; обязанность следить за женским персоналом принадлежала совсем не Бейтсу. — Она порядочная женщина и заслуживает большего, чем просто быть игрушкой в одной из твоих грязных интриг. Так, значит, вот как обстояло дело. Томас был удивлён, что сам не заметил этого. — Я правда понятия не имею, о чем вы. После этого Бейтс уже не сдерживался и впечатал его в стену так, что Томас ударился головой. — А теперь послушай меня, ты, грязная маленькая крыса… Но прежде, чем он мог бы сказать ещё хоть слово, дверь Уильяма приоткрылась, и Томас смог разглядеть в проеме какое-то движение. Бейтс отпустил его, напоследок ещё раз встряхнув, как только осознал, что за ними наблюдают, и пробормотал: — Просто держись от неё подальше. А после исчез в своей собственной комнате, решительно хлопнув дверью. Томас, покачав головой, отлип от стены и наконец зашёл к себе в комнату. Он стоял у окна и курил, пытаясь успокоиться, когда в дверь постучали. — Что? — спросил он, постаравшись скрыть волнение из голоса. Если Бейтс был готов к рукоприкладству и угрозам в коридоре, Бог знает, на что он был способен в относительной уединенности комнаты Томаса. Это был Уильям, в ночной рубашке и с совсем потерянным выражением лица. — Что произошло? Томас сделал ещё одну затяжку, раздумывая, как ему стоило ответить. Если бы он сказал Уильяму, что Бейтсу нравится Анна, к обеду об этом знал бы весь дом. Это могло бы быть весело, но лучше было оставить такую информацию на потом. Томас пожал плечами. — Тебе надо спросить его самого. — Мне позвать мистера Карсона? На секунду Томас пришёл в замешательство, — зачем? — пока осознание, что если бы Уильяма прижали к стене, Карсон бы точно принял определенные меры, не накрыло его. — Лучше не надо, — ответил Томас, стряхивая пепел в окно. — Ничего страшного не произошло, да и сомневаюсь, что Бейтсу нравятся доносчики больше, чем Карсону. — Наверное, нет, — согласился Уильям и сделал пару шагов внутрь комнаты. — Мне он показался хорошим. — Карсон? — Мистер Бейтс. Надеюсь, он не решит, что я его чем-то обидел. Если бы Уильям был чуть умнее, он бы пришёл к выводу, что Томас сам напросился — хотя в этом случае, в этом редком единичном случае, это было не так. У Томаса в голове крутилось несколько способов указать на очевидное, но зачем все менять, раз кто-то в кой то веки встал на его сторону? — Сомневаюсь, что такое произойдёт. Ты ему, кажется, нравишься. Уильям нравился всем. Уильям было развернулся, чтобы наконец уйти, но вдруг остановился. — Я хотел сказать вам спасибо, за то что договорились с мистером Карсоном насчёт меня и Дейзи. Не уверен, что вы сделали это из хороших побуждений, но в любом случае… — он кивнул, будто бы решив что-то для себя окончательно. И как ему нужно было реагировать на такое? Томас ещё раз затянулся, а потом потушил сигарету и ответил. — Иди спать, Уильям. Уильям ушёл.***
Следующим утром за завтраком Бейтс был доволен, увидев, что Томас больше не проявлял особого внимания к Анне. Однако вся радость пропала, как только он заметил, что стоило им всем подняться после завтрака, Анна отвела Томаса за руку в сторону и что-то шепнула ему на ухо. Предупредить Томаса было, конечно, хорошо, но что если чувства Анны будут задеты в результате его равнодушия? Что ж, рано или поздно это должно было произойти, независимо от слов Бейтса. Так или иначе, его одолевали мрачные мысли, когда он поднялся одевать лорда Грэнтэма; настолько, что Его Светлость заметил и даже спросил, в чем дело. Бейтс лишь покачал головой. — Обычные интриги среди слуг, милорд. И в самом их центре Томас, конечно же. Грэнтэм резко взглянул на него. — Какие интриги? Бейтс запнулся, не зная, что сказать. — Вы, наверное, слышали, что группа слуг помоложе вчера ходили на ярмарку. Грэнтэм кивнул. — Да, Карсон упомянул об этом. — Уильям позвал девушку с кухни — Дейзи — пойти с ним. Полагаю, Томас не мог смотреть, как Уильям получает приз, которого нет у него, поэтому он позвал… одну из горничных. Лорд Грэнтэм отвернулся обратно к зеркалу, поправляя галстук. — Ему нравится красоваться. Я бы об этом не беспокоился. Конечно, он ведь не знал Анну так, как сам Бейтс. Он снова попытался объяснить. — Мне просто не нравится видеть, как он играет с ее чувствами, когда он… вы знаете. К тому же, Томас такой скользкий тип. После этих слов Грэнтэм перевёл на него взгляд. — Я удивлён, — в его голосе сквозил легкий упрёк. — У тебя не было проблем с Уолкоттом и Грэнби. — Роман двух молодых людей едва ли был секретом в их полку. На самом деле, у Бейтса с ними ещё как были проблемы, в начале — но со временем он смог разглядеть что-то хорошее и искреннее в их отношениях. — Боюсь, я не вижу в Томасе ничего схожего с Уолкоттом или Грэнби, милорд. Они оба были хорошими и честными людьми. Грэнтэм открыл рот, но сказал что-то не сразу. — Веришь или нет, Томас доказал, что на него можно положиться, — он повернулся обратно к зеркалу. — Не говорю, что я сам не был удивлён, что уж там, но это правда. — Хорошо, милорд, — ответил Бейтс. По пути вниз, он пришёл к выводу, что у него не было выхода, кроме как поговорить напрямую с Анной. Он не хотел затрагивать эту отвратительную тему, но если этот маленький крысёныш смог обмануть лорда Грэнтэма, он смог бы сделать это с любым человеком. Бейтс был рад, что Анна в комнате для обуви была одна, полируя пару туфель, которые, должно быть, принадлежали одной из молодых леди. Начать было просто. — Как прошёл вечер на ярмарке? — спросил он, доставая обувь лорда Грэнтэма. — Было весело, — сказала она. — Думаю, Дейзи поменяла мнение насчёт Уильяма, хотя бы чуть-чуть. О, и Томас выиграл для нас кокос. Я сохранила кусочек для вас, но он сейчас не здесь. — Это мило с вашей стороны, — он запнулся. — Насчёт Томаса. Анна замерла, перестав чистить туфли, и вопросительно взглянула на него. — Да? — Надеюсь, у вас нет никаких серьезных чувств к нему. Потому что он не сможет ответить вам тем же. Я не буду говорить, почему, это не мой секрет, но дело не в вас. Анна будто бы пыталась не засмеяться. — Это… Подождите, — она прикрыла дверь. — Вы говорите о том, что его безопасно оставить с молодыми девушками? — Да, похоже на то, — он не знал о таком выражении, но что еще это могло значить? — Так вы знаете? Она кивнула. — Миссис Патмор попыталась намекнуть Дейзи, но она ничего не поняла. Бейтс посмотрела на неё удивлённо. — И много женщин знают о нем? — Многие из нас. Понять, что он флиртует с девушками, только когда хочет, чтобы его заметили, не слишком трудно. И он не так хорошо скрывает свои эмоции, когда на горизонте появляется красивый молодой человек, — она улыбнулась. — Это мило с вашей стороны, беспокоиться обо мне, но если мое сердце и будет разбито, это произойдёт уж точно не из-за Томаса Барроу. — Хорошо, — расплывчато ответил он. Бейтс хотел бы добавить, что мысль о ее разбитом сердце ему совсем не нравилась, но он не смел произнести такое вслух. Не в том случае, если она имела в виду то, что он подозревал. — И даже если это несерьёзно, есть что-то приятное в прогулке по ярмарке под руку с мужчиной. Бейтс попытался подавить укол ревности и как можно спокойнее спросил: — Даже если это Томас? — Он не всегда ужасен. Довольно часто, но не всегда, — она пожала плечами. — Как бы трудно ни было с ним жить, должно быть, труднее быть им. — Не думал об этом в таком ключе, — признал Бейтс. Разве такие мысли не были признаком ее чистого и доброго сердца? — Не то чтобы он изливал мне душу, — добавила Анна. — Или кому-либо, кроме, может быть, мисс О’Брайен. Но я вспоминаю леди Мэри, — она бросила взгляд на дверь, чтобы удостовериться, что они одни. — Когда она ведёт себя хуже всего, обычно это происходит после того, как ей в нос тыкают тем, что она никогда не станет наследницей лорда Грэнтэма, ведь она всего лишь женщина. Это так злит ее, что она вымещает свой гнев на леди Эдит или мистере Мэттью, даже если они не имеют к этому никакого отношения. — Леди Мэри всегда добра к нам, — заметил Бейтс, поражённый сравнением любимой дочери Его Светлости и отвратительного Томаса — тем более, что он понимал, почему оно пришло в голову Анне. — Я имею в виду, к слугам. — Мы для неё не угроза, — ответила она, поразмыслив. — Полагаю, для Томаса угрозой является каждый. Я слышала, они могут попасть в тюрьму, люди, как он. В ее голосе был неозвученный вопрос, и Бейтсу не оставалось ничего, кроме как подтвердить это. — Могут, — но такое случалось не часто. — Хотя такое происходит, только если их кто-то сдаёт. Томасу можно было бы опасаться меньше, если бы он не вёл себя так отталкивающе. В нашем полку были такие мужчины, когда я служил. Мы все закрывали на это глаза, потому что в остальном они были прекрасными людьми. — Он сам все усложняет, — она покачала головой, вновь переводя внимание на пару туфель. — Все же он не так плох, а в последнее время он даже старается, — ещё раз пройдясь щеточкой по обуви, Анна улыбнулась. — Мне надо отнести их наверх. И она вышла из комнаты. Что ж. Если двое людей, чьё мнение он уважал больше всего на свете, говорили, что в Томасе было что-то хорошее, Бейтсу ничего не оставалось, как попытаться увидеть это самому.***
Как только они убрались наверху после завтрака, Томас скрылся от орлиного взгляда Карсона и улизнул во внутренний двор покурить. О’Брайен была там, с уже наполовину выкуренной сигаретой. Достав платок из кармана, Томас протянул его ей. — Держи. — И что прикажешь с этим делать? — Там часть кокоса, который я выиграл на ярмарке, — пояснил он. Это было его предложение перемирия — И что прикажешь с ним делать? — повторила она. Задетый, Томас отступил. — Если ты его не хочешь, можешь отдать. Он было потянулся к платку, но она ему не позволила. — Так тебе понравилось? Водить Анну по ярмарке? — Мы только присматривали за Уильямом и Дейзи, ты же знаешь, — он поспешил сменить тему. — Как выяснилось, она все же нравится кое-кому. — Как волнительно, — безразлично сказала О’Брайен. — Никогда не догадаешься, кому. — Мистеру Бейтсу, — ответ последовал незамедлительно. — Ты понял это только сейчас? Томас вспомнил слова Анны о том, что с ним намного веселее, когда он не строит из себя непонятно что. На данный момент с мисс О’Брайен было совсем не весело. — По крайней мере, нам будет о чем поговорить. — Притворишься, что ухаживаешь за ней? Или ты боишься Бейтса больше, чем Уильяма? Это было правдой, но он сказал лишь одно. — Она бы не поверила. — Я удивлена, что даже Дейзи повелась на это, учитывая, как ты себя ведёшь. Томас бросил на неё суровый взгляд. До этого момента они лишь обменивались колкостями, после того случая с Памуком, но это? Это было уже прямой угрозой. — Что ты имеешь в виду? — Только то, что ты не настолько загадочен для прекрасного пола, как ты думаешь. После этого Томас готов был ударить ее по больному, хотел это сделать, если бы только знал, где ее слабое место. Его вдруг пронзило осознание, что пока она сама поощряла его признания, в ответ она рассказывала лишь чужие секреты. Наконец, после долгих раздумий — что точно дало понять О’Брайен, как сильно она задела его — он произнёс: — Ты могла бы сама приударить за Бейтсом, если бы хотела подпортить им отношения. Она усмехнулась. — Да как же. — Полагаю, ты в любом случае слишком старовата для него. Это была лишь догадка, — большинство женщин не любило слышать о своём возрасте — но, как ему показалось, он задел ее хотя бы немного. О’Брайен выкинула сигарету и развернулась, напоследок бросив: — Не знаю, почему я вообще возилась с тобой. Он не был уверен, почему он сам возился с ней. (Если быть честным, он прекрасно знал; она была единственной, кто уделял ему хотя бы немного времени). И она унесла с собой его платок, черт бы ее побрал.***
— Мистер Карсон? — Уильям целый день спорил сам с собой, следовало ли рассказать все мистера Карсону; в конце концов его убедил взгляд, который мистер Бейтс бросил на Томаса за обедом. Но теперь, когда дело почти было сделано, он нервничал. — Есть одна проблема, и я не уверен, должен ли я рассказать вам о ней. Мне не нравится докладывать на других, вот только вы предупреждали, что я обязан прийти вам, если дело касается Томаса. — Закройте дверь, — произнёс мистер Карсон. Уильям так и сделал. — Что произошло? — Прошлым вечером, после того как мы вернулись с ярмарки, — начал Уильям и тут же запнулся. — Да? — Я только поднялся к себе в комнату, как услышал какой-то шум из коридора. Я выглянул и увидел, как мистер Бейтс впечатал Томаса в стену. Мистер Карсон вытянулся, широко распахнув глаза. — Это сделал мистер Бейтс? — Да. Он угрожал ему, называл его разными неприятными вещами, — войдя во вкус, Уильям продолжал. — Он прекратил, как только заметил меня, и Томас сказал, что он в порядке, — я спросил у него, стоит ли мне рассказать все вам — но его взгляд… Я был бы в ужасе, если бы так посмотрели на меня. — Взгляд мистера Бейтса, стоит полагать? Уильям кивнул. — Это не было похоже на их обычные стычки. Я не могу это объяснить. Он не кричал, не ругался с пеной изо рта, ничего такого, но я просто ощутил… — Страх за Томаса? — мистер Карсон явно относился ко всему этому со скепсисом. — Да, — он замер, не зная, как облечь свои мысли в слова. — Я присматривал за лошадьми, на ферме моего отца, понимаете, и обычно когда одна из них была расстроена, она била копытом и хвостом, и ты понимал, что лучше быть начеку. Но самые грубые из них не давали никаких знаков, ты мог понять их состояние только по взгляду, понять, что они собираются причинить тебе боль. Я вспомнил об этом, когда увидел выражение лица мистера Бейтса, — он покачал головой. — Возможно, я ошибаюсь, это была лишь мелкая стычка, но… — Но вы так не думаете. — Нет, мистер Карсон. Иначе я бы вас не побеспокоил. — Вы приняли верное решение, рассказав мне, что вас волнует. Мы не можем позволить жестокому человеку быть частью этого дома. Полагаю, вы не знаете, что сделал Томас, чтобы спровоцировать такую реакцию? Уильям отрицательно покачал головой. — Не представляю, что он мог сделать, ведь мистер Бейтс даже не ходил на ярмарку. — А до этого? Прокрутив в голове события предыдущего дня, Уильям вновь ответил отрицательно. — Они разговорили, лишь когда мистер Бейтс подтолкнул меня поговорить с Дейзи, а Томас дразнил меня из-за этого, — на этом мистер Карсон вопросительно приподнял брови, и Уильям поспешил добавить. — Как он это обычно делает. И когда мы пошли на ярмарку, он вёл себя почти хорошо, — несмотря на все его хвастовство, Томас ни разу не встал между ним и Дейзи. — По его меркам, по крайней мере. Мистер Карсон все ещё выглядел недовольно, но все же сказал. — Рад это слышать. Уильям тут же продолжил. — И если что-то произошло днем, — что-то, что спровоцировало мистера Бейтса — разве это не хуже, чем если бы он сорвался сразу же? Это значило бы, что он выжидал нужный момент. — Хм, — мистер Карсон вздохнул, но не было похоже, что он был не согласен с Уильямом. — Давайте не будем опережать события. Оставьте это дело мне. Надеюсь, вам не нужно напоминать, что не стоит распускать сплетни. — Да, мистер Карсон, — согласился он. — И, полагаю, сейчас вы должны выполнять свои обязанности? Так и было, и когда Уильям вернулся к ним, Томас спросил: — Ну и где ты был? — спросил так, что Уильям пожалел, всего на секунду, что вступился за него. Он пробормотал что-то, лишь оправдание, прекрасно понимая, что упоминать разговор с мистером Карсоном глупо — Томас бы задал вопрос, о чем они говорили. — Я прикрывал тебя в обед. Он говорил так, будто бы прошли часы, а не десять минут, в которые он вряд ли собирался сделать что-то более важное, чем выкурить сигарету во дворе. Но Уильям ответил лишь: — Простите. Но теперь я здесь. — Пусть так и будет, — кивнул Томас и ушёл.