Путь к самому себе

Покой и безмятежность продлились недолго, спустя полтора года после возвращения фон Бильфельда в родное гнездо флаги Великого Шимарона вновь замаячили на горизонте, как будто нарочно испытывая молодого лорда на прочность. – Что им неймется?! – возмущался раздосадованный король Юури. Давний противник страны мадзоку грозил разрушить королевские планы по проведению пышного празднества в честь юбилея его дорогого супруга. Спешно собрав совет, 27-й правитель цветущей страны демонов мучительно пытался найти решение, которое позволило бы охладить боевой пыл врага, не допустив при этом вооруженных действий. Увы! Идея лично отправиться на переговоры, пришедшая в отважную королевскую голову, категорически не устраивала верноподданных мао. – Ваше величество! Вы не можете подвергать себя опасности! – в отчаянье заламывал руки сребровласый советник. – Это исключено, – вторил советнику королевский маршал, – шимаронцы коварны, их словам нельзя доверять. Если мао возьмут в заложники, мы будем вынуждены подчиниться их требованиям. Шибуя Юури как никогда нуждался в поддержке Великого Мудреца, но Мурата Кен уже больше двадцати лет не переступал порога Замка-на-Крови, ссылаясь на бесконечные хозяйственные дела. У короля сложилось стойкое убеждение, что, если бы не Мурата, то замок Истинного давно бы обратился в руины. Когда суета с Великим Шимароном уляжется, нужно будет срочно снарядить отряд на помощь старому другу. – Нужно отправить надежного человека, который хорошо знает страну и сможет участвовать в переговорах от твоего имени. В отличие от супруга, Сарареги был прирожденным политиком. – Мы не можем отправить Конрада, – запротестовал мао. – После истории с ларцами, ему никто не поверит. – Я не имел в виду господина Веллера, – невозмутимо отозвался соправитель. – Не в обиду лучшему мечнику моего возлюбленного супруга, но, зная короля Онезима, боюсь, новому правителю Великого Шимарона важен социальный статус, а не личные боевые заслуги. – Хорошо, – обреченно вздохнув, согласился Юури, – но только не говори, что собираешься ехать сам. Подобного я точно не допущу. – Зачем делать самому то, что можно доверить специалистам? – небрежно пожав плечами, изрек король Сарареги. – Господин фон Бильфельд, вы ведь прожили в Великом Шимароне почти двадцать лет. Вы наверняка хорошо изучили местных. Взгляды присутствующих обратились к Вольфраму. Бильфельд заметил, как побелело лицо Веллера и как дернулся левый глаз королевского маршала. Плакать на этот раз было некому: госпожа Шери уже много лет жила в землях людей с новым супругом и долгожданной дочерью. В голове Вольфрама звучал хриплый бас Адальберта: – Не вздумай даться живым, – напутствовал он Вольфрама перед последней битвой. – Ты бывший жених мао и муж разбойника Гранца, то, что сделают с тобой, даже Темному Властелину не снилось. Жестокость правителей Великого Шимарона Вольфрама не пугала, лет двадцать назад он не раздумывая бросился бы в подобную авантюру, было бы ради кого… Но покойный был прав – это не его война, пусть мадзоку и люди разбираются сами. – Я дал слово Адальберту никогда не возвращаться в Великий Шимарон, – твердо ответил он. – Если поедет Вольфрам, нас ждет национальная катастрофа, – Юури помнил Вольфрама вспыльчивым эгоистичным мальчишкой. Безусловно, Шибуя заметил разительную перемену, произошедшую в характере бывшего жениха и друга, однако король равнял подданных по себе. Он искренне полагал, что перемена временна и вызвана тем, что юноша глубоко опечален трагической потерей супруга. Мадзоку рассудили иначе. – Это опасное предприятие, но твой долг…, – начал было фон Вальде. В изумрудных глазах полыхнул огонь. – Не говори мне о долге, брат, – пока еще сдержано ответил молодой лорд, в его интонации просквозили ноты, заставившие королевского маршала замолчать. – Вольфрам! Ты забываешься! Ты слишком долго прожил среди людей, – возмутился фон Крист. – Может, ты устроишь еще один Руттенберг, чтобы проверить мою верность короне? – съязвил фон Бильфельд. Раздался звонкий звук пощечины. Пальцы Веллера еще дрожали после удара, никогда в жизни он не поднимал руку на Бильфельда, но есть вещи, шутить с которыми не позволено никому. Вольфрам внимательно посмотрел в глаза брату. Пройди обряд отречения и камни перестанут причинять тебе боль. Что ж, если ничего другого не остается... – Пусть будет так, – отстраненным голосом произнес фон Бильфельд, отвечая собственным мыслям. – Тому, кто перестал быть мадзоку, не обязательно выполнять приказ. Шагнув назад, он вытащил из потайного кармана маленький складной нож – единственный подарок фон Гранца, врученный мужу накануне последней битвы. Перед глазами мелькнули шрамы, оставшиеся на ладонях мятежника, бросившего вызов порядкам Шин-О. Он не думал о том, что случится дальше. Маленькое узкое лезвие сверкнуло, направившись к ладони хозяина. Рука, охваченная голубым сиянием, успела перехватить запястье. – Не принимай роковых решений, – строго сказал обращенный мао. На секунду обсидиановый взгляд коснулся его души. Пробудившиеся драконы возликовали. Разминая затекшие лапы и крылья, они готовы были явиться перед его величеством мао во всей красе. – Вольфрам! – ошарашено выдавил король Юури, от неожиданности вернувшись в свое привычное состояние. – Никогда не смей меня трогать! Кто угодно, но только не ты, – зашипел Вольфрам, резко выдернув руку и отстранившись. – Прошу прощения, господа, – тут же взяв себя в руки, ровным, спокойным голосом произнес он. – Я муж мятежника Адальберта фон Гранца. Мне не место на королевском совете мадзоку. Слегка поклонившись присутствующим, Бильфельд развернулся и стремительно вышел вон. Почти забытое ощущение тошноты подкатило к горлу.