Я люблю веснушки на твоих щеках.

К вечеру на улицах Сеула становилось прохладнее, чем обычно. Приближалась зима. В воздухе уже чувствовался аромат зимней свежести, а витрины магазинов уже украшались всякими гирляндами, новогодними шарами, снежинками. Все вокруг суетились, думая, как следует провести Рождество, какие купить подарки, что подать на стол. Чанбина же это не беспокоило. У него есть мамочка Чан, который обо всём позаботится. Обычно Чан просто говорил Бину, что надо купить, а Чанбин ходил по магазинам вместе с Джисоном, покупая всё, что указано в списке. Потом Чан и Хёнджин готовили праздничный ужин, а Джисон и Чанбин украшали квартиру. Чанбин не любил готовить. Не то чтобы он не умел, нет, просто ему это казалось скучным. А Джисона просто не подпускали к плите. Один раз он чуть не спалил всю квартиру. Теперь Хёнджин боится оставлять Джисона наедине с плитой. В этот раз с ребятами будет маленький Чиён. Родители Чана задерживаются ещё на некоторое время, скорее всего до января. Мальчик впервые встретит рождество не с родителями, а с братом и его друзьями. Чиён нравился Чанбину. Такой маленький, мечтательный, чем-то напоминающий старшего брата, всегда старающийся помочь кому-нибудь. Чиён был ещё наивен. Он не знал, насколько жесток мир, насколько жадны и эгоистичны люди, живущие в этом мире. Чиён видел во всём радужные краски, он всегда был оптимистом и радовался жизни. Полная противоположность Чанбину. Уже две недели прошли с того дня, как Чанбин встретил Феликса. И ни один день не прошёл без раздумий о нём. Чанбин настолько сильно зациклился на светловолосом парне из клуба, что совсем растерянным стал. Иногда он задумывался о нём прямо во время выступления, забывал текст и получал за это от Чана. А иногда Чанбину в голову приходили зарифмованные строки, связанные с этим парнем. Бин даже уже начал их записывать в блокнот. И вот, во время ужина, Чанбину вновь пришли в голову строки. Он бросил палочки для еды, достал из левого кармана ручку и блокнот и начал записывать. Чан пристально на него смотрит, прежде, чем сказать: — Ты совсем кукухой поехал? — Ты о чём? — слова и рифмы лезли со всех сторон. Чанбин готов был прямо сейчас сочинить песню о парне с веснушками. — На ком ты так помешался? Девушку встретил? — Чан пытался разглядеть, что пишет его друг, но Бин закрывал всё своими волосами, — "Мy boy from the crowd"?* — Всё же разглядел одну строчку Чан, — это ты про кого? Что за парень? Изменяешь мне, да? — с наигранной ноткой обиды сказал Чан. — Заткнись. — Прошипел Чанбин. Чан цокнул, обещая себе продолжить разговор, когда Бин будет бухой в хламину. Именно тогда Чанбин более раскрытый в плане душевного состояния. Пьяный Чанбин может высказать свои чувства и рассказать обо всех своих жизненных проблемах даже бомжу, которого встретит совершенно случайно где-нибудь у мусорных баков. — Как поживает молодая семья? — На кухню зашёл Хёнджин, пытаясь не засмеяться, снова вспоминая историю, которую ему рассказал Чан. Уже довольно много времени прошло, но Хёнджин до сих пор угарает с этой ситуации. — Я не слышал, как ты зашёл. — Пожимая руку Хвану, сказал Чан. — Я просто очень скрытный. Помнишь, как я проник в архив школы, чтобы найти для тебя данные об одном парне? — Хёнджин приветливо погладил Чиёна по волосам. — Как такое забудешь. Потом же нас чуть из школы не выгнали. — Чан поставил пустую тарелку в раковину. — Кто же знал, что там камеры есть? — с набитым ртом произнёс Хёнджин. Он стащил тарелку с рисом у Чанбина, который был поглощён сочинением текста. — Дядя Хёнджин, а где дядя Джисон? — Спросил Чиён, вытирая салфеткой испачканный в кимчи ротик. Чан убрал за братом тарелочку, вымыл ему ручки и отнял у Хёнджина рис. — Э-э-эй, я же ел... — Хёнджин потянул руки, чтобы отобрать еду обратно, но Чан оттолкнул его ногой, высыпая рис в контейнер для еды, чтобы завтра покормить бездомных собак в парке вместе с Чиёном, — дядя Джисон занят зачётами, Чиён. — Что такое зачёты? — спросил малыш у старшего брата. — Это много-много бумаг, Чиён~и. Дядя Джисон застрял в куче бумаг. — Объяснил Чан. — Помянем. — Хёнджин вытащил из холодильника сосиску и под саркастическим взглядом Чана стал открывать свой "завтрак, обед и ужин". — У него ведь две группы? — Чанбин оторвался от своего блокнота. Строки лились рекой и вдруг перестали. — Да, по вокалу и рэпу. Это прибавляет ему работы. Бедный Джисон... — Чан промотал головой, сочувствуя другу. Через час Чиён ушёл спать, а ребята ещё сидели в гостиной, обсуждая планы на Рождество. Отмечать они планировали в квартире Хёнджина и Джисона. На данный момент Хёнджин ночует дома, присматривая за Чонином, а Джисон один проводит ночи за рабочим столом среди кучи папок и стопок бумаг, проверяя зачёты. — Может ли Чонин присоединиться? — Спросил Хёнджин у ребят, хрумкая крекерами. — Конечно. Он, считай, твой брат. Мы будем только рады. — Улыбнулся Чан. — Слу-у-ушай, я тут кое о чём думал... — Неужели ты можешь думать не только о своём "мальчике из толпы"? — перебил Чанбина Чан. — Закройся. — Бин кинул в друга подушку, но Чан ловко увернулся, — Хёнджин, а что, если Чонин влюбится в тебя? Хёнджин сначала воспринял это, как шутку, но потом, видя серьёзное лицо Бина, перестал улыбаться. Чан же задумался. — Ну... Они же не родные братья? Значит... в этом нет ничего страшного. — Пожал плечами Чан. В его голосе звучали нотки сомнения, отчего Хёнджину стало не по себе. Он никогда не задумывался об этом. Да с чего Чонину вообще в него влюбляться? Бред какой-то. Но... Та ситуация на улице... После похода в клуб... Чонин, кажется, пытался поцеловать... Нет! Бред! Быть такого не может! — С чего тебе вообще это в голову пришло? — Хван решил не думать об этом. Он же теперь не сможет нормально реагировать на действия со стороны Чонина. — Ну не знаю. Вот как-то взялось и пришло. — Не обращай внимания. Будто первый день с ним знаком. Ему, как всегда, что-нибудь взбредет в голову, что он потом всем мозги высушит. — Чан успокаивающе похлопал Хёнджина по плечу, — и вообще, с чего ты взял, что Чонину нравятся парни? — Он сам мне сказал. В этот момент в комнате наступила гробовая тишина. Чан и Хёнджин удивлённо, даже шокировано, уставились на Чанбина. Тот застыл с крекером во рту, не понимая, что от него хотят. — То есть... он сам тебе сказал? — переспросил Хёнджин, не веря в то, что услышал собственными ушами. — Ну да. А что? — Он не сказал об этом Хёнджину, но сказал тебе... Странно... — задумчиво пробормотал Чан, откидываясь на спинку дивана. — А что в этом странного? Хёнджин же не интересовался его личной жизнью, а я вот спросил про девушку. Он ответил, что ему нравятся парни, а не девушки. — Равнодушно добавил Чанбин. — Я спрашивал его про девушку! — Воскликнул Хван, на что Чан пнул его ногой, ибо он может разбудитьЧиёна, мирно дремлющего в постельке Чана, — он сказал, что в последнее время старается уделять внимание учёбе. — Уже тише произнёс Хёнджин. — Значит ли это, что Чонин не хочет говорить тебе, Хёнджин, о своей личности? — подозрительно забормотал Чан. — А ведь если задуматься, так и есть. Каждый раз, когда я пытаюсь поговорить с ним о чём-то касающемся его личной жизни, он начинает уходить от разговора... — Хёнджин всегда находил этому объяснение. Ведь младшему и правда много задавали в школе, ему надо было готовиться к экзаменам, ещё и дополнительные занятия по корейскому языку и математике. Но такие отговорки стали слишком частыми. — Поговори с ним, Хёнджин. Он ведь должен тебе доверять. — Совершенно серьёзно, без капельки сарказма, сказал Чанбин. — Я скажу это первый и, скорее всего, последний, раз в своей жизни, — послушай его. Именно сейчас, как бы это странно не звучало, к Чанбину стоит прислушаться. — Бин закатил глаза, — Он дело говорит. Тебе стоит поговорить с Чонином. — Да... Слышать от тебя то, что Чанбин прав... Какому дьяволу ты душу продал, Чанбин? — посмеялся Хван. Чанбин цокнул и уткнулся в блокнот. Ему опять вдохновение в голову пришло. Хёнджин хоть и смеялся, но в душе он осознавал, что Чонин очень скрытный. Именно с Хёнджином Чонин ведёт себя скованно и отстранённо, всегда старается избежать близкого контакта и разговора на откровенные темы. Чонин старается закрыться от Хёнджина, чтобы старший не раскрыл его настоящую сторону. Только сейчас Хван понял, что Чонин всегда показывал свою другую личность. Ту, которая скрывала настоящие эмоции и чувства. И завтра Хёнджин поговорит с братом на этот счёт. Хёнджин не намерен всё так просто оставлять. — Я пойду. — Говорит он ребятам. Те кивают и прощаются с другом. Хёнджин поднимает с пола свой чёрный портфель, закидывает его на плечо и уходит в коридор. — Поговори с ним! — кричит из гостиной Чанбин, когда Хван уже надевает пальто и собирается открывать дверь. Он усмехнулся, когда услышал болезненный стон Чанбина. Видимо, Чан и его пнул, чтобы не кричал на всю квартиру. Хёнджин вышел из подъезда. На светло, но холодно. Уличные фонари освещают тёмные переулки. Луна, как один из этих фонарей. Большая, полная и яркая. Хван шёл домой с осознанием того, что завтра ему всё же придётся помучать Чонина. Ему не нравилось то, что его брат скрывается от него. Подростковые загоны? Нет, дело вовсе не в этом. Чонин не доверяет Хёнджину. Поэтому Хван намерен заслужить доверие младшего, чего бы это ни стоило. ————————————————————————— Уже две недели прошли с того дня, когда Чанбин встретил Феликса. И не один день не прошёл без раздумий о нём.