История Тонксов.

На этот раз у Теда уже имелся вменяемый парадный костюм — обычный темно-синий смокинг, бабочку которого Тед, юмора ради, перекрасил в желтый цвет. Народу приглашено было как всегда на собраниях Слизнорта не только со школы. Особенный ажиотаж вызвала новость о том что будет приглашена Селестина Уорлок, более того, она исполнит несколько своих песен. Тед бы предпочёл другую музыку, но так уж сложилось что Слизнорт не шибко жалует рок-н-рол, что волшебный, что маггловский, в отличие от закоренелого битломана Кеттлберна. Кабинет Слизнорта и в учебное время напоминал скорее номер в пятизвездочном отеле, чем лабораторию по зельеварению, особенно выделялось преподавательское место — резное кресло, похожее на королевский трон, с мягкой пуховой подкладкой и высокой спинкой, плюс под столом находилась маленькая скамейка для ног. Кабинет содержался в идеальной чистоте, во всяком случае, та часть где обитал сам профессор. Теперь же место было магически расширенно, парты пропали, их место занял большой круглый стол, имеющий возможность крутиться, и ломившийся от избытка различных кулинарных изысков и напитков. Все приглашённые как-то ненароком разделились на две категории: слизеринцы, и ученики с остальных факультетов. Андромеда с Тедом были единственными, кто были вместе, но в о же время с разных сторон баррикад, среди всех приглашённых. На остальных змеюк Андромеде смотреть было не то чтобы неприятно, а скорее противно — все они такие расфуфыренные, важные и напыщенные. Уж очень сильно они напоминали ей своих гребанных родителей, радующихся при чтении новости о том что очередная пара магглов пропала, хвалящихся своей чистой-пречистой кровью, которой они капали в бокалы с вином и не чокаясь, выпивали. Её идея искать среди них адекватных людей не то чтобы потерпела фиаско, но и удачной её назвать было нельзя. Самое лучшее что она смогла в данной ситуации сделать, так это найти тех, кто собирался сохранять в разгорающемся конфликте нейтралитет. Остальные же так свято верили в то что Волан-де-морт — мессия и творит правое дело, что невольно напомнили ей японских солдат, до фанатизма преданных Императору, из одного маггловского черно-белого фильма про Вторую Мировую войну, который она как то раз посмотрела на зимних каникулах с Тедом. — Проходите, проходите! — Любезно поприветствовал их Слизнорт. — Мистер, Мальсибер, мистер Роули, мисс Гринграсс… О, Ричард, мальчик мой, примите мои соболезнования. — Спасибо профессор. — Нотт расплылся в благодарной улыбке, хотя глаза оставались такими же холодными. — Отец всегда ценил дружбу с вами. — О, Я ценю её не меньше. — Слизнорт вытер платком лысину. — Я знал старика Харрисона ещё со школьной скамьи, мы были очень дружны. — Да, Я хотел бы представить вам свою сестру Жозефину. — Нотт похлопал сестру по плечу. Вот такие вот сливки школьного общества собрались в тот Валентинов день. После горячего и десерта Слизнорт попросил Селестину исполнить «что нибудь романтичное» по поводу сегодняшнего собрания Клуба. В середине помещения была наведена небольшая сцена с набором инструментов, Уорлок уже вышла, музыканты разобрали инструменты, как вдруг один из эльфов подбежал к профессору и пропищал: — Профессор, Слизнорт, сэр, Винни нашёл какого то человека без сознания за ширмой! Оказалось, что кто-то подлил гитаристу лошадинную дозу снотворного зелья, не смертельную, но приличную. Все естественно стали ощупывать и проверять себя, но в сон никого не клонило. — Так, так, без паники! — Приказал Слизнорт. — Ох, Селестина, дорогая, боюсь вам придётся выступать без одного инструмента. — Но без соло перед третьим куплетом песня потеряет свой шарм, Гораций. — Развела руками певица. — Быть может, среди присутствующих имеются хорошие гитаристы? — Могла бы и сама сыграть. — Шепнул Андромеда на ухо Тед. — Может, она не умеет. — Девушка пожала плечами. — Джимми мог бы сыграть. — Да, но он сейчас на общешкольном балу в Большом Зале. Боюсь, сегодня без танцев. А хотя… — Тед почесал затылок. — Можно попробовать. Я сейчас. — Он быстро чмокнул Андромеду в щеку и стал проталкиваться через толпу. Минут через пятнадцать он вернулся с максимально самодовольным Рамиресом. — Так это и есть тот самый юноша, о котором вы говорили, Тед? — Спросил Слизнорт. — Да, сэр. Знакомьтесь — Джеймс Рамирес, перевелся к нам в этом году из Ильверморни. — Из Ильверморни, говорите? — Слизнорт оглядел Джима внимательным взглядом. — Хм, вы случаем не родственник Ангуса Рамиреса, анобтаниумового магната из штата, дай бог вспомнить.... Луизиана? Джимми вдруг скис и посерел, ухмылка увяла. — Да, Я его внук. По всему залу прошёлся шепоток. Тед ничего не понял, и тихо спросил у Андромеды: — А в чем дело? — Так вон оно что… — Пробормотала она. — Это многое объясняет. — Что объясняет? — Недоуменно нахмурился Тед. — Рамиресы это американская волшебная династия. — Тихо сказала Андромеда. — В девятнадцатом веке они открыто объявили что уходят в мир магглов, из-за массовых гонений на волшебников, и стали плантаторами. Но когда началась Гражданская война, они оказались под угрозой и бежали, но никто не хотел их принимать. Они осели в Испании, на своей исторической родине, а когда началась Первая Мировая снова сбежали в Америку. Они заслужили клеймо трусов. — Оу. — Тед был удивлён. Час от часу не легче, теперь понятно почему Джимми отказывался напрямую говорить чистоту своей крови и шутя увиливал от ответа. Оказывается он стыдиться своих предков, имеющих такую незавидную репутацию. Между тем все технические неполадки были улажены, и Селестина начала выступление, под негромкие аплодисменты. Джимми ничем не выдавал свое состояние, хотя можно представить что творилось у него внутри, когда все узнали кто он на самом деле, и чей он потомок. Тед с Андромедой какое-то время просто сидели за столиком, а затем Тонкс встал и протянул девушке руку: — Разрешите пригласить на танец. — С удовольствием. — Андромеда улыбнулась и поднялась. Неторопливый джаз, мерные звуки фортепиано, треньканье акустической гитары и лёгкие удары барабанов, аромат женских духов, алкоголя, костюмы, и мягкий, желтоватый свет от свеч, всё это создавало атмосферу какого нибудь ресторана в довоенный период, или фильмов эпохи Ревущих двадцатых, о которых Теду давно рассказывала бабушка Меган. — Когда ты поняла что Я нравлюсь тебе? — Спустя пару минут неторопливого кружения в танце спросил Тед. — Ну, — Андромеда слегка нахмурилась, но так как она упиралась ему в плечо, Тонкс этого не видел. — В конце пятого курса, наверное. Хотя, ты меня чем-то зацепил ещё тогда, когда свалился на меня. Это было чистейшей правдой. С того дня на четвёртом курсе Андромеда перестала смешивать Теда с остальным потоком мальчишек-однокурсников. В толпе, идущей на уроки, на завтрак, обед или ужин она как-то подсознательно выискивала его золотистую шевелюру и знакомое детское лицо. И так же подсознательно думала о нем по ночам, но не в том контексте, в котором мечтал о ней Тед. Тонкс ничем не выделялся на фоне остальных парней Хогвартса, успевал выше среднего, но был трудолюбив и дружелюбен, что является отличительными чертами пуффендуйцев, а так же любил спокойствие и уют. Андромеда никогда особо не жаловала приключения на задницу, несмотря на то что некий азарт ей нравился. Даже сейчас, кружась с ним в танце, она знала что Тед — её тихая гавань, в которой она сможет остаться и переждать любую бурю. Он начал ухаживать за ней примерно с зимы, и поначалу его шаги были очень робкими и нерешительными: неподписанные открытки и маленькие букеты, различные безделушки. Затем он стал потихоньку с ней заговаривать, но на свидания звать не спешил. Тед изо всех сил старался вести себя с ней непринуждённо, но при разговорах с ней так отчаянно и густо краснел, а его всё давно понявшие друзья-придурки постоянно маячили рядом и сдавленно ржали, держась руками за животы. Наконец, ровно два года назад, на день святого Валентина шестьдесят шестого года, он, дрожа от волнения, подошёл к ней перед травологией и заговорил: — Привет, Андромеда. — Полным именем её редко кто называл. — Привет, Тед. — Она улыбнулась и поправила сумку на плече. Тонкс замялся. — Ты что-то хотел? — Спросила девушка. — Да, то есть нет, всмысле… — Бедный Тед залился краской и обернулся сначала на подружек Андромеды, которые поглядывали на него со смесью пренебрежения и любопытства, а потом на своих друзей — Карадока, который с самой бесяче-понимающей ухмылкой крутил йо-йо, и нескольких Гриффиндорцев. — В общем, на день святого… Как его… Валентина, вот. — Запинаясь завершил он. — Что на день святого Валентина? — Спросила Андромеда, уже догадавшаяся к чему он клонит. — Ты пойдёшь со мной в Хогсмид на день святого Валентина? — Быстро пробормотал Тонкс, будто бы увеличенная скорость могла изменить смысл его слов. И пришипел через плечо — Заткнитесь, кретины! Парни за его спиной беззвучно помирали от смеха. Андромеда видела как его дружок-загонщик с широченной ухмылкой хлопал по плечу согнувшегося в три погибели долговязого рыжего гриффиндорца Артура Уизли, сына тёти Кассиопеи. — Мне очень жаль, Тед. — Андромеда вздохнула. — Но Я не могу. В Клубе слизней собрание. — Она надеялась что он поймёт что ей действительно жаль. — А. — Тупо сказал Тед. — Клуб слизней, да? — На него было больно смотреть. Девушка прям видела как рушатся всего его планы и заготовленные слова. — Ну, ладно, Я тогда как нибудь сам схожу… — Мне правда жаль. — Тихо сказала Андромеда, и в этот момент прозвенел звонок. К слову, в Хогсмид Тед пошёл. Правда со своими друзьями, и заглянул в «Кабанью голову», где вместе с остальными отвергнутыми кавалерами, коих на четырнадцатое февраля всегда в избытке, впервые в жизни напился до розовых гиппогрифов. В итоге до замка они добрались после отбоя, спалились тогдашнему завхозу Апполиону Принглу, и знатно получили по шапке: Стебль прямо посреди ночи отчитала их и за распитие алкоголя и нахождение за пределами школы во внеурочное время впаяла всем наказание — выполнять черновую работу по теплицам до Пасхальных каникул: таскать горшки, пересаживать растения (в том числе и чёртовы мандрогоры), прибирать, и так далее, естественно не обошлось без снятия пятидесяти очков за пьянство, добытых кровью и потом. То что перед ней виновато сжались её собственные подопечные профессора ни мало не смутило. Карадок вдобавок схлопотал предупреждение: — Я очень разочарована в вас, мистер Дирборн, очень разочарована! — Профессор Стебль возмущённо поправила свою латанную-перелатанную шляпу. — Это уже не первая ваша выходка, и если вы снова выкинете нечто подобное, Я поставлю вопрос о вашей надёжности в роли загонщика нашей сборной! Ну и понятное дело всем прилетело ещё и от родителей, которых декан поставила в известность уже на следующий день. Андромеда поняла что непонятное чувство, которое она начала испытывать к Теду является симпатией, когда на том же пятом курсе, поддалась на уговоры подружек и оторвалась выходным майским днем от подготовки к СОВ и пошла гулять. Погода, как это всегда и бывает в предэкзаменационный период, издевалась над учениками: стояли погожие деньки, уже практически наступило лето, периодически гулял приятный ветерок, плыли пушистые белые облачка, а вне тени солнце уже нормально так припекало. Андромеда шла машинально, в уме продолжая повторять пройденое, гоняя себя по всем вопросам что помнила, и потому не заметила что вся их стайка пришла к стадиону для квиддича. Она нарочно замешкалась на лестнице, думая как бы свинтить побыстрее, ибо не имела ни малейшего желания наблюдать за игрой парней в «Горячую картошку», когда начиненный специальными врывчатыми чарами квоффл перекидывался между игроками в как обычной игре, но держать его в руках долго было нельзя. С постепенным увеличением количества раундов время, которое квоффл можно держать, уменьшалось: с двадцати секунд до пятнадцати, с пятнадцати до десяти, с десяти до пяти и так далее. — Анди, ты идёшь? — Окликнула её Эллен. — Да иду, иду. — Проворчала Андромеда, жалея о том что не взяла с собой учебник. — На кой нам вообще смотреть на эту игру? Все равно наши не участвуют. — Верно, но ты подумай, что может быть интересного у ваших задохликов? — Хихикнула Лиза Пэкстон, чистокровка с Когтеврана. — Сидят и чахнут над своими богатствами, смотреть не на что, а тут целый табун парней. Грех не взглянуть хоть глазком. Андромеда лишь закатила глаза и буркнула: — Пойду посмотрю с другой стороны трибуны. Может вид интересней. На самом деле ей просто хотелось тайком, чтобы никто не заметил, приманить с помощью Акцио какой-нибудь учебник и продолжить подготовку. Но когда она поднималась по лестнице на трибуну, заслоненную от солнца навесом, надеясь найти там прохладное местечко, на самом выходе с лестницы она увидела как перед ней приземлился один из игроков. Андромеда замерла, не решаясь выйти из тени. Не то чтобы она хотела подглядывать, Её просто охватило любопытство. Парень между тем, стащив у себя с шеи жёлтый в черную полоску галстук, расстегнул несколько верхних пуговиц рубашки и с недовольным «Ну и жарища!» стянул её с себя как футболку и швырнул на скамью, а затем взял бутылку с водой и в несколько глотков осушил её на половину. Андромеда по-прежнему стояла в тени, прижав ладонь ко рту и наблюдая за ним. До этого она ни разу не видела настоящих мужских торсов. Парень был подтянутый, живот не торчал, лишнего веса — ни грамма, но в то же время без изысков и рельефа, стальными мышцами даже не пахнет, хотя сила определено есть. Просто среднестатистическое туловище обычного школьника. Игрок между тем вылил остатки воды себе на голову и тряхнул светлой шевелюрой, довольно ухнув. Со стороны поля донеслось: — Хорош пить, а то обоссышься в полете! — Тоже мне умник! — Каркнул в ответ парень, хотя Андромеда видела как он ухмылялся. — Щас мы надерём ваш Гриффиндорский зад! — Ой, парни, по-моему нам шандец! Барсучата разозлились! — Сквозь хохот донеслось с поля. — Тед, ты скоро? — Послышалось теперь уже сверху. Тед задрал голову. — Да сейчас. Андромеда поняла что перед ней Тонкс. В одних брюках и туфлях. Тед между тем, напевая себе под нос «900 miles» Билли Мермана, взял метлу и подошёл к поручню, однако на полпути метла выскользнула из мокрых пальцев и покатилась вниз по лестнице. Прямо к Андромеде. — Твою же мать… — Тяжело пробормотал Тед и начал спускаться. Девушка стояла неподвижно, но Тед естественно увидел её. Рука с полусогнутыми пальцами остановилась на пути к древку. Несколько мгновений они оба смотрела друг на друга с одинаковым смешанным выражением ужаса и смущения. Оба при этом покраснели как раки, у Теда даже тело по цвету стало малиновым. Андромеда бросилась вниз, стуча каблуками. Тед опомнился и кинулся вдогонку: — Блэк, стой! Я же… Он остановился и побежал обратно за рубашкой. Про возможность колдовать он напрочь забыл. Когда он выскочил со стадиона, Андромеда уже вовсю неслась к замку, почему — она сама не знала. Просто неведомый ужас и чувство адского стыда гнало её прочь от поля. — Андромеда, подожди! — Закричал Тед и побежал следом, находу застегивая рубашку, воротник стоял дыбом. Пробежав несколько метров он наступил на развязавшийся шнурок и грохнулся на тропинку, разбив о мелкий камушек себе нижнюю губу. Пока он вставал и отряхивался, девушка уже успела скрыться в замке. Тед какое-то время просто смотрел на ворота, где только скрылась её фигурка, а затем в сердцах пнул землю. — Да чтоб тебя! Блеск, просто блеск. Он напугал её. Тед не знал правда это или нет, но почему-то в его голове выстроилась именно такая цепочка. Весь остаток учебного года он набирался духу подойти и извиниться, но по итогу собрался лишь после окончания экзаменов. В последний день перед отправкой на летние каникулы он пробрался в девятую теплицу и, получив пару ожогов от какой то японской огнедышашей лилии, и едва не лишившись носа из-за вскочившей прямо перед ним кусачей герани, он добрался-таки до своей цели — неописуемой красоты южноамериканской нимфийской розы, весьма любопытного цветка, произростающего в мангровых тропиках Амазонки и Ориноко. Они распускаются один раз за всю свою жизнь, и если человек захотел подарить или сорвать её, то ему придётся делать это в строго определённое время, один раз во всем году, в первое полнолуние июня, пока растение ещё распущено. Если не успел — се ля ви, повезёт в другой раз. Они обладают несколькими целительными свойствами, но он уже и забыл какими. Так же в учебнике который Тед нарыл в библиотеке было сказано что в Южной Америке подарок девушке в виде этой розы означал клятву в вечной преданности и любви. Именно поэтому, в три часа ночи, при свете одного люмоса, пока все дрыхли в предвкушении балдежных каникул, Тонкс прокрался в теплицу и срезал таки эту чёртову розу. Утром подарок сделать не вышло, так как в толпе шагающих к каретам учеников девушку было хрен найдёшь. В поезде он подойти так же не решился, и в итоге собирался с силами аж до самого Лондона. — Ну удачи, Ромео. — Карадок хлопнул его по плечу и стащил свой чемодан на платформу. Тед знал что Блэк ехала в шестом вагоне, и поэтому оглядывался именно в ту сторону, пока наконец не выцепил в толпе её каштановые волосы. Она о чем то разговаривала со своей белобрысой сестрой Нарциссой. «Сейчас или никогда!» — подумал Тонкс и решительно подошёл к ней, и… тут же растерял весь свой пыл под взглядом её шоколадных глаз. — Привет, Блэк… Андромеда. — Промямлил он. — Что тебе нужно? — Прищурилась её сестра. — Цисси, иди к маме с папой. — Андромеда смотрела на него. Блондинка метнула в сестру подозрительный взгляд и гордо удалилась. — В общем, за то что было на поле, и вообще за все мои… Потуги. — Забормотал Тед, и тут же прокашлялся. — Хочу преподнести тебе этот скромный подарок. — Пафосно. Слишком, мать его, пафосно. Андромеда некоторое время смотрела на протянутую розу и молчала. Руки Теда окаменели, он не мог пошевелиться, не отрывая взгляда от её прекрасного лица. — Это нимфийская роза? — Спросила она. Сил ответить не нашлось, поэтому Тед лишь взглотнул и кивнул. «Она знает что это за роза!» — В ужасе вкрикнуло сознание. Сердце пропустил удар, Тед почувствовал что оступился на лестнице и летит вниз. Она знает, ОНА ЗНАЕТ! Липкая и отвратительная паника вперемешку со страхом нахлынули на него. Если она не примет этот подарок, то он просто даст деру. Он еле сдерживался чтобы не броситься наутек прямо сейчас. Андромеда молчала, глядя на цветок. Она читала про него в дополнительной литературе по травологии, вроде такие раньше дарили чтобы признаться в любви. Она очень медленно подняла взгляд на лицо Тонкса. Он смотрел на неё с отчаянием обречённого смертника, которому уже зачитали приговор и накинули петлю на шею. Она очень медленно подняла руку и откинула челку у него со лба (Тед чуть не умер, когда она коснулась его) и… Взяла розу. — Это очень мило. — Тихо сказала она. — Спасибо, она очень красивая. Тед кивнул. Андромеда взяла чемодан и пошла к родителям. — Андромеда! — Тед резко развернулся и окликнул её. Девушка обернулась и посмотрела ему в глаза. — Счастливых каникул. — И тебе тоже. — Блэк улыбнулась и помахала ему рукой. На душе у девушки как-то резко полегчало. Она беззаботно подошла к встречающим родителям и сестре, не заметив корону чёрных как смоль волос, мелькнувших в толпе. Те впрочем, не спешили оказывать ей тёплый приём. — Кто этот парень? — Резко спросил Сигнус. — Знакомый. — Коротко ответила Андромеда. — А где Белла? Я видела что она была с вами… Платформа озарилась короткой вспышкой и резким, свистящим звуком, вслед за ним последовал вскрик. Андромеда развернулась и увидела как из расступающейся толпы выходит довольная Беллатриса, кладя палочку в сумочку. Она улыбнулась и поприветствовала сестру: — Анди, рада тебя видеть! Андромеда в ужасе смотрела куда то ей за спину. Она увидела как к сидящему на платформе Теду подбежал его дружбан-брюнет из Пуффендуйской команды, игравший загонщиком, а затем средних лет мужчина в простом костюме без галстука, и женщина примерно того же возраста в летнем сарафане. Тед скривился от боли и держался за лицо, между пальцев сочилась кровь, по щекам текли слёзы. — В чем дело? Ты разве не рада меня видеть? — Зачем ты это сделала? — Андромеда посмотрела старшей сестре в глаза. — Не понимаю о чем ты. — Хлопнула ресницами Белла. В тот момент брюнет каркнул: — Ах ты скотина! Андромеда резко перевела взгляд и увидела что загонщик несётся к ним, сжимая в руках волшебную палочку. — Ты заплатишь за это, сука проклятая! Однако увидев всех Блэков в сборе, он остановился. В глазах полыхала ненависть. — Как ты меня назвал? — Сладким голосом пропела Беллатриса. — Да, а без своей семейки ты не такая смелая, да? — Брюнет скривился. — Ты кто такой чтобы так разговаривать с моей дочерью? — Громыхнул Сигнус. — Немедленно убери это! — Его презрительный взгляд упал на зажатую в руках паренька волшебную палочку. — Знать бы ещё кто ты такой чтобы мне указывать, мистер самая маггловская рожа на районе. — Хмыкнул Брюнет. Разумеется он не знал отца Андромеды в лицо, но догадаться что за мужчина стоял перед ним было нетрудно. — Щенок! — Рявкнула Белла и послала в него такое же режущее заклятье, но пуффендуйец, ни мало не смущаясь, наколдовал щит, будто не боялся того что ему вкатят выговор и предупреждение за колдовство вне школы. — Что тут творится?! — К ним подбежал молодой мужчина лет тридцатипяти в министерской мантии. — Сынок то что, колдовал вне школы? — Только чтобы защититься, пап. — Ваш сын наслал на мою дочь заклятье. — сказал Сигнус и пренебрежительно ткнул в паренька пальцем. Стоящие рядом Друэлла и Нарцисса покивали. — Ах ты лживый, двуличный гандон… — Карадок! — Прикрикнул мужчина. Под взглядом отца Карадок присмирел и опустил палочку. — Предлогаю на этом исчерпать конфликт. — Мистер Дирборн внимательно осмотрел Блэков. — Идём, сын. — Мы отступаем?! — Возмущённо прошипел парень. Его отец кивнул, и Карадок поплелся вслед за ним. Обернувшись напоследок Блэкам, и видя торжествующую, лоснящуюся физиономию Сигнуса, пацан не удержался и от души харкнул на платформу, и харчок попал ровно в дюйме от надраеных до блеска туфель главы одного из самых могущественных кланов Англии. Беллатриса демонстративно вытащила палочку, а пацан, оттопырив языком щеку, несколько раз подвигал кулаком у приоткрытого рта. Старшая Блэк вскипела от ярости, но на платформу прибыли министерские люди из отдела по надзору за несовершеннолетними, так что стычка отменялась. Пуффендуец показал всей семейке средней палец и скрылся в толпе. — Я и не знал что у Джима такая семейная история. — Задумчиво протянул Тед. — Это немудренно. — Андромеда вздохнула. — Логично что никто такое напоказ выставлять не собирается. — Может кстати поэтому он перевёлся в Хогвартс? Хочет просто дистанцироваться от семьи? — Тед, воровато оглядевшись, зарылся в её волосы и ткнулся носом в шею. — Может быть. Песня закончилась. — Андромеда отстранилась и поправила ему бабочку. Фортепиано затихло на очень нежном аккорде, звук какое-то время ещё стоял, а затем все присутствущие похлопали. Тед улыбнулся Рамиресу и показал большой палец. Тот усмехнулся и слегка кивнул головой. — Браво, браво! — Пропыхтел Слизнорт и взошёл на сцену, тряся руку сначала Селестины, а потом и Джима. — Моя дорогая, браво! — Уорлок польщённо улыбнулась, и позволив профессору клюнуть свои усеяные перстнями пальцы, удалилась со сцены, подцепив у ближайшего эльфа с подносом бокал шампанского. — А вы, мистер Рамирес действительно очень хорошо играете. Вижу Тед не зря назвал вас гением гитары. — Ну, Тед слегка преувеличил. — Джимми подмигнул Андромеде и Тонксу. — Просто практика нужна, и ничего больше. — А вы не могли бы сыграть нам ещё одну композицию? — Мягко и одновременно требовательно спросил Слизнорт. — Что-нибудь заводное. — сказал вслух Тед. Зал одобрительно загудел. — Что-нибудь заводное, говорите… — Джимми слегка прищуреным взглядом обвел всех присутствующих. Слизеринцы смотрели на него с куда большим интересом. Джимми усмехнулся и кивнул. — Ну хорошо, можно и заводное. — Вот и славно. — Добродушно сказал Слизнорт и спустился со сцены. Джимми между тем достал палочку, пробормотал заклинание, и акустический дредноут превратился в электрогитару Gibson Les Paul. Стоящий рядом ящик из-под бутылок с медовухой Джимми превратил в усилитель. Оценив инструмент и поправив ремень, Джимми достал из кармана десятицентовую монету, который иногда играл вместо медиатора, и встал к микрофону. — В общем, это старый хит, ещё пятидесятых годов, этой песне почти десять лет. — Рамирес оглядел переглядывающихся остальных музыкантов. — Ну, это старый хит, в Америке. Маггловский хит. — Он повернулся к остальным раздал инструкции. — Окей, парни, риф простой, просто постарайтесь подхватить ритм, следите за модуляциями и не отставайте, ладно? Он резко развернулся к залу и заиграл. Тед сразу узнал эту песню и с улыбкой пробормотал: — Вот сукин сын. Андромеда между тем задвигалась в такт музыке и взяла Тонкса за руку: — А ведь действительно заводная! Все зрители в зале постепенно стали покачиваться в такт, и затем и начали плясать. Джимми закончил играть вступление и, подскочив к микрофону, запел со своей фирменной хрипотцой: Deep down in Louisiana, close to New Orleans, Way back up in the woods among the evergreens, There stood a log cabin made of earth and wood Where lived a country boy named Johnny B. Goode. Who never ever learned to read or write so well, But he could play the guitar just like a ringin' a bell. Тед уволок Андромеду в подобие зверского твиста, она заливисто смеялась, периодически кружась вокруг собственный оси, и выглядела совершенно счастливой. Слизеринцы демонстративно вернулись к еде и напиткам, хотя чёртовы мотивы хитовой песни одного из главных исполнителей раннего американского рок-н-рола тянули их танцевать не меньше чем остальных. Go! Go! Go, Johnny, go! Go! Go, Johnny, go! Go! Go, Johnny, go! Go! Go, Johnny, go! Go! Johnny B. Goode* Каждый раз на припеве Джимми после очередного «Go Johnny!» как то странно сгибался, выставляю гитару слева себя и задирая гриф вертикально вверх. Под конец он совершенно потерял нить оригинальной песни и только скакал по сцене, играя убойное соло, то лупя по струнам прямой рукой, то катаясь по полу, словно в припадке и дрыгая ногами, не переставая играть, а под конец пнул усилитель и закинув гитару за спину, упал на колени, выведя последний, срежещящий звук и зажмурившись. Когда он открыл глаза, то увидел как все медленно убирают руки от ушей. Он усмехнулся и встал с колен. — Наверное, вы ещё не готовы к такой музыке. — Он снял гитару с плеча и протянул её вышедшей на сцену Селестине. Та недоуменно и немного подозрительно осмотрела инструмент. — Но в Америке это всем нравится. А тут, скорее всего, такой стиль оценят только ваши дети. — Джимми ещё раз усмехнулся, поправил галстук и сошёл со сцены.