История Тонксов.

Боже, как хорошо… Тед изогнулся, Андромеда стонала и плавилась в его объятьях, это было прекрасное и ни с чем не сравнимое чувство. Тед крепче охватил её и промычал: — Да, черт возьмииии… Тут полыхнула вспышка, полог его кровати скрипнул, отодвигаясь. Бодрый голос Карадока рассек воздух: — Хорош дрочить Тед, подъем! Тед резко открыл глаза и понял что лежит у себя в кровати в гордом одиночестве, в пуффендуйской спальне, как обычно. Он протёр глаза и на него накатило озарение: это был сон. Опять. Всего-навсего сон. Чтоб тебя. В последнее время это стало случаться с ним все чаще и чаще. Нет, конечно всякие эротическое грёзы посещали его и раньше, даже когда они ещё не встречались, но теперь, после лучшего лета в их жизни, подобное стало случаться уж слишком часто. Тонкс тихонько зарычал, саданул рукой по столбику кровати, встал и начал одеваться. Было примерно девять утра, первая суббота сентября ничем не отличалась от летней — тёплое солнышко уже встало, но пока не начало припекать. За завтраком ученики все ещё обсуждали произошедший в России теракт, мнения у всех рознились: кто-то считал что его действительно провернули американцы, дабы спровоцировать советов, а некоторые выдвигали теории что атаку организовали Пожиратели смерти с целью стравить две сверх-державы. Тед придерживался последней версии, но она разбивалась об один простой факт — были убиты два американца, причём оба из волшебных спецслужб, один в прошлом, другой — действующий. В общем, в школе царила не самая радужная атмосфера. Только слизеринцы вели себя как в ни в чем не бывало, даже наоборот — ходили страшно самодовольными. Глядя на нахально ухмыляющегося Лестрейнджа Карадок сковь зубы прошипел: — Вломить бы по этой смазливой морде чтоб не повадно было. — Вы с Ноттом, Стимпсон и Блэк и так наказаны на сегодня. — Вставила Эммелина. — Хочешь поближе познакомиться с приемником Прингла? Карадок лишь метнул на старосту недовольный взгляд, но промолчал. — К тому же, Тед — Она закинула косу за спину. — Учитывая что Блэк — твоя девушка и староста школы, тебе уж точно следует в последнюю очередь думать о разборках со слизеринцами. А тебе, Карадок, следует озаботиться тем, как бы не потерять значок капитана. — И что же? — Лукаво усмехнулся Тед — Оставить привилегию намылить ублюдкам шеи Арлингтону? — Причём тут Майкл? — Вэнс недоуменно хлопнула ресницами. — Да притом. — Карадок подкинул в воздухе свой значок и прицепил его на джемпер. — Ты на него весь прошлый семестр пялилась, только слепой этого не видел. Тебе нравятся многие парни, но тебе не хватает духу подойти. Обычно это работает наоборот. Эммелина покраснела и метнула быстрый взгляд в сторону Гриффиндорского стола. Ничего не сказав, она ушла подальше и уселась со своими подружками. Карадок с усмешкой покачал головой, а затем прошептал Тонксу на ухо: — Всё равно. Давай поймаем как-нибудь одного из ублюдков и проучим? — Я сделаю это тоньше. — Тед встал из-за скамейки, так как на входе мелькнула знакомая каштановая грива. — Чего? — Не въехал Карадок. Тут он увидел входящую в Большой Зал Андромеду. — А, понятно. Тед стремительно пересёк Зал, прямо на всех парусах. Андромеда заметила его, улыбнулась и помахала рукой, идя навстречу. — Привет Тед! — Она уже собралась подставить щеку для приветственного чмока, но Тед схватил её, закружил, уронил себе на руки как в танго, и не дав ей сказать ни слова поцеловал. Причём не легонько в щеку или в уголок губ, как они обычно здоровались на публике, а по-настоящему и со вкусом. Андромеда удивлённо уставилась на него, но затем уступила, обняла его покрепче и ответила. По всему Залу раздались свистки и аплодисменты, Карадок расхохотался. Лишь слизеринцы сидели насупившись и стараясь держать себя в руках. Да, Блэк стала для них изгоем и почти ни с кем из них не контактировала, но на подсознательном уровне считалась для них своей. Королевских кровей как-никак, а тут она на глазах всего Зала сосётся с каким-то плебеем. Мало того, этот самый плебей грязнокровка и пуффендуец! Наконец, спустя две блаженные минуты, Тед сомкнул губы и отстранился. Андромеда ещё пару секунд лежала у него в объятьях, а затем тоже распахнула свои горящие глаза и пораженно уставилась на него. — Вау. — Единственное что она смогла из себя выдавить. Тед прыснул и поднял её в нормальное вертикальное положение. — Привет, детка. Повезло что преподавателей за завтраком в такой час было не много: только Синистра, Кеттлберн и Тейлор. Кстати в этом году нового преподавателя по Защите им не подсунули, что было странно, учитывая что до этого они менялись как перчатки. Впрочем, по Тейлор было заметно что пребывание на этом посту не прошло бесследно — выглядела она хоть и по-прежнему привлекательно, но какая-то неуловимая перемена чувствовались, и перемена явно не в лучшую сторону. После завтрака Тед с Андромедой решили засесть за уроки и пошли в библиотеку — в первую неделю позадавали столько, сколько не задавали за все предыдущие учебные года. Тейлор объявила что теперь им нужно плотно засесть за теорию чтобы овладеть более мощными защитными и атакующими заклинаниями, Слизнорт провел половину первого урока распинаясь в речи о переходе к сложнейшей теме раздельных противоядий и изучении зелий с десятью и более компонентами, Кеттлберн предупредил что в этом году им предстоит работать с созданиями куда более опасными чем лукотрусы или омнидромеи. Оказалось, этим летом он ездил в экспедицию на юг Атлантики, где обнаружили остров с многими эндемичными видами волшебных существ, которые считались вымершими. Он же задал полтора фута свитков о происхождении гиппокампусов, истории их открытия и эволюции. А про хищные растения из теплиц их декана Тед вовсе предпочитал не вспоминать — на первом же уроке эта проклятая мухобойка-переросток чуть не оттяпала ему ногу. В библиотеке народу было немного: только пятикурсник с Когтеврана Лавгуд со своей невменяемой подружкой Линдой Уолкер, однокурсники Теда Амос Диггори и Дедалус Дингл. Впрочем, наличию последнего ни Тед, ни Андромеда не удивились — Дингл хотел пойти в дипломаты в международную Конфедерацию магов, а для этого нужно было сдать все двенадцать ЖАБА. Короче, бедняга с первого дня пахал как проклятый, и как-то умудрялся ещё справляться с обязанностями старосты школы. Это уже походило не на рвение к учёбе, а на помешанность или фанатизм. Проходя мимо него в поисках нужной полки, Тед заметил что несмотря на прошествие всего одной недели Дедалус уже выглядел весьма потрепанным: сейчас он сидел засучив рукава рубашки выше локтей, воротник был расстегнут, галстук съехал, волосы взлохмаченны, взгляд невменяемый и безумный, под глазами мешки размером с галлеоны. Правая рука без остановки строчила по пергаменту, по всему столу были разложены толстенные книги и свитки с тетрадками. — Здарова, Дингл. — Тед протянул руку. — А? — Переполошился Дедалус. — Да, доброе утро. Руки он не пожал, а сразу вернулся к записям. Тед пожал плечами, как вдруг его взгляд зацепился за одну книжку, являющуюся совсем не учебником — роман в стихах «Евгений Онегин». А вот это уже интересно. Тед про такую книгу слышал, и про автора тоже, но ни разу не читал, только смотрел немецкий фильм шестьдесят третьего года. Дедалус с таким увлечением писал, что не заметил как Тонкс взял книжку и открыл на странице, отмеченной закладкой. В длинном ряду стихов Тед наткнулся на выделенный ручкой фрагмент: Нет, поминутно видеть вас, Повсюду следовать за вами, Улыбку уст, движенье глаз Ловить влюбленными глазами, Внимать вам долго, понимать Душой все ваше совершенство, Пред вами в муках замирать, Бледнеть и гаснуть… вот блаженство! Ничего себе эпитеты! Он что, собрался это всё учить? Наверное решил всерьёз приударить за некой таинственной красоткой. И почему на «вы»? Хотя, это наверное можно списать на ограничение рифмы. И я лишен того: для вас Тащусь повсюду наудачу; Мне дорог день, мне дорог час: А я в напрасной скуке трачу Судьбой отсчитанные дни. И так уж тягостны они. Я знаю: век уж мой измерен; Но чтоб продлилась жизнь моя, Я утром должен быть уверен, Что с вами днем увижусь я…* — Эй, ты что делаешь?! — Прошипел Дедалус и вырвал книгу. Его глаза лихорадочно забегали вокруг. — Да ничего особенного. — Тед улыбался. — Кто она? Гестия? Дингл взглотнул. — Не понимаю о чем ты. Просто с недавних пор Я увлёкся поэзией. — Наверное она милашка. — Тед подумал что она наверное такая же недотрога как сам Дедалус. — Ну, как знаешь, не буду лезть в твою личную жизнь. Тут его взгляд зацепился за раскрытый том, а точнее на выделенное жирным шрифтом название параграфа: «МАЛЕДИКТУСЫ» — Хм, любопытно… — Пошёл отсюда! — Прошипел староста. — Иначе останешься после уроков. — Да ну? А если Я расскажу что ты ухлестываешь за таинственной незнакомкой? К тому же маледиктусы не входят в школьную программу, мы по Защите сейчас только заклятья проходим. Существа тоже не прокатывают — у нас водная фауна Средиземного моря и озёр Шотландии. — Минус пять очков Пуффендую. — Отчеканил Дингл. — Будешь отбывать наказание вместе с Ноттом, Стимпсон, Карадоком и Блэк. — За что?! — Вскинулся Тед. — Я предупреждал! — Дингл по прежнему говорил шёпотом, но на их перепалку все равно прибежала мадам Пинс. — Когда они начнут называть мою девушку по имени? — Буркнул Тед. — Боюсь, они так и не начнут. — Пожала плечами Андромеда. — Да и мне не больно надо. Какое-то время они молчали делали домашнюю работу, которую равномерно поделили. Теду было очень нелегко сосредоточиться на своей части, так как чувствовать сидящую рядом девушку, в которую влюблен уже три года, слышать как она дышит, бормочет что-то себе под нос, улавливать лёгкий запах её духов было просто невыносимо. Так сильно хотелось вдоволь позажиматся с ней, но он сдерживался буквально из последних сил. Чтоб хоть как-то отвлечься от этого он незаметно опустил руку под парту и стал поглаживать её ногу. Андромеда лишь закатила глаза, но не пыталась сбросить его руку, и тогда Тед брякнул: — Ты мне сегодня приснилась. — Правда? — Она оторвалась от конспекта и взглянула на него. — И что же мы делали в твоём сне? «Трахались как кролики у меня в комнате, пили, курили, играли в карты на раздевание, и под луной медленно танцевали под Биттлов» — Мы гуляли вместе. На мосту через ущелье, по опушке Запретного леса, по берегу Тёмного озера. — Тед действовал по принципу «лучшее враньё-спонтанное враньё». — А потом Я нашёл тебя на небе. — Это как? — Андромеда выгнула бровь. — Ну, Я нашёл это… Как его… Созвездие в честь которого ты названа. — Хах, понятно. — Она улыбнулась и вернулась к записям. — А ещё что мы делали? — Мы… То есть Я… — Теда озарило. Он скажет ей это. Прямо блин, сейчас. Другого шанса не будет. — Я сказал тебе что люблю тебя и пойду за тобой хоть на край света. Что ты та самая девушка, которая мне нужна, и ради тебя Я готов на всё. — Рука Андромеды с пером постепенно замедлилась. — И Я не пытаюсь тебя кадрить, или задобривать, Я говорю искренне. — И это была правда. — Я навеки твой. Андромеда молча смотрела ему прямо в глаза, но Тонкс не отводил взгляда — последние его слова были чистейшей правдой, и в этом Андромеда убедилась даже не столько по глазам, сколько по рукам. Обычно говорят что глаза — зеркало души, но её личный опыт подтверждал это лишь отчасти. Главным они считала руки — лицо и глаза можно научиться контролировать, но вот жесты, пощелкивание пальцами, или просто заламывание рук всегда выдадут кого угодно и немногие задумываются над тем чтобы скрыть это. Руки Теда лежали на столе и не шевелились, и она почувствовала острейший приступ нежности и привязанности к нему. И это было вовсе не подростковое влечение, о котором упорно талдычил у неё где-то внутри здравый смысл, каким-то шестым чувством девушка чувствовала что это не оно, а нечто серьёзнее и сильнее. Она вспомнила зимные каникулы. Тогда Тед ушёл с утра пораньше за покупками в магазин, о чем предупредил, оставив под дверью гостевой комнаты записку. Андромеда решила немного побродить по дому и как следует осмотреться. Это был только второй её день здесь, и поэтому она решила по подробнее изучить комнату самого Тонкса. На двери не было никаких опознавательных знаков. Она невольно вспомнила свою комнату в Шато — там на верхнем косяке дверной коробки была табличка с её полным именем и инициалами. Сама комната была полным отражением самого Теда: хаос, в котором всё каким-то неведомым образом гармонировало и чувствовалось на своём месте. Из убранства там была только на отвали заправленная кровать, стол со стулом, шкаф для одежды и стеллаж с книгами. На приколоченных к стене полках были расположены его детские игрушки — машинки с заводом, модельки самолётов, поездов, плюшевый медведь и непонятная штука которая называлась «пистолет». Стены были обклеены плакатами и афишами фильмов и музыкальных групп и исполнителей, как волшебных так и маггловских: «Отомщенные», «Зелёные Гиппоргрифы», Билли Мерман, Чак Берри, «The Beatles», Бадди Холли и другие. Фильмы были преимущественно голливудские, но Андромеда нашла и пару плакатов с фильмами о Джеймсе Бонде: «Из России с любовью» с «Голдфингером», и два итальянских вестерна: «За пригоршню долларов» и «Хороший, плохой, злой.» Возможно этот гармоничный хаос и есть его главный плюс, помимо чувства юмора и потрясающей возможности к самоиронии. Вспомнились слова маггловского учёного Альберта Эйнштейна, которую она услышала на уроке нумерологии: «Дураку нужен порядок, гений властвует над хаосом», или как-то так. — Спасибо, Тед. — Она взяла его руку и переплела их пальцы. — Я очень тронута. Тед улыбнулся и шепнул: — Может, нахер эти уроки и пойдём погуляем? Погода шикарная, ещё по сути лето. Никогда она ещё не соглашалась с предложением забить на домашку так легко и быстро. Они долго гуляли по всему замку, и сами не замечали как за их болтовней летит время. Возле травологических теплиц Тед притормозил: — Подожди пару минут, Я сейчас. Вернулся он однако уже секунд через тридцать и держал в руке большой, жёлтый цветок. Андромеда хмыкнула: — Ты же знаешь что Я могу наказать тебя за порчу школьного имущества? — Не накажешь. — Усмехнулся Тед. — Я в библиотеке слегка выбесил Дингла, поэтому сегодня буду отдраивать Зал славы вместе с вами. Девушка театрально вздохнула и покачала головой. Тед рассмеялся и вплел цветок ей в волосы. — Тебе идёт. — Спасибо. А что это за растение? — Любопытно спросила она, разглядывая свое отражение в зеркальце. — Без понятия. — Пожал плечами Тед. — А разве оно важно? Девушка лишь улыбнулась. До начала наказания оставалось ещё четыре часа — они решили просто повалятся в тени древней Плакучей ивы на берегу озера. Солнце было ещё очень высоко, но в тени почти не припекало, к тому же на берегу чувствовался лёгкий бриз. С обсуждения вопроса их схожести и различий плавно перешли на тему патронусов — на уроке вчера Тейлор начала проходить эту весьма сложную тему. Тед был в числе трех везунчиков у которых получилось-таки к концу урока вызвать телесную форму, и какого же было его разочарование, когда из его палочки, пылая ярким серебристым огнём, вырвался обыкновенный воробей. В сравнении с носорогом Карадока и пумой Эдгара Боунса результат Теда смотрелся крайне тускло. Андромеде в тот день удалось продемонстрировать лишь серебряное облако. — Это гораздо лучше чем ничего. — Андромеда лежала рядом и их руки были сцеплены. Ребята смотрели на прекрасное голубое небо, и плывущие пушистые облачки. — У меня например вообще ничего не вышло. — Кстати, почему? — Тед повернул голову к ней. — У тебя дефицит счастливых воспоминаний? Девушка вздохнула. — Вовсе нет. Просто Я пыталась тогда вызвать его с помощью воспоминаний о сестрах и детстве. — Тед нахмурился, но Андромеда этого не заметила. — А потом, когда Я уже сконцентрировалась внезапно приходит мысль и том что Я для них уже не сестра. Я для них — нет, а они для меня — да. — Горько подытожила она. — Это нормально что хочешь остаться для них сестрой. — Сказал Тед. — Но, может попробуешь сейчас вызвать Патронуса используя моменты со мной? — Так в том то и дело, — Девушка резко села. — С тебя мысли постоянно скачут на Беллу с Цисси и меня начинает укорять совесть за то что Я пытаюсь вспомнить моменты с тобой, а не с ними. Тед покачал головой. Похоже, они нашли очередную тему для разговоров и тренировок. Через полчаса им пришлось вставать и тащиться на уборку Зала славы. — Ну наконец то. — Буркнул Филч, их новый завхоз. Ещё не старый, но видавший уже всякого приемник Апполона Прингла пронзил их недовольным взглядом. Стимпсон, Карадок и Нотт уже были тут. — Тонкс и Блэк на месте, Я уже думал что вы не придёте. — До семи ещё три минуты, сэр. — Сказал Тед. — Мы пришли с запасом. — Не дерзи мне! — Резко каркнул Филч. — Иначе проведёшь этот вечер подвешенным у меня в кабинете. Когда он отвернулся Тед показал ему язык. Андромеда не удержалась и прыснула. Стимпсон прожгла её ненавидящим взглядом, её женишок был не лучше и всем своим видом демонстрировал презрение ко всем присутствующим. Карадок тоже был не в лучшем настроении — его планы провести отборочные в команду по квиддичу рухнули. — Вот вам тряпки, чистящие средства и швабры. — Завхоз кивнул в сторону наваленных инструментов. — Вода в ведрах заколдована профессором Стебль, так что у вас нет необходимости её выливать или менять — она будет сама очищаться. Сейчас придёт профессор Слизнорт и заберёт ваши палочки и запрет дверь. И учтите — будете халутрить Я узнаю. — Работать руками? — Скривилась Стимпсон когда взрослые ушли. — Ни за что в жизни! — Тебе не в первой. — Буркнул Карадок. — Скажи спасибо что не ртом. Анжелика покраснела, Нотт метнул в Дирборна злобный взгляд. Будь у него при себе палочка то Карадок наверняка бы поймал бы что нибудь в спину. Лицо слизеринца было восстановлено без единой отметины, но он мнил себя героем, вышедшим живым из схватки с медведем. Видя что обстановка накаляется, Андромеда прикрикнула: — Хватит, завязывайте. — Быстрее отработаем — быстрее освободимся. Стимпсон уже открыла рот чтобы сьязвить что-нибудь, но вовремя заткнулась, вспомнив то паршивое заклятье с прыщами. Теду пришлось всем показывать и объяснять как делать влажную уборку — оказалось дети волшебников даже тряпку на швабру нормально повязать не в состоянии. Нотт и Стимпсон демонстративно его не слушали и делали по своему: то плохо тряпку выжмут, то воду расплескают, то ещё что нибудь. — Не так, смотри. — Он взял швабру у Андромеды и показал как правильно протирать полы. — Ты делаешь именно охват, собираешь всю пыль и мусор и ведёшь их обратно к ведру. Затем, — Он снял тряпку со швабры и согнувшись в три погибели собрал всю пыль. — Вот так собираешь весь мусор в тряпку, и сбрасываешь его в ведро. Потом отжимаешь, и начинаешь по новой, и так пока не будет убрана вся комната. Несмотря на его объяснения, ни у кого из них толком не получилось нормально последовать его инструкциям. В итоге половину всего Зала вымыл сам Тед, и что его удивило больше всего — выросший в семье полукровок Карадок тоже от слова совсем не умел делать влажную уборку. Короче, вечер обещал быть «очень» интересным и продуктивным. Зато он хоть в чем-то превосходит этих снобов, приятно было чувствовать что он умеет то, чего не умеют они. На Андромеду это естественно не распространялось. Лестрейндж-херренхаус, 8 сентября 1967 года. — Я хочу выразить вам свое одобрение и похвалу. — Холодный голос даже близко не подходил под слова, которые произносил. — Что же, Я был неправ на твой счёт, Сигнус. Твой проект со спящими агентами действительно может сильно помочь нам в нашем деле. Отдельная благодарность исполнителям. Вижу, ты и Огастес сделали правильный выбор, когда решили соединить судьбы ваших детей. Сигнус надулся от удовольствия. Наконец-то его гордость получила признание! Столько лет и средств, вложенных в это дело окупились и теперь будут приносить дивиденды. Неожиданно для себя самого он нашёл что ему оказалось не очень легко откреститься от средней дочери. Собственно, никто из них по Андромеде особо не страдал, несмотря на то что своей выходкой она знатно подкосила репутацию Блэков. Во всяком случае, теперь, ибо Друэлла рассказала что Нарцисса всю ночь после инцидента проплакала. Хорошо что хоть чёртовка под официальным опекунством пусть и не поддерживающего их, но зато чистокровного Альфарда. И как бы Сигнус не пытался изображать обратное, он в глубине души понимал мотивы своей средней дочери. Понимал, но не принимал. Отец растолковал ему что к чему, и с пятнадцати лет Сигнус перестал думать о том, что не касается благополучия его семьи. Всё это бунтарство — не более чем показуха. Все со временем понимают что главное — это семья. Друзья и любовь явления временные и не постоянные, особенно второе, но твои родители и дети всегда будут с тобой. Он встряхнул головой, отгоняя мысли о Друэлле. Он никогда не любил её в романтическом смысле, но нельзя было сказать что ему плевать на неё. Это была скорее привязанность, как у брата к сестре, но не более. Его мысли плавно скаканули на ту единственную любовь, случившуюся с ним давным-давно. Сигнус снова тряхнул головой, на сей раз сильнее. Не хватало думать об этой шлюхе, чуть не лишившей его всего, во время заседания. — Итак, могу смело заявить что пока всё идёт по плану. — Повелитель постучал пальцами по столу. — А сейчас Я хочу представить вам одного моего давнего друга и коллегу. Впустите его. Огастес щёлкнул пальцами и мгновенно появившийся в гостиной эльф распахнул дверь и провел в трапезную высокого человека в полностью чёрном маггловском костюме и кожаном плаще. Всё присутствующие повернулась к вошедшему, разглядывая его. Этот человек был не определённого возраста: ему можно было дать и сорок, и пятьдесят, и даже семьдесят лет. На носу красовались маленькие, будто детские круглые очки, сухое, вытянутое лицо, узкие, похожие на резинку губы, из-под шляпы было видно седые остриженные волосы. На отвороте плаща был прицеплен маленький золотой значок со свастикой, рядом же был другой, изображающий меч на овальном щите с руническими надписями. Человек улыбнулся будто бы доброй улыбкой, обнажая желтоватые зубы. Ярко-голубые глаза метали молнии и горели чем-то пугающим. — Позвольте представить нашего любезного союзника и единомышленника из Германии: доктор Манфред фон Штейнбренер. — Тёмный лорд кивнул вошедшему в знак приветствия. — Некоторое время назад он работал в службе «Анненербе»**, и его обширный багаж знаний, веками копившийся немецкими волшебниками может существенно облегчить нам задачу. Доктор согласился сотрудничать с нами, а за его безопасную доставку сюда хочу поблагодарить Антонина Долохова. Долохов ухмыльнулся и произнёс: — Спасибо, Повелитель. Протянув эльфу плащ и шляпу, фон Штейнбренер вытянулся в струнку, щёлкнул каблуками туфель и вскинул правую руку вверх. Его лицо исказилось ещё больше, теперь улыбка превратилась в безумный оскал. Голос у него был хриплый, отдающий сильным немецким акцентом: — Хайль Гриндевальд.