Тайна семьи Гуэрра

Мария ненавидела учиться. Да, она понимала, что эти знания нужны были только ей самой. Да, она понимала, что все это ради дела. Но изучать что-то, что было настолько скучно, непонятно и необъяснимо, Гуэрра просто не могла. Да, она была хороша в физике и химии, потому что эти науки объясняли те или иные процессы в природе. Мария любила все точные науки, потому что они были подкреплены фактами, исследованиями, чем-то, что можно было проверить и было широко известно. Но это Пламя... Черт возьми, оно больше походило на сказку, как какая-нибудь чакра из Наруто. А эта книжка предлагала поверить в существование "внутренней силы" в человеке. При чтении Марию просто разрывало от желания вместо слова "пламя" подставить "глисты", потому что тогда бы это все выглядело куда логичнее. "Чаще всего, после пробуждения Пламени, сила приобретает физическое воплощение в виде огня, цвет которого зависит от атрибута носителя. Однако бывают случаи, когда слушаясь волю хозяина, Пламя принимает различные формы. Чаще всего это просматривается у носителей атрибута Тумана, что позволяет им использовать иллюзии. Однако мне удалось сделать то же самое с моим Пламенем Неба. В точке, куда я направил Пламя, из-за огромного давления образовался лёд. Я назвал этот запечатывающий приём "Прорыв точки нуля". Этот лёд нельзя расколоть, он не тает и не разрушается. Единственное, что смогло его растопить, это Пламя всех атрибутов одновременно. Признаться честно, собрать всех своих Хранителей в одном месте в одно время было сложновато. Ещё и заставить их вызвать пламя из колец Вонголы... В общем, намучился с этим я изрядно. Хорошо, что только я, как носитель атрибута Неба, могу создать этот лёд. Если кто-нибудь когда-нибудь прочитает эти строчки, хочу сказать, что чтобы лёд растаял, фактически, необязательно присутствие множества людей с разными атрибутами. Если тебе удастся собрать все кольца Вонголы, то достаточно направить Пламя в одну точку, и лёд исчезнет. Но даже так... " На этой странице записи обрывались. Это был последний из дневников Джотто. Сказать честно, такая ситуация Марию не устраивала. Кроме этих пыльных книжечек с жёлтыми страницами, половина из которых была нечитаема, больше информации о Пламени в библиотеке Вонголы не было. Со злости Гуэрра пнула ножку стола, но больно от этого стало только ей самой. Разочаровывающе, не правда ли? Наверное, стоило бы пойти и спросить Тимотео, но что-то подсказывало Марии, что этого делать не надо. Старик как-то странно реагировал на любое упоминание всего, что связано Занзасом, будь то новая нить расследования или желание узнать больше о пиротехнике и Пламени. И Мария его понимала. Пусть Занзас был проблемным приемным ребёнком, пусть был не самым вежливым, добрым и отзывчивым человеком, но он был его сыном. И Мария понимала, что сердце старика сжималось от боли и отчаяния за своего ребёнка, что покинул мир так рано. За последний год Вонгола едва ли на несколько недель выходила из траура. В начале промал Массимо, второй сын Девятого Босса. Его поисками не особо занимались, потому что этот малец считал забавным уезжать в страны центральной Азии или северной Африки на неопределенный промежуток времени, никого не предупредив. Затем в перестрелке погиб Энрико, старший сын. Не сказать, что Мария сильно была опечалена этим, ведь они видели друг друга едва ли чаще пары раз за несколько лет, а разговаривали вообще лишь дважды, и то когда Гуэрра ещё плохо понимала язык. Ближе к концу весны обнаружилось тело Массимо. Видимо, его убили конкуренты с чёрного рынка, который тот начал потихоньку монополизировать. Естественно, после такого вся сеть с треском рухнула, и Вонгола понесла огромные убытки, что было фоном для всеобщего траура. Из-за этого Тимотео стал совсем плох. Боль от смерти сыновей легла на него тяжким грузом, а подчинённые, требующие срочно предпринимать какие-либо действия, словно не понимали, что испытывает их Босс. Преодолевая странную иррациональную неловкость, Мария старалась находиться больше рядом с приемным отцом, насколько могла себя заставить. - Ты и Фредерико - последнее, что у меня осталось, - говорил Тимотео, пряча глаза за ладонью. За последние месяцы он сильно похудел, осунулся, одряхлел. - Я не знаю, что буду делать, если вы покинете меня... Мария, сидя в кресле напротив, нахмурилась. В тёмном кабинете, куда не проникал свет, было невыносимо душно. Достав из внутреннего кармана оранжевую баночку с белой крышкой, Гуэрра высыпала на ладонь несколько таблеток и одним глотком проглотила все, даже не запивая. Было мерзко это признавать, но Мария понимала, что она зависима от этих таблеток. Без них Гуэрра ощущала постоянную боль в височной области, головокружение, утомляемость, раздражительность и ухудшение зрения. - Ха, помню как в детстве ты с такой переодичностью ела конфеты, которые таскала с кухни, - едва шевеля губами, улыбнулся Девятый. - Прости, мне нужно немного проветриться, - произнесла Мария, поднимаясь. Она больше не могла здесь находиться. Выйдя из кабинета, она бездумно свернула направо. Пройдя по длинному пустому коридору, Гуэрра спустилась по лестнице. И снова коридор, в котором от пола, стен и потолков отражался звук шагов. Сама того не замечая, Мария зашла в подземную часть особняка. Здесь было прохладнее. Ледяными пальцами Гуэрра коснулась лба. - Черт, - выругалась она, запнувшись о камешек на полу. Стоп. Камешек? В особняке неоткуда было взяться камешку. Оглянувшись, Мария поняла, что ничего не поняла. Кажется, она зашла в ту часть подземелий, куда все всегда просили её не ходить. На стенах висели потухшие факелы, едва можно было разглядеть хоть что-то вокруг. Стены и пол явно были каменными. Где-то далеко журчала вода. Марию передернуло от внезапно всплывших воспоминаний о "приключениях" в стенах замка Варии. Ситуация до дрожи похожая. Вот только теперь Гуэрре предстояло выбраться самой. Как на зло, информация о том, откуда она пришла, решила помахать платочком и со словами "чао-чао" и мерзкой ухмылочкой уплыть в закат. В общем, как можно было понять, Мария капитально потерялась. А значит надо было делать что? Идти на север на звук воды. Самое логичное решение, не правда ли? В который раз посетовав, что не видно ни зги, Гуэрра аккуратно, касаясь кончиками пальцев стены, стала пробираться вперёд. Решив придерживаться правила одной руки, на каждом повороте она сворачивала направо. Исследования первых двух коридоров не увенчались успехом, ведь через какое-то время звук воды затихал и вскоре совсем пропадал. На третий раз повезло больше. Вскоре шум стал усиливаться. Через несколько минут аккуратного передвижения по стене и одного едва не проглоченного паука, Мария оказалась в просторной зале. Об этом свидетельствовал холодный не спертый воздух. Из коридора Гуэрра забрала факел, который разожгла с божьей помощью, потому что иначе объяснить наличие зажигалки в кармане она не могла. Предвосхищая вопросы, почему она не сделала этого раньше, во-первых, коридоры чаще всего были узкими и не очень высокими, поэтому нормально нести факел просто не было возможности. Во-вторых, воздух был слишком спертым, Гуэрра могла просто не заметить запаха газа, если бы он был, а значит была вероятность взрыва. Здесь же явно было много воздуха. Даже от такого не сильного источника света, Мария смогла разглядеть небольшой водопадик, падающий откуда-то сверху. Вода оказывалась в специальном углублении, что шло по периметру залы. Подняв факел выше, Гуэрра осмотрела само помещение. Здесь буквально ничего не было, но в другом конце, казалось, что-то блестело. Что-то до ужаса огромное. Аккуратно ступая, стараясь не издать лишнего звука, Мария пошла в ту сторону. По мере приближения, это темное нечто становилось все больше и больше. Наконец, она подошла на расстояние вытянутой руки. От глыбы, что возвышалась как минимум на три метра, веяло холодом, который пробирал до костей даже Гуэрру, которая к низким температурам была в принципе не восприимчива. Лёд. Глыба льда покрылась снежной корочкой, которая мешала посмотреть, что было внутри. Закатав рукав, Мария протерла ладонью приличный кусок и поднесла факул ближе. Закричав от ужаса, она не удержалась на ногах и упала назад. Пальцы не смогли удержать факел, и тот прокатился вперёд ко льду, освещая все. Внутри, словно на пьедестале, стоял человек в чёрном одеянии. В его руках были зажаты два пистолета, что целились в Марию. Лицо, испещреное ужасными гниющими ранами, выражало лишь гнев и ненависть, яростный крик застыл во льдах. И лишь глаза, что всегда были темно-алыми, пылали оранжево-красным Пламенем Гнева.