Путь к самому себе

Разумеется, никто их не отпустил. Точнее не отпустили Гизелу: Вольфрам мог ехать когда и куда пожелает, но Гизела – единственный врач в замке, и, если что-то случится с кем-то из обитателей или – не приведи Истинный – с самим мао, никто не сможет помочь... Король Юури вступился, заявив, что девушка давно заслужила отпуск, но Гюнтер и все королевское окружение, включая супруга мао, было категорически против. Гизела, поразмыслив, согласилась с приемным отцом. – Ты можешь поехать один, – извиняющимся тоном предложила она Вольфраму. – Привезешь мне целебных трав. – Одному мне там нечего делать, – отмахнулся лорд. Он по-прежнему часто оставался у нее в комнате, хотя то, что случилось между ними в ту первую ночь, ни разу не повторилось. Отважный врач выполнил свою миссию, приведя пациента в более или менее жизнеспособное состояние, дальше все зависело от него самого. – Женщины не твое, Вольфрам, – мягко сказала она, ласково гладя его по щеке. – Ты не будешь счастлив, если пойдешь против своей природы. Ей самой нужен был кто-то уверенный и спокойный, кто-то, кто одолел дракона в душе и мог стать опорой. Вряд ли Бильфельд в ближайшие 50 лет справится с этой ролью. Вольфрам закрыл глаза и откинулся на кровать. Сны об Адальберте не отпускали его больше года, какое уж тут счастье! Гизела примостилась рядом, свернувшись клубком, как кошка. – Я всегда буду твоим другом, – пообещала она, уткнувшись макушкой в юношеское плечо. Она была искренна: она с удовольствием заботилась о Вольфраме и хотела помочь, ей нравились их ночные беседы и прогулки верхом. Чувство, которое она испытывала, находясь рядом с огненным другом, было светлым и приносило радость. Но все же в том, чтобы стать его невестой было что-то неправильное. Как будто Вольфрам был ее младшим братом, надежным, верным, бесконечно любимым, но на младших братьях не женятся и за них не выходят замуж. Как и за лучших подруг. Голубой дракон набирал обороты. Гизела всхлипнула. Вольфрам развернулся к ней и ласково провел ладонью по волосам. Он немного завидовал девушке. Счастливая – спустя столько лет она все еще могла плакать.