[be concerned – twenty one pilots]
Иногда у него всё идёт не по плану. Тогда ему хочется спрятаться от реальности, окружающей его со всех сторон, тычущей пальцем в трещинки в его уверенности. Он наивно полагает, что его реальность - нечто, от него не зависящее.***
всё начинается с шага. это вечное выражение - ,,нужно всего лишь сделать первый шаг". так любят говорить взрослые. всего лишь сделать первый шаг, и ты станешь лучшей версией себя. всего лишь сделать первый шаг, и всё будет в порядке, и стены повалятся, произойдёт тектонический сдвиг в твоём восприятии сущего; и мечты сбудутся, а грехи превратятся в пепел и вознесутся к небесам, как нечто оттуда пришедшее. всего лишь сделать первый шаг к спасению, который будет последним. и ты спасён. а после недолгое расследование, муторная работа врачей и санитаров с перерывом на ланч, приноровившихся и спешащих к семьям патологоонатомов, и глубокий отпечаток боли на чьих-то знакомых лицах. и слёзы, слёзы, слёзы. Тайлер думает, что, убей он самого себя, мама бы проплакала целую вечность. достала бы свой расписной платок, пахнущий старым дубовым шкафом, и вымочила бы его в слезах. она бы не стирала его после, – этот платок напоминает ей о старшем сыне, о боли утраты, о боли, что он ей принёс. в это время Джей и Медди будут поддерживать её поглаживаниями по сгорбленной спине, сдерживать слёзы и всхлипы, как это делают хорошие дети; будут бормотать еле внятно, что ,,это не конец, мам, послушай, мы любим тебя, действительно любим". они останутся и будут дарить ей только улыбки и достижения. Зак станет лучшим в своей профессии, Медди станет хорошей матерью, и мама будет гордиться ими, пока Тайлера будут засыпать землёй. и он будет гордиться ими. Тайлер будет спасён.***
взгляд Тайлера прикован к сидящей на стёрке мухе, когда на парту прилетает записка. не читая, он засовывает её в карман, чтобы выбросить после урока. он знает, что там. он знает, что у него кривые до невозможности зубы, тупые очки и неопрятные волосы; что после школы он будет гнить в мусорном баке, в собственной крови и желчи. что ,,таких, как ты, Джозеф, только на товарную полку". после звонка начинается гонка, которая происходит всегда. успеет ли он выбежать из класса быстрее других определит дальнейшее развитие событий. он начинает собираться за несколько минут до окончания урока, с предельной аккуратностью, не привлекая ещё больше излишнего внимания. учитель истории кидает на него короткий сочувственный взгляд, и он отвечает пустым, совершенно стеклянным, за которым таится обида и разочарование. преподаватель видит, но даже не пытается ничего сделать. он не подходит к Тайлеру после урока, не вытаскивает его из толпы в коридоре, не проводит нравственные беседы, не предлагает ему ничего. всё, что он делает – дарует вот этот периодический взгляд, говорящий ,,мне жаль, что всё так, но я ничем не могу помочь". он может. но он не помогает. в этот раз Тайлер чувствует себя победителем, он будто стоит на верхней ступени. всё было бы лучше, намного лучше, если бы это не была гонка, в которой он не хочет участвовать. в кабинке школьного туалета он празднует свою победу. забирается на крышку унитаза с ногами в тёмно-синих кедах. с внешней стороны отклеивается подошва, а шнурки слишком длинные и постоянно волочатся по земле. он с силой моргает и пробирается ладонями под очки, накрывая ими глаза. дважды оттягивает канцелярскую резинку на левом запястье и представляет в отражении алюминиевой дверцы монстра: без глазных яблок, с белыми шрамами под футболкой и почти угольными волосами. с искалеченной грудной клеткой и черепной коробкой. в этой школе нет психолога, нет медсестёр, нет учтивых учителей и воспитанных одноклассников. в этом городе нет правосудия, нет справедливости и свободы. нет нормальных людей и солнца. Тайлер думает, что, убей он себя, его душа нашла бы пристанище где-то за пределами штата, на берегу моря, у солнечных лучей и чаек. убаюканный стуком сердца, он не позволяет себе уснуть. дверь туалета хлопает, и кто-то заходит в соседнюю кабинку. Тайлер берёт рюкзак и бежит домой.