Недо-прокси

      Меня знобило. Меня выгибало. Суставы и кости будто выкручивало в разные стороны, лёгкие горели от недостатка кислорода. Закрытая дверь в тумане маячила перед глазами, и, каким-то ещё чудом продолжающим функционировать уголком сознания я помнил, что обломал об её поверхность все ногти. Комната то исчезала, то снова появлялась, и тогда обшарпанные стены были ослепительно, неестественно яркими, а ширма — необычайно уродливой. Почему я не сжёг её сразу? Я двинулся в сторону тумбочки, где осталась зажигалка, но это движение стоило мне такой боли, что я снова привалился спиной к двери. Рана на руке пульсировала, будто её наполнили раскалённым железом. В руках Брайана остался заветный пакетик, который был в силах справиться со всем, что сейчас происходило со мной. Однако сам Брайан сейчас находился вне досягаемости. — Сука… — услышал я свой хриплый выдох сквозь звон в ушах. — Убью… Гада… Дав себе это обещание, я, не в силах справиться с ломкой, упал на бок, принимая позу эмбриона и сжимая закостеневшими пальцами ткань футболки на плечах. Тихий крик, больше похожий на отчаянную мольбу о помощи, вышел из меня вместе с осознанием реальности. Комната снова поплыла перед глазами, и я провалился в один из своих кошмаров, из которого не было выхода. Мне предстояла пара суток в обнимку с болью. И даже в этом состоянии я не мог выкинуть из головы картинку, как буду сжимать горло соседа. Никто не придёт. Никто не рискнёт. Я терял связь со временем. Я не знал, сколько пролежал так, не двигаясь, не разбирая, где реальность, а где неясные видения. Кажется, это было со мной когда-то. Образ невысокой женщины, лицо которой я не мог восстановить в своей памяти, постоянно всплывал перед глазами. Она звала меня по имени, била по щекам, пытаясь привести меня в чувства. Она что-то говорила про последнюю ценную вещь в доме, оставленную, как память. Я продал её. — Ты и её пропьёшь! — кричу, вырываясь их её холодных, цепких рук. — Ты всё снова спустишь на свои бутылки! Стукнувшись головой о стену, я на секунду прихожу в сознание, находя себя в той же комнате, в той же позе. А потом снова проваливаюсь в бесконечность.       Бледный луч солнца падает на глаза. В голове рой пчёл, тело занемело. Я с усилием привстаю, опираясь о пыльный пол. Внутри пусто и мерзко. Поднявшись, слышу тихий звон. Что ещё? На полу, подсунутый под дверь, лежит ключ, и я задел его ногой. Спасибо, вовремя. Не чувствуя абсолютно ничего, не с первого раза открываю дверь и спускаюсь вниз, стараясь не пропустить ступеньки. Стеклянным взглядом окинув гостиную, натыкаюсь на Джека, который подскакивает с места при виде меня. — Тим. Я нетвёрдой походкой прохожу в комнату и падаю в кресло. Найрас исчезает из поля моего зрения на какое-то время, а потом вкладывает в мою руку ледяной стакан. — Пей. Тон в какой-то мере заботливый, но ещё и требовательный. У меня нет сил сопротивляться, поэтому я послушно подношу стакан к губам. Холодная вода продирает горло, и я наконец обретаю способность говорить. — Спасибо. — Как себя чувствуешь? — Никак. Сколько в этот раз? — Двое суток. — Ещё неплохо отделался, — я ставлю пустой стакан на столик между креслами и откидываюсь на спинку. Значит, меня ломало два дня. — Что я пропустил? — Начну с того момента, как ты сказал мне не показываться в твоей комнате. Я ушёл сюда, а через какое-то время спустился Брайан. Кажется, он был напуган. Он сказал, что с тобой что-то не так, и он не знает, что делать. Ну, мы ему объяснили, что к чему… И эти две ночи он ночевал здесь, — Джек кивнул на диван. — Слендер не объявлялся, Джефф немного буянил, но это не новость. Я слушал, не глядя на парня. Когда он закончил, я горько, почти болезненно усмехнулся. Ну, конечно. Не знает он, что делать. — Он запер меня в комнате. А перед этим стащил последний пакет с порошком, — не меняя позы и не шевеля ничем, кроме губ, произнёс я. И, даже не глядя, почувствовал на себе недоверчивый взгляд Джека. — Не веришь. — Не особо, — Найрас встал и скрестил руки к груди, отойдя к окну. — Ты уверен, что тебе это не… — он хотел сказать «приглючилось», но вовремя осёкся. — Это не очередное видение? Я отрицательно мотнул головой. — Нет, Джек, в этот раз не видение. Ты ушёл, он показал мне тот пакет, который, как я и помнил, оставался у меня в тумбочке. А потом запер дверь. — Откуда у него ключи? — Давай у него и спросим. — Тим… — Джек замолк, подбирая слова, и за это время я успел немного прийти в себя и с надеждой заглянуть в пустой стакан. — Ну, допустим, он закрыл тебя в комнате. Но если бы он этого не сделал, ты бы свернул ему шею, согласись? Поэтому вполне понятно, зачем он сделал это. А вот про пакет… Зачем? — Спроси у него, — устало повторил я, снова откидываясь на спинку кресла, а потом приоткрыл глаза. Джек всё ещё стоял у окна, опираясь о подоконник. — Всё ещё не веришь. Парень не ответил. Я отвёл взгляд, скользя им по стенам гостиной. Я был уверен, что все ключи окажутся на месте, кроме единственного, который недо-прокси подсунул под дверь. Конечно же, из-за бесконечной заботы, как же. Приложить бы таких заботливых пару раз об стену. Ключи будут на своём месте, а Худи максимально правдоподобно изобразит непонимание и, конечно же, не узнает идентичный пакетик. Джек тоже молчал. Я окинул взглядом его неподвижную фигуру. Конечно, он займёт нейтральную позицию. Найрас никогда не вмешивался в чужие разногласия, не навязывал своего мнения, но был готов порассуждать или же поискать логику в сложившейся ситуации. Забавно, учитывая, что каждый второй тут даже не помнил, когда руководствовался логикой или обдумывал свои действия. В гостиную стали спускаться жители дома, и поза Джека перестала выражать максимальную сосредоточенность и задумчивость. Я тоже не без усилий поднялся с кресла и направился к выходу из комнаты, ловя на себе косые взгляды. К моей периодичной ломке все привыкли, скорее всего они ещё не забыли сцену, где я «подправил» Брайану лицо, украсив его парой ссадин. Плевать. Сколько за мою жизнь было людей, криво поглядывающих на меня по той или иной причине, не сосчитать. Главное было то, что о своих тогдашних действиях я ни капли не жалел. Алые подтёки на бледной коже смотрелись прямо-таки эстетично. — Тим. Я рывком остановился и развернулся. Спина отозвалась далёкой ноющей болью. Около одной из дверей, прислонившись к дверному косяку и придерживая саму дверь рукой, стояла Энн. Она изучающе скользнула по мне взглядом, от лежащих в беспорядке тёмных волос до убитых временем кроссовок, когда-то имеющих белый цвет. Тон, которым она произнесла моё имя, не был обеспокоенным или натянутым. Будто ничего не случилось, хотя, я уверен, она обо всём знала. Но боже мой, будто в этом доме редко случалось нечто подобное. Я развернулся и привычным движением засунул руки в карманы джинсов, показывая, что слушаю. Расслабленная поза контрастировала с мыслями, метавшимися в моей голове. Энн редко выходила из комнаты просто так. Девушка на мгновение отвела взгляд, а потом снова подняла его на меня. — Как ты себя чувствуешь? — Жить буду, — пожал плечами я. Спина в этот момент пообещала отвалиться здесь и сейчас. — Если это так критично, я могу достать для тебя… Ну, ещё немного. Я слегка нахмурился. То, что Энн знала про драку, я не сомневался. Но откуда она знает, что у меня закончились запасы? Подслушала разговор с Джеком? Это не в её стиле. — Откуда ты знаешь? — я сделал шаг вперёд, прислонился к стене и теперь смотрел на девушку чуть сверху. Энн колебалась ровно секунду. — Брайан сказал мне. При звуке знакомого, ненавистного имени внутри что-то дёрнулось. С каких это пор они общаются? Устраивать сцены ревности я не собирался. В конце концов, никто здесь никому не принадлежит и ни на кого не претендует. Кроме, пожалуй, Роджерса — тот имел привычку кидать топор в того, кто слишком близко подойдёт к его подружке. Оулетт этим пользовалась и частенько последнее слово оставалось за ней. Просто потому, что никому не хотелось получить топор в голову. А Тоби предпочитал не промахиваться. Энн заметила, как я поднапрягся, но ничего не объяснила, оставляя мне почву для размышлений. Я же в то время изучал взглядом диагональ её плеч, прислонившихся к дверному косяку, изгиб талии, спрятавшийся под серой кофтой и тонкие запястья сложившихся на груди рук. — В любом случае, ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью, — добавила она, глядя, как я периодически повожу плечами, стараясь унять боль в спине. — За любой помощью, ты знаешь. — За любой? — я склонил голову к плечу и отстранился от стены. Губы в первый раз едва тронула улыбка. — Не сегодня, Маски, — медсестра тоже позволила себе улыбнуться и, протянув руку, коснулась засохшего пятнышка крови на рукаве моей футболки. И тут же поспешила найти оправдание. — Не по какой-то прихоти, я же вижу, что ты чувствуешь себя… Я поднял руку ладонью к девушке, останавливая её. — Я понимаю с первого раза. Тёмные вишнёвые глаза Энн лукаво блеснули. — Вот и замечательно, — её тон сменился на довольно-снисходительный — тот, который я привык слышать. Поставив в этом разговоре точку, девушка скрылась за дверью, оставив меня смотреть ей вслед. С губ сразу слетела лёгкая улыбка. Энн могла сама спросить Худи, но с чего бы ей с ним разговаривать? Хотя возможно это проскользнуло в общем разговоре, но допытываться я не собирался. Тёмная дверь насмешливо смотрела на меня, оставшегося в коридоре в одиночестве. Я развернулся и побрёл в сторону своей комнаты, на ходу размышляя о том, что, оставляй мне такие намёки кто угодно кроме Энн, отказ я бы проигнорировал.       — Ты как? — голос Джека возник над моим ухом в тот момент, когда я складывал в тумбочку вещи, которые в панике выкинул оттуда в поисках заветного пакетика. — Живее всех живых, к сожалению, — отозвался я, не глядя на друга. В тумбочку полетел запасной нож в чехле и упаковка анальгина. — Как всегда, ироничен. Узнаю старого, временами доброго Тима, — Джек наклонился и подобрал парочку пустых зажигалок. — А это зачем? — Доброго, ага… Выкинь. — Я чего пришёл… В холодильнике кто-то оставил алкоголь. Предлагаю провести вечер с пользой. — Много? — Достаточно, — Найрас повертел зажигалки в руках и запустил их обратно в тумбочку. — На крышу? — Не хватало ещё и с неё навернуться, — хмыкнул я, закрывая деревянную дверцу и поднимаясь. — Не настолько много, Тим. Поднимайся пока, я принесу… — Так я помогу, вместе всё сразу дотащим, — я потянулся, разминая затекшие от сидения в одной позе мышцы. То, что в холодильнике остался алкоголь, была проблема того, кто его оставил. В доме давно было заведено правило, что холодильник — территория общая. Хочешь иметь что-то своё — храни у себя. А если что-то пропало с кухни — не жалуйся, тебя предупреждали. Этим мы и собирались воспользоваться. Однако Джек замялся. Я не мог определить точно, куда смотрят чёрные глаза, но несвойственную парню нервозность заметил сразу. — Джек? — Да я сам справлюсь… Что уж там, — парень с трудом подбирал слова и мял в пальцах край чёрной кофты. — Джек, темнишь, — я нахмурился, скрестил руки на груди, в упор глядя на Найраса. Врать он не умел совсем. Наверняка и к жертвам своим приходил со словами «Привет, я собираюсь убить тебя, а потом съесть твою почку на ужин, как тебе идейка?» Хотя звучит забавно, надо будет когда-нибудь это использовать… — Тебе лучше не стоит… — Не стоит ходить по дому? Как жаль, что я в нём живу. — Не стоит проходить мимо гостиной… Там Энн с Худи… — Чего? — Ну, сидят, общаются… — парень вскинул на меня голову, оценивая уровень произведённого на меня впечатления. И так как он был равен примерно нулю, добавил. — Мило общаются. Я стиснул зубы. Чтобы Энн с кем-то мило общалась? Впервые слышу. Поэтому, отодвинув Джека в сторону, я прошёл к двери, прихватив кофту, и спустился по лестнице. Из гостиной доносились нестройные голоса, несколько диалогов сливались в один шум. И среди них я явственно различил серебристый смех медсестры. В два широких шага дойдя до двери в гостиную, я заглянул внутрь. Диван и пара кресел были заняты другими жителями. А вот в креслах у разожжённого камина сидели Брайан и Энн. Девушка, подперев голову рукой и кокетливо закинув ногу на ногу, смеющимися глазами смотрела на соседнее кресло, где сидел мой сосед и о чём-то увлечённо рассказывал. На лице медсестры была лёгкая улыбка, а на пару отпущенных комплиментов в её адрес девушка улыбнулась чуть шире, мягко, почти по-кошачьи добавив: «Ну, что ты…» Я чётко представил, как подхожу к так удачно сидящему ко мне спиной Брайану и, вытянув ремень из потрёпанных джинсов, обхватываю им его шею, наблюдая, как он медленно приобретает синеватый оттенок, судорожно царапая кожаную поверхность. На ремне остаются глубокие борозды, несколько красных мазков — Худи непременно повредит себе пальцы, пытаясь справиться с железной хваткой ремня. И при этом из его глотки не сможет вырваться ни одного слова, что разозлило бы меня сильнее. И это была не ревность, нет. Скорее зависть, черная настолько, что с неё ошмётками сыпется сажа. Зависть и желание понять, что же я сам делаю не так? Энн никогда не отвечала на мои слова. Она принимала их, как должное, будто я говорил что-то настолько очевидное, что отвечать на это не имело смысла. Или я настолько не оригинален? Я развернулся и, пока никто не посмотрел в мою сторону, направился на кухню. На пороге со мной поравнялся Джек. — Я же сказал, — вздохнул он, увидев мою каменную рожу. — И что теперь? Я ей отец, чтобы запрещать ей с кем-то разговаривать? Большая девочка, разберётся сама, — я подошёл к холодильнику и выудил из него пару жестяных баночек. Пара пошла в карманы захваченной кофты, ещё несколько уместилось в руках. Больше. Не хочу думать об этом на трезвую голову. В конце концов, если в холодильнике ничего не останется, это не мои заботы. Почувствовав, что Джек всё ещё буравит меня взглядом, я повернулся. — Что? Ну, общается. Ну, теплее, чем со мной. Ну, завидно. Но кто знает, может просто решила найти игрушку помладше? — Игрушку, — эхом повторил Джек, подходя к холодильнику и вытаскивая оставшиеся банки. — А нахрен он ей всерьёз сдался? Смазливый? Так если ей нравятся такие, с чего бы ей со мной тогда всё это время спать? Я ни в каком месте не такой. — Я не знаю, Тим, — Найрас закрыл холодильник и пошёл к лестнице на крышу. — В любом случае, — добавил он, когда мы уже сидели на холодной крыше, усыпанной сухими листьями. — Тебе ничего не мешает продолжать общаться с ней. Я промычал в ответ что-то нечленораздельное, вскрывая банку. Лёгкий ветер растрепал волосы. — А Худи ловкий малый, — осторожно начал Джек, искоса поглядывая на меня, как я отнесусь к этой теме. Я среагировал чуть менее эмоционально, чем камень, которым подпирали дверь кухни, поэтому парень продолжил. — Столько раз я видел его, идущим в сторону города, но он ни разу не засветился, в отличие от Джеффа, например… Вырезками из газет про него можно костёр до крыши разжечь, — Безглазый позволил себе усмехнуться. — Ему это доставляет, кажется. — В газетах появляться? — Ага. Больно на рожу свою любоваться любит. Это нам с тобой в своё время специальные журналы и сайты нужны были, а он может открыть свежий выпуск и… — Фу, Тим. — Извини. Настроение грязью каждое слово пичкать. Кстати, о грязи… — я похлопал себя по карманам. — Сигареты забыл в комнате. Сейчас вернусь, — я поднялся, отставив баночку в сторону и скрылся в люке, ведущим с крыши. В коридоре около гостиной, когда я уже шёл обратно, пересчитывая оставшиеся сигареты в пачке, я нос к носу столкнулся с Худи. Парень был без маски, поэтому ехидно сверкнувшие глаза я приметил сразу. Думает, что провернул что-то нереальное, паршивец. — Можешь не делать такую довольную рожу, — бросил я, когда Брайан прошёл мимо. Тот остановился. — Она тебе не по твоим крохотным зубкам. — Завидовать надо молча, Маски, — отпарировал парень. Я с ходу развернулся. Из гостиной вышли ещё люди и в нерешительности остановились, наблюдая за разворачивающейся перед ними сценой. Натурально, ёперный театр. — Завидовать чему? — я засунул руки в карманы кофты и чуть отклонился назад, принимая расслабленную позу. В противовес, внутри всё было напряжено до предела. — Очередной игрушке? Нет, спасибо, обойдусь уж как-нибудь. — Знаешь, лучше быть игрушкой, чем смотреть, как перед тобой захлопывают дверь и постоянно быть отшитым, — Худи чуть понизил голос, и в тон проникли издевательские нотки. — Ох, на больное наступил? Я сделал шаг в сторону парня и навис над ним. Кто-то у двери тихо присвистнул. — Я смотрю, ссадины на лице уже зажили, — скользнув взглядом по его самодовольной мордахе, подмечая, что от моих ударов уже почти ничего не осталось. Потом склонился ещё ниже, заглядывая в глаза. Шутки кончились. — Прекращай ебать мне нервы, Томас. — А то что? — парень не отступил, вздёрнув подбородок и с вызовом возвращая мой взгляд в ответ. — Видимо я ошибся местом, покажешь, что предпочитаешь, чтобы тебе ебали вместо нервов? Импровизированные зрители, до этого тихо перешёптывающиеся, притихли, вытаращившись на недо-прокси. Да и сам я знатно прихренел, тупо уставившись в наглые голубые глаза. Что, простите, он сейчас сказал? Обстановку разрядил Джефф, растолкавший собравшуюся рядом с нами компанию и бегом направившийся в свою комнату со словами: — Погодите, ребят, я камеру принесу. Жителям представилась уникальная картина: охреневший я и в наглую провоцирующий Худи. Я рывком развернулся, задев соседа плечом и направился на крышу. При свидетелях я его больше бить не намерен. — Тим, всего три этажа, не получится, — донеслось до меня из компании вместе с нестройным смехом. — Я зарежу его ночью, — безапелляционно заявил я, бросая сигареты рядом с начатой банкой и усаживаясь на край крыши. — А? — не понял Джек, который уже успел прикончить одну банку и теперь открывал вторую. Я кратко описал ему сцену, которую мой соседушка устроил внизу. Вместо настроения отпускать несмешные шутки теперь было настроение опустошить все принесённые банки. — При всех? — Найрас даже забыл про вскрытую банку, которая опасно накренилась в его руках. — Ага. Я зарежу этого паршивца ночью, а башкой украшу то здание, где нас тогда Слендер запер, — ужасные планы на Худи лились из меня с таким спокойствием, что, будь я в адекватном состоянии, я бы сам удивился так любимому Палочником «холодному уму». С тем же непроницаемым лицом я осушил начатую банку, потом ещё одну, потом ещё… Гора из пустых банок за нашими спинами становилась всё объёмнее. Вообще я всегда контролировал себя в потреблении алкоголя, но кто сейчас смог бы меня остановить? К тому же, следующая полная баночка тоже выглядела очень даже неплохо.