Безумная канитель

      Сломанное запястье и пара сломанных рёбер — Саске считал, что отделался всё равно что просто испугом, хотя легче от этого осознания не становилось. До Конохи он упрямо дошёл на своих двоих, стребовав у Фудомару зокецуган и опасливо шарахаясь от Майто Гая каждый раз, когда тот принимался спрашивать, нормально ли он себя чувствует, и предлагать потащить на себе, когда надоест разыгрывать бодреца. Фудомару большую часть дороги молчал, и это нравилось Саске ещё меньше.       Их предсказуемо встретили у ворот деревни, но, на удивление Саске, без ожидаемого шума.       — Мой тот, который посговорчивее, — со вздохом покачал головой Дайчи, на что составляющий ему компанию Намиаши Райдо, показательно листавший какую-то карманную книгу, с усмешкой фыркнул:       — То есть, тебе Гая? Лихо поделил.       Дайчи кисло улыбнулся в ответ. Саске почему-то счёл это смешным, но от краткого смешка предательски заболела грудная клетка.       Фудомару, что-то полушёпотом сказав Гаю, невозмутимо отсалютовал Райдо и без каких-либо вопросов направился следом за ним, в сторону Дайчи разорившимся разве что на символичный кивок.       — Я думал, ты полуживым вернёшься, — между делом оценивающе прокомментировал Райдо, — а ты как будто и не сражался.       — Вообще-то рукав жалко. — Фудомару показательно взмахнул правой рукой, как если бы до этого на ошмётки вместо рукава не обратили внимания. — Недавно ведь одежду чинил.       — Хоть кто-то не сомневался, что он вернётся, да? — фыркнул Гай и с каким-то странным покровительством похлопал Саске по плечу. Саске от этого жеста не то покровительства, не то просто радушия, чуть пополам не согнулся.       Дайчи непонятно хмыкнул. При желании таких людей можно было насчитать десяток-другой… Но это всё равно была капля в море.       К сожалению Саске, Дайчи, вместо обещания быстро привести его в порядок, настоял на походе в больницу… И самым подлым образом предал, заявив что-то вроде «Постельный режим не повредит» сразу после дотошного осмотра врачей. Саске наградил его уничтожающим взглядом, но Дайчи не проникся ни на миг и в отместку попросил первую же пойманную медсестру заглядывать проверять пациента почаще.       Саске скрипнул зубами. Спорить сейчас, после собственной выкинутой глупости, было себе дороже, поэтому оставалось только настраиваться на больничную койку и прилагающуюся к ней скуку. Впрочем, Саске планировал сбежать сразу же, как персонал утратит бдительность, а уж возвращать его силой точно не будут.       В дополнение к и без того бесполезному времяпрепровождению, как выяснилось, стоило заранее мысленно приготовиться и к назойливым визитам… Но этот факт из головы как-то вылетел. Поэтому, когда с момента его возвращения в деревню прошло чуть больше двух часов, и в его палате нарисовалось сразу два посетителя — предсказуемых, но совсем нежелательных — Саске готов был взвыть от отчаяния. Ей-богу, только этих двоих ему сейчас не хватало.       — Саске-кун!       Навскидку, возглас Сакуры всё-таки был громче, чем у Ино. Хотя именно Ино первой переступила порог, тогда как Сакура немного помялась у дверей.       Хотя, если уж на то пошло, Саске давно разучился удивляться тому, насколько быстро по Конохе разносились новости, особенно плохие, он достаточно насмотрелся на этот процесс, просто следя за событиями вокруг Фудомару и Дайчи.       — Опоздаешь на командный сбор, — прошипела Сакура, локтем отодвигая подругу, чтобы встать рядом с койкой. В этом не было никакой нужды, кроме исключительно сопернического жеста.       — Ну и ладно. — Ино фыркнула, изображая невозмутимость, хотя взглядом в сторону настенных часов всё-таки стрельнула. — Ты не одна тут беспокоишься. Саске-кун, это ведь не из-за той штуки на шее, да?       — Ино!       Саске обречённо вздохнул.       В отличие от Сакуры, которую можно было ненавязчиво направить в нужном направлении, Ино признавала только собственно выбранное, и это сильно усложняло дело. Потому что если Сакуре велели помалкивать о проклятом фуине, она молчала, с оглядкой на предостережение Какаши-сенсея или требование лично Саске… Ино, смешав беспокойство с обычным любопытством, всё равно норовила лишний раз спросить о печати и уточнить, не была ли она, так и не исчезнувшая, связана с тем, что Саске в таком состоянии. И неважно даже, с кем был бой.       В этом Ино, в глазах Саске, была немного похожа на Наруто… И именно поэтому, наверное, Саске вместо раздражения чувствовал только бессильную усталость: проще принять, как есть, чем пытаться что-то изменить.       К большой радости Саске, Ино действительно надолго не задержалась. И хоть желать подобное было некрасиво, но… Пусть её команде почаще подворачиваются миссии, занимающие всю вторую половину дня, потому что с утра пораньше она в больницу не кинется, а вечером будет с ног валиться, что тоже спасёт от нежелательных визитов. Однако Сакура уходить не спешила. Нервозно растирая пальцы и бегая взглядом по помещению, она отчаянно решалась на что-то.       Впрочем, Саске мог догадаться, какие именно вопросы не давали Сакуре покоя. Он, конечно, чётко утвердил, что ничего не будет пояснять, и Сакура согласилась принять всё просто как факт…       …Но непосредственно сейчас, похоже, одних общих фраз Сакуре будет недостаточно — не после бессознательного Какаши-сенсея и умудрившегося сбежать из деревни Саске, вернувшегося сильно потрёпанным физически и не меньше подавленным морально. И если во время чунин шикен столкновение с Орочимару было просто неизбежным, а сражение с Гаарой — совершенно непредвиденным обстоятельством, то вот кинуться в погоню за теми, кто отправил на больничную койку Какаши-сенсея, было уже собственно принятым решением.       — Дождёмся возвращения Наруто, — со вздохом покачал головой Саске. Волнение и осознание собственного бессилия и собственной бесполезности, раз её даже не подумали позвать с собой, смешались, и Сакура преисполнилась решимости требовать ответы. А значит, нужно было дать ей хоть что-то, она это заслужила.       — Саске-кун? — Сакура удивлённо вскинула голову. Собиралась с мыслями она слишком долго, тут немудрено было и передумать говорить вообще; зато потом она точно пошла бы искать ответы в другом месте, на этот раз предпочтя неизвестные последствия абсолютной непросвещённости и вероятности повторения.       Сакура умела сводить доступные ей факты воедино и без дополнительных объяснений. Она знала, что третьим членом «Бешеной команды» был старший брат Саске, равно как и узнала его имя ещё до этого от Абэ Араты… И упоминание Итачи во время обсуждения Орочимару ни на миг не приняла за оговорку или какую-нибудь дурацкую шутку, даже несмотря на то, что тот должен был быть мёртв, как и весь клан Учиха.       — Наруто вернётся, тогда и поговорим, — утвердил Саске, оставляя себе неизвестное время на обдумывание и заодно шанс передумать. Шанс, которым он, скорее всего, не воспользуется, не тот случай, когда можно сыграть на желании Сакуры понравиться ему и ему угодить. — Не хочу потом ему по второму кругу разъяснять.       Для Наруто, конечно, ничто не будет новой информацией, но лучше уж сразу с ним оговорить, какую часть правды можно выдать Сакуре. Просто чтобы избежать потом случайного сбалтывания лишнего.       — Кстати, Сакура, хочу тебя кое о чём попросить.       — Конечно, Саске-кун, о чём угодно, — моментально ожила Сакура. Недавняя хмурость в одно мгновение сменилась готовностью действовать.       — Зови меня просто по имени.       Сакура уставилась на него, не моргая, да ещё и напрягшись так, словно в любой момент нужно было сорваться с места сразу в бой.       — Но… Саске-кун…       — По имени, — с нажимом повторил Саске. — Ты же зовёшь спокойно по именам Наруто, Цубасу и всех остальных, без этого раздражающего «кун». Чем я хуже?              Фудомару перенаправили трижды: сначала к рабочему кабинету, потом к архиву, а оттуда — к комнате видеонаблюдения.       Ямаширо Аоба, задавший последнее направление, при виде Фудомару немного криво улыбнулся и нехотя поинтересовался, не по его ли душу тот явился — а то уже как-то начало входить в привычку, что именно на него могли скинуть символичное «Не спускать глаз с членов команды №4», потому что от него почему-то ни у кого не возникало желания бегать и прятаться… Аоба подозревал, что дело было просто в его вхождении в состав отдела и, в дополнение, непосредственно подразделения Морино Ибики, которому Фудомару, если бы попросили, сам бы со спокойной душой докладывал, куда и зачем пойдёт. Аоба даже подозревал, что если бы Ибики сказал Фудомару «Сядь так, чтобы я тебя видел, не поворачивая головы, и сиди», Фудомару вооружился бы какой-нибудь книгой, чтобы убивать время, и действительно сидел бы.       — Отдашь тогда Ибики-сану, раз всё равно к нему идёшь, — убедившись, что Фудомару в архив заявился просто по устаревшей наводке, решил перепоручить ему Аоба заодно и часть своей работы. Две среднего размера папки Фудомару взял без каких-либо вопросов и безынтересно пристроил подмышкой. — Что, по мозгам знатно поездили? — оценил отсутствие какого-либо энтузиазма Аоба.       — На самом деле, я впервые отделался так легко… — неопределённо пожал плечами Фудомару.       Утатане Кохару, к которой его сопроводил Райдо, Фудомару лично не видел уже давно… Но он в каком-то смысле был ей рад. Уж лучше она, чем Митокадо Хомура, тот недолюбливал «Бешеную команду» значительно сильнее; хотя после гибели Сарутоби Хирузена он, на удивление, воздержался от каких-либо комментариев и вроде бы даже отказался принимать какую-либо сторону в вопросах, предсказуемо поднятых из-за очередной внештатной ситуации. И на этот раз тоже неожиданно радушно позволил Кохару принимать решение единолично.       — Сказали, сидеть и лишний раз не высовываться, как обычно? — предположил уже хорошо знакомую формулировку Аоба.       — Наоборот. Велели всегда быть на виду.       Аоба присвистнул:       — Кохару-сан… хочет тебя спровоцировать или подставить?       — Мне кажется, что первое, — усмехнулся Фудомару, — а вот Атооши с Анко за второй вариант.       Сарутоби Хирузен обычно убеждённо просил членов «Бешеной команды» просто выждать какое-то время, не сильно привлекая к себе внимание и давая возможность окружающим остыть. Утатане Кохару же выбрала прямо противоположный способ решения проблемы… И даже Аобе, как выяснилось, было очевидно, что этот способ хуже.       Одно дело быть тише воды и ниже травы, чтобы люди приняли это за признание вины или стыд за совершённую глупость — хотя, чего таить, в подобное в отношении «Бешеной команды» мог поверить только последний дурак — но совсем другое, когда провинившийся вдруг решал максимально часто мелькать перед глазами, позволяя чётко отслеживать свою деятельность и показательно разыгрывая якобы искупление хорошими поступками. Такого от «Бешеной команды» ожидали ещё реже, чем раскаяния, — даже те, кто хорошо её знал, что говорить о прочих, с мнением куда менее лестным.       Хотя, как ни крути, и Фудомару, и Аоба отлично знали, что Утатане Кохару, на самом деле, совершенно точно не вкладывала в требование быть на виду ничего худого, просто на данный момент так было удобнее. Да и сам Фудомару, чем бы ни занялся, будет при деле, что в нынешнем хаосе Конохе только на пользу.       — Ладно, как бы там ни было, мне нужен Ибики, чтобы ситуацию разрешить, — заключил Фудомару. — Говоришь, он в комнате видеонаблюдения?       — По крайней мере, бумаги сказал принести туда, — кратко кивнул Аоба.       Фудомару благодарно отсалютовал и покинул архив.       Морино Ибики действительно обнаружился в комнате видеонаблюдения, просматривающим какую-то запись, и на приветствие требовательно вскинул руку, призывая помолчать. Фудомару, пожав плечами, прикрыл дверь и, пройдя вглубь комнаты, молча уселся на диван напротив телевизора рядом с Ибики, кинув две вверенные ему Аобой папки на стол перед собой.       Ибики остановил запись через две минуты, не то досмотрев нужный отрывок, не то решив, что лучше сначала всё-таки разобраться, с чего вдруг к нему нагрянули.       — Мне намекнули, что ты хотел меня видеть, — с улыбкой доложил Фудомару.       — И ты пришёл сразу, как об этом услышал? — скептически изогнул бровь Ибики. Фудомару со всей честностью отрицательно замотал головой. — И с какой дурацкой идеей так удачно совпали мои поиски тебя?       Фудомару предсказуемо рассмеялся, оценив формулировку.       — Хотел кое-что спросить, — решив не ходить вокруг да около, сразу начал он. — Предложение вступить в твой отдел ещё в силе?       — Когда это я такое предлагал? — на всякий случай уточнил Ибики. Фудомару вряд ли придумывал на ходу, он скорее переиначивал какие-нибудь ранее действительно прозвучавшие слова.       — Когда шло расследование инцидента с Мизуки, — невозмутимо подсказал Фудомару. Ибики подозрительно нахмурился, если и припоминая что-то подобное, то точно не считая это именно «предложением», скорее, своеобразной шуткой для разрядки обстановки. — В общем, это всё, что я хотел, — пожав плечами, подвёл черту Фудомару. — А зачем меня искал ты?       Ответ на свой вопрос он мог и подождать, в конце концов, на фоне недавней самоволки даже дурак бы догадался, что тему официального вступления в какой бы то ни было отдел Фудомару мог поднять только для собственной перестраховки. Или для собственной выгоды, хотя уже она была сомнительной с учётом нацепления символичного ошейника, от которого Фудомару всеми способами отказывался годами. В конце концов, максимумом, на который он подписался, оказалась генинская команда, к которой он пока так и не вернулся, слишком многое случилось и наложилось одним на другое.       — Ты же общаешься с Якуши Кабуто, — тоже рассудив, что принятие сомнительных решений можно и отложить, произнёс Ибики. — Когда ты в последний раз его видел?       — Где-то после второго этапа экзамена, — прикинув про себя время, ответил Фудомару. — Ну и Наруто с Саске сталкивались с ним на улице накануне боёв третьего.       Банальный вопрос «А что?» так и повис в воздухе. Когда Ибики спрашивал о ком-то конкретном, да ещё и со всей серьёзностью, это почти всегда грозило человеку неприятностями.       Над тем, стоит ли удовлетворять явственно читающееся в глазах собеседника любопытство, Ибики всё-таки задумался. Фудомару, конечно, показательно сдастся уже через минуту, потому что это негласное правило — не навязываться, если ситуация выходит за рамки того, чем можно поделиться просто по старой дружбе… Но, с другой стороны, спровоцированный уже ситуацией в целом, Фудомару кинется вызнавать всё, что сможет, и без пояснений — кинется, даже несмотря на то, что непосредственно сейчас это будет не самой лучшей идеей. Это настолько предсказуемая черта характера, которой Фудомару просто не хочет изменять, что он позволяет окружающим этим пользоваться: и сам при деле, а не сидит на месте, умирая со скуки, и другим в случае успеха перепадёт добытая информация.       Не говоря уже о том, что Фудомару и так знал много всего, что ему не положено, — из-за наставника-саннина, или служившего в составе АНБУ товарища по команде, или числившихся в личной охране прошлого Хокаге друзей… И до сих пор Фудомару не давал повода усомниться, что вроде бы непредназначенные ему знания утекут в мир. Если не считать, конечно, что те несомненно понемногу перетекали к опекаемым им мальчишкам.       — Никто не видел Якуши Кабуто с самого нападения, — наконец произнёс Ибики. — Сначала этому не придали значения. Проверять каждого генина лично не было времени, так что довольствовались тем, что его не было среди погибших или попавших в больницы. Многих генинов просто не трогали, толку-то от них…       Однако после отбытия всех гостей и похорон взявшие в свои руки управление Старейшины принялись восстанавливать порядок и перераспределять обязанности генинских команд. И команда Якуши Кабуто отсутствовала в полном составе, равно как их квартиры были пусты, словно там никто никогда не жил.       — И ты пересматриваешь записи, если верить дате… — Фудомару покосился в сторону экрана, — со дня боёв на арене… надеясь на что?       — А, это. — Ибики устало вздохнул и потёр переносицу. — С Якуши Кабуто это не связано. Просто пытаюсь понять, когда пришёл и ушёл вот этот человек. — На остановленном кадре видеозаписи красовалась часть зрительских трибун с бойцом АНБУ у дальней стены: белая маска с красным треугольником на лбу и красными линиями под отверстиями для глаз.       Маска была из числа новых, и скрывающегося под ней человека в лицо Фудомару не знал, некогда было… Но зато он признал пару человек на зрительских сидениях.       — Это ведь там Изумо с Котецу? На первых рядах. Они упоминали, что кто-то из дежуривших на арене АНБУ помог Хьюга Хинате, когда ей стало плохо, где-то прямо перед началом нападения.       Вот только дежурить на арену было отправлено боевое подразделение, а не поддержка, так что это лишь добавляло в дело новых вопросов к уже имеющимся. Впрочем, Фудомару мог слегка помочь с вопросом «ухода» человека именно с арены.       — Могу ошибаться, но… Вроде бы я видел его на крыше рядом с барьером, как раз перед тем, как мы с Атооши внутрь пробились, — потерев подбородок, проронил Фудомару. — Хотя понятия не имею, куда он делся, когда барьер спал, не обратил внимания.       — Он был найден мёртвым, когда сражение закончилось. Но судя по состоянию тела, умер он ещё до боёв третьего этапа, за сутки или около того.       Убить члена АНБУ, даже если предварительно удалось застать его врасплох… Кто-то выложился на полную, не только пересилив элитного шиноби, но и сумев скрыть это, впоследствии заняв его место. Если выяснится, что виновник — из числа шиноби Суны, засланный шпионом заранее или просто действовавший с максимальной исполнительностью непосредственно накануне запланированной атаки, замять дело будет довольно трудно. А на фоне вооружённого перемирия на время восстановления порядка в Конохе и расследования смерти Казекаге в Суне, лишнего повода начать грызться хотелось бы избежать обеим сторонам. Так что, сколь бы неуважительно к погибшему человеку это ни звучало, в случае выявления виновника именно из Суны, дело осторожно замнут до поры до времени.       К тому же, предположение, что убийцей был кто-то из сподвижников Орочимару, всё-таки лидировало. И не без причин.       — Это, конечно, паршиво, — со вздохом покачал головой Фудомару, — но почему этим занимается отдел допросов, а не расследований?       — Потому что нам нужно узнать, кто его убил, — просто пожал плечами Ибики, — а это всё-таки в компетенции нашего отдела.       Фудомару на это разве что криво улыбнулся. «Допрашивать» труп было не самым простым занятием, но даже в таких делах у Конохи были свои мастера.       Ибики выдержал полторы минуты молчания, вновь включив запись, а после опять поставил её на паузу и повернул голову в сторону не спешащего уходить Фудомару:       — Кажется, я понял, зачем тебе вступать в мой отдел.       — Я настолько предсказуемый? — расплылся в улыбку Фудомару.       — Прямо сейчас — настолько. Если бы я знал тебя хуже, то уже начал бы искать второе дно.       Фудомару показательно развёл руками. Он действительно не собирался придумывать никаких многоступенчатых планов или пытаться обманывать, это было, как минимум, неуместно, когда речь шла об Ибики.       Как только вопрос с назначением нового Хокаге решится, что-то нужно будет решать и со Скрытой деревней Звука. Переговоры с Суной будут тяжёлыми, но там действует собранный для решения непредвиденных ситуаций Совет; а вот Отогакуре было создано Орочимару, и одно небо знало, что именно могло произойти или даже происходило там прямо сейчас. Посланная разведка пока не доложила ничего конкретного, но… Может, деревня уже вовсю готовилась сделать новый шаг или просто готовилась отражать вероятное нападение, а может, собиралась объявить о прекращении существования после разоблачения основателя.       Хотя всегда оставался вариант, что никто вообще не знал, что «Звук» заложил именно Орочимару, он мог внушить эту идею ответственным и взявшим всё на себя людям, а сам руководил из тени, подстраивая важные мелочи и самых перспективных людей под себя.       — Меня не назначат в разведку или сопровождение, — без единой доли сомнения утвердил Фудомару, — но вот как один из твоих людей я смогу отправиться в Ото официально.       Судя по формулировке, о «неофициальном» варианте он уже тоже задумывался, и это, собственно, не сказать чтобы удивляло.       — А мне отвечать за всё то, что ты можешь там выкинуть? — хмыкнул Ибики.       — Я согласен даже на сторонний контроль. Затребуй мне в конвой племянницу Аобы, пусть поставит на меня свою следящую печать, обещаю на этот раз угрозу с отрезанием ей пальцев не осуществлять.       Ибики наградил его заинтересованным взглядом. О существовании подобной угрозы в принципе он слышал впервые, хотя, с другой стороны, как будто ему было до этого дело.       — Я подумаю, — наконец заключил он. — И пока я думаю, постарайся сделать так, чтобы я о тебе слышал как можно реже. Неважно, в каком ключе.       — Запросто!                     Наруто всё ещё опасался, что на них могут напасть снова, хоть Джирайя и утверждал обратное. Фудомару вроде и сказал, со всей своей феноменальной уверенностью, что Итачи с Кисаме в ближайшее время точно не вернутся, но и между делом посоветовал всё равно держать ухо востро.       — Раз эти двое ушли, это не значит, что никто другой точно не появится, — упрямо упёрся Наруто, когда Гай с Фудомару и Саске отправились обратно в Коноху. Наруто почти решил, что тоже вернётся в деревню с ними, но обещание Джирайи научить его новой крутой технике всё-таки держало крепче.       — Всё ещё сомневаешься, что я с ними справлюсь?       Джирайя показательно надулся; как только всё затихло, к нему вернулся образ дурака, стреляющего глазами в сторону девушек на улице и горланящего о себе любимом по поводу и без. Благо, в следующем городке удалось затащить его в снятую комнату раньше, чем сбежит «собирать сведения», а потом намеренно забудет, что обещал что-то рассказать.       — Не знаю. Но, надеюсь, что хотя бы задержишь, чтобы я успел сбежать, — показав язык, решил не сдаваться Наруто. — И вообще, — со вздохом переключился он, — зачем я им сдался? Ну, то есть, я понимаю, что это из-за девятихвостого во мне, но…       Джирайя неопределённо пожал плечами. Охотиться за джинчурики можно было по самым разным причинам, например, чтобы использовать его разрушительную силу для своих целей. Переманить джинчурики на свою сторону вряд ли удастся, особенно если тот уже мотивирован как шиноби своей деревни, но… Всегда можно попытаться подчинить, с помощь того же гендзюцу, или просто довести до такого состояния, что печать перестанет сдерживать биджу, — а уже вырвавшегося зверя можно попробовать заново схватить и запереть внутри другого носителя. Во время третьей мировой войны что-то подобное пытались провернуть шиноби Киригакуре, Хатаке Какаши мог бы многое об этом поведать, если бы его получилось разговорить.       — Кстати, не рано тебе вообще рассказали о том, кто ты? — почесав затылок, вздохнул Джирайя. — Я когда уходил, вроде бы слышал что-то про «держать в тайне до совершеннолетия» или «до титула чунина-джонина».       — Старик вроде что-то подобное говорил, ага, — нехотя согласился Наруто. — Но Мизуки-сенсей подставил меня прямо сразу после выпуска из Академии… И вывалил на меня всё. Его вроде бы Орочимару на это подбил, по крайней мере, сам Мизуки-сенсей так утверждал. Фудо-нии-сан рассказал.       Если Джирайя хотел, то он уже узнал, что первоначально выпускной экзамен Наруто провалил, а если нет — этого Наруто ему рассказывать не будет. Своё упёртое желание всё сделать самостоятельно, отказываясь от какой-либо помощи Фудомару в именно академическом обучении, Наруто лишний раз вслух признавать не собирался; хотя он до сих пор удивлялся, как Фудомару спускал это всё на тормозах, видимо, с чистым сердцем позволял ему набивать шишки, чтобы выносить из этого уроки.       Но зато Наруто знал многих старших шиноби и был в курсе всего подряд, что происходило в Конохе.       — Танака Фудомару вообще слишком много болтает о том, о чём не принято, да?       — Зато Фудо-нии-сан никогда не врёт, — пожал плечами Наруто. — Я уже давно живу с ним, лет с пяти примерно. И он почти ничего от меня не скрывает.       Ключевым, конечно, было слово «почти», но Наруто на нём внимание не заострял.       Джирайя не поднимал эту тему весь месяц между вторым и третьим этапами чунин шикен, пока учил призыву, разве что пару раз уточнял, точно ли Наруто может вот так просто торчать у реки вплоть до самой темноты. Наруто отмахивался, мол, он уже взрослый, да и вообще опекун у него классный и каждый шаг его не контролирует. И расспросить об «опекуне» тогда Джирайя почему-то не подумал даже… Впрочем, Наруто не исключал, что тогда Джирайя мог просто походить по Конохе и поспрашивать о Танаке Фудомару чуть ли не у каждого встречного.       — «Почти»? — всё-таки зачем-то уцепился за слово Джирайя.       — Ну-ууу… — Наруто показательно потёр подбородок и, что-то прикинув про себя, решил пойти ва-банк. — Фудо-нии-сан точно что-то знает о моих родителях. Он не стал бы забирать меня из приюта просто так, чтобы одному жить не было скучно. Тем более что я джинчурики.       Наруто уже и не помнил, каково было в приюте: во-первых, был слишком мал, а во-вторых, пробыл там не очень-то и долго. Он не сумел сдружиться с другими ребятами, ему не очень нравилась еда — и не только ему, они бастовали группами, а потом всё равно ели — пару раз к нему приходил старик Хокаге, у которого он пытался спросить о своих родителях… Наруто ещё сильно обижался, что некоторые ребята могли с уверенностью сказать, кем были их родители и что они им оставили, хоть это ещё и нельзя было забрать из-за возраста. Старик Хокаге просто сказал, что родители Наруто умерли, и это было большим несчастьем, однако думать о том было уже бесполезно, и лучше было смотреть исключительно вперёд и в будущее. Фудомару впоследствии уточнил, что родители Наруто были шиноби и оба погибли в ночь нападения девятихвостого демона-лиса. Детали, хоть и незначительные, в детстве предсказуемо подкупали.       …А сейчас Наруто был уже достаточно взрослым, чтобы понимать, что даже если Фудомару чего-то недоговаривал, на это был длинный список причин, вроде тех, которые запрещали распространяться о нём как о джинчурики. К тому же, сейчас Наруто понимал и позицию старика Хокаге: зацикливаться на прошлом, на которое нереально повлиять, действительно было плохим решением, это не влекло за собой ничего хорошего и в долгосрочной перспективе могло привести лишь к полнейшему застою.       — Ну, ничего, когда я стану Хокаге, мне будут доступны записи обо всех людях в деревне, и я точно найду кучу информации и о своих родителях, и просто об их клане, — важно кивнув, заключил Наруто. Джирайя, как раз собравшийся что-то сказать, подавился заготовленными словами и закашлялся. — Что? — невинно моргнул Наруто. — Я же «Узумаки», а Узумаки были большим и сильным кланом, вроде как!       — Это тебе тоже Танака Фудомару рассказал? — криво улыбнувшись, поинтересовался Джирайя.       — Вообще-то, об этом в учебниках истории мира шиноби написано, — фыркнул Наруто. — Хотя Саске любит говорить, что это у меня фамилия просто похожа по звучанию, и я точно не могу быть одним из них, потому что это слишком круто для меня… Но, фигушки, она не только звучит похоже, но и записывается точно так же!       Джирайя открыл было рот и, подняв руку на уровень груди, выставил её перед собой, ткнув в Наруто указательным пальцем, но отчего-то передумал говорить и разве что шумно выдохнул, запустив расслабленные пальцы в волосы.       — Слушай, где… где у тебя кнопка переключения от дурака вот к этому рассудительному незнакомцу?       Наруто наградил его оценивающим взглядом и, не сдержавшись, расхохотался, ударяя кулаком по колену.       — Не скажу, — сквозь смех выдавил он, — я очень хорошо её замаскировал.       Джирайя повторно вздохнул, на этот раз проведя ладонью по лицу.       В день знакомства Наруто ни на миг не подал виду, что понял, кто перед ним, и даже когда Джирайя громогласно объявил о себе, смотрел на него как на последнего чудака… Хотя это не помешало ему напрашиваться к «чудаку» в ученики, потому что научиться призывать жаб было бы круто. Заметно изменился Наруто только тогда, когда Джирайя намекнул на вторую чакру, которую он мог использовать, но и то ни разу не обмолвился, что в курсе о своей сути джинчурики и понимает, на какой второй источник чакры указывают… И вот, пожалуйста, он не только не особо удивлён, что за ним охотятся Акацуки, но и выдаёт вещи ещё менее от него ожидаемые.       Немногие взрослые умели притворяться беззаботными, на самом деле будучи максимально серьёзными и сосредоточенными. Хотя, с другой стороны… Кто сказал, что Наруто вообще притворялся? Он, скорее, просто вёл себя так, как хотел, не подавляя свои желания и не отказываясь от дурацких идей, пришедших в голову. В конце концов, у него перед глазами с самого детства был дурной пример в виде Танаки Фудомару, чего только ни вытворяющего, пока не приходило время взяться за ум и действовать как шиноби своей деревни.       — Эй-эй, эро-сеннин, — просмеявшись, вновь заговорил Наруто, — а ты что-нибудь знаешь об Узумаки?       — Не больше, чем написано во всё тех же учебниках, — решил отделаться по-быстрому Джирайя.       — Не-не, я не имею в виду «вообще», — тут же замотал головой Наруто. — Я про тех Узумаки, которые раньше в Конохе жили. Потому что я слышал только о прошлой джинчурики, Кушине-сан, потому что Фудо-нии-сан ею восхищался и любит о ней вспоминать, и жене первого нашего Хокаге, потому что о ней много написано было.       А ещё Наруто видел фотографию первой и одну из картин второй: обе женщины были красноволосыми, словно бы нарочно убеждённо подтверждая так называемую «отличительную черту» своего клана. Наруто таким цветом волос похвастаться не мог, но… Фудомару на вопрос, может ли быть так, что он действительно как-то связан с этим кланом, загадочно улыбнулся и, подмигнув, сказал: «А ты думаешь, есть ещё какие-то Узумаки?».       …И если это не было однозначным намёком, что Наруто рассуждает в верном направлении, то впору было перестать уважать самого себя и верить в своё умение понимать названого брата. А уж вторым Наруто почти гордился, потому что мало кто таким мог похвастаться.       — Что-то не припомню никаких Узумаки, чтобы были в Конохе на слуху, — отстранённо пожал плечами Джирайя. — Но, может, они жили, взяв себе другие фамилии, специально чтобы внимания не привлекать.       Наруто показательно надулся. Таким откровенно слабым «может» от него ещё никто не пытался откупиться, тем более, надеясь, что он потом сам будет отвечать на заданные ему вопросы.       Наруто вообще был уверен, что за все тринадцать лет никто и никогда не интересовался им так много и убеждённо, как Джирайя в последние дни. Фудомару, конечно, в своём первом появлении и покровительстве никому не интересному сироте тоже был внезапен, но… Он объяснил это впоследствии максимально развёрнуто и логично, Наруто до сих пор мог придраться только к мелочам, которые можно было трактовать, как угодно, что Фудомару и позволял ему радушно делать. А вот Джирайя не только свалился как снег на голову, но и вцепился крепко, будто интерес его диктовался помимо пары озвученных причин ещё и десятком за ними. Однако что-нибудь в ответ из него приходилось чуть ли не клешнями вытаскивать.       Наруто не мог похвастаться умением разгадывать сложные загадки или скрытных людей, да и не сильно стремился. В чём-то подобном было удобнее положиться на товарища — не зря ведь основой для шиноби всегда была команда — а потом уже товарищ в ответ мог бы положиться на него как на боевую единицу, высокий болевой порог и громадный запас чакры играли здесь Наруто на руку.              Цунаде простояла перед главными воротами Конохи полторы минуты, прежде чем всё-таки войти в деревню. Выдохнула, закрыла глаза и шагнула вперёд, переступая не только границу стен, но и какую-то незримую черту перед собой или внутри себя. И, с новым глубоким вдохом открыв глаза, решительно зашагала по главной дороге прямо по направлению к зданию Хокаге; один из дежуривших у ворот шиноби уже умчался прочь, чтобы доложить о пришедших людях, так что на месте их точно встретят если не сразу делегацией, то точно в составе Старейшин и ещё кого-нибудь из вторых по важности ответственных лиц Конохи.       Наруто, глядя вслед Цунаде и поспешившей за ней Шизуне, беспрестанно оглядывающейся по сторонам, видимо, желая на глаз определить, изменилась ли деревня с момента их ухода, бездумно коснулся подаренного кулона. С одной стороны, он действительно хотел пойти тоже, как если бы все эти поиски и сопровождение Цунаде в Коноху были реальной миссией, за завершение которой он должен был обязательно отчитаться, но с другой…       — Что, помчишься сразу по возвращении слухи разносить? — постучав пальцем Наруто по макушке, хмыкнул Джирайя.       — Ага. — Если ещё секунду назад Наруто сомневался, то теперь назло Джирайе сделает именно так, как он сам «предложил». Тем более что рассказать действительно было о чём.       — И тебя не волнует, что об этом вообще распространяться не стоило бы, да?       Наруто широко улыбнулся и, ничего не ответив, рванул прочь. Он обязательно сходит проведать Цунаде и Шизуне позже, сейчас его всё равно бы выставили вон, чтобы не мешался, так что самым правильным было поискать Фудомару и Саске. В конце концов, Фудомару точно бы обо всём рассказал, если бы оказался на его месте!       Дома никого не было. Наруто был уверен, что Саске сам себя выписал из больницы сразу же, как почувствовал себя лучше, так что искать его можно было по всем тренировочным площадкам Конохи… А вот поиски Фудомару осложнялись тем, что его местонахождение вообще предсказать было почти нереально, если его не окажется в гостях у Дайчи или Анко; Наруто рискнул бы предположить, что он либо на территории Абураме, либо портит нервы отделу допросов, прячась от людей рядом с Морино Ибики, но как-то не было желания соваться ни к тем, ни к другим.       Как ни странно, первым, что Наруто увидел, добравшись до дома Дайчи, был Саске, расхаживающий туда-сюда по двору: вышагивал вдоль забора от одного угла к другому, поворачивался на пятках и шёл в обратную сторону, изредка что-то задумчиво мыча себе под нос. Наруто заинтересованно притулился у угла дома, понаблюдал за этим два полных захода, а когда как раз собрался окрикнуть, Саске резко остановился и сложил печать козы… И через мгновение, покачнувшись, упал на колени. Наруто, всё ещё не до конца понимая, что происходит, так и остался молча стоять; заметят, подойдёт, не заметят, ещё понаблюдает.       — Чёрт. — Скрипнув зубами, Саске просто уселся на землю и потёр пальцами виски. — Как у Сакуры вообще получилось тебя вытеснить?       — А у самой Сакуры спросить не пробовал? — неожиданно ответили ему, и Наруто сразу же признал голос Яманака Ино, похоже, она сидела где-то за углом, у ведущей во внутренний двор двери, например.       Саске на вопрос Ино разве что неопределённо фыркнул. Обращаться к Сакуре он не горел желанием абсолютно.       — Давай ещё раз, — Саске перестал растирать виски и снова поднялся на ноги.       — Как скажешь, Саске-кун. Шинтеншин но дзюцу!       Саске напряжённо замер, уронив голову на грудь, а после глубоко вдохнул и принялся отряхивать сначала ладони, а после испачканные из-за падения колени… И, удовлетворившись результатом, развернулся на пятках и вновь принялся вышагивать вдоль забора.       Наруто от удивления аж глаза кулаком протёр. Он пытался было придумать, как бы это прокомментировать, однако, в конце концов, выдавил из себя только многозначительное:       — Ого.       Саске остановился и повернулся на новый услышанный голос. Ну, то есть, это сделала Ино, занимавшая с помощью техники замены его тело.       — О, Наруто, привет! — «Саске» улыбнулся и, вскинув ладонь, несколько раз качнул ею вправо-влево.       — Пожалуйста, Ино, не делай так! — Наруто аж вздрогнул от увиденного. — Это выглядит… странно… очень странно.       — А? — «Саске» удивлённо уронил голову на бок, а после, поняв, что именно смутило, усмехнулся в кулак.       — А это выглядит ещё страннее! — в ужасе воскликнул Наруто и, зажмурившись, показательно отгородился от новой безумной картины ещё и руками.       Несколько секунд прошло в тишине, после чего заливистый смех послышался уже из-за угла, похоже, Ино отменила технику переноса сознания и вернулась в своё тело. Наруто осторожно опустил руки и приоткрыл один глаз: Саске стоял всё там же, где и был, разве что снова принялся растирать виски. Ноги его на этот раз не подвели, наверное, замена действовала недостаточно долго и возвращение контроля над телом произошло сразу же, а не с запозданием, потому что все силы недавно были брошены исключительно на борьбу с чужим сознанием.       Шагнув вперёд, Наруто повернул голову, ища взглядом Ино, — та сидела под окном дома, на вытащенной на улицу диванной подушке, и опиралась спиной на стену, видимо, чтобы заранее обезопасить себя от падений при применении «Шинтеншин».       Как выяснилось, Яманака Иноичи как раз был у Дайчи, а самой Ино просто нечем было заняться, потому что серьёзных миссий генинам пока не выдавалось, вот она и напросилась вместе с отцом… И тот неожиданно согласился, хоть и обронил, что Ино точно будет скучно и многое непонятно; однако в гостях у Дайчи как раз обнаружился Саске, и Ино моментально потеряла интерес ко всему, кроме него.       — Сильные нагрузки мне всё ещё запрещены, так что нормальные тренировки пока в пролёте, — показательно пожал плечами Саске на вопрос, как ему вообще пришло в голову устроить себе подобную пытку с техникой контроля Ино. — Я пару раз уговорил Анко с гендзюцу попрактиковаться, а в остальном… Скука смертная.       Хотя, если задуматься, Саске уже почти пожалел, что сам себе придумал эту пытку. Техника переноса сознания оказалась беспощаднее любого гендзюцу, и повторить подвиг Сакуры, сумевшей пересилить Ино во время отборочных боёв на экзамене, казалось делом нереальным…       Но и просто терпеть её рядом, не имея общих тем для разговора, было испытанием не меньшим, потому предложение устроить небольшой эксперимент увиделось Саске спасением куда более достойным, чем простой побег с придуманным на ходу оправданием.       — А где Фудо-нии-сан? — решил заодно узнать Наруто. Никуда больше идти, раз Саске нашёлся, он уже не собирался, но почему бы не спросить: если выяснится, что Фудомару не в деревне, то тогда просто вывалит всё, что с ним случилось, на Саске с Дайчи, а Фудомару перескажет, уже когда тот вернётся.       — Скорее всего, у Ибики-сана, — пожал плечами Саске, а после, спохватившись, добавил: — Точно, ты же не знаешь. Фудомару вроде как в отдел допросов затесался. Жуть, да?       — Я думал, он снова заберёт себе четвёртую команду, — растерянно почесал щёку Наруто.       — Все так думали.       Ино уходить не собиралась, по собственным словам, намереваясь дождаться, пока освободится отец, так что Наруто ничего не оставалось, кроме как тоже смириться с её присутствием. Впрочем, это было не так сложно, как тому же Саске в одиночестве.       Они переместились внутрь дома, и Наруто просто принялся пересказывать, как они с Джирайей шатались от одного города к другому, проверяя гостиницы и игровые дома, или о том, как щелбан Цунаде откинул его на десяток метров, а удар кулаком расколол землю… Впечатлений, даже отсекая столкновение с Орочимару и Кабуто, всё равно была уйма.       Ино оказалась заинтересована чуть ли не больше Саске — что-то переспрашивала и уточняла через раз, потому что… Ну, кто из молодых куноичи не считал Цунаде своим кумиром? Тен-Тен вообще в открытую заявляла, что восхищается ею и стремится стать такой же сильной.       — Тебе это, и правда, сама Цунаде-сама подарила? — Ино, предсказуемо усевшаяся на диван рядом с Саске, вынудив Наруто освобождать себе кресло, вскочила на ноги и подскочила почти вплотную, вцепившись в вытащенный из-под одежды кулон. — Просто за то, что ты какую-то технику на спор выучил?       — Но это реально крутая техника!       Наруто вжался в спинку кресла. Ино стояла прямо напротив, одной рукой схватив за ворот, чтобы не сбежал, а между пальцами второй осторожно поворачивала кристалл кулона. Спасибо, что хоть с шеи сразу не сорвала, Наруто был уверен, что с неё и такое станется.       Саске заинтересованно хмыкнул. Наруто откровенно хвастался, а значит, точно не врал. Мог, конечно, приукрашивать, но после обещания перед уходом, что научится у Джирайи чему-то, превосходящему «Чидори», смысла в этом не было: у него либо получилось, либо нет, и о втором Наруто точно молчал бы.       — А я-то думал, от кого столько шума. — Дайчи, войдя в гостиную, хлопнул в ладоши, привлекая внимание, и Ино моментально отскочила от Наруто назад. — Когда ты вернулся?       — Недавно, — максимально нейтрально отозвался Наруто. — И я, кстати, новости принёс. Разные. Нужно только Фудо-нии-сана дождаться. И Анко позвать.       — Может, всё-таки поделишься новостями со всеми, а не только с узким кругом людей? — Вместе с Дайчи в гостиную заглянул и Яманака Иноичи: что бы они ни обсуждали или ни делали, они либо закончили, либо прервались до следующего раза.       Саске с Наруто как-то спрашивали у Фудомару, какого типа свиток Дайчи пытается создать, периодически обращаясь с неизвестными просьбами к Иноичи-сану, — у самого Дайчи спрашивать было бесполезно — но Фудомару лишь неопределённо пожал плечами. Скорее всего, действительно не знал и просто ждал, пока Дайчи преуспеет или окончательно сдастся: тогда он всё расскажет сам, за испытанием или усталой жалобой, что слишком многого захотел или знатно переоценил собственные силы.       Наруто на слова Яманака Иноичи разве что немного криво улыбнулся, принявшись чесать затылок. Хотя, с другой стороны, «всем» — кого сочтут достойными доверия — о случившемся во время поиском Цунаде расскажет уже она сама вместе с Джирайей; а уж о том, что информация ещё и в рекордные сроки дойдёт до «Бешеной команды», раз оказался замешан Наруто, никто и сомневаться не должен был.       Ино показательно надулась. Вот уж кому, а ей точно никто и ничего не расскажет — ни отец, ни Саске-кун с Наруто, ни кто-либо ещё. Это было нечестно! Их десятой команде велели помалкивать о том, свидетелем чему они стали в Лесу смерти во время чунин шикен, и они честно молчали: и о странной печати на шее Саске, и о том, что Сакура пыталась вызнать у генинов Звука, «что с Саске-куном сделал Орочимару», а это имя одного из саннинов их родной деревни, о подвигах которых они ещё в Академии читали… И насколько Ино знала — а она специально отловила для этого Тен-Тен — команда Гая тоже избирательно не вспоминала часть событий того дня, по крайней мере, при посторонних. Неужели они до сих пор не доказали, что умеют хранить важную информацию и достойны хоть каких-то ответов? Строить собственные невозможные теории уже не хватало ни сил, ни воображения. И что раздражало Ино не меньше, тот же Шикамару считал, что всё это «слишком напряжно и, наверное, опасно», потому лучше притвориться, что ничего не видели и не слышали, а Чоджи ему упрямо поддакивал.       — Я её почти боюсь, мало кто может вас обоих одновременно так вымотать, — усмехнулся Дайчи, когда Ино, несмотря на явное нежелание уходить, всё-таки не рискнула продолжать навязывать свою компанию и поплелась следом за отцом домой. И как только входная дверь закрылась, Наруто с Саске зеркально облегчённо выдохнули.       — Ему-то что, он не терпел её почти весь последний месяц. — Саске со вздохом провёл ладонью по лицу.       — Знал бы ты, что за этот «почти месяц» пришлось вытерпеть мне, — буркнул Наруто. — Я таскался по дешёвым гостиницам, лишился почти всех накопленных денег из-за дурацких «разведок» этого старого извращенца, лопал чакрой мячи…       — Мячи? — недоумённо переспросил Саске.       — Ага, это было частью обучения. — Наруто скривился от одних только воспоминаний, но почти сразу снова просиял. — Зато я теперь владею техникой ранга А, прямо как твоё «Чидори». А ещё Джирайя сказал, — перешёл он на заговорщический шёпот, — что мою технику, «Расенган», изобрёл сам четвёртый Хокаге. И кроме него эту технику умеет использовать только Джирайя. Ну и я теперь ещё.       — Ты, главное, при Танаке этого не говори, — усмехнулся Дайчи.       Наруто в ответ на это лишь предсказуемо вздёрнул подбородок:       — Ещё как скажу. Пусть обзавидуется.       — Ну, значит, на твоей могиле напишут «Сам виноват». — Дайчи показательно пожал плечами, а после, заметив подозрительные переглядывания, улыбнулся: — Не смейте использовать эти ваши А-ранговые техники друг против друга, ни на тренировках, ни тем более всерьёз. Новые руки взамен оторванным или органы взамен повреждённым я вам не выращу даже при желании.       Наруто с Саске переглянулись, оценивая улыбку и совсем не подходящий ей ледяной тон, и отчаянно закивали.              Сакура ахнула и сразу же закрыла рот ладонью. Она и так чувствовала себя ужасно неуютно под внимательными взглядами старших, а тут на неё ещё и такие страшные вещи вывалили… Она, конечно, сама хотела, чтобы от неё наконец-то перестали скрывать всё то, что могло помочь понимать товарищей по команде так же просто, как они понимали друг друга; но прямо сейчас с радостью бы от новых знаний отказалась. Причём совсем не потому, что генину вроде неё они вообще не полагались.       Кухня, на которой вёлся разговор, погрузилась в тишину, нарушаемую только шипением остывающей сковородки с жареными овощами. Наруто, сидящий за столом рядом с Сакурой, подбадривающе положил ладонь ей на плечо, но почти сразу вновь отдёрнул руку под хмурым взглядом расположившегося напротив них Саске. В конце концов, Сакура сама хотела правды, пусть сама с ней и справляется.       Фудомару, облокотившийся на холодильник, отстранённо крутил между пальцами деревянную лопатку, Анко сидела на подоконнике и безынтересно ковыряла в зубах палочкой от данго, Дайчи, сидевший справа от Саске, безучастно водил пальцем по ободку кружки, рядом с которой лежал открытый на середине, исписанный вдоль и поперёк блокнот… Однако Сакура всё равно чувствовала, что каждый из них так или иначе оценивает её и ждёт ответной реакции — повыразительнее вздрагиваний и оханья.       Вот только Сакура понятия не имела, как вообще на всё это реагировать.       — Что, наконец-то поняла, почему о «Бешеной команде» никогда не напишут в учебниках истории? — всё-таки первым нарушил тишину Фудомару. Саске покосился в его сторону с недовольством и даже явным раздражением, но это предсказуемо не дало никакого эффекта.       Сакура вдохнула поглубже, стараясь собраться с мыслями.       …Старший брат Саске был жив, и являлся нукенином, и, к тому же, это из-за него Саске недавно попал в больницу, а заодно и Какаши-сенсей, столкнувшийся с ним раньше…       — Загрузили вы её, мальчики, — покачала головой Анко.       — А по-моему, они ещё милосердны, — прокомментировал Дайчи.       Наруто принялся бездумно постукивать пальцами по столу. Саске решил рассказать про старшего брата, но они убеждённо отсекли ту часть, в которой говорилось о причастности Итачи к уничтожению клана. Фудомару, в принципе, развёл руками, мол, если вдруг они захотят рассказать Сакуре о чём-то подобном, то ему ничего не будет, потому что решение делиться знаниями о своей жизни принимал лично Саске… Но настолько далеко заходить всё-таки намерения не было, по крайней мере, сейчас.       Никак не собирающееся заканчиваться молчание окончательно убила Анко. Спрыгнув с подоконника, она невозмутимо обменяла у Фудомару деревянную лопатку на свою палочку от данго и взялась за крышку сковородки.       — Если вы закончили, то я собираюсь есть, — доложила она. — Всё-таки я сюда пришла только ради этого.       — Анко, — оторвавшись от блокнота и повернув на неё голову, укоризненно произнёс Дайчи.       — Что? Для меня здесь ничего нового не было, так что если бы не еда, я и не пришла бы. Кто подвинется?       Наруто поднялся из-за стола, освобождая место, самому есть пока не хотелось. Ну или просто стремительно пропал аппетит. Фудомару, выкинув палочку от данго в мусорку, отступил от холодильника к окну, Наруто уже уселся на подоконник на место Анко.       Саске как-то странно вздохнул и тоже встал, почти на автомате забрал со стола пустую кружку Дайчи, положил её в раковину и вытащил из подвесного шкафчика тарелку. А после, что-то прикинув про себя, обернулся на Сакуру:       — Останешься ужинать с нами?       Сакура вскинула голову и уставилась на него с таким изумлением, будто увидела впервые. Только что он выглядел серьёзным и сосредоточенным, потому что говорил о не самой приятной части своего прошлого… А теперь вдруг такое. У него даже голос изменился на тот самый обыденный, которым он комментирует погоду или события в деревне.       — Соглашайся, Сакура-чан! — тут же подхватил со своей стороны Наруто. — Фудо-нии-сан готовит лучше всех!       — Но за раменом ты всё равно бегаешь в лавку Теучи-сана, — словно бы между делом хмыкнул Дайчи.       — Лучше всех, кроме старика Теучи, когда дело касается рамена! — как ни в чём не бывало исправился Наруто.       Сакура краем глаза заметила, как Фудомару показательно пожал плечами, видимо, здесь либо не о чем было спорить, либо спор просто всегда заходил в тупик.       Анко уселась за стол рядом с Сакурой, громыхнув тарелкой громче положенного, а Саске, так и не дождавшись от поражённой Сакуры ответа, решил всё за неё и толкнул наложенную ей порцию через стол, после чего повторил ту и для себя. Дайчи молча перелистнул блокнот и что-то зачеркнул в первой же строчке на следующей странице. Наруто что-то быстрыми жестами спрашивал или пытался разъяснить Фудомару, не желая, видимо, говорить во всеуслышание.       Сакура вновь, как в самые первые дни, почувствовала себя абсолютно лишней. Открывшиеся ей невероятные и, что обманывать, ужасные знания… Для людей в этом доме являлись чуть ли не обыденными. И дело было даже не в их доступности из-за джонинских рангов или личной вовлечённости — упомянутые события были непосредственной частью их жизней.       — Саске-кун, ты… — начала было Сакура, вроде бы сложив в голове хотя бы пару нейтральных фраз, однако осеклась почти сразу. Саске, как раз тоже вновь усевшись за стол на своё место напротив неё, заметно поджал губы и наградил её нечитаемым взглядом.       — Ещё раз так скривишься над моей едой, будешь целый месяц питаться жареными бобами, — не позволив сразу же понявшей причину Сакуре реабилитироваться, фыркнул Фудомару.       — Эй, я не!.. — Словно бы в одно мгновение забыв о Сакуре, Саске возмущённо повернулся в сторону Фудомару.       …И кухня потонула в громком смехе Анко.       Быть может, Сакуре только показалось, но большую часть царившего напряжения словно бы рукой сняло. Саске сверлил Фудомару взглядом, и тот смотрел в ответ с неменьшим недовольством, Наруто закрыл рот ладонью и тихо пофыркивал, плечи мелко тряслись от подавляемого смеха.       — Угрожать едой низко, даже для тебя, Танака, — как-то странно произнёс Дайчи, словно бы восприняв несомненную шутку исключительно всерьёз.       — Это всё твоя вина, Сакура, — неожиданно переключился Саске с Фудомару на неё.       — А? Что? Моя? — Сакура недоумённо моргнула, а после, сама себя не контролируя, сложила ладони в молитвенном жесте и уткнулась в них лбом. — Из-звини, Саске, я не хотела! — выпалила она, на этот раз отрезая ставший причиной всему суффикс.       Даже если она честно старалась выполнять эту неожиданную просьбу — пусть называть Саске просто по имени и было чем-то ужасно смущающим! — но приевшийся суффикс всё равно периодически слетал с языка. А ещё у неё начала зарождаться идея попробовать поставить Наруто схожие условия, что поставили ей: пусть Наруто перестанет прибавлять к её имени «чан», в противном случае она будет показательно его игнорировать. С ней же что-то подобное сработало, значит, и с Наруто прокатит!       Хохот Анко стал ещё громче, к тому же, она принялась ещё и стучать кулаком по столу. Дайчи тоже сдержанно улыбнулся.       — Ладно, я передумал, пойду себе тоже стул притащу, — спрыгнув с подоконника, сквозь уже откровенный смех произнёс Наруто и бегом направился к выходу из кухни.       — Можешь заодно сходить дверь открыть, — кинул ему вслед Фудомару.       — Чего? — Наруто схватился за косяк, чтобы притормозить, и следом сразу же послышался звонок в дверь. — А, понял.       Дайчи вопросительно покосился на Фудомару, но тот разве что неопределённо пожал плечами и кивком указал на выход. Анко цепко проследила за тем, как Дайчи закрыл и убрал в карман блокнот, но тоже с кухни следом за ними не ушла — если там что-то действительно важное, ей потом всё расскажут.       Вернувшийся меньше чем через минуту Наруто одной рукой держал взятый из соседней комнаты стул, а второй потирал макушку, видимо, получил оплеуху за неуместное любопытство.              — Да у вас тут прямо собрание, — оценив количество присутствующих в доме людей, хмыкнул Джирайя.       Фудомару с Дайчи, переглянувшись, предпочли ничего на это не отвечать. Половина людей здесь жила, а вторая половина могла заглянуть в гости в любое время и по самым разным причинам, особенно в последнее время…       …А вот причины прихода Джирайи ещё предстояло узнать, в конце концов, его визита никто из них не ждал по определению. Если бы Джирайя захотел повидаться с Наруто, то просто выловил бы его на улице или даже прислал ему жабу с предложением встретиться, идти прямо домой было необязательно. А уж повода встречаться с членами «Бешеной команды», которых он показательно игнорировал практически всё время нахождения в Конохе во время чунин шикен и после него, вроде не было в помине.       Понимая, что предлагать ему располагаться никто не собирается, Джирайя стрельнул взглядом в направлении кухни, где исчез Наруто, и со вздохом почесал щёку. И вытащил из-за пазухи ставший причиной вынужденного визита предмет.       — Его оставил мне Сарутоби Хирузен. — Джирайя перекрутил на ладони небольшой свиток. — Сказал, что он для вас, но я могу не отдавать, если в вас не уверен. И чтоб вы знали, — без особого желания добавил он, — я в вас именно что не уверен.       Фудомару с Дайчи вновь переглянулись, и Джирайя готов был поспорить, что Фудомару едва сдержался, чтобы не закатить глаза.       — И Вы дали нам знать об этом свитке, Джирайя-сан… — со вздохом взял слово Дайчи, а после резко обрубил начатое предложение, заменяя недосказанный остаток вполне логичным вопросом. — Зачем?       — Если смысл в том, чтобы спровоцировать забрать его силой или украсть, — фыркнул Фудомару, — то эта провокация настолько явная, что мне прямо хочется подыграть. Не уверен, что преуспею, но попробовать будет делом принципа.       — Танака. — Если бы Дайчи стоял чуть ближе, он бы точно попытался ткнуть товарища локтем, а так осталось лишь слегка обречённо покачать головой.       Джирайя повторно перекрутил на ладони свиток, после чего всё-таки кинул его Дайчи. Тот поймал подачку скорее исключительно рефлекторно, чем осознанно.       — Есть предположения, что внутри? — Джирайя с вызовом скрестил руки на груди.       — А то ты не проверил предварительно. — Свиток перекочевал к Фудомару, и следующие слова стали более чем очевидны.       — Как видишь, если бы я даже задался такой целью, всё равно не смог бы прочесть.       Фудомару бездумно кивнул.       Простейший, но при этом не потерявший актуальности способ сохранения информации, чтобы она, не дойдя до адресата, не послужила никому другому: запечатать сообщение с помощью чакры, чтобы прочесть его смог только какой-то конкретный человек, а для любого другого содержимое либо останется беспорядочными пятнами чернил, либо же просто самоуничтожится, что бывало чаще.       Умельцы, способные вытащить информацию из подобных свитков, всегда находились, и Джирайя, если бы сильно захотел, тоже сумел бы преуспеть… Но, наверное, поступать так с последней волей Сарутоби-сенсея было неправильно. Можно было просто забрать свиток и закинуть его с помощью одной из жаб на гору Мьёбоку, чтобы уж точно никогда не попал в руки ни адресатам, ни кому-либо другому.       — То есть, вы не имеете ни малейшего понятия, что именно Хокаге мог вам оставить? — вполне искренне удивился Джирайя.       — Слушай, мы уважали старика, хоть у нас и были причины иногда его недолюбливать, — сразу за обоих утвердил Фудомару, и судя по тому, что Дайчи не стал поправлять или добавлять что-либо, он действительно думал точно так же. — Но мы знали его только как Хокаге. Как-то по-другому с ним лично я за всю жизнь разговаривал… раз пять, наверное, не больше.       Фудомару повернул голову в сторону Дайчи и вопросительно изогнул брови, на что тот пожал плечами и, приподняв руку, расправил три пальца от сжатого кулака, — похоже, у него разговоров «по-другому» насчитывало ещё меньше.       — Если хотите, Джирайя-сан, — на этот раз взял на себя слово Дайчи и протянул руку в сторону Фудомару ладонью вверх, — мы распечатаем свиток при Вас и…       — Не нужно, — тут же перебил Джирайя.       — Внезапно начал нам доверять? — с явной провокацией в голосе фыркнул Фудомару.       — Я ничего не говорил про доверие. Я сказал, что в вас не уверен.       Джирайя плохо помнил, что представляла собой команда №4 до попадания на войну и в то непродолжительное время, что продолжала существовать после её окончания: Орочимару никогда не стремился рассказывать о своих достижениях как наставника, а троица недавних генинов Джирайю сторонилась и вообще плохо поддавалась беглой оценке со стороны… Однако люди утверждали, что «Бешеные» за все минувшие годы всё равно что совсем не изменились — были только у себя на уме, но при этом до сих пор оставались ни разу не предавшими доверие Хокаге шиноби. В противном случае Сарутоби Хирузен не давал бы им столько свободы и не позволял действовать на своё усмотрение там, где остальным раздавались чёткие указания.       «Бешеная команда», конечно, никогда не была единственной с такими допущениями, но всё-таки многими со стороны виделась не самой достойной для подобного кандидатурой.       — Раз Сарутоби Хирузен оставил это вам, значит, там записано что-то для вас важное. — Джирайя непонятно вздохнул.       «На случай, если со мной что-нибудь случится», Сарутоби-сенсей уже тогда, похоже, не сомневался, что за попытку остановить Орочимару отдаст жизнь. И он доверил Джирайе право решать, как именно распорядиться какой-то конкретной частью будущего, ближайшего или отдалённого, кто его знает. Что-то случится или не случится в зависимости от того, какое именно решение он примет; как если бы сам Сарутоби-сенсей всё-таки не до конца был уверен, стоило ли это делать, и переложил ответственность на другого…       …Хоть и действительно неприятно было в таком ключе думать.       — Я бы не простил человека, который скрыл от меня что-то действительно важное, поэтому не хочу сам в него превращаться.