Безумная канитель

      Пару дней назад удалось обнаружить, что искрящимися стрекозами, начинающими порхать в воздухе после щелчков пальцами, он может управлять. Сотканные словно бы из электрических пучков насекомые садились на ладонь, стоило вытянуть руку, и даже летали по траектории, которую для них выбирали и указывали… Вот только после подобного рода развлечений наваливалась ужасная усталость, так что сил доковылять до здания приюта хватало с трудом, а уходил юный экспериментатор в лес довольно далеко — недостаточно, чтобы его хватились воспитатели, но достаточно, чтобы следом не сунулись другие дети.       Бежево-голубая юката то и дело цеплялась за колючие кусты, из-за чего порой лишь чудом удавалось устоять на ногах. Позволять себе падать было нельзя, иначе потом можно просто не подняться — к своему большому сожалению, Танака Фудомару уже имел опыт ночёвки в лесу и считал это не самым приятным времяпрепровождением. А на утро ещё приходилось выслушивать нравоучения от воспитателей, которые пусть и заметили отсутствие одного из детей, но искать его не отправились; они успели привыкнуть, что некоторые особо буйные или, наоборот, самые тихие воспитанники часто куда-нибудь убегают, лишь бы побыть подальше от других ребят приюта, и возвращаются только ко времени отбоя, а иногда и позже. Подумаешь, пару раз не вернутся, ничего с ними за ночь не случится, в конце концов, волков на территории Конохи не водится, разве что только за стеной… А уж как есть захотят, так и объявятся, всё равно больше идти им некуда — сироты, как-никак. Попытки побегов, конечно, были, но таких возвращали уже члены полиции деревни, и после подобного у излишне свободолюбивых желание жить самостоятельно как-то отпадало напрочь.       Двухэтажный деревянный домик на окраине деревни встретил Танаку Фудомару привычно горящими окнами верхнего этажа, где уже собралась большая часть младших воспитанников приюта, уповая на какую-нибудь историю перед сном — их порой рассказывала одна из нянек, Якуши Ноно. Самого же Фудомару кто-то встретил хорошо знакомым перешёптыванием, кто-то довольно радушным «С возвращением!», а кто-то и вовсе проигнорировал его появление. Фудомару отвечал каждому равной по стоимости монетой.       — Я, кстати, видел Ноно по дороге, она вела какого-то раненого шиноби, — проронил он, проковыляв к своей кровати и скинув с ног игусовые дзори. Отросшие уже чуть ниже плеч русые волосы после похода в лес были жутко взъерошены и изобиловали застрявшими в них листьями и кое-где паутиной, так что пришлось вытащить из ящика прикроватной тумбы расчёску и начать приводить себя в порядок; время вечернего душа Фудомару пропустил, а значит, спасением его станет разве что утренний, только встать придётся пораньше. — Похоже, истории на ночь сегодня не будет, также как не будет сна у старших.       Ребята недовольно загомонили, и на эти ворчания явился кто-то из воспитателей, к их сожалению подтверждая, что Якуши Ноно сегодня к ним перед отбоем не поднимется. Когда проблемы деревни достигали отдалённого от центра приюта, нянчиться с воспитанниками становилось некогда, и это касалось даже готовой посвятить всю себя детям Ноно, которую бесконечно любил один из детей, с которыми Фудомару удалось наладить на удивление хорошие отношения. Звали его Кабуто, и пусть они друг над другом порой довольно обидно посмеивались, но по-настоящему между собой ни разу не ссорились.       — Эй, Фудо-тин, опять весь день за бабочками наблюдал? — донёсся до ушей чей-то ехидный вопрос. Не особо любимое сокращение имени резануло слух, но реагировать на подобное именно сегодня было ужасно лень.       — За стрекозами, — состроив как можно более невозмутимое лицо, поправил Фудомару, старательно расчёсывая колтуны на волосах и выпутывая из них листья.       — Волшебными стрекозами, — хихикнул кто-то.       Давясь зевотой, Фудомару сделал вид, что последнего дополнения не услышал. Он слишком устал, чтобы махать кулаками или даже просто спорить. Вот выспится и завтра прямо с утра наваляет умнику по первое число.       Ни на минуту не сомкнувшая ночью глаз Якуши Ноно, несмотря на усталость, устроила подъём ни свет ни заря. Старшие воспитанники всегда подскакивали сразу, демонстрируя своё превосходство, младшие просыпались с нежеланием — Танака Фудомару не сказать чтобы был лёгок на подъём, но через раз повторял подвиг первых, как минимум, ради того, чтобы привести себя в полный порядок после вчерашнего похода в лес и пропущенного вечернего душа. А впереди всех ждала работа, и, только выполнив её, можно будет получить заслуженный отдых. Самым шустрым на этот раз обещали возможность сходить к водопаду, а значит, соперничество будет довольно горячим.       Танака Фудомару трудиться не любил, но работу всегда выполнял, хотя на лице его явственно читалась смесь скуки и смирения. Воспитатели, глядя на него, только руками разводили: в приюте насчитывалась примерно дюжина детей, которые навыками или интеллектом не соответствовали своему возрасту, из-за чего часто оказывались вне основной массы и доставляли взрослым куда больше хлопот. Танака Фудомару и Кабуто, например, в свои шесть лет быстро уставали от игр и больше рвались к книгам, ходя хвостом за старшими ребятами или за свои труды на благо деревни — поливку цветов, кормёжку и выгул домашних животных или ещё какие мелочи, детям поручаемые — просили права посетить, например, деревенскую библиотеку. К ним в этих просьбах присоединялись и другие подобные ребята, просто не успевшие опередить… И пусть мало кто из воспитателей горел желанием тащиться с окраины деревни в центр, но уж такие поощрения за работу они сами устанавливали. К тому же, Якуши Ноно была всегда готова подобных старательных детей радовать, а некоторых потом ещё и брала под своё крыло с отдельным обучением, чтобы впоследствии помогали в работе.       Полы и рукава бежево-голубой юкаты уже испачкались в грязи, но Танака Фудомару продолжал упорно копаться в клумбе, последней для него на сегодня. Нужно будет постирать одежду, чтобы, не дай бог, не осталось пятен! В конце концов, эта юката была одной из немногих вещей, которые прибыли в приют вместе с ним, и ею он дорожил, как памятью о родителях, которых знал исключительно по оставшейся фотографии. Вот только просто так уйти с рабочего места ему не позволили — в спину ударила струя воды. Фудомару резко обернулся, сжимая кулаки. Сомнения в том, что сделано это намеренно, не было ни малейшего — вон и виновник стоит, присвистывает, закинув в ближайший куст пустое ведёрко.       — Фудо-тин — мокрая курица! — довольно рассмеялся кто-то из наблюдавших за случившимся ребят.       — Да я тебя!.. — Фудомару скрипнул зубами и, раньше чем понял, что делает, вытянул руку в сторону ненавистного товарища.       Если он может призывать искрящихся электричеством стрекоз и управлять их движением, то сможет и приказать им напасть на обидчиков… Вот только, стоило щёлкнуть пальцами, как болезненная волна прошлась по всему телу. Какой же глупец станет использовать почти не контролируемую стихию молнии, будучи мокрым с ног до головы? Только Фудомару мог додуматься, ей-богу!       В себя он пришёл уже на больничной койке, и заботливая медсестра, улыбнувшись, посоветовала отлежаться. Заглянувшая к воспитаннику Якуши Ноно покачала головой, оценивая состояние — к счастью, не такое аховое, как могло подуматься — и удалилась, пообещав прислать кого-нибудь из старших, когда его выпишут. Торчать в больнице из-за каких-нибудь глупостей Фудомару нравилось ещё меньше, чем работать, однако…       На третий день на пустовавшую койку напротив подселили немного хмурого тёмноволосого мальчишку одного с ним возраста, и это уже немного обнадёживало — хоть не в одиночестве скучать. Обе руки нового соседа были перемотаны бинтами, а на щеке виднелось несколько глубоких ссадин — обычно ирьёнины подобное залечивали за считанные минуты, но, видимо, родители настояли, чтобы сына подержали под наблюдением… К сожалению, надежды на скрашивание скуки не оправдались: выдавив из себя краткое приветствие и проигнорировав вопрос относительно имени, сосед почти сразу спрятался за принесённой с собой книгой и словно бы отрешился от всего мира.       — Что ты там хоть читаешь? — не собираясь сдаваться, полюбопытствовал Фудомару. В конце концов, он только успел обрадоваться, что теперь не один, а этот возьми да уткнись показательно носом в бумагу.       Простить подобное — ну или просто позволить — было нельзя.       — Тебе какое дело? — догадываясь, что от него так просто не отстанут, отозвался мальчик, кинув на Фудомару взгляд исподлобья. — Ты всё равно там не поймёшь ничего.       — Я бы не был так в этом уверен, — с вызовом скрестив руки на груди, не остался в долгу Фудомару. — Не попробуешь, не узнаешь.       Сосед повторно зыркнул на него, но в этот раз как-то иначе, с любопытством, что ли, как если бы впервые встретил человека, который с ним пререкается. Однако продолжать разговор не спешил.       — Дашь почитать, когда закончишь, — решительно изрёк Фудомару, пристраивая подушку в вертикальном положении и поудобнее усаживаясь на койке, чтобы иметь возможность безотрывно следить за соседом.       Чужое внимание, похоже, немало раздражало, и этим Фудомару был настроен пользоваться. Вдруг так удастся развести этого немного мрачного мальчишку на разговор? Пусть толчком к беседе будет раздражение, а последствием — возможная ссора, но просто так торчать в больнице, куда попал из-за собственной глупости, было ужасно скучно… А после выписки они не факт что вообще встретятся, так что и о последствиях можно не беспокоиться.       — Лови. — В конце концов, сосед не выдержал пристального взгляда и метко кинул книгу собеседнику. Та неожиданно просто перелетела через полкомнаты, даже не раскрывшись.       — Меня, кстати, Фудомару зовут. — Довольная улыбка наползла на губы сама собой. — Танака Фудомару.       — Учиха Итачи, — всё-таки прозвучал уже почти не ожидавшийся в принципе ответ.       И Фудомару уронил раскрытую книгу на колени, во все глаза уставившись на соседа.       Клан Учиха — всё равно что синоним военной полиции Конохи в целом, не говоря уже о слухах об отдельных их представителях. А уж засиживаясь в деревенской библиотеке, трудно было не нагреть уши о многих касающихся Конохи вещах и людях, подобную информацию Фудомару вообще впитывал, как губка воду. Особенно слухи о самых разных способных учениках Академии Шиноби, про которых поговаривали наведывающиеся в библиотеку одногруппники или преподаватели; имя Учихи Итачи обязательно срывалось с языков каждого третьего, потому о так называемом гении своего возраста, Фудомару был наслышан достаточно… Вот только тот, оказывается, выглядел совсем непримечательно, словно вообще старается быть незаметным и не выделяться из толпы. Тем более, он, как и все остальные, не остаётся без травм, иначе не оказался бы в больнице.       Желание завалить кучей вопросов было непередаваемым, но Фудомару всё же кое-как задушил его и раскрыл предоставленную книгу, показательно игнорируя направленный на себя внимательный взгляд. Они словно бы поменялись на время местами, и от этого становилось немного смешно.       — Ты там что-то понимаешь? — спустя какое-то время нарушил тишину Учиха Итачи. Среди учеников Академии он никогда Фудомару не видел, а значит, тот вроде как должен был быть далёк от понимания написанного, однако в страницы осторожно перелистываемой книги всматривался слишком уж сосредоточенно и невозмутимо.       — Не сказать чтобы всё, но большую часть точно, — задумчиво протянул в ответ Фудомару. — Некоторых вещи я в библиотеке вычитывал, а кое-что мы с Кабуто в книжках Ноно встречали, она даже объясняла нам, что к чему, — продолжил он, как-то не придавая значения, что имена собеседнику абсолютно ничего не скажут. — В теории это всё кажется очень даже простым…       — В теории? — заинтересованно переспросил Итачи. — На практике, значит, не сможешь использовать?       — Ну, в конце концов, основам я не учился, а здесь явно нужно знать какие-то важные мелочи, о которых я и не догадываюсь, — со вздохом проронил Фудомару. — А для этого нужно учиться в Академии, куда меня вряд ли возьмут.       Собственно, не особо Фудомару и рвался туда. Кто-нибудь из старших, помогавших некоторым знакомым с миром шиноби воспитателям, возможно, и получит однажды возможность поступить, но уж точно не вечно доставляющий проблемы и часто лезущий в драки Танака Фудомару. Тем более что никто в его семье никогда шиноби не был.       — Но я кое-что умею! — заявил Танака, догадываясь, что его могут в один миг перестать принимать всерьёз. — Вот, смотри!       И он поспешно щёлкнул пальцами.       Четыре искрящиеся стрекозы взмыли в воздух, кружа над койкой призвавшего их человека. Итачи, всматриваясь в сотворённых из чакры молнии насекомых, почему-то нахмурился. Когда его глаза стали красными, а вокруг зрачка закрутились три томое, Фудомару даже не заметил — слишком был занят управлением стрекоз, указывая им, куда лететь. Иногда ему казалось, что стрекозы могут слушаться и не только жестов, но сосредоточенности то требовало куда большей.       — Кейтайхенка… — проронил Итачи слегка неуверенно. — Это похоже на проявление кейтайхенка.       — Разве? — склонив голову на бок, недоверчиво переспросил Фудомару.       В одной из книг Ноно встречалось упоминание, что шиноби были способны заставлять чакру принимать какую-либо форму, и если ей удавалось надолго сохранить выбранный вид, то подобное и называли кейтайхенка. Но этого, если верить написанному, достигнуть было сложно, потому и освоить подобное Фудомару мог бы только мечтать. К тому же, он никогда не складывал никаких печатей, а просто щёлкал пальцами, так что на какую-либо технику шиноби появляющиеся стрекозы не тянули в принципе.       Учиха Итачи сосредоточенно посмотрел на свои перебинтованные руки и, прикинув что-то про себя, попытался щёлкнуть пальцами; получилось это раза с третьего, но искрящихся стрекоз не появилось. Итачи разве что недовольно нахмурился, пообещав себе потом попробовать ещё, и из его глаз пропал шаринган.       Фудомару улыбнулся в кулак — похоже, великому гению из клана Учиха не всё доступно и подвластно — а после вернулся к чтению, раз уж книгу назад у него не потребовали. Сосед неопределённо фыркнул и отвернулся к окну.       — Эй, гляньте-ка, Фудо-тин вернулся!       Фудомару поморщился и попытался прошмыгнуть мимо встречающих его товарищей во главе с Ноно, однако это оказалось не так-то просто. А слушать скучную и однообразную болтовню неожиданно соскучившихся ребят было выше его сил, особенно если учесть, что всю прошлую неделю компанию составлял собеседник в разы лучше и умнее — в приюте таковым мог быть только Кабуто, и то их разговоры обычно грубо прерывались остальными воспитанниками. И пусть ведомые в больнице беседы были по-своему весёлыми, особенно когда удавалось чудесным образом сойтись во мнениях, но всё же Фудомару повторной встречи с Учихой Итачи предпочёл бы избежать. Иначе точно подерутся.       Поняв, что покоя ему точно не будет, Фудомару поспешил удрать в лес сразу же после обеда. Лучше он доберётся до любимого своего места и потренируется в вызове стрекоз и их управлении, а то без практики немудрено и забыть, как это делается… Даже если он сам не до конца понимал, как вообще сумел сделать это в первый раз. А ещё можно испробовать пару тех фокусов, что удалось выучить в больнице, наблюдая за отказывающимся просто так отдыхать соседом или же настойчиво требуя его объяснить, что к чему, раз уж шанс выдался. Это оказалось настолько занимательно и настолько затянуло, что не было мочи сидеть без дела.       — Так… овца, змея, тигр… — Фудомару размял пальцы и старательно сложил одну за другой ручные печати, которые уже не раз видел в книгах и только ещё больше загорелся нормально запомнить после встречи с Учихой Итачи. — Буншин но дзюцу!       Ничего не произошло, и Фудомару, будучи самим собой ужасно недовольным, принялся складывать печати повторно. Зажмурился — так было легче сосредоточиться — а когда открыл глаза, увидел напротив… второго себя. Такая же бежево-голубая юката с немного тёмными по краям не отстиравшимися от грязи полами и рукавами. Такие же средней длины русые волосы, даже этот несчастный хохолок на левой стороне скопировался. И фиолетовые глаза — редкого, но всё же естественного цвета — смотрели с точно таким же слегка подозрительным прищуром.       Невольно подумалось, что воспитатели в приюте были бы просто в шоке, если бы случайно увидели этот дубль — два Танаки Фудомару точно было бы для них настоящим кошмаром… Вот только продержался клон не очень долго: стоило лишь на миг потерять концентрацию, как двойник исчез, оставив после себя быстро рассеивающееся облако чакры.       — Эй-эй, вы видели? — послышался громкий шёпот откуда-то справа. — Это что он такое сейчас сделал?       Фудомару обернулся, обнаруживая тройку товарищей. Они не только зачем-то пошли следом за ним в лес, но ещё и пробрались через те заросли, за которыми находилось его любимое тайное место. Вот кто их просил совать нос, куда не следует? Они и так постоянно действуют на нервы — один из них как раз и облил водой накануне, поспособствовав попаданию в больницу… А теперь ещё и разболтают всем как об этом месте, так и о том, чем Фудомару тут занимается втайне ото всех, даже от Кабуто, который, возможно, не отказался бы составить компанию.       Среагировал в ответ на возможную угрозу спокойствия Фудомару почти бездумно: щёлкнул пальцами и указал в сторону раздражающих товарищей, как хотел сделать это и раньше. И четыре созданные стихией молнии стрекозы полетели на них.       Проводы были короткими и молчаливыми.       Ребята в спину недавнему товарищу, уходящему за вызванными воспитателями шиноби, смотрели напряжённо и одновременно немного завистливо. Якуши Ноно провожала его слегка осуждающим взглядом; трое воспитанников приюта теперь недели две точно пролежат в больнице, пока не сойдут довольно сильные ожоги на руках и лице — ирьёнины залечили раны как таковые, но в дальнейшем восстановление подразумевалось естественное.       Танака Фудомару шёл прочь от приюта, где провёл уже почти четыре полных года, чуть склонив голову вперёд, как если бы чувствовал себя виноватым за содеянное, но на самом деле за сокрывшими лицо волосами пряталась довольная усмешка. Как же давно хотелось хорошенько накостылять тем ребятам, чтобы больше не лезли, и плевать, что чутка переборщил, заслужили! И после, казалось бы, весьма печального инцидента ещё и неожиданно подвернулся шанс перебраться с окраины деревни в почти центр… Поступив на обучение в Академию Шиноби. Быть может, Фудомару никогда и не задумывался о том, что может построить карьеру шиноби, но не сворачивать же с пути, на который так удачно удалось выйти с кривой лесной тропинки, где явно не было никакого стоящего будущего.       Высунувшийся из окна второго этажа Кабуто запоздало пожелал удачи, и Фудомару, обернувшись, с улыбкой помахал ему на прощание.       …Однако когда он предстал перед отныне своей группой в Академии Шиноби, довольная и предвкушающая нечто интересное улыбка сползла с лица почти сразу. Взгляд сам по себе метнулся к самому последнему ряду, где сидел совсем непримечательный ученик, мало чем отличавшийся ото всей собравшейся в аудитории массы. Он со скучающим выражением лица листал какую-то книгу, явно не программного содержания, изредка поглядывая по сторонам, словно желая проверить, не разошёлся ли народ.       — Учиха Итачи!       Фудомару и сам не ожидал, что назовёт это имя так громко и с таким вызовом в голосе. И почему из трёх поточных групп ему было суждено попасть именно сюда? Учиться вместе с этим общепризнанным — и совсем не признанным самим Танакой Фудомару — гением? Желание повторить провёрнутый над товарищами фокус с атакой стрекоз оказалось невероятно сильным… Но Фудомару сдержался, понимая, что ему всё равно не достигнуть успеха из-за присутствия в аудитории учителя-чунина.       Да и вряд ли у него выйдет вот так просто перебороть того, кто искусству шиноби обучался чуть ли не с рождения. Хотя это точно не значило, что Фудомару не попытается просто из принципа.       — Опять ты, — не очень громко, но всё же достаточно слышимо выдохнул Итачи, наконец-то обратив внимание на представленного группе новичка в бежево-голубой юкате.       Фудомару сощурил глаза и оскалился, Итачи в ответ подпёр щёку кулаком и воззрился на него с каким-то странным выжиданием. И это почему-то окончательно убедило Фудомару, что с момента ухода из приюта и поступления в Академию Шиноби жизнь его явно станет куда более интересной.