Недо-прокси

      Сумерки спускались на деревья, сухие ветки медленно растворялись в полумраке. В гору из пустых банок прилетела ещё одна, опрокинув несколько из них. — У него даже глаза пидорские. Вот чисто пидорские, — я прицелился, как мог, и запустил очередную пустую банку в остальные. Звонкий грохот оповестил меня, что я попал. — Страйк, мать вашу. — Почему пидорские? — Джек был чуть трезвее меня. — Ты их видел вообще? — Да мне как-то без надобности ему в глаза заглядывать. — Вот посмотри в следующий раз в эти наглые, бессовестные, пи-дор-ски-е глаза, — я по слогам произнёс слово, этим придавая ему ещё более сильную эмоциональную окраску. — Посмотри, а потом выколи к чертям собачьим. Что мне ответил Джек, я не помню. Как спускались с крыши — тоже. А вот коридор перед дверью в мою комнату позднее всплывёт в моей памяти, да и то просто потому, что я неплохо приложился плечом о дверной косяк, свезя с него при этом последнюю краску. Ещё с порога я окинул комнату взглядом, убеждаясь, что сосед благоразумно решил не появляться этой ночью в доме. Тем лучше, живее останется. Да и мне как-то расхотелось марать свои руки о его шкуру. Особенно в таком состоянии. Я мешком рухнул на кровать, вцепившись взглядом в трещину в потолке, чтобы комната перестала кружиться. То, что Джек ушёл, я заметил не сразу. Как, в принципе, и то, что я в который раз прокручиваю в голове события сегодняшнего дня. Мимолётная улыбка Энн в мою сторону, нахальный взгляд Худи, притихшая у дверей компания, ожидающая моего ответа. А что, собственно, я должен был ему ответить? «Пошли, покажу»? Я ему потом кое-что другое покажу. Например, как выглядит гирлянда из кишок на стене. Из его собственных. Ему же интересно, что у человека внутри, верно? Вот и посмотрит. — Утырок малолетний, — бросил я в пустоту, в глубине души надеясь, что где-нибудь сейчас в муках умирает один Брайан Томас. На этой особо приятной мысли моё сознание погрузилось во мрак.       Собственные мысли доносились до меня словно сквозь толщу воды. Воздух был тяжелым, сырым и с трудом проталкивался в лёгкие. Руки занемели. И как я умудрился уснуть в настолько неудобной позе? Я повёл плечами, слегка меняя положение, и одну руку тут же противно закололо. — Твою мать… — шикнул я, дёргаясь и этим доставляя себе ещё больше непередаваемых эмоций при затёкших конечностях. Вот только кровать что-то слишком холодная и твёрдая, как… — Пол в подвале — не самое лучшее место для сна, понимаю, — сквозь вату прорвался голос, заставивший мой заспанный и ещё не совсем протрезвевший мозг работать в три раза быстрее. — Но придётся потерпеть, Тим. Осознание фразы пришло не сразу. Совсем не сразу. Сначала я успел в красках представить себе, как размазываю обладателя этого голоса по стенке, как изрядно задолбавшего комара, который не переставая зудит над ухом. И только потом я нашёл в себе силы открыть глаза и оглядеться вокруг. — Твою ма-а-ать, — повторил я, бегая глазами по старым, осыпающимся стенам и грязному полу. Отсутствие окон не радовало, вместо них у стены стоял Худи, прислонившись к ней. На нём была маска, скрывающая сейчас от меня его лицо, которое мне так хотелось снова разукрасить. — Какого чёрта, Томас?! Худи откинул капюшон и снял маску, бесстрастно наблюдая, как я пытаюсь освободить связанные за спиной руки. Но узлы были завязаны на славу, поэтому единственное, что мне удалось сделать — с усилием приподняться и привалиться спиной к стене. — Что за квест с пристрастием ты тут устроил? — продолжал я плеваться ядом, злобно глядя на своего соседа. — И что вчера были за намёки? Это нихуя не смешно, если хочешь знать! — Смеяться никто не собирается, Тим, — Худи отстранился от стены. Почему-то из его уст моё имя звучало ещё паршивее, чем оно было на самом деле. — Но, если успокоишься и перестанешь сыпать проклятиями, я всё объясню. И может даже развяжу… Я дёрнулся сильнее, изо всех сил пытаясь порвать стягивающие запястья верёвки. Узлы больно впились в кожу, сдирая её. — Чем ты меня связал вообще? — я кинул взгляд через плечо, пытаясь разглядеть, чем связаны мои руки. — Полиамидная верёвка. Альпинисты такую используют. Или скауты… — Слушай, скаут недоделанный, — я снова повернулся к Брайану и вперился в него взглядом. — Если тебе нужны жертвы для твоих верёвочных увлечений, используй людей в городе, у тебя в этом ограничений нет. Ты думаешь, что просто так можешь сделать со мной всё, что угодно и тебе ничего не будет, ты здорово ошибаешься. Мне не было до тебя дела всё это время, мало ли что у тебя в башке, я думал, ты успокоишься. Нет, тебе постоянно что-то мешало, и ты продолжал портить мне жизнь. Даже мы хотим иногда прожить день спокойно, не оглядываясь назад и не тратя нервы. Именно поэтому все собрались в этом доме. И тут появляешься ты, с шилом в заднице. Зачем ты это делаешь? — закончив тираду, я перевёл дыхание, не отводя от него взгляда. Ответ, в противовес мне, вышел коротким. — Нравится, — Худи дернул плечами. То, как непринуждённо он это произнёс, заставило меня на мгновение потерять ход мысли. — Нравится? — переспросил я. — Ты меня не услышал, Томас. Я сказал, что всем нам тоже нужен отдых. И свои склонности к внесению бедлама в чью-то жизнь можешь засунуть куда подальше. — А ты не до конца меня понял, — Брайан пересёк небольшой подвал и сел в позу лотоса напротив меня. Достаточно близко, чтобы я мог рассмотреть каждый шрам на его лице, но недостаточно для того, чтобы я смог до него дотянуться. — Ты сразу обозначил себя — ты агрессор. Ты хочешь, чтобы всё было по-твоему и бесишься, когда это не так, ты хочешь всё контролировать. При этом желаешь оставаться в своей зоне комфорта и тоже бесишься, когда кто-то её нарушает. И сначала мне было весело задеть тебя со всех сторон, чисто ради эксперимента. А потом понял, что мне нравится. И всегда нравилось. Ты знаешь понятие «виктим»? Я нахмурился, пытаясь вспомнить. Что-то проскальзывало в голове, вертелось на языке, я явно где-то слышал это слово. — Намекни? — Виктимология — наука о жертвах, — Худи запустил руку в волосы и отвёл взгляд. — Что-нибудь о соционике читал когда-нибудь? Есть четыре типа, и один из них — виктим, то есть, жертва. Я приподнял одну бровь, слушая Брайана. То, что он нёс, не желало складываться в моей голове в уравнение, которое могло бы решиться. Может я слишком сильно его тогда ударил? — Так вот каждому виктиму нужен свой агрессор — ещё один тип личности, — продолжал Худи, упорно делая вид, что не замечает недоумения у меня на лице. — Жертва и охотник. Реагирующий и провокатор. Как только с губ соседа сорвалось последнее слово, я рывком поднял на него взгляд. До меня начало доходить. Сраный недо-прокси искал себе того, кто будет ярко реагировать на его выкрутасы, и я так удачно подвернулся под руку. — А ты ещё и с самого начала показал, что я тебе не нравлюсь, идеальный вариант, — улыбка, появившаяся на лице парня так и кричала: «Здорово, правда?» — Так что ничего против тебя я не имею, Тим. Я просто мазохист. Пока Худи говорил, я онемевшими пальцами нащупал выступ на стене, начиная методично тереть об него верёвку, стараясь при этом несильно двигать руками. — А с чего ты решил, — слова через пересохшее горло проталкивались с трудом, голос охрип. — Что я буду тем самым садистом тебе в контраст? — Заметь, ты это сам додумал, — Брайан улыбнулся шире и снова взъерошил и так лежащие в лёгком беспорядке волосы. — Но мыслишь правильно, Маски. Ты не оставишь все мои выходки просто так, тем более, что у нас были свидетели. Это не в твоём стиле, ты не захочешь опускать о себе мнение. И теперь у меня есть агрессор, а у тебя — потенциальная жертва. Я молчал. Я молчал и охреневал с того, что несёт этот подонок. Руки тем временем упорно, раз за разом провозили край верёвки по выступу. Взять бы его голову и точно так же провезти по… А не этого ли он и добивается? — Ты больной на голову, Томас. — Под стать тебе, Маски. Внутри что-то перевернулось, когда Худи провёл это соотношение. Мне не хотелось иметь с этим парнем ничего общего, разделять его идиотские взгляды и даже дышать одним воздухом из этого подвала. Кстати, об этом… — Как ты вообще меня сюда притащил? — я решил сменить тему, пока меня не стошнило. — С трудом, — хмыкнул парень. — Ты тяжёлый, как лось, но это того стоило. На балконе тебя действительно я закрыл. К Энн подкатил в надежде, что ты увидишь, и это сработало. Алкоголь в холодильник тоже я положил, и вы с Джеком его заметили. Не думал, конечно, что так быстро, но одно другому не помешало. У пары банок слегка подправил состав, но это уже детали. Картинка складывалась, приобретая более чёткие очертания. До меня только сейчас дошло, что так быстро я никогда не пьянел, но тогда, стоило ярости затмить разум, я не придал этому значения. Да и кто в здравом уме будет оставлять столько алкоголя в общедоступном месте? Мне вдруг захотелось хорошенько приложиться головой о стену. — Да и вообще, Тим… Ты уже принял условия этой игры. Мне не сложно провоцировать тебя на людях и плевать, какого мнения будут обо мне остальные. Главное то, что долго игнорировать меня ты не сможешь, а просто убить — тоже, — Брайан протянул руку к моему лицу и смахнул темные, отросшие волосы, упавшие на глаза. Я дёрнулся в сторону и рывком развёл руки в стороны, слыша долгожданный треск верёвки за спиной. Почти прыжком поднявшись на ноги, я схватил соседа за воротник жёлтого худи и впечатал спиной в стену, выбивая из него воздух. Потом впечатал ещё раз, глядя, как Брайан зажмуривается от боли. — Мазохист, значит, да? — рыкнул я, сжимая в неслушающихся пальцах ткань толстовки. — Иди провоцируй ментов, и пусть они за тобой бегают по городу. Незабываемые ощущения, знаешь ли. Худи поднял на меня расфокусированный взгляд голубых глаз, остановил его на мне. — А мне не нравятся менты, — прохрипел он. — Мне ты больше нравишься. Я отпустил парня и сделал шаг назад. Появилось нестерпимое желание отряхнуть руки. — БДСМ-щик сраный, — кинул я, глядя, как Худи слегка сгибается и переводит дыхание. — Садиста ему подавай. А не пошёл бы ты? Я развернулся и стремительно направился к двери в противоположной стене, намереваясь либо вышибить её, либо потом вытрясти ключ у недо-прокси, которого я на какое-то время вывел из строя. — Куда, Тим? — голос Брайана оказался неожиданно рядом. — Куда мне пойти? — плечо со спины пронзила легкая быстрая боль, от которой я вздрогнул и повернулся, чтобы успеть заметить, как Худи отбрасывает в сторону небольшой пустой шприц. — Дорогу не подскажешь? — Ты… — я почувствовал, как учащается пульс в моей голове. — Ты что мне вколол, блять?! — вот теперь мне стало по-настоящему страшно. Страшно не за свою жизнь, не за содержимое шприца, а потому, что рядом был ненормальный парень, а я стремительно терял ориентацию в движениях, слушая нарастающий шум в голове. — Я тебе потом расскажу. — Ты больной на голову! — Даже не представляешь, насколько. Я упёрся спиной в запертую дверь, оказавшуюся в последний момент такой близкой и такой бесполезной. Ноги перестали меня держать, и я сполз по поверхности двери на пол, пытаясь хотя бы поднять руки, которые налились свинцом. Дыхание участилось. — А вот с этим было сложно, — Худи появился передо мной из пелены расплывающейся комнаты и пнул пустой шприц. — Ты же наркоман со стажем, пришлось тоже немного похимичить, чтобы добиться результата, — Брайан присел рядом и поднял мою безвольную руку, которая тут же упала обратно. — Годится. И, с чрезвычайно маньячным, достойным Фредди Крюгера, взглядом, Худи стянул с меня футболку.       Серая стена была покрашена весьма паршиво. Неровные слои краски покрылись засохшими бугорками, местами осыпались кусочками. Я не хотел шевелиться, тупо пялясь в одну точку и считая трещины на стене, каждый раз сбиваясь, начиная заново, пересчитывая те же самые трещины, что уже считал. Снизу доносились звуки из кухни, тихий звон старой посуды всё в тех же трещинах. В таких же, что в головах у жителей этого дома. Я лежал неподвижно, провожая взглядом особенно длинную царапину, которая уходила под спинку кровати, обрываясь. Думать не хотелось. Прислушиваться к ощущениям — тоже. Но рано или поздно придётся. В последний раз я чувствовал себя так херово тогда, когда мать вышвырнула меня из дома без единого шанса на выживание. Кому нужен подросток-наркоман без законченного образования, продающий что угодно, чтобы достать очередную дозу? И теперь, когда мне уже лет пять-шесть как перевалило за двадцать, я чувствую себя убитым снова. А что, собственно, произошло? Мне вкололи… Что-то. Я даже не мог вспомнить ничего, что заставило бы меня потерять контроль над своими же движениями и оставило только поминутно проваливаться в небытие, наблюдая, что творит малолетний ублюдок, оказавшийся более ловким. Я прислушался к ощущениям и пошевелился. Ни боли, ни даже дискомфорта не последовало, поэтому я выдохнул чуть спокойнее. Но если Томасу просто был нужен… Как это сейчас называется? Актив? Почему он просто не нашёл кого-то с подходящей ориентацией? Я приподнялся на локте и сел. Окно было закрыто, воздуха катастрофически не хватало. Я поднялся, чтобы открыть балкон. — Опа, а я думал, ты уже никогда не подашь признаки жизни, — в комнату зашёл Брайан. Я не ответил, беря с тумбочки почти пустую пачку сигарет и нашаривая по карманам зажигалку. — Что обычно говорят в таких случаях, — парень скрестил руки на груди и сделал вид, что задумался. — «Спасибо за эту ночь»? Я наконец нашёл зажигалку и повернулся к соседу. — Знаешь, — устало отозвался я, глядя в нахальные голубые глаза. — Пошёл ты, Томас, — я прошёл мимо него к двери. — Пошёл ты. Не слушая, что говорит мне в ответ Худи, я поднялся на крышу. В лицо сразу ударил прохладный ветер. На крыше всё ещё осталась гора из пустых жестяных банок. Я сел на край и опустил на них взгляд. Потом взял одну и повертел в руках. На дне банки пальцы нащупали небольшой бугорок, что в последствии оказалось крохотным, запаянным отверстием. Как раз для шприца. Я размахнулся и запустил банку в ближайшее дерево. До одури педантичный в этом Слендер потом спросит за мусор на территории, но сейчас мне было глубоко плевать на это. Я закурил, затягиваясь тёплым дымом. Рядом кто-то сел. Скосив глаза в сторону, я узнал потрёпанные кроссовки Брайана и отвернулся, показывая, что не желаю с ним разговаривать. — Хорошее место, — однако Худи моего решения не разделял. — Только банки всё портят. — Зачем ты это сделал, — сорвалось у меня с языка вместе с дымом. Я действительно хотел это знать. Действительно хотел достучаться до этого мозга и откопать там ответ. — Захотелось, — отозвался Брайан, болтая ногами в воздухе. — Дашь сигарету? — Серьёзно? Ты этим словом всё оправдываешь? Всю свою ненормальность? — я рывком развернулся к парню, чуть не слетев при этом с крыши. — Посмотри на это с другой стороны, Маски, — Худи выглядел действительно беспечно. — Ты закрываешься в своей скорлупе, и твоя натура садиста не находит выхода. В итоге ты срываешься на первого, кто тебе язык покажет. — Я тебе его оторву. — Может я просто помочь хотел? — Волонтёр нашёлся, нахер иди. — Тим, — снова воззвал ко мне парень. — Мы, как ты заметил, противоположности. И этим друг друга дополняем, хочешь ты этого или нет. — Единственное, что я сейчас хочу, это чтобы ты навсегда исчез. — Ты не хочешь меня слушать, — вздохнул Брайан и обхватил колени руками. — Подумай сам, у тебя даже того напряжения в плечах больше нет. Не знаю, голос ли у недо-прокси был такой убедительный, или это действительно было так, но я не ощущал привычного мне давления на плечи, заставляющего меня постоянно сутулиться. Паршиво было только на душе. — И что? — я сузил глаза, выдерживая внимательный взгляд соседа. — Это выгодно, — пожал плечами Брайан, отводя взгляд. — Я нахожу своего садиста, а ты — того, на ком можно этот садизм выместить. — Ты сейчас… Всерьёз мне это говоришь? — я удивленно посмотрел на парня, не понимая, шутит он или всерьёз решил меня добить. — Кто в здравом уме такое… Я осёкся. — В здравом уме? — улыбнулся Худи, хитро глядя на меня и додумывая мою мысль. Действительно. Здравого ума тут нет и не было. Я выкинул сигарету и запустил руки в волосы. Я закрылся от всех, при этом взаправду имея наклонности садиста. Все мы их тут в какой-то степени имели, но выпускали их по-разному. А я жил в себе, остро реагируя на каждый раздражитель, накапливая негатив внутри. Но разве такое решение к лучшему? — Ты же не думаешь, что я резко поменяюсь, Томас? — я снова посмотрел на Брайана, выдержав паузу. — Я ведь та ещё мразь, которой всё равно на чувства остальных. — А как же Энн? — Энн — отдельный разговор, — отмахнулся я. — Ты уходишь от темы. Мне будет всё равно, чего ты хочешь. Я не буду просить прощения за крепкие слова и грубость. Если меня добесит твой уебанский голос, я прослежу, чтобы ты его сорвал. Никакого понимания и сострадания, — я внимательно смотрел в голубые глаза, пытаясь найти в них хотя бы частичку осознания, с чем их обладатель связывается. Худи лукаво смотрел на меня. А потом усмехнулся беззаботной, почти мальчишеской улыбкой. — Понимание и сострадание? Упаси тебя Слендер. Я почувствовал, как на моих губах тоже появляется улыбка. Не знаю, от кого эту фразу мог услышать Худи, но теперь, произнося её, он становился чуть ближе к этому ненормальному месту. Я хрипло рассмеялся, чуть откидываясь назад и опираясь руками о поверхность крыши. — Ты ненормальный, Брайан Томас, — я не смог убрать со своего лица улыбку, как бы не пытался. — И твоё место в дурдоме. — Значит я по адресу, — в тон мне ответил парень. — В твоей палате есть свободное место? — Выгонишь придурка, который недели две назад свободную кровать занял — пожалуйста. — Ого. Совсем придурок? — Отбитый на голову, — хмыкнул я, принимая правила небольшой словесной игры. — А тебе такие нравятся? — Убил бы. — А есть видео, где ты его убиваешь? — Пошёл ты.