История Тонксов.

Такой дерьмовой зимы у Эммелины Вэнс ещё не было. Зима случалась каждый год. Дерьмо случалось, тоже каждый год. Комбо тоже случалось, не слишком часто, но все же. Зима тысяча девятьсот шестьдесят седьмого — шестьдесят восьмого года выдалась именно такой. Сначала погиб Майкл. Он всегда тусовался с компанией пуффендуйских семикурсников, и его смерть многих потрясла. Затем Эммелина узнала что на место финансового консультанта в Гринготтсе (лакомом кусочке для большинства студентов, желающих непыльное местечко и хорошую зарплату сразу после выпуска) больше всего заявок в этом году, а значит её шансы получить там работу очень маленькие, и ей придётся серьёзно попотеть, если она хочет работать там. Вторая проблема имела имя, и имя это было — Джеймс Рамирес, упорно пытавшийся ещё с ноября закадрить её. Этот американец всегда пользовался популярностью у девчонок в Хогвартсе, благодаря своему певческому голосу и виртоузному мастерству музыканта. Обычно он ни с кем не заводил серьёзных отношений, и дальше лёгкого флирта дело не доходило, но в какой-то момент что-то пошло не так и Джимми стал уделять ей неслыханное внимание и активность. Ей давно надоело отшивать его, однако этот очкарик как ни в чем не бывало продолжал ухаживать за ней, с какой радости — неясно, и у Эммелины не было желания это выяснять. Ну и третьим, и самым сильным ударом, стала новость, которую она услышала как то раз в гостиной перед тем как отправится на каникулы — Тед Тонкс едет на Рождество с Андромедой Блэк в дом её дяди. Разговор она подслушала случайно: —… так значит ты едешь с Блэк? — Спросил Джимми. — Ага. — Довольно отозвался Тед. — Проведу каникулы в доме её старика, а заодно познакомлюсь поближе с будущим тестем. — Воу, Воу, Притормози. — Это уже заговорил Карадок. — В каком это смысле «Тестем»? — Я вам не говорил? — Молчание. — Ладно, вот смотрите. Эммелина аккуратно выглянула из-за угла и увидела что Тед демонстрирует парням тонкое кольцо с маленьким лунным камнем, карата три, не больше. Джимми присвистнул. — А ты не слишком торопишься? — Подал голос Дедалус. — Эй, Я же не собираюсь делать ей предложение сразу после школы! — Возмутился Тед. — Я просто заранее купил кольцо, вот и всё. Так-то Я собрался жениться на ней только когда найду работу и встану на ноги, Я же не идиот. — Да, а вот Арти походу идиот. — Вздохнул Карадок. — То есть? — Он уже сделал Молли предложение. — Чего?! — Когда?! Эммелина потеряла нить собственных мыслей. Артур Уизли сделал предложение Молли Пруэтт? Но ведь её отец ненавидит его. — Я ведь предупреждал этого кретина не злить Донована Пруэтта. — Дирборн развёл руками. — Но ничего не попишешь, Артур рассказал что они уже все решили и сразу после ЖАБА сбегут нахер. Да кстати, это пока между нами, но вы все приглашены на свадьбу. — И где они жить собрались? Этот идиот хоть понимает во сколько обойдётся содержание семьи? Чем он собрался кормить их? — Озадаченно сказал Тед. — Без понятия, но Я летом помогал ему перестраивать тот дом что он купил. — Карадок махнул рукой. — В этой дыре, как её? — Оттери-сент-Кечпоул. — Тихо сказал Дингл. — Точно. — Щёлкнул пальцами Карадок. — Да и «домом» этот скворечник назвать язык не повернётся. Мы перестроили его из бывшего свинарника, потолки пришлось на полтора фута поднять, иначе бы Я там головой стукался. — Как и сам Арти. — Пробормотал Тед. — А Я думал что он не сделает этого. Типа, все же знают что Уизли для чистокровных — отщепенцы. Для Молли выходить за него значит порвать с семьёй, а ведь у неё есть братья. — И это говорит человек из семьи магглов, который встречается с Андромедой Блэк и намерен вместе с ней заделать мини-Тонксов? — Иронически поднял бровь Джимми. — Пошёл ты! Парни заржали. Вообще, справедливости ради стоит сказать что Андромеде Блэк завидовали многие, иронично что в основном только из-за её красоты и происхождения. Девушек постоянно бесило что парни вечно оборачиваются ей вслед и заглядываются, будто остальных девчонок в принципе не существует. То что с ней в середине шестого курса стал встречаться Тед никого естественно не смущало, и как ему удавалось игнорировать эти откровенно голодные, похотливые взгляды оставалось лишь догадываться. Эммелина сама не поняла в какой момент стала дико ревновать Тонкса к ней, ведь он увивался за Блэк с четвёртого курса и до этой зимы их отношения саму Эммелину ни капельки не волновали. Теперь же она постоянно раздражалась, и демонстративно отворачивалась когда Тед на переменах подкатывал к Блэк и начинал с ней болтать. Ещё больше её бесило то как она отвечала ему, мило розовела и улыбалась. Как итог она разругалась с Дедалусом, который был единственным из парней кто постоянно поддерживал её и дружил с ней с первого курса. При этом не проявляя к ней никакого романтического интереса. Произошло это в первые дни нового семестра, после того как она во время ночного обхода перед отбоем проходила недалеко от слизеринской гостиной. В уме она по прежнему гоняла себя по теме трансфигурации позвоночных, как вдруг услышала лёгкие шажки и перешептывания: — Так, вроде добрались без приключений. — Она узнала голос Теда. — Ну как тебе? — Всё равно. — Тяжело вздохнула Блэк. — Ну, Я стараюсь, честно. — Я понимаю. — В свете факела Эммелина увидела как Блэк убрала светлые волосы Теда со лба. — Но и приятно мне тоже было. — Интересно, как скоро все узнают что мы… — Тонкс замялся. — Я чувствую что совсем скоро. — Андромеда покачала головой. — У нас о том что Ричард спит со Стимпсон заговорили на второй день после приезда и начала учёбы. Эммелина аккуратно высунулась из-за рыцарских доспехов, куда юркнула, едва услышала шаги. Блэк была взлохмаченная, в свете факела увидела что глаза у неё немного шальные, на щеках остывал румянец, а обычно безукоризнено надетая и выглаженая форма была накинута небрежно. Тед выглядел не лучше и был помятым и даже немного удивлённым. — Когда в следующий раз? — Голос Теда был полон надежды. — Я скажу тебе. — Устало отозвалась Блэк. — Ну все, тебе пора, да и мне тоже. — Звук лёгкого поцелуя. — Постарайся добраться без приключений. — Андромеда подошла к стенке. — Красота хаоса. Стенка беззвучно разъехалась, образовав проход. — Да, конечно… — Пробормотал Тед. На этом Эммелина не выдержала и бросилась к теплице, где Дедалус следил за исполнением наказания для парочки второкурсников — они должны были перенести несколько десятков мандрагор (слава богу уже в горшках) в другую теплицу. Дингл, к его чести, держался, сна ни в одном глазу, хотя пахал он наверное больше всех остальных семикурсников со всех факультетов вместе взятых. Он как раз отпускал малышей: — Это всё? — Да, все тридцать перетаскали. — Недовольно буркнул лохматый малец с рубашкой навыпуск. — Хорошо. — Кивнул Дингл. — Ты и твой друг можете идти, Я доложу профессору Стебль. Паренёк и его друг пулей бросились вон из теплицы. — Ещё раз увижу что парты разрисовываете — заставлю новые самим из дерева вырезать! — Крикнул им вслед Дедалус. Дождавшись пока малышня сбежит, Эммелина вышла ко второму старосте. Тот поставил галочку и подпись о том что очередные сорванцы отработали наказание. Услышав шаги, он обернулся. — О, Эмм. — Он закрыл журнал и взял его под мышку. — Хорошо что ты пришла, Я хотел попросить тебя погонять меня по… Договорить он не успел, так как Эммелина всхлипнула и внезапно кинулась ему на шею. Сказать что Дингл был ошарашен — значит не сказать ничего. — Эй, Вэнс, ты чего? — Он неуклюже погладил её по спине. — Что стряслось? На кого-то напали? Что-то случилось? — Нет. — Отчаяние исчезло в ней так же внезапно, как появилась злость. — Она отцепилась от Дедалуса и скрестив руки на груди прошипела. — Я видела Теда с Блэк. — И..... Что? — Недоуменно спросил Дедалус. — То есть как это «что»?! — Ответила вопросом на вопрос Эммелина. — Что значит «Что»? — Вэнс, они встречаются с середины прошлого года. — Терпеливо пояснил Дедалус. — Об этом знает вся школа. — Да, но… У них был вид такой… Словно они потрахались! — Выплюнула она. От одного осознания факта того что это может правдой ей стало тошно. — А что такого? — Пожал плечами Дингл. — Рано или поздно это должно было случится. Эммелина выпучила глаза. — Дингл, ты… Ты сейчас серьёзно? Ты что, издеваешься? — Я?! — Указал себе в грудь ладонью Дедалус. — Это ты надо мной издеваешься, Вэнс. Заваливаешься, сначала ревешь мне в жилетку, а потом превращаешься в фурию и обвиняешь Теда в том что он спит с Андромедой. — Ага! — Каркнула Эммелина. — Андромедой! А ты не так то прост, Дингл. — Чего? — Окончательно запутался Староста. — Вэнс, ты понимаешь что несёшь? Или ты накурилась той дряни что тот забулдыга в Хогсмиде предлогал?! — Ну да, конечно, гораздо легче обвинить меня в том что Я накурилась, ведь понять гораздо сложнее, да?! — Эмм, какого хрена ты сейчас говоришь? — Прекрасно понимаю! — Эммелина встряхнула головой. — По моему, следует доложить преподавателям об их небольшом романчике. — Что, а может сразу всех кто встречается заложишь? — Дингл начал терять терпение. — То есть? — Теперь не въехала уже Эммелина. — Раз уже в тебе взыграла совесть старосты может ты тогда всех кто кувыркается сдашь? — Повторил Дингл. Повисла пауза — В каком смысле «всех»? — Очень тихо спросила она. — Да в самом прямом. — Дедалус скрестил руки на груди и начал перечислять. — Силения с Дэйвом Смитом с нашего, Марго и Джерри с Гриффиндора, Курта и Киру, шестикурсников с Когтеврана, и конечно же слизеринцев: Лестрейнджа, который вообще по моему перетрахал всех змеюк, Нотта со Стимпсон, мне продолжать? — Выдержав паузу, Дингл вздохнул. — Эмм, расскажи лучше какого черта ты так взъелась по этому поводу? Потому что если не скажешь, то Я начну думать что ты просто ревнуешь. — Я… Я не… С чего ты… — Захлебываясь словами сказала Эммелина. — Никого Я не ревную! — А вот Я в этом не уверен. — Дингл поправил галстук. — Лучше признай что ты просто влюбилась. — Ничего Я не влюбилась. — Отрезала она. — Ага. — Хмыкнул Дедалус. — Заметно. — Знаешь, засунь себе свои идиотские шуточки себе в задницу! — Каркнула Эммелина. — А можно чуть повежливей? — С видом человека готовящегося к битве спросил Дедалус. — Это ты ко мне первая прибежала, не Я. — Ах вот как?! Значит Я ещё и виновата?! — Вэнс, остынь. — Знаешь, пошёл ты, Дингл! — Эммелина гордо вскинула голову и удалилась из теплицы. Дедалус, полностью не понимая что сейчас произошло, лишь стоял и закрывал и открывал рот. Это что вообще сейчас было? Следующие три недели Эммелина не отлипала от Тонкса и Блэк, постоянно сыпя на них язвительные замечания, терзаясь от ревности. Сначала они не обращали на это внимание, а иногда даже посмеивались над её пошлыми шутками в их адрес (что бесило Эммелину только сильнее), но к началу февраля они оба, похоже, начали терять терпение. Блэк каким-то образом умудрялась сохранять ледяное спокойствие и постоянно куда-то уводила Теда, когда видела что он уже был готов выйти на конфликт. И то, как Тонкс послушно уходил за ней, вымораживало пуффендуйскую старосту ещё сильней. Они вели себя так естественно, будто женаты уже несколько лет, везде ходили вместе, на уроках садились вместе, короче прилипли друг к другу как сиамские близнецы. И все-таки вечно терпеть её загидоны они видимо не хотели, так как в один из дней Тед напрямую подошёл к Эммелине в гостиной и в лоб спросил: — Какого дьявола ты творишь, Вэнс? — А что, не понятно? — Горько усмехнулась девушка. — Нет, мне лично нихрена непонятно. — Заявил Тед. — Что у тебя за немотивированная агрессия в адрес Меды? — Ах немотивированная? — Голос Эммелины задрожал. — Немотивированная? — Да, твою мать, немотивированная. — Заявил Тонкс. — Я не знаю что у тебя за пунктик образовался насчёт неё, но держись от Андромеды подальше и не лезь в наши отношения. Меня достало твоё поведение, ты понимаешь что мне стыдно перед ней? — Стыдно? Так стыдно что ты уже никого не замечаешь? — Злобно пршипела она. — О чем ты? — Недоуменно спросил Тед. Эммелина расхохоталась. Тонкс вперил в неё непонимающий взгляд. — Знаешь, ты хоть мне и нравишься, Тед, но порой бываешь просто сказочным идиотом! — Воскликнула она. — Кем? — Тед набычился, хотя драться с девушкой конечно не стал бы. — Кем слышал. — Отрезала Эммелина. — Ибо только идиот будет считать что Блэки способны любить кого-то не из своих. Тед стоял громом поражённый. Что она несёт? Что с ней стряслось за каникулы? Он всегда считал Эммелину немного занудной и раздражающей, но в целом славной девахой, а тут такое представление. — Она ведь знает что тебе досталось в наследство от родителей? Думаешь она искренне любит тебя? Да это все не более чем спектакль чтобы… Договорить она не успела, так как Тед резко прошипел: — Заткнись. — Я… Я не… — Эммелина поняла что где-то перегнула палку. Несмотря на то что Тед пережил депрессию, любое упоминание о родителях вызывало у него нервный тик и гробове молчание. — Я сказал: заткнись! — Рявкнул Тед. — Не смей обвинять её в этом. Она — единственная кто поддерживал меня, она вернула мне желание жить дальше, так что не смей обвинять её в том что она со мной только из-за расчёта, тебе ясно?! — Он схватил её за плечи, но Вэнс справилась с шоком и сбросила его руки. — Не трогай меня! Тед замер как вкопанный, дрожа от злости. Затем сжал руки в кулаки, бросил на девушку испепеляющий взгляд и стремительно вышел из гостиной. Через минуту хлопнула дверь. Через неделю Тед решил обсудить эту проблему с Андромедой. — Я не знаю чего она так взъелась на тебя. Тед с Андромедой сидели во внутреннем дворике замка, ожидая начала обеда. У обоих были окна, так последнего дообеденного занятия у них не было. Этот самый дворик был главным местом сбора всех старшекурсников в Хогвартсе — зимой можно спокойно пообжиматься, прикрываясь тем что холодрыга, списать что не успел прямо перед уроком, широкие ниши и скамейки, небольшое пространство, самое место чтобы толкнуть что нибудь под полом (журналы, бухло, сигареты, как волшебных марок, так и маггловских). Место было облюбовано не случайно — этот дворик находился в целых двух коридорах от первого кабинета, так что преподаватели редко сюда заглядывали. — Без понятия чем ты её так задела. — Да ничего. — Вздохнула Андромеда. — Я уже привыкла. — Меда, это не серьёзно. — Тед повернулся к ней. — У меня не получилось вытрясти из неё хоть что-нибудь, может ты попробуешь? — Думаю что в этом нет необходимости. — Андромеда поморщилась. — Я и так вижу её на собраниях старост каждую пятницу. К тому же, — Она плотнее прижалась к нему и натянула слизеринский шарф на лицо, как маску. — Нам в любом случае осталось учиться всего-ничего, а потом мы про неё даже и не вспомним. Кстати, — Она резко отстранилась и вынула из сумки расписание. — Я тут внесла кое-какие коррективы в наш график, так чтобы время наших встреч уменьшилось в пользу подготовки постепенно. — График свиданий, только ты могла до такого додуматься. — Хмыкнул Тед. — Да это комплимент! — Весело прибавил он, когда Андромеда пихнула его локтем в бок. Какое-то время они сидели молча. — Так ты будешь жить у своего дяди после конца школы? — Спросил Тед. — Да. — Андромеда пожала плечами. — Меня там все устраивает. — Ещё бы, такой домище. — Хмыкнул Тонкс. — Да не волнуйся ты так, даст он мне ночевать с тобой. — Андромеда подула себе на руки. — Он же не дурак, наверняка уже все знает. — Слушай, Меда, а нам обязательно таскаться на собрания этого чёртова Клуба Слизней? — Поморщился Тед. — Да, обязательно. — Отрезала она. — Мы и так пропустили почти все собрания в этом году, на День Святого Валентина мы обязаны там быть. Тед вздохнул с отчаянием обречённого. — Эй, мысли позитивней! — Андромеда пихнула его в бок. — Ты ведь наконец-то оценишь то красное платье. — Я бы с радостью оценил бы то что у тебя ПОД этим платьем. — Усмехнулся Тед. Это платье он подарил ей в конце лета для торжественных случаев, специально устроился разносчиком газет в Энфильдвуде, а потом обменял всё заработанное на галлеоны в Гринготтсе, и когда покупал вещи к новому учебному году в Косом переулке, заглянул в одно ателье и купил там великолепное красное шёлковое платье с открытой спиной. Эта его черта, а именно присущее большей части пуффендуйцев трудолюбие и желание делать ей подарки за собственные заработанные деньги привлекало её в нем. — Это тоже успеется. — Андромеда приобняла его и несколько раз поцеловала в щеку. — Думаю что хороший стимул для тебя. Тед пожал плечами и поднял руки, мол сдаюсь. Андромеда улыбнулась и поцеловала его в губы. Однако едва они успели войти во вкус и девушка начала тихонько мычать, замок разразился ударами колокола, объявляя конец занятий первой половины дня. Нурменгард, Австрия, 30 октября 1944 года. Геллерт Гриндевальд стоял напротив окна и лицезрел роскошный горный пейзаж осених австрийских Альп и попивал огневсики из стакана. Стоял прекрасный, солнечный день. Гриндевальд лениво обернулся и взглянул на настенные часы, сделаные в виде родного Дурмстранга — до приезда команды учёных оставалось несколько минут. Несмотря на внешнее спокойствие, Геллерт обдумывал весь свой план и в целом обмозговывал обстановку. Немецкие войска отступают по всем фронтам. Многих волшебников, которые оказались в концлагерях, магглы либо казнят, либо эвакуируют в тыл, но Германия оказалась между двух огней, и вскоре отступать станет просто некуда. Гриндевальд подумал что заблаговременно перенести секретный концлагерь для волшебников Аксельхаузен из западной Польши в Саксонию было удачным решением. Однако обучение и вербовка новых последователей идёт слишком медленно, такими темпами вскоре союзники доберутся сюда. Сквибы из паранормальной дивизии СС мало на что способны, хотя многие волшебники недооценивают мощь грубой физической силы и огнестрельного оружие, надо признать. В дверь постучали. — Войдите. — Сухо отозвался Гриндевальд. В комнату вошёл солдат в чёрной эсэсовской форме и повязке со свастикой, на боку в специальных ножнах висела палочка, на груди был приколот металлический знак группы 935 — секретного правительственного подразделения германского министерства Магии. Туда набирали волшебников арийского происхождения по всей Европе. — Герр Гриндевальд, господа учёные прибыли. — Отрапортовал солдат. — Хорошо. — Всё так же сухо ответил Гриндевальд. — Я сейчас спущусь в зал экспериментов. Солдат кивнул и вышел, закрыв двери. Гриндевальд положил стакан на стол и осмотрел своё оружие — Бузиную палочку, Жезл Смерти, самую сильную волшебную палочку в мире. Геллерт ухмыльнулся и спрятал её в рукав. Двери лифта с лязгом разъехались, и Гриндевальд вошёл в зал экспериментов. В лаборатории кипела работа: повсюду суетились учёные, то тут то там что-то пыхало и дымилось, в специальной прозрачной камере в центре помещения был установлен стол, к которому ремнями привязали труп убитого на фронте маггловского солдата из двести девяносто второй пехотной дивизии Вермахта. Возле наблюдательной ложи стояло несколько человек в дорогих министерских мантиях. Увидев приближающегося Гриндевальда, они резко затихли и вытянулись в струнку. Самый старый из них, который в свое время преподавал у самого Геллерта основу древних атакующих заклятий, вышел чуть вперёд и вскинул подбородок. Гриндевальд улыбнулся: — Профессор Максис. — Уже давно не профессор. — Максис протянул руку и Гриндевальд пожал её. — Ты просил представить тебе всю мою команду, так вот, знакомься: Манфред фон Штейнбренер, мой главный ассистент, Вильгельм Шнайдер, специалист по заклятьям, и Эдвард Рихтгофен — наш главный зельевар. — Рад знакомству, господа. — Гриндевальд пожал руки всем учёным. — Я полагаю, вы справились со своим заданием? — О, более чем. — Ответил Рихтгофен. — Сегодня вы увидите продукт упорных трудов лучших колдунов Германии. — Спасибо, Эдвард. — Перебил его Максис. — Вильгельм, пусть приступают к подготовке эксперимента. Шнайдер кивнул и стал отдавать распоряжения. Доктор Людвиг Максис в свое время работал в Дурмстранге, сначала на должности профессора трансфигурации, а затем стал преподавать теорию и практику древних заклятий из разряда атакующих и потом глубины тёмной магии. Гриндевальд был отличником по этим предметам, а сам доктор был одним из немногих учителей, кто вызвал у него искреннее и глубокое уважение. В отличие от других профессоров он поощрял эксперименты Геллерта в создании новых заклятий и зелий, а так же помогал практиковаться в непростительных. Собственно, на уроке по ним он и заметил потенциал Гриндевальда — каждому студенту-четверокурснику было поручено сначала наложить на мышь Империус и заставить её подчиняться, затем в течении пяти минут пытать Круциатусом, а потом — убить с помощью Авады Кедавры. Гриндевальд был единственным кто безукоризнено выполнил все задания без единой капли жалости. Даже наоборот — Максис заметил в его голубых глазах огонь любопытства и желания экспериментировать, развиваться в этом направлении. Он жаждал знаний и сведений, был полон энергии и амбиций, и Максис направил все это в нужное русло — к шестому курсу Гриндевальд уже свободно говорил, читал и писал на древнем апотиконском языке (считается что именно апотиконы давным-давно принесли магию на землю, и огромное количество книг и манускриптов с рукописями хранилось в Дурмстрангской библиотеке в оригинале), умел колдовать без палочки и любое заклятье произносил невербально. Так же именно Максис был единственным преподавателем, который заступился за него и до последнего выгораживал Геллерта после испытания нового тёмного проклятья на другом студенте. Впрочем это не помогло, и несмотря на весь потенциал студента и авторитет Максиса, юношу исключили. Между тем эксперимент уже начался: в камеру вошли несколько лаборантов. Максис комментировал процесс и объяснял его Гриндевальду: — Благодаря сведениям из древних апотиконских манускриптов нам удалось воссоздать рецепт зелья, способного вдыхать жизнь в неодушевленные предметы. Да, экстракт заклинания оживления, вроде тех которые наложены на рыцарские доспехи в Дурмстранге. У Эдварда не сразу получилось сварить его в идеальном варианте, но тем не менее результат был получен. — Доктор кивнул в сторону зельедела и Рихтгофен хмыкнул. — Так же мы взяли самую совершенную версию заклятья dare vitam, с помощью которого создаются инферналы. Мы усовершенствовали его, и теперь испытуемому не требуется влажная среда для выживания, и он не боится огня. Гриндевальд сохранял абсолютное внешнее спокойствие, однако на самом деле жадно внимал своему бывшему учителю. — Первый этап это введение сыворотки. — Лаборант в камере взял шприц и вколол темно-малиновую жидкость трупу в вену. — Следующий этап это заклинание. — Тридцатисекундное ожидание ратянулось по ощущениям примерно на час. Наконец Лаборант взглянул на Максиса, и он кивнул. Из палочки вырвалось странное красноватое облако и медленно, словно паутина, упало трупу на грудь и исчезло. Спустя минуту труп внезапно задролжал, а затем резко открыл глаза, задышал и начал оглядываться. Какое-то время он взирал вокруг с ужасом, обычными человеческими глазами, а затем задергался, и извергая странные рычащие звуки, забился в конвульсиях. Глаза его вспыхнули жёлтым огнём, Лаборанты покинули помещение, и тут его освободили от пут. Мертвец вскочил и забегал по всей камере, тыкаясь в углы и колотя руками стены, шипя и рыча. — Он ожил. — Довольно закончил Максис. — Всё естественные процессы в организме восстановлены, испытуемый способен на примитивные мыслительные способности, имеет потребность в еде и кислороде, иммунитет, все как у людей. Армия этих созданий сможет переломить ход войны. — Они не просто переломят ход войны. — Сказал Гриндевальд, горящими глазами смотря на ожившего мертвеца. Было сделано невозможное. Они создали ритуал, дающий жизнь. — Они изменят ход истории.